Christy Cher
К Хэллоуину. Лифт: кошелёк или смерть
– Смеялся над вашим именем, – ответил я честно, вытягивая ноги на холодном полу.
– И что в нём такого забавного? – Вопрос прозвучал так, будто она скорчила гримасу.
– Ну, имя довольно редкое.
– Мои родители увлекались Шекспиром.
– Ммм, – протянул я.
Кто знает, врала она или говорила правду. Голос Офелии звучал всё увереннее, дыхание восстановилось. Наверное, наш диалог сумел отвлечь её от неприятных мыслей. Впрочем, как и меня самого. Скрежет, приближающиеся шаги, удар о кабину лифта – всё это ушло в прошлое. Я убедил себя в том, что перенервничал. Но как быть с Офелией? С женщиной, которая не существовала…
– Вы ведь в курсе, что в этом здании всего один лифт? – вдруг спросил я, закрывая глаза на возможные последствия.
– Один? Забавно. Где же, по-вашему, тогда нахожусь я?
– Вам, призракам, виднее, – свёл я ответ в шутку.
– Нам, призракам? Может, это вы призрак! – разозлилась Офелия. – Придурок, – добавила она тихо, но я всё равно её услышал.
– То есть, вас не волнует то, что лифт один?
– Как думаете, мне стоит продолжать вести диалог с ненормальным? – парировала она. – Не хотелось бы заразиться.
– А вы дерзкая для призрака, – улыбнулся я.
– О, уверяю вас. Я такая. А ещё, можете быть уверены, я закатила глаза. – Голос Офелии, несмотря на сарказм, потеплел.
Я встал и снова подошёл к стене, откуда доносился голос женщины. Когда она замолчала, я постучал и, спустя мгновение, получил такой же ответ.
– Проверяете на наличие телесной оболочки? – съязвила Офелия. – Видите, я умею буянить не хуже вашего!
– Ладно. Наверное, всему можно найти достойное объяснение, – примирительно сказал я, потирая пальцами виски.
– Например?
– Не знаю, – вздохнул я устало.
– Вы здесь живёте?
– Да. На пятом этаже. – Офелия не торопилась отвечать, и я нахмурился. – Что-то не так?
– А говорите, что я призрак. Похоже, это у вас проблемы.
– Что? Почему? – не понял я.
– Пятый этаж давно перекрыт.
Я непонимающе уставился в стену, по ту сторону которой сидела Офелия. Её слова больно ранили меня. Врать в таком положении бессмысленно, тогда почему она решила потратить время на ложь единственному человеку, который её слышал?
– Бред. Мы живём там много лет. Его никто ещё никогда не перекрывал. Да и зачем? – Офелия промолчала. Мне не хотелось, чтобы она соскочила с темы, поэтому я быстро спросил: – А почему, по-вашему, его перекрыли?
– Вы меня пугаете, – испуганно пробормотала Офелия. – Либо вы псих, либо просто издеваетесь надо мной! Думаете, это смешно?
– Думаете, это смешно? – спросил я практически одновременно с ней. – Я пришёл домой с работы, застрял в этом дурацком лифте, и… и вся эта бесовщина! И вы! Очень смешно! Прям обхохочешься! – Я выждал минуту, но Офелия молчала. – Этаж перекрыли! Что ж, когда нас отсюда выпустят, посмотрим, кто окажется прав.
Только я завершил свой монолог, как двери лифта неожиданно раскрылись. От такой наглости я даже опешил!
Время шло, а я всё стоял и смотрел в черноту, раскинувшуюся за пределами моего заточения. Наверное, в подъезде вырубило свет. Я достал телефон, чтобы включить фонарик, но, стоило мне его зажечь, как одна красная палочка зарядки агрессивно замигала, напоминая, что следующее такое включение завершится полной разрядкой моего единственного средства связи, и я поспешил его заблокировать.
– Эм, Офелия? – неуверенно позвал я женщину.
– Я тут. Кстати, своё имя вы мне не назвали. Это нечестно, вы так не думаете?
– Как бы вам сказать… Кажется, я свободен, – сказал я, игнорируя её вопрос.
– В каком смысле?
– Лифт заработал.
– Шутите?
– Нет. Я серьёзно. Я… Я позову на помощь. Вам помогут.
Мне не хотелось заводить ту же пластинку о том, кто из нас бо́льший шиз, поэтому я решил дать обещание Офелии.
– Постойте! – вдруг крикнула она. – Не уходите!
– Я не могу. Я должен идти, – сказал я, а сам нерешительно мялся на месте, боясь сделать первый шаг на пути к свободе. – Меня ждут. Я и так тут задержался.
– Нет, пожалуйста! Не бросайте меня! – повторяла Офелия, пока не начала задыхаться. – Я не могу дышать! Мне нужен воздух!
– Я приведу помощь. Держитесь, Офелия!
Я собрался с силами и подошёл к дверям лифта, которые почему-то не спешили закрываться. Выглянув наружу, я ничего не сумел разглядеть. Кромешная темнота скрывала от меня лестничную площадку, и я вспомнил, как однажды попал в похожую ситуацию. Во всём доме отключили свет, и Сона послала меня в круглосуточный магазин за фонарём. Пришлось поздно возвращаться домой, я сглупил, не вставил в магазине батарейки, потому, шаг за шагом, как крадущийся провинившийся ребёнок, пробирался в потёмках на пятый этаж к нашей квартире. Сона тогда так смеялась, увидев, каким перепуганным я вернулся. «Как бы смеялась ты теперь!» – подумалось мне.
Мольбы о помощи стихли, когда я всё же покинул кабину лифта. Обернувшись, я с удивлением отметил, что вся тьма ушла в неё, а свет, наоборот, вернулся в подъезд, который уже не выглядел таким, как я запомнил его прежде.
Я смотрел по сторонам, силясь определить, что именно меня смутило, но ответы ускользали, будто всё вокруг было последствием беспокойного сна. Тот же подъезд, те же пол и стены, но в воздухе повисло некое напряжение. Я сам почувствовал себя самозванцем, сменившим образ, как только пересёк черту.
– Офелия? – позвал я. – Офелия, вы…
Рядом с моим лифтом и правда был ещё один. Табличка между ними сообщала, что я ехал в грузовом, а Офелия – в пассажирском. Но этого не могло быть на самом деле! Я каждый день добираюсь на работу, хожу в магазин за продуктами, по другим делам, – неважно! Мы живём с Соной в этом проклятом доме! Я готов был поклясться хоть миллиард раз, что всё это брехня! Мир сошёл с ума, и я вместе с ним.
– Офелия?
Внутри её лифта стояла такая же кромешная тьма, как и в том, который я недавно покинул. Она не отвечала, и я испугался, что с ней что-то случилось. Но что-то внутри меня кричало остановиться и не идти дальше. Я сделал неуверенный шаг вперёд, но только лишь, чтобы затем сразу отойти назад. Тьма из пассажирского лифта тонкой струйкой полилась на лестничную площадку. Мгновение – и единственный выход был поглощён, а я остался наедине со своим страхом посреди новой ловушки, готовой в любой момент схлопнуться.
Из темноты кабины лифта показалась рука. Рука молодой женщины. Она тянулась ко мне, а я, не обдумав как следует свои действия, ответил ей тем же. Длилось это недолго. Я услышал истошный вопль, пробирающий до глубины души. Едва коснувшись её пальцев, я тут же опустил руку. В меня как будто вкачали чужую боль, каждая частичка моего тела и каждая частичка моей души разрывались на части.
