Цзюлу Фэйсян
Разлука Орхидеи и Повелителя демонов
Глава 4. Приведите мужчину!
Мир Девяти Глубин, сквозь который текли черные воды, с древних времен был пуст и бесплоден. Потерпев поражение от девы Чи Ди, Дунфан Цинцан скрылся в нем, чтобы восстановить силы, но не успел он оправиться от тяжелых ран, как небесные боги и будды застигли его врасплох и обезглавили. Всех без исключения демонов изгнали в пустынный мир Девяти Глубин и запечатали, чтобы не дать им проникнуть в царство Людей. Отныне их главное поселение называлось Столицей демонов.
Догнавший Дунфан Цинцана Скороход всю дорогу задавал наводящие вопросы, пытаясь выяснить, можно ли уничтожить наложенную на царство Демонов печать, если проделать в ней брешь, как это произошло с печатью Трех Царств. И нельзя ли ее побыстрее сорвать, если проделать отверстие побольше…
Сообразив, о чем речь, Орхидея в теле Дунфан Цинцана встрепенулась и, не подумав, выпалила:
– Нельзя этого делать!
Скороход оторопел от грозного окрика, с удивлением наблюдая, как Повелитель демонов крепко зажал себе рот рукой.
– Уже позабыла, что только что обещала Темнейшему? Если еще раз поднимешь шум, Темнейший вернется и сломает печать Трех Царств.
– Но ведь этого и правда нельзя делать, – пробормотала Орхидея. – А если бы я не вмешалась, ты бы непременно согласился.
– Что бы Темнейший ни говорил, не суй нос куда не надо и держи рот на замке.
Дунфан Цинцан и Скороход мчались очень быстро. Сквозь вой ветра белобородый старик слышал, как господин что-то бубнил, зажав себе рот, но не мог разобрать ни единого слова. «Неужели мои речи прогневали Повелителя?» – с тревогой размышлял слуга. Если вызвать неудовольствие великого демона, можно ненароком и души лишиться. Сердце старика бешено заколотилось, и он поспешно опустил голову, не смея больше ни о чем спрашивать. Однако, вспомнив ответ Дунфан Цинцана на свое предложение, Скороход забеспокоился снова.
Молва утверждала, что древний Повелитель демонов всегда думал только о себе. Согласно легенде, когда он обрел бессмертие благодаря совершенствованию, то вовсе не заботился о величии своего народа. Он скитался по миру, бросая всем вызов, затевал ссоры и постоянно лез в драку, словно желал подчинить себе все живое. Вместо того чтобы вести демонов к светлому будущему, он обосновался на Огненной горе, откуда каждый день во всеуслышание заявлял, что ищет встречи с «одиночками, ищущими поражения» – вроде Дугу Цюбая[23]. В конце концов он проиграл сражение деве Чи Ди и угодил в ловушку на долгие-долгие годы.
Когда военный советник Кун Цюэ предложил ради общего блага освободить Повелителя, многие воспротивились. С другой стороны, никто в царстве Демонов не мог сравниться с Дунфан Цинцаном по силе, поэтому он сражался исключительно с небожителями. Это было демонам на руку. Даже если бы Повелитель не пожелал участвовать в борьбе и отстаивать интересы соплеменников, его можно было провозгласить духовным вождем, чтобы присутствие непобедимого воина поднимало боевой дух. Так или иначе, предложение спасти Повелителя выглядело дельным. Однако теперь Скороход засомневался, не слишком ли поспешно они поступили, воскресив Повелителя. По поведению Дунфан Цинцана было трудно определить, друг он демонам или враг…
Как бы то ни было, Повелитель вернулся, и упрятать его обратно вряд ли получится. Похоже, демонам ничего не оставалось, кроме как всячески угождать своему господину. Когда Повелитель спустился в Загробный мир, Скороход послал в царство Демонов донесение о том, что Дунфан Цинцан выбрался из Небесной башни, но затем отправился в Загробный мир из-за женщины. Узнав, что Повелитель мчится в столицу мира Девяти Глубин, его подданные собрались у ворот, сложив руки в приветственном жесте. Они подготовились к встрече великого демона и его возлюбленной. Однако, когда ворота открылись и древний демон грозно проследовал внутрь, его сопровождал только смиренный Скороход. Никакой женщины с ними не было.
За встречу Повелителя отвечал первый министр по имени Шан Цюэ. Он почтительно поприветствовал господина, и демоны позади него грохнулись на колени.
– С превеликим уважением возносим хвалу Повелителю, вернувшемуся в Три Царства!
Орхидею подобная встреча ошеломила. Она подумала, что даже небожители не оказывают своему императору подобных почестей. Дунфан Цинцан, казалось, не проявлял интереса к эффектному зрелищу и только спросил Шан Цюэ:
– Ныне ты предводитель демонов?
– Ничтожный слуга исполняет обязанности первого министра. Царством Демонов правит военный советник Кун Цюэ. Освобождая Повелителя, он получил в схватке с небожителями серьезные раны, от которых еще не оправился, и поэтому не смог прийти, чтобы вас поприветствовать.
– Что ж, тут и так собралась внушительная армия.
Слова Повелителя удивили присутствующих. Подданные с любопытством вскинули головы и посмотрели на Дунфан Цинцана. Как это понимать? Господин прямо с порога намерен вести демонов на войну? Не обращая внимания на всеобщее недоумение, Дунфан Цинцан зашагал дальше.
– У меня есть для тебя поручение.
Ошарашенный Шан Цюэ последовал за ним. Взглянув на лицо Дунфан Цинцана и покосившись на толпу демонов, министр не удержался и задал вопрос:
– Господин, я слышал, что вы спустились в Загробный мир ради небожительницы. Почему же сейчас…
– Она умерла.
В глазах Дунфан Цинцана промелькнули сложные чувства. Шан Цюэ внимательно наблюдал за господином, поэтому чутко уловил и однозначно истолковал его настроение. «Я готов убить ее снова», – отпечаталось на лице Повелителя демонов. Выходит, он недавно спустился ради женщины в Загробный мир, а потом без колебаний разлучил ее душу с телом? Радость и гнев великого демона воистину невозможно предугадать. Поэтому Шан Цюэ умолк.
Он провел Дунфан Цинцана в зал, где заседал совет. Не успев даже сесть, Повелитель распорядился:
– Прикажи слугам найти одну женщину.
Шан Цюэ растерялся и переспросил:
– Женщину?
Господину снова понадобилась женщина? Неужели он полюбил другую и поэтому убил прежнюю пассию?
– Пусть отыщут женщину по имени Се Ваньцин, которая родилась в год под знаками цзя и инь[24] двадцать пятого дня шестого лунного месяца в третьей четверти часа Дракона, – отчеканил Дунфан Цинцан. – Как только найдете, немедленно доложите мне.
Приказ был отдан властным тоном, без намека на учтивость. Шан Цюэ уже давно занимал высокий пост и не привык к подобному обращению, однако распоряжение исходило из уст Дунфан Цинцана, поэтому первый министр воспринял его как должное. Повелитель демонов отдал приказ, и Шан Цюэ без колебаний ответил:
– Слушаюсь, господин.
– И приготовьте для Темнейшего комнату.
– Она готова. Слуга вас проводит.
– Хорошо. Мой приказ следует исполнить как можно скорее.
– Да, господин.
Покинув зал, Шан Цюэ сообразил, что встреча прошла вовсе не так, как предполагалось. Он ведь должен был обсудить с Повелителем, когда и как лучше всего атаковать Небесное царство. Вместо этого он… получил приказ отыскать какую-то женщину и ушел восвояси. Куда это годится?
Первый министр оглянулся: двери в зал заседаний были плотно закрыты. Возвращаться было неловко, поэтому разговор о насущных делах пришлось отложить до более удобного случая.
– Что ты будешь делать, когда найдешь Се Ваньцин? – тихо спросила Ланьхуа, как только зал опустел.
– У Темнейшего есть кое-какие соображения. – Дунфан Цинцан смежил правое веко, чтобы освежить разум. – Закрой левый глаз.
Вскоре в зал вошел слуга, чтобы проводить Повелителя в его покои. Они проследовали по широкой дороге, которая вела к самому высокому дворцу, олицетворявшему могущество царства Демонов.
– Прежде здесь находился храм, где мы поклонялись Повелителю демонов, но теперь, когда Повелитель вернулся, необходимость в храме отпала. Поэтому господин может здесь поселиться, – пояснил слуга. – Сегодня вечером первый министр устраивает приветственный пир в честь Повелителя и надеется, что вы, господин, почтите его своим присутствием.
Когда слуга удалился, Ланьхуа повертела головой и оглядела дворец.
– Тебя здесь действительно боготворят, Большой Демон.
– Так будут обращаться с каждым, – ответил Дунфан Цинцан. – С каждым, кто сравнится с Темнейшим по силе.
Орхидея по старой привычке надула губы.
– Сумасброд!
Дунфан Цинцан сжал губы пальцами и потянул, словно пытаясь их оторвать. Внезапно он почувствовал на себе пристальный взгляд, обернулся и увидел слуг, которые принесли изысканные и дорогие одежды да так и застыли столбом – ни дать ни взять петухи, вырезанные из дерева[25].
– Гос… господин, первый министр прислал вам одеяние для вечернего пиршества…
На лбу Дунфан Цинцана вздулись синие вены.
– Положите одежду. И впредь не входите без дозволения.
– Да… да.
Перед высоким дворцом и на широких ступенях лестницы расставили столы для пира в честь возвращения Повелителя демонов. Красные фонарики залили небо мира Девяти Глубин ослепительно ярким светом.
Когда на лестнице появился Дунфан Цинцан в черном, расшитом золотом одеянии, все обитатели царства Демонов склонились перед ступенями, выкрикивая славословия в знак приветствия.
Орхидее прежде никогда не доводилось участвовать в подобных собраниях. Она так перепугалась, что у нее едва ноги не подкосились. Дунфан Цинцан равнодушно уселся на почетное место, отхлебнул вина и возмущенно спросил:
– Почему ты трясешься?
Ланьхуа затрепетала еще сильнее.
– Я… мне страшно.
Дунфан Цинцана вновь охватило бессилие, которое до встречи с Орхидеей ему было неведомо.
– Чего ты боишься?
– Здесь так много народа, я никого не знаю, а еще они все демоны. Там… там какое-то чудище с рогами на голове. А вон у того вместо рук когтистые лапы. А у этого змеиная чешуя на лице. Святые Небеса, как же мне страшно!
Очевидно, что самым грозным из демонов был Дунфан Цинцан, который с недавних пор составлял с Орхидеей единое целое. Ланьхуа дрожала все сильнее и сильнее, и Дунфан Цинцан попытался ее урезонить:
– Пока ты находишься в теле Темнейшего, бояться нечего.
Кто-то на дальнем конце стола поднял кубок, провозгласил тост в честь Повелителя демонов и выпил за здравие господина. Дунфан Цинцан небрежно вскинул руку и осушил свой кубок. Увидев это, присутствующие принялись наперебой поднимать чаши с вином и восхвалять Повелителя. Дунфан Цинцан безотказно опустошал кубок в ответ на каждый тост. Посреди торжества у Орхидеи все поплыло перед глазами.
– Большой… Большой Демон, нам нельзя больше пить, – сказала она, еле ворочая языком.
– Никто не смеет указывать Темнейшему, что делать, – ответил Дунфан Цинцан и выпил еще один кубок вина.
Глаза Орхидеи беспорядочно блуждали по сторонам.
– Кажется, я слышала, что это вино… называется… называется «Тысячедневный хмель»… По словам наставника, демоны пьянеют только от него…
Ей никто не ответил. Ланьхуа не выдержала, завалилась на бок в широком кресле и заснула. Во сне ее мучили сухость во рту и жар во всем теле. Она потянула себя за воротник, нащупала твердую, крепкую грудь, вздохнула и вдруг услышала голоса:
– Похоже… господина что-то беспокоит?
– Возможно, он слишком давно не… Эй, приведите женщин.
Женщин? Ланьхуа ощутила досаду. Она сама была женщиной. К чему приводить еще? Орхидея приоткрыла глаз и увидела, что в покои по очереди вошли три или четыре женщины в легких и откровенных одеждах. Под слоем тончайшей кисеи виднелись…
– Ах! – Ланьхуа до смерти перепугалась.
Тела демониц были покрыты татуировками в виде змей и скорпионов, которые смотрелись как живые. Казалось, они сейчас набросятся на Орхидею и укусят бедняжку. Она поспешно замахала руками.
– Не подходите! Не приближайтесь! А то ударю!
Женщины обменялись растерянными взглядами. Зловещая ци Дунфан Цинцана внушала страх, невзирая на хмель. Демоницы натянуто улыбнулись и заговорили:
– Господин, первый министр велел позаботиться о вас…
Орхидея надула губы.
– Зачем мне женская забота? Если желаете угодить, приведите мужчину!
Все оторопело воззрились на Дунфан Цинцана, точно пораженные громом.
– Гос… господин?
Ланьхуа слишком устала сидеть на кровати, подпирая тело рукой, поэтому откинулась на спину, постучала себя по груди, а потом похлопала по соседней подушке.
– Нужен вот такой мужчина. Чтобы спал здесь.
Женщины замерли в изумлении и долго не двигались с места. Наконец одна из них шагнула назад, все тут же очнулись от оцепенения, прикрыли руками рты и молча покинули опочивальню. Орхидея почмокала. Вокруг царила тишина. Она уже собиралась смежить веки и провалиться в сон, как внезапно дверь снова открылась и в опочивальню втолкнули стражника в доспехах. Тот упал, перекатился по полу и встал на колени. Вскинул голову, поглядел на Дунфан Цинцана, стиснул зубы и посеменил к кровати, перебирая коленями.
– Гос… господин, ничтожный пришел, чтобы вам слу… слу… слу…
Стражник побледнел как смерть. Крепко стиснутые зубы мешали ему говорить. Казалось, он напуган до крайности. Ланьхуа наклонила голову и долго смотрела на бедолагу, затем протянула левую руку и ткнула ему в лоб указательным пальцем.
– Братец очень силен.
Стражник задрожал всем телом, словно ему проткнули темя. Орхидея похлопала по соседней подушке.
– Уже поздно, спи давай.
Глаза стражника наполнились слезами. Он забрался на кровать, выпрямился и замер. Демон приготовился к самому худшему и уже мысленно себя похоронил, как вдруг услышал рядом с собой размеренное дыхание. С трудом повернул окоченевшую шею и посмотрел на Повелителя демонов. Тот ударил себя по груди и сладко уснул.
Выходит, речь и вправду шла только о сне…
* * *
В царство Демонов тоже приходит утро. В отличие от царства Людей, солнце в мире Девяти Глубин нещадно опаляет землю с самого рассвета. Засушливый зной превратил обитель демонов в бесплодную пустошь без единого всхода.
Ноздри Дунфан Цинцана затрепетали. Он сделал глубокий вдох, как могучий дракон, который проспал тысячу лет и готов пробудиться в ореоле величия. Его ци всколыхнулась сообразно движению ресниц, взметнув прикроватный полог и заставив двери дворца содрогнуться.
Когда Дунфан Цинцан открыл правый глаз, следом открылся и левый. Чужая душа, засевшая в теле Повелителя демонов, подняла левую руку, протерла глаза, зевнула, дважды причмокнула, облизала губы и вытерла со рта слюну. Пока посторонняя сущность распоряжалась его телом, Дунфан Цинцан таращился на рослого, мускулистого бородача, который лежал рядом с ним. Древний демон впал в оцепенение, хотя ни за что не признал бы этого. В такой переплет он прежде не попадал. С тех пор как он повстречал цветочную демоницу, его судьба резко переменилась, а жизнь стала непредсказуемой и превратилась в череду неожиданностей, которые он даже осмыслить толком не мог.
Например, как сейчас.
Стражник всю ночь не спал. Заметив, что господин пошевелился, он с трудом скосил взгляд на соседа по кровати и увидел, что один глаз Повелителя демонов смотрит на него в упор, а второй глаз Дунфан Цинцана полуприкрыт и бесцельно блуждает по сторонам. У стражника душа ушла в пятки, и он окоченел от ужаса.
– Будет лучше, если Темнейшему объяснят, – произнес Дунфан Цинцан и сел. Его глаза источали убийственный холод, способный содрать с костей мясо и изрубить его в фарш, – что происходит…
Не успел он договорить, как его левая рука неожиданно почесала крепкий живот. Дунфан Цинцан опустил взгляд. Прекрасно! Загадок прибавилось: почему, позвольте узнать, полы его одеяния распахнуты?
Повелитель демонов решил, что вопросы пока излишни. Прежде всего следует убить стражника. Глаза Дунфан Цинцана стали красными, черное пламя ярости окутало его тело. Бородач задрожал от страха.
– Господин… господин… – Трясущиеся губы пытались произнести что-то еще, но без конца повторяли одно и то же.
Дунфан Цинцан с потемневшим лицом пинком сбросил соседа с кровати и вскочил на ноги, позабыв обуться. Подворачивая левую стопу, как калека, он бросился к висевшему рядом с кроватью парадному мечу, выхватил из ножен незаточенный клинок и вскинул руку, собираясь разрубить стражника пополам. Тот крепко зажмурился, из уголков его глаз чуть не брызнули слезы.
– А-а-а! – внезапно вскричал Дунфан Цинцан.
Похоже, собственный вопль его не ободрил, а, скорее, напугал.
– Что ты творишь? – завизжал Повелитель демонов.
Меч завис в воздухе и долгое время не опускался. Стражник набрался храбрости и поднял глаза. Левая рука Повелителя демонов удерживала его правую руку. Его лицо сперва потемнело, как железо, а затем побелело, как бумажный лист. Трудно было понять, зол он или напуган.
– Я, я, я… – дрожащим голосом пролепетал стражник. – Я жду смерти, господин…
– Уходи, уходи, уходи! – заорал демон, с трудом ворочая трясущимся языком. – Пошел, пошел, пошел! Быстрей уходи!
Стражник не верил своим ушам – все-таки Повелитель по-прежнему держал в руках меч. Но, сообразив, что меч слишком долго не опускается, бедолага торопливо развернулся, на четвереньках метнулся к двери и выскочил наружу.
В опочивальне повисла тишина, которую нарушало только тяжелое дыхание Дунфан Цинцана.
– Вздумал с утра рубить всех подряд? Ты совсем рехнулся?
Повелитель демонов шумно выдохнул. Ему показалось, что он действительно сходит с ума. Он отшвырнул меч, но его рука все еще дрожала от волнения, которое было никак не унять.
Дунфан Цинцан сжал виски. Похоже, спустя время к нему вернулся рассудок, и он спросил, с трудом сохраняя самообладание:
– Пока Темнейший был пьян, ты… ты… развлекалась, используя его тело?
– Я? Развлекалась? – удивилась Орхидея. – Что за… чушь…
В ее голове медленно всплыли воспоминания: она воодушевленно стучала себя по груди, хлопала рукой по подушке и требовала привести мужчину. У Ланьхуа отвисла челюсть. Что же делать? Кажется, она и впрямь наломала дров. Да к тому же воспользовалась телом Дунфан Цинцана! Самое ужасное, что… она совершенно не помнила, совершил ли стражник непоправимое после того, как улегся с ней рядом…
Орхидея зажала рот рукой и ударилась в панику. Дунфан Цинцан снова уселся на кровать, потирая голову, как будто она ужасно болела.
– Большой Демон… – Когда Ланьхуа осознала, что натворила, ее захлестнуло чувство вины. – Я… Я не нарочно… Я не знала, что спьяну способна…
– Просто заткнись!
– У-у-у! – заголосила Орхидея. – Я очень перед тобой провинилась! По словам наставника, тех, кто нарушает чужое целомудрие, Небеса карают молнией…
Голова Дунфан Цинцана разболелась сильнее.
– Только не убивай братца-стражника. Это я во всем виновата. Хочешь чьей-то крови, накажи меня.
– Упиваешься безнаказанностью? Напоминаешь, что тебе ничего не грозит, пока ты в моем теле?
– Нет-нет… У-у-у! Я знаю, что виновата…
Слезы, текущие из левого глаза, доставляли Дунфан Цинцану неудобство. Он раздраженно оторвал от простыни лоскут и насухо вытер левую щеку.
– Хватит заливать лицо Темнейшего слезами.
Ланьхуа по-прежнему сгорала от стыда.
– Но я же тебя… – всхлипывала она. – Я правда не хотела…
Дунфан Цинцан снова потер виски.
– Все было не так, как ты думаешь.
Орхидея перестала плакать.
– Не так?
– Это ведь и твое тело тоже. Неужели не чувствуешь? Не было ничего.
Только сейчас Ланьхуа догадалась прислушаться к собственному телу.
– Святые Небеса, как же я перепугалась, – с облегчением выдохнула она.
Избавившись от чувства вины, Орхидея тут же возмутилась:
– Тогда почему ты едва не прикончил братца-стражника?
– У тебя еще хватает наглости спрашивать? – приструнил цветочную фею Дунфан Цинцан.
Повелитель демонов вздохнул и, к своему удивлению, почувствовал, что постепенно привыкает к выходкам Ланьхуа. По крайней мере, он научился быстрее восстанавливать душевное равновесие.
Приведя мысли в порядок, он громко приказал:
– Приготовьте Темнейшему воду для омовения.
Через некоторое время в дверь тихо постучали.
– Господин, вода готова, пройдите в зал Очищения.
Дунфан Цинцан запахнул одежду, накинул верхнее одеяние и вышел из опочивальни. Слуги у него на пути все как один неподвижно уставились в пол, не смея косо взглянуть на Повелителя, но, когда тот дважды свернул за угол, сзади послышался шепот. Чаще всего упоминались слова «господин» и «мужчина». Что ж, ничего непоправимого, конечно, не произошло, однако… Орхидея снова почувствовала себя виноватой: похоже, она окончательно разрушила репутацию древнего демона.
Дунфан Цинцан ничего не сказал. Глядя на его каменное лицо, можно было подумать, что он ничего не слышал. В прошлый раз, когда его обсуждали служители Загробного мира, он вел себя точно так же. Он не придавал значения сплетням и презирал кривотолки, как будто судачили не о нем, а о ком-то постороннем.
Ланьхуа не сумела сдержать любопытство:
– Ты не злишься, когда тебе перемывают кости?
– Только слабаки судачат за спинами, – ответил Дунфан Цинцан. – Речи медведок и муравьев[26] мое сердце не тревожат.
Орхидея растерялась. Судя по легендам и тому, что она узнала за последние несколько дней, Дунфан Цинцан был вспыльчивым и раздражительным, убить при малейшем неудовольствии ничего ему не стоило. А еще он оказался заносчивым, нетерпеливым, жестоким и безрассудным. Но после этих слов Ланьхуа вдруг подумала, что, вероятно, Большой Демон не так-то прост. Возможно, у него особое представление о жизни.
– По словам наставника, кривотолки стирают в порошок кости…
Не дожидаясь, пока Орхидея договорит, Дунфан Цинцан усмехнулся:
– Темнейшему не страшны ни гора мечей, ни море огня, ни древние артефакты. Зачем Темнейшему бояться сплетен? Кривотолки стирают в порошок кости? Ха! Это грозит лишь слабакам.
Орхидея на миг потеряла дар речи, а потом поняла, что никакого особого представления о жизни у Большого Демона нет и в помине. Он просто-напросто высокомерен…
Беседуя с Ланьхуа, Дунфан Цинцан подошел к залу Очищения и открыл дверь: внутри клубился густой водяной пар. Повелитель демонов небрежно скинул верхнее одеяние с плеч и протянул руку, чтобы развязать пояс, но внезапно схватился левой рукой за грудь.
– Что ты собираешься делать? – воскликнула Орхидея.
Дунфан Цинцан посмотрел на просторную купель.
– Разве непонятно?
– Зачем тебе мыться? – всполошилась Ланьхуа. – Ты же сказал, что ночью ничего не произошло.
Дунфан Цинцан нахмурился.
– От тела разит вином. Разве не следует смыть дурной запах?
– А-а-а… Не смей раздеваться, я не хочу мыться вместе с тобой!
– Тогда уходи.
Затащив левую ногу в купель, Дунфан Цинцан обнаружил, что почти свыкся с параличом, который то и дело разбивал половину тела. Когда Повелитель демонов уселся в купель, его левый бок словно одеревенел. Левая рука стыдливо прикрывала левый глаз. Дунфан Цинцан наслаждался редкими мгновениями тишины. Еще никогда чужая душа не вела себя в его теле так смирно. Повелитель демонов прислонился спиной к каменной стене, упиваясь драгоценным покоем. Прежде Дунфан Цинцан покоем не дорожил. Он был могучим демоном, который повелевал ветром и тучами. Обычно это его умоляли проявить милосердие и не нарушать чужой покой, однако теперь… Что ж, как говорится, времена изменились, а вместе с ними и нравы.
Размышляя о древности, Дунфан Цинцан кое-что вспомнил. Он правой рукой выплеснул из купели немного воды. Капли слились вместе, вытянулись и обратились в три неподвижных силуэта.
– Отыщите меч Северного Ветра.
Три фигуры молча кивнули и исчезли из зала Очищения, словно подхваченные ветром. Ланьхуа отняла руку от левого глаза и огляделась по сторонам.
– Что за меч ты ищешь? С кем ты разговаривал, Большой Демон?
– Со стражами, которых создал, – рассеянно ответил Дунфан Цинцан и вдруг улыбнулся. – Ты же хотела себе новое тело, цветочная демоница? Темнейший сотворит его из воды хоть сейчас.
Ланьхуа быстро покачала головой.
– Я помню рассказы наставника о тебе. Знаю, что ты владеешь тайной магией и способен создавать вещи из ничего, но, по словам наставника, ты уступаешь по силе Небесам и Земле, поэтому твои творения пусты и безжизненны. Они обладают чертами людей, но лишены человеческой природы, поэтому через месяц-другой распадутся. Ты меня не обманешь.
Дунфан Цинцан слегка прищурился:
– Хм, твой наставник знает немало.
– Мой наставник – божество, которому ведомо все на Небесах и Земле. Могущественное божество, искусное в магии, – гордо заявила Орхидея.
– Правда? – тихо осведомился Повелитель демонов. – Он сильнее Темнейшего?
– Ты наставнику даже в подметки не годишься. – Выпалив опрометчивые слова, Ланьхуа почувствовала, что обстановка в купальне накалилась. Левый глаз Повелителя демонов заметался из стороны в сторону. – Нет… Я хотела сказать, что наставник силен в своем деле. Познания наставника глубоки, но это не значит, что тебя можно одолеть…
– Младшее поколение небожителей, – пренебрежительно фыркнул Дунфан Цинцан. – Да что они знают о природе Небес и Земли? Даже если им что-то известно, это лишь малая толика знаний, доступных Темнейшему.
Ланьхуа с трудом удержалась, чтобы не скривить губы. Она опасалась, что Повелитель демонов навредит хозяйке, поэтому неохотно признала:
– Да, Большой Демон, ты самый сильный.
Влажный туман застилал глаза. Посидев среди клубов пара, Орхидея расслабилась. Сквозь воду, покрытую рябью, ничего не проглядывало. Ланьхуа успокоилась, заскучала и принялась играть с водой.
Пытаясь призвать силу, которой обладало тело Дунфан Цинцана, она пошевелила указательным пальцем. Внезапно из пальца вырвался поток энергии, который устремился вдаль, оставляя позади след, будто рыба. Дунфан Цинцан приоткрыл правый глаз и снова смежил веки, словно ничего интересного не увидел. Похоже, он нисколько не возражал против шалостей Ланьхуа. Пусть лучше резвится с магической силой, чем тараторит без умолку. Так гораздо спокойнее.
– Эй, не выпускай слишком много…
Не успел он договорить, как Орхидея взмахнула кистью, вызвав мощный порыв ветра. Шквал налетел на каменную стену в двух чжанах[27] впереди и оставил в ней внушительную выбоину. По пути он заодно разметал воду в купели, обнажив тело Дунфан Цинцана. Ощутив прохладу, Орхидея невольно посмотрела вниз и забыла поднять глаза, потрясенная невиданным зрелищем. Всколыхнувшая вода с грохотом обрушилась вниз, снова наполнив купель. Волны бурлили, пенились и бились о края купели, отчего со стены на другом конце зала осыпалась каменная кладка. Утомленный Дунфан Цинцан потер лоб.
– Ты не слышала, что сказал Темнейший?
– Ты… У тебя и правда есть… – пробормотала ошеломленная Орхидея.
Дунфан Цинцан перестал обращать на нее внимание, вышел из купели и взял полотенце. Орхидея, еще не оправившись от испуга, переполошилась:
– Не три грудь! А-а-а! Где ты трешь?! Срам-то какой!
– Будешь шуметь, Темнейший вытрет еще раз.
Ланьхуа тут же угомонилась.
Одевшись, Дунфан Цинцан вышел из зала Очищения. За дверьми его ожидали слуги. Распорядитель робко шагнул вперед:
– Господин, вы чем-то недовольны?
Повелитель демонов мельком взглянул на смельчака.
– Купель тесная. Сломайте и постройте новую.
Оказывается, купель шести чжанов в длину и трех чжанов в ширину слишком мала для Повелителя демонов… Однако приказ исходил из уст Дунфан Цинцана, поэтому никто не посмел перечить. Слуга покорно склонил голову и проводил Повелителя взглядом.
* * *
Дунфан Цинцан провел в мире Девяти Глубин три дня. За это время все разговоры в царстве Демонов были только о нем. Утром господин изволил проглотить кусочек пирожного из рисовой муки и похвалил его вкус. Но тут же выплюнул пирожное и велел скормить его свиньям. В полдень Повелитель любовался садом. Восхитившись красотой орхидей, он вырвал цветы с корнем и приказал закопать, чтобы сделать из них удобрение. Перед сном приставленная к господину служанка увидала в окно, как Дунфан Цинцан разговаривал с зеркалом и долго бубнил что-то невнятное себе под нос.
Со временем обитатели царства Демонов заподозрили, что если Повелитель не самозванец, то наверняка серьезно болен! Иначе почему он требует кормить свиней пирожными, вырывает красивые цветы, разговаривает сам с собой и на каждом шагу меняет решения? Должно быть, древнего демона одолела болезнетворная сила. Поэтому его поступки невозможно предугадать.
Ранним утром четвертого дня Дунфан Цинцан заявил, что отправляется в царство Людей. Повелитель не сказал, что собирается делать, и наотрез отказался от сопровождающих. Он досадливо взмахнул рукавом, схватил левой рукой пару пирожных и покинул мир Девяти Глубин.
Первый министр Шан Цюэ велел Скороходу следовать за господином, но слуга вскоре вернулся в полнейшем унынии. Оказывается, Повелитель чуть не разрубил старика пополам. Тот едва успел увернуться, а когда поднял глаза – господина уже и след простыл. Так быстро передвигаться был способен только Дунфан Цинцан, значит, Повелитель демонов настоящий – сомнений нет. Однако, удостоверившись в этом, обитатели царства Демонов по необъяснимой причине совсем закручинились.
* * *
В первый месяц зимы небо в горах Куньлунь[28] заволокло тучами. Снег валил сплошной стеной. Орхидея с сочувствием глядела на сотворенную из воды фигуру стража, шагавшего впереди. Его ноги и голова превратились в лед, но он все равно упорно продвигался дальше, уводя Дунфан Цинцана в горы, покрытые толщей снега.
– Он вот-вот погибнет, – взмолилась Орхидея. – Ты не можешь подпитать его магией, чтобы немного согреть?
– Его цель – умереть, – ответил Дунфан Цинцан, не ведавший сострадания.
Орхидея скривила губы, в глубине души тайком проклиная безжалостного Повелителя демонов.
Водяной человек поднялся на вершину горы, где на него обрушился порыв студеного ветра. Его тело окоченело и обратилось в лед с ног до головы. Рука стража по-прежнему указывала куда-то вдаль. Ланьхуа взобралась на гору и проследила направление. Вдали зияла глубокая пропасть. На поверхности отвесной скалы виднелся еле заметный вход в ледяную пещеру около двух чжанов в ширину.
Дунфан Цинцан отличался отменным зрением. Ланьхуа моргнула, присмотрелась внимательнее и разглядела, что скалы вокруг ледяной пещеры покрыты крошечными голубыми кристаллами льда. Орхидея никогда не видела ничего подобного, но поняла, что в пещере, должно быть, очень холодно. Она знала, что Дунфан Цинцану силы не занимать, но все же…
Ланьхуа стиснула ворот левой рукой. Повелитель изволил надеть три платья, однако черное верхнее одеяние – очень красивое, слов нет – пропускало ветер и совсем не грело.
– По словам наставника, у подножия гор есть Колдовской рынок. Давай заглянем туда, купим лисью шубу, а потом уже полезем в пещеру? – отважилась предложить Ланьхуа. – Похоже, пещера запечатана магией. И в ней очень холодно.
Дунфан Цинцан ничего не ответил. Направив духовную силу в стопы, он подлетел ко входу в ледяную пещеру, увлекая за собой левую половину тела, которая опять отказала. Не успев и шагу ступить, Ланьхуа ощутила на лице яростный порыв студеного ветра. Это было и впрямь необыкновенное место. Проделав долгий путь сквозь бурю и снег, Орхидея почти не замерзла, но на ветру у входа в пещеру задрожала от холода, хотя и находилась в теле всемогущего Повелителя демонов! Ланьхуа посмотрела на скалы, покрытые голубыми кристаллами льда. Пещера была глубокой и вела неизвестно куда.