Д. В. Алонцева
Государственно-правовые взгляды С. Н. Булгакова
* * *
© ЕГУ им. И. А. Бунина, 2018
© ООО «Проспект», 2018
Введение
Современному поколению выпала судьба жить в эпоху системного и структурного кризиса, причину которого многие аналитики видят в приближающемся фундаментальном крахе либеральной идеологии, лежащей в основе всех современных политико-правовых и социально-экономических институтов. В условиях повсеместно нарастающего неприятия либеральных идеалов, острого мировоззренческого вызова и отсутствия общезначимой альтернативы ключевое значение приобретает поиск новой политической теории. Нельзя не согласиться с лидером Международного Евразийского Движения, философом А. Дугиным, что «эта альтернатива либерализму требует того, чтобы быть еще придуманной, изобретенной, открытой, обнаруженной»; и «если наши политические руководители, стратегические руководители, руководители государства, экономики, социальной системы, наше правительство будут игнорировать остроту мировоззренческого вызова, мы просто рискуем быть погребенными под этим обрушением либерального, и неизбежным обрушением либерального строя. Чтобы России сохраниться – надо сегодня инвестировать, в первую очередь интеллектуальные усилия в грядущую альтернативу, в то, что должно прийти на смену рушившемуся либерализму»[1].
Поиск нового, на наш взгляд, невозможен без изучения политико-правовых доктрин прошлого. Реконструкция государственно-правовых воззрений выдающихся русских мыслителей позволяет познать метафизику, онтологию и аксиологию государства и права. Современной юриспруденции не обойтись без проблемного анализа теории естественного права, соотношения государства, права и религии, нравственности и закона, экономики, политики и права. В этой связи особый интерес представляет творчество выдающегося русского философа, богослова, экономиста, правоведа, крупного общественного деятеля Сергея Николаевича Булгакова (1871–1944), внесшего огромный вклад в разработку данных проблем.
Целью монографического исследования является комплексная реконструкция государственно-правовых воззрений С. Н. Булгакова.
Постановка данной цели обуславливает следующие задачи исследования:
1) дать периодизацию жизненного и творческого пути С. Н. Булгакова;
2) охарактеризовать систему взглядов правоведа на феномен государства;
3) проанализировать взгляды ученого на проблему взаимоотношения церкви и государства;
4) исследовать воззрения мыслителя на социализм;
5) рассмотреть эволюцию представлений С. Н. Булгакова о праве;
6) изучить отражение проблемы соотношения экономики и права во взглядах ученого.
Теоретическая и практическая значимость исследования определяется его научной новизной и выводами, расширяющими знания по проблемам развития отечественной политико-правовой мысли. Результаты исследования могут быть использованы при подготовке учебных материалов по истории политических и правовых учений, философии права, истории отечественного государства и права, теории государства и права, при написании научно-исследовательских работ, посвященных данной проблематике, а также в ходе преподавания дисциплин историко-правового цикла.
Практическая значимость работы заключается в том, что сформулированные в ней теоретические положения и выводы имеют прикладной характер при решении возникающих в обществе проблем, коренящихся в отношении государства и права. В частности, при разработке государственно-правовых реформ в Российской Федерации могут быть полезны идеи С. Н. Булгакова о форме правления в государстве; о сущности государственной власти; о социализме как основе социальной политики; о взаимодействии церкви и государства; о соотношении права и экономики.
Глава I
Жизнь и творчество С. Н. Булгакова
Биобиблиографический обзор
Творческое наследие выдающего русского ученого С. Н. Булгакова при изучении требует хронологического подхода, поскольку его мировоззренческая позиция в течение всей его жизни находились в поиске путей развития российской государственности. Весьма справедливо отметил Н. В. Сомин, «творчество выдающегося русского религиозного философа Сергея Николаевича Булгакова непросто для понимания. Это был мыслитель, который, прежде всего, руководствовался религиозной интуицией, зачастую не доводя своих идей до полной ясности»[2].
Ученые-булгаковеды, выделяют различные периодизации относительно этапов жизненного и творческого пути С. Н. Булгакова. К примеру, современник С. Н. Булгакова, А. К. Закржевский (1886–1916) выделял три периода в творчестве мыслителя: марксистский, идеалистический и христианский[3]. По мнению В. В. Сапова, в творчестве Булгакова отчетливо просматриваются два периода: период философский и период теологический[4]. И. Б. Роднянская творчество С. Н. Булгакова рассматривает через призму «романа» Булгакова с марксизмом, выделяя три периода. Первый этап, по ее мнению, начинается с 1896 г. и продолжается до первой русской революции. Второй – с 1906 по 1912 г. – период «полемики с марксизмом». Докторская диссертация «Философия хозяйства» (1912), – как полагает И. Б. Роднянская, – замыкает этап максимально напряженного противостояния Марксу и выводит русского мыслителя к последнему, неявному этапу, «бессознательного примирения и „вторичной“ ассимиляции марксизма под теологической оболочкой»[5].
На наш взгляд, на основе анализа жизненного и творческого пути С. Н. Булгакова можно выделить три основных этапа в развитии его государственно-правовых взглядов[6].
Первый этап определяется хронологическими рамками 1896–1901 гг., мы нарекли его «марксистским», так как этот период творчества ученого связан с увлечения марксистскими идеями и появлением ряда работ, базировавшихся на марксисткой концепции государства и права.
Период творческих изысканий с 1901–1918 гг., по нашему мнению, составляет второй этап, который исходя их идей, получил наименование периода «социальной политики», так как связан с созданием концепции «христианского социализма», временем участия С. Н. Булгакова в политической жизни страны с целью практической реализации идей «христианского социализма».
Заключительным или религиозно-философским стал третий период, а именно годы творчества мыслителя с 1919–1944 гг. Это время эмиграции ученого, поиска «нового дома», появления работ по теологическим проблемам.
По нашему мнению, обращение С. Н. Булгакова к государственно-правовой проблематике относится в основном к первым двум периодам. Далее в тексте автором будет предложена периодизация взглядов философа на государство и право, а также на проблему государственно-церковных отношений.
Первый период (1896–1901) связан с увлечением молодого С. Н. Булгакова марксистскими идеями. На наш взгляд, знакомство мыслителя с марксистскими идеями произошло в период обучения в Елецкой мужской гимназии.
Сергей Николаевич Булгаков родился 16 (26) июля 1871 г. в городе Ливны Орловской губернии и был выходцем из православной семьи. «Я родился в семье священника, – писал впоследствии он, – во мне течет левитская кровь шести поколений»[7]. Отцом ученого был протоиерей Николай Васильевич Булгаков, работавший кладбищенским священником в Ливнах, мать ученого, Александра Косминична Азбукина, смысл жизни видела в семье и детях. Дед мыслителя, Косма Сергеевич Азбукин, принадлежат к числу интеллигенции, учительствовал, был удостоен Распоряжением Министерства Народного Просвещения от 10 ноября 1879 г. за № 1226 выдачи свидетельства на звание учителя[8], что в то время было весьма достойным званием.
В силу православных традиций семьи Булгаковых, юного Сергия отдали на обучение в Ливенское четырехклассное духовное училище, а в 1884 г. – в Орловскую духовную семинарию. «Примерно до 12–13 лет, я был верным сыном Церкви по рождению и воспитанию», – как вспоминал впоследствии сам ученый[9].
Именно в этот период происходили мировоззренческие изыскания будущего мыслителя. «Уже ‹…› в первом-втором классе семинарии наступил религиозный кризис, который, – правда, хотя и с болью, но без трагедии – закончился утратой религиозной веры на долгие, долгие годы, и с 14 лет, примерно до 30, блудный сын удалился в страну далеку», – писал в автобиографических заметках С. Н. Булгаков[10]. Удержать религиозное миропонимание молодого Булгакова не смогли ни родители, ни руководство семинарии. Им было принято решение «бежать из семинарии, не откладывая и без оглядки»[11]. И следующим периодом в жизни будущего правоведа и общественного деятеля стало обучение в Елецкой гимназии, в которую он поступил в 1888 г. мировоззренческий кризис Булгакова получил дальнейшее развитие. В то время, в Ельце, преподавал известный русский религиозный философ, литературный критик Василий Васильевич Розанов (1856–1919). Увлечение марксизмом в то время было вполне обычным явлением, не обошедшим стороной и провинциальный городок Елец, в котором, как и по всей России, создавались различного рода кружки. Косвенным подтверждением этого факта являются воспоминания государственного и общественного деятеля России Н. А. Семашко (1874–1949), который обучался в Елецкой мужской гимназии в тоже время, что и С. Н. Булгаков. Как следует из его воспоминаний, в Ельце «чувствовалось отдаленное дыхание революции»[12]. Н. А. Семашко писал: «Мы, гимназисты последнего курса, образовали нелегальный кружок для совместного чтения запрещенной литературы („Что делать?“ Чернышевского, „Что такое прогресс?“ Михайловского и др.). Все члены кружка были раскрыты, почти все были исключены из гимназии с волчьими билетами, а меня, одного из первых учеников, лишили на выпускном экзамене „отличия“»[13].
По собственному признанию С. Н. Булгакова, именно тогда, во время обучения, он «сдал позиции веры, не защищая». У него в душе произошел переход «не от веры к неверию, но от одной своей веры к другой, чужой и пустой, но все-таки, имеющей для себя свои собственные святыни»[14]. Этой «чужой и пустой» верой стал для него «научный социализм».
Ученые МГУ В.П. Пушков, Л.В. Пушков, С.М. Завьялов уровень образования в Ельце назвали «Елецким интеллектуальным феноменом». По проведенным подсчетам студентов, обучавшихся в Московском университете в период с 1876 по 1916 гг. и получивших среднее образование в малых городах России, ими было установлено, что Елец занимает ведущее место среди всех провинциальных городов. При этом пределы Елецкого землячества в Московском университете превышали большинство российских губерний, в частности, из Ельца обучалось 337 студентов, а из Пензенской губернии – 323, из Курска – 278[15]. Интересен и тот факт, что представителей Елецкой земли интересовали два направления: медицина (138 чел. или 41 %) и юриспруденция (111 чел. или 33 %)[16].
Образование, полученное в Ельце, дало возможность С. Н. Булгакову в 1890 г. поступить на юридический факультет Московского университета. Отдавая «дань моде» Булгаков не предполагал, что его дальнейшая жизнь будет связана, в том числе и с полученным образованием.
Со времени обучения в Елецкой мужской гимназии С. Н. Булгаков как бы ни хотел, но не мог вернуться в православную церковь, его внутренняя идеология не позволяла ему сделать шаг в прошлое. Одним из непреодолимых соблазнов для него была «связь православия с самодержавием», так как он не мог, да и не хотел, мириться с порабощением русской церковной жизни. Эту проблему он считал «своей правдой», которую, как он полагал, должен отстаивать и защищать, и которой он оправдывал свое неверие[17].
Второй период творческий исканий философа условно ограничивается временными рамками с 1888 по 1901 гг. Это время марксистского мировоззрения ученого. «После томительного удушья 80-х годов, – полагал С. Н. Булгаков, – марксизм явился источником бодрости и деятельного оптимизма, боевым кличем молодой России, как бы общественным бродилом»[18]. По его мнению, марксизм должен был оживить в тогдашнем обществе веру в национальное возрождение России, определить общественное настроение населения. Именно марксизм, – утверждал он, – «нанес смертельный удар экономическому славянофильству русского народничества»[19].
В рассматриваемый период жизненный путь С. Н. Булгаков связан с окончанием Московского университета в 1894 г. по рекомендации профессора кафедры политической экономии и статистики А.И. Чупрова[20] и профессора финансового права И. И. Янжула[21] С. Н. Булгаков остался при кафедре для написания диссертации. Для учителей мыслителя, как отмечает Гришина З.В., не была характерна позиция решительного неприятия российских реалий. Они стремились не упускать малейших возможностей непосредственного содействия экономическому прогрессу страны, сотрудничая со всеми правительственными, муниципальными и общественными структурами, в которых виделась хоть какая-то польза[22].
Педагогическая деятельность С. Н. Булгакова датирована 1895 г. и связана с разработкой и преподаванием учебного курса по «Политическая экономия». В это же время появляются первые научные труды молодого Булгакову, к числу которых следует отнести следующие научные статьи: «О закономерности социальных явлений» (1896)[23], «О рынках при капиталистическом производстве»(1897), «Закон причинности и свобода человеческих действий» (1897), «Классическая школа и историко-этическое направление в политической экономии» (1897)[24].
В. И. Ленин в одном из своих писем, делая отзыв на книгу мыслителя «О рынках при капиталистическом производстве», писал: «Книжечка Булгакова ‹…› недурна, но глава ее об обороте мне не понравилась, а формулировка вопроса о внешнем рынке у него не совсем точна. Конечно, я очень рад был присылке ее»[25].
В 1898 г. философ совершил научную университетскую командировку сначала в Германию – в страну марксизма, а затем в Париж и Лондон, где навсегда поменялись его взгляды относительно марксистских идей построения общества.
В Германии философ проживал до 1900 г., познакомился с Карлом Каутским (1854–1938) и Августом Бебелем (1840–1913) – видными социал-демократами той эпохи, писал свою диссертацию «Капитализм и земледелие». К. Каутский считался теоретиком классического марксизма, редактором четвёртого тома «Капитала» К. Маркса, а А. Бебель являлся одним из основателей социал-демократической партии Германии. Знакомство с Западной Европой, в частности с Францией и Англией, разочаровывают мыслителя. Пребывание в Германии, увлечение немецкой философией Иммануила Канта (1724–1804) и Фридриха Вильгельма Шеллинга (1775–1854) наложило существенный отпечаток на мировоззрение С. Н. Булгакова.
«Весь комплекс многоцветной и многообразной европейской культуры слишком часто воспринимался русской интеллигенцией в его немецком преломлении, – писал Л. А. Зандер, – и отсюда та гегемония германского духа, которая неизменно давала себя чувствовать в творчестве русских мыслителей и тогда, когда они ей подчинялись, и тогда, когда они с нею боролись. Поддался этому одностороннему влиянию и Сергей Николаевич Булгаков»[26].
Проживая в Германии, С. Н. Булгаков совершил ряд туристических поездок по стране. В частности, приехав в Дрезден, он посетил Цвингер с его художественной галереей. «И вдруг неожиданная чудесная встреча, – вспоминал впоследствии он, – Сикстинская Богоматерь в Дрездене, Сама Ты коснулась моего сердца, и затрепетало оно от Твоего зова… Мне глянули в душу очи Царицы Небесной, грядущей на облаках с Предвечным Младенцем. В них была безмерная сила чистоты и прозорливой жертвенности, знание страдания и готовность на вольное страдание, и та же вещая жертвенность виделась в недетски мудрых очах Младенца»[27]. Эта встреча заставила мыслителя вспомнить прошлое, задуматься о будущем. Серьезное изучение экономических наук и глубокие размышления над сущностью марксизма привели к тому, что из-за границы мыслитель вернулся с уже надломленной верой во всемогущество теории научного социализма.
В 1900 г. С. Н. Булгаков возвратился на родину, защитил диссертацию по теме: «Капитализм и земледелие», в которой сделал вывод о том, что законы развития промышленного капиталистического производства, обнаруженные К. Марксом, не распространяются на сельское хозяйство. Мыслитель пытался доказать, что английские условия сельскохозяйственного производства (рассматриваемые Марксом в качестве классических), почти не встречаются в других странах, а тем более в России. Издав свою работу в двух томах, С. Н. Булгаков рассчитывал, согласно академической традиции, на присвоение степени доктора, минуя степень магистра. К сожалению, диссертация не получила высшей оценки у членов Ученого совета, веровавших в непогрешимость К. Маркса и мыслителю была присвоена степень магистра.
Получив степень «магистра», он в 1901 г. переехал из Москвы в Киев, где начал работать профессором политической экономии Киевского политехнического института и приват-доцентом Киевского университета. «Булгаков имел всероссийскую славу, – вспоминал киевский студент той эпохи В. В. Зеньковский, – на его лекции стекалась молодежь со всего Киева, приходило до 100 и больше человек»[28].
В период увлечения идеями марксизма мыслитель написал ряд статей, к их числу можно отнести: «Третий том капитала К. Маркса», «Что такое трудовая ценность», «Манифест „народной партии“», «О некоторых основных понятиях политической экономии», «Основные проблемы теории прогресса», «Что дает современному сознанию философия Владимира Соловьева», «Об экономическом идеале», «О социальном идеале», «Задачи политической экономии»[29].
В работах марксистского периода С. Н. Булгаков определял государство как организацию классового господства. «Государство, писал он, может быть подходящим инструментом для охранения интересов различных классов, и наоборот, известная политическая организация, выгодная для данного класса в одну эпоху, становится тесна для него позднее»[30].
Право воспринималось С. Н. Булгаковым в марксистский период как внешняя оболочка социального способа производства.
Философ развивал марксистскую интерпретацию права, базирующуюся на следующих постулатах: право, подобно государству, выступает надстроечным элементом экономического базиса; стратификация общества на классы вытекает из института частной собственности, обусловливающего средоточие в руках отдельных людей материальных ценностей; право является инструментом классового насилия и средством эксплуатации.
Взгляды ученого на государственно-церковные отношения заключались в том, что он смотрел на церковь исключительно как на социальный институт, оказавшийся в зависимости, требующий освобождения и активного участия в преобразованиях.
При всем этом он не мыслил себя без духовного начала. Возврат к вере был для него сложен и практически невозможен. Обращение к ней требовало не только переоценки всех ценностей, но и пересмотра всех идеалов, философских и социальных позиций. «С известного момента, – писал впоследствии ученый в автобиографии, – я быстро, резко, решительно пошел прямо на родину духовную из страны далекой: вернувшись к вере в „личного“ Бога вместо безличного идола прогресса»[31]. В это время наметился поворот во взглядах С. Н. Булгакова к идеализму.
Второй период (1901−1918) связан с созданием С. Н. Булгаковым концепции «христианского социализма», временем участия в политической жизни страны с целью реализации идей «христианского социализма».
Начало ХХ века связано с переходом мыслителя от марксистских взглядов к идее «христианского социализма»[32]. Данный этап можно охарактеризовать как изменение мировоззрения мыслителя, связанное с разработкой оригинальной концепции идеального социального устройства российского государства.
В этот период философ проявил себя как представитель Союза Освобождения[33]. Основная программа, с которой выступил Союз, включала в себя требования конституции при сохранении монархии, избирательного права на принципах всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, права народа на самоопределение, принудительное отчуждение части помещичьей земли и наделении ею малоземельных крестьян, 8-часового рабочего дня.
Важнейшие идеи «христианского социализма» получили выражение в статье С. Н. Булгакова «Неотложная задача»[34]. В это время С. Н. Булгаков опубликовал ряд статей[35].
С 1903 по 1905 г. ученый проявил себя как активный деятель либеральной и социалистической оппозиции, как лидер инициированного сборника «Проблемы идеализма». Он познакомился с русским философом Владимиром Францевичем Эрном (1882–1917) и протоиереем, богословом, публицистом Валентином Павловичем Свенцицким (1881–1931) – основателями «Христианского Братства Борьбы» и Религиозно-философского общества памяти Вл. Соловьева в Москве. Главной целью такого взаимодействия был соловьевский проект «христианской политики», а формой ее осуществления – булгаковская идея «Союза христианской политики».
По мнению С. Н. Булгакова, «государство и общество таким железным кольцом охватило всю нашу жизнь, что вполне освободиться от него нет никакой физической возможности, Толстовское „неделание“ и монашеское отречение от мира на самом деле нисколько не освобождают от этого кольца, ибо пассивное отношение поддерживает и укрепляет существующий строй в такой же мере, как революционный образ действий его расшатывает ‹…› Общественный и политический индифферентизм, возведенный в принцип, есть столь же безнравственное, сколь и утопическое мировоззрение»[36].
Главная цель христианской политики – проведение церковной реформы, суть которой состоит в отделении церкви от государства, «в разрыве союза между православием и самодержавием, возрождении церковно-общинной жизни». Таким образом, основной целью деятельности Союза христианской политики, по мнению С. Н. Булгакова, являлось соблюдение заповедей Божьих, соединение всех граждан независимо от их вероисповедания и другие. «Религиозная общественность есть проблема, – писал мыслитель, – через два года исповедания этой идеи и неудачных попыток основать коллективную политическую форму ее реализации (партию, союз, „Братство“), – и то „Царствие Божие“, которое ни здесь, ни там, но внутри вас, и как его найти – в „уединении“ ли или на людях – сказать трудно. А религиозное участие в общественности – долг перед жизнью»[37].
В вопросах познания природы права С. Н. Булгаков был сторонником философии В. С. Соловьева, разделявшего идеи естественно-правовой теории. С. Н. Булгаков писал: «Высшей нормой личной морали является заповедь любви к ближнему»[38]. Эта норма выступает в качестве одного из признаков социальной политики, а, следовательно, означает требование справедливости, «признания за каждым его права». Любовь к ближнему нужно понимать как равное отношение граждан друг к другу, справедливость как само собою разумеющееся. Естественное право как идеальная и абсолютная норма оценки положительного права сводится, по С. Н. Булгакову, к нескольким морально-правовым аксиомам – идеям «свободы, равенства и справедливости».
1904–1905 гг. связаны с деятельностью С. Н. Булгакова как одного из редакторов политико-философского журнала «Вопросы Жизни».
На начальном этапе создания журнала сразу возникли проблемы. Главное управление по делам печати Министерства внутренних дел обратилось в Департамент полиции с запросом о наличии «неблагоприятных сведений» о редакторе, ходатайствовавшем о разрешении «издать в Санкт-Петербурге без предварительной цензуры ежемесячный журнал под названием „Вопросы Жизни“». Через два дня ответ был получен, 25 октября 1903 г. об отсутствии предосудительных сведений в Главное управление Санкт-Петербурга сообщил градоначальник – и препятствий со стороны власти к изданию журнала более не было[39]. Дальнейшее развитие журнала зависело от поиска денежных средств. Ими обладал известный в оппозиционных кругах жертвователь на дело антиправительственной пропаганды, переводчик и будущий издатель философской литературы Дмитрий Евгеньевич Жуковский (1866–1943). Негласный надзор полиции за ним прекратился в феврале 1902 г., что позволило ему стать официальным издателем журнала. Формы привлечения к проектируемому журналу Булгакова, состоявшегося не позже весны 1904 г., неизвестны, но очевидно, что создатели журнала отвели ему одну из ведущих ролей, наделявшую его правом приглашения сотрудников[40]. Реализовать задуманные идеи планировалось в середине 1904 г. Однако Д.Е. Жуковский 28 апреля 1904 г. был арестован на границе с контрабандой подрывной литературы («Освобождение» и др.). Затянувшееся дознание, повлекшее материальные расходы, заставило отложить дебют журнала «Вопросы Жизни» до осени 1904 г.[41]. Летом возникла идея соединения литературных сил неосуществленного журнала с действующей редакцией журнала «Новый Путь» во главе с русским поэтом, религиозным и общественным деятелем Дмитрием Сергеевичем Мережковским (1865–1941) и русским публицистом, религиозно-общественным и политическим деятелем Дмитрием Владимировичем Философовым (1872–1940). В новом союзе интересы «идеалистов» представляли С. Н. Булгаков и русский философ, публицист Николай Александрович Бердяев (1874–1948).
В августе 1904 г. С. Н. Булгаков писал о «Вопросах Жизни»: «Они остаются все на той же мели, на которую попали весной, и новых данных не прибавилось. Однако надежда еще не потеряна. Все это выяснится осенью. Есть еще и другая литературная комбинация, возможность или невозможность которой выяснится также только осенью»[42]. Переговоры велись С. Н. Булгаковым в Кореизе близ Ялты.
Руководители и авторы журнала «Вопросы Жизни» С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, В. В. Водовозов, Е.Н. Трубецкой в подпольной, политической части своей жизни 1904–1905 гг. были деятельными участниками киевской группы либерально-демократического «Союза Освобождения» и потому вполне логично использовали страницы журнала для пропаганды своих политических пристрастий. В текстах соредакторов отчетливо выступало их недавнее прошлое: Булгаков заявил о своей «полной солидарности с русским марксизмом, поднявшим знамя экономического прогресса»[43], Бердяев признавался, что «практическое движение, связанное с марксизмом, имеет огромные задачи, оно очень жизненно, и значение его я оцениваю очень высоко»[44]. Отличие социал-демократии они видели в утверждении ее проекта на «абсолютных принципах», либо прямом соединении ее политической и экономической программы с «мистицизмом» (по мнению Н. А. Бердяева), либо религией, все более осознаваемой как конкретное христианство (по мнению С. Н. Булгакова). В связи с этим, общелиберальные «естественные права человека» дополнялись требованием свободы совести. Это требование, «в устах позитивиста имеющее чисто отрицательное значение», со страниц «Вопросов Жизни» приобретало над политический смысл «свободного торжества религиозной истины»[45].
Если Н. А. Бердяев за год существования журнала «Вопросы Жизни» заметно отходил от социальных формулировок, то С. Н. Булгаков, укрепившись в реформационных настроениях, не отступал от своей социально-политической программы. Единственное, что придавало динамику этой части его взглядов, так это «демократический либерализм». С. Н. Булгаков встал перед необходимостью вновь сформулировать свое политическое мировоззрение в программной работе об основах «христианской политики», тогда обнаружилось, что школа либерализма почти не отразилась на степени реализма его представлений. «Стремления к уничтожению коренной неправды капиталистического строя, которые, в общем и целом объемлются понятием социализма или коллективизма, – писал он, – должны быть без колебаний включены в требования христианской политики»[46]. Он ссылался и на шестой параграф Эрфуртской программы, признающей религию частным делом социал-демократа, и на слова В.Ф. Эрна о том, что «коммунизм должен быть признан нормой имущественных отношений», но осторожно объявлял «противохристианским» лишь политический индифферентизм вообще и в этой осторожности, наверное, состоял главный итог его эволюции в 1905 г.[47] Это явилось итогом противоречий между С. Н. Булгаковым и Н. А. Бердяевым. По причине ряда проблем журнал просуществовал недолго, всего лишь в течение года.
1905-й был особенным годом в жизни и творчестве С. Н. Булгакова. Он дважды участвовал в октябрьской демонстрации текущего года. «Лишь с началом революции, – писал он, – а вместе с нею всей русской катастрофы, с 1905 года, я стал, – вспоминал мыслитель, – преодолевать революционные искушения ‹…› Вспоминаю следующий символический жест: 18 октября 1905 года в Киеве я вышел из политехникума с толпой студентов праздновать торжество свободы, имея в петлице красную тряпицу, как и многие, но, увидав и почувствовав происходящее, я бросил ее в отхожее место. И мне открылось Евангелие со следующим текстом в ответ на мое немое вопрошание: „сей род изгоняется молитвой и постом“… В подготовке к революции, – утверждал С. Н. Булгаков, – участвовал и я, как деятель Союза Освобождения, и я хотел так, как хотел и хочет вся интеллигенция, с которой я чувствовал себя в разрыве в вопросах веры, но не политики… И так шло до 17 октября 1905 г. В этот день, – вспоминал впоследствии мыслитель, – с энтузиазмом почти обморочным, я сказал студентам совершенно безумную по экзальтации речь (из которой помню только первые слова: „века сходятся с веками“), и из аудитории Киевского политехникума мы отправились на площадь. Все украсились красными лоскутками в петлицах, и я тогда надел на себя красную розетку, причем, делая это, я чувствовал, что совершаю какой-то мистический акт, принимаю род посвящения. На площади я чувствовал совершенно явственно веяние антихристова духа: речи ораторов, революционная наглость, которая бросилась, прежде всего, срывать гербы и флаги, – словом, что-то чужое, холодное и смертоносное так оледенило мне сердце, что, придя, домой, я бросил свою красную розетку в ватер-клозет»[48]. К сожалению, на тот момент мыслитель не смог понять, что это означает.
В 1906 г. мыслитель переехал из Киева в Москву, где продолжил педагогическую деятельность в должности приват-доцента Московского университета. Его уход из Киевского политехникума был отнюдь не ясным. В письме к О.М. Гершензону от 8 июня 1904 г., он писал: «По требованию министерства внутренних дел мне было предложено уйти в отставку, но затем министерство финансов, которое не хотело скандала, сделало диверсию, и пока я остаюсь. Отставка предложена за общее направление и по совокупности, но последнею каплей была моя статья „С новым годом“ в 1-м номере „Юго-Западной Недели“, за которую последняя и была запрещена»[49].