Даниил Азаров
Навигатор
Загорелся зелёный, и весь поток неспешно двинулся по Садовому кольцу. Артём перестроился в крайний левый, посматривая по зеркалам. Геликов вокруг видно не было. Внезапно из слепой зоны слева вынырнул автомобиль, газанул, обгоняя едущую справа машину. Сзади недовольно загудел подрезанный им водитель. Виновник моргнул аварийками, метнувшись по рядам дальше.
«Шкода». Синяя. 657. Букв он не разглядел, но это было и не нужно. Во рту почему-то внезапно пересохло.
Стараясь не выпускать из вида машину, Артём прибавил газу и тоже пошёл по рядам вперёд. Светофор они проскочили уже на моргающий зелёный. Следующий был совсем рядом, буквально метров пятьсот. На нём тоже начал моргать зелёный счёт. «Шкода» рванулась вперёд, надеясь успеть проскочить на жёлтый. И почти успела. Автомобиль выскочил на перекрёсток спустя пару секунд, как загорелся красный. Артём отстал от него на несколько корпусов, но на светофоре встал первым. И тогда он увидел чёрный кирпич «гелендвагена». Тот летел на свой, уже зелёный, слева, со стороны Орликового переулка. Чёрная громада протаранила «шкоду» своим массивным кенгурятником почти на середине перекрёстка, отшвырнув её, словно игрушку, обратно к светофору. Машину крутануло на триста шестьдесят градусов, с хрустом впечатало в фонарный столб, распугав окружающих прохожих. «Мерседес» почти пересёк перекрёсток и замер, монументально перекрыв проезд дальше.
Первый раз в жизни Артём пожалел, что не курит.
Глава 3
Звонкое бибиканье сзади ударило по ушам. Он вздрогнул и понял, что сидит, вцепившись в руль, уже несколько минут. Горел зелёный светофор, машины объезжали его, гневно сигналя. Артём медленно тронулся, свернул на стрелке в сторону Комсомольского вокзала и запарковался на первом же свободном месте вдоль улицы. С трудом оторвал побелевшие от напряжения пальцы от руля. Перевёл взгляд на равнодушно висящий навигатор, ткнул трясущимся пальцем в зелёную иконку аварии.
Завершено.
Он отдёрнул руку от чёрной пластиковой коробочки, словно от гремучей змеи. Мысли скакали безумным хороводом, не давая поймать хоть одну и сосредоточиться.
«Этого не может быть. Ну бред же, невозможно».
Откинувшись на сидении, прикрыл глаза, стараясь успокоиться.
Уровень ожидаемости – выше среднего.
Завершено.
Травм нет.
Перелом левой ноги.
Тарасов Евгений Степанович.
Проклятые строчки всплывали ниоткуда, сменяя одна другую. Артём встряхнул головой, прогоняя ненавистные буквы. Так, ладно, как говорил его преподаватель в старших классах, первый раз – случайность, второй раз – совпадение, третий раз – закономерность. Он наклонился к навигатору, неуверенно замер.
Да какого чёрта! Грёбаный кусок грёбаного пластика!
Решительно снял навигатор с держателя, уменьшил карту в поисках следующей аварии, которая, как он помнил, была в районе Комсомольского вокзала. Промотал картинку вперёд, но значка уже не было. Тихо выругался про себя, протянул карту ещё немного. Внезапно загадочное устройство завибрировало и издало негромкую трель оповещения. Артём вскрикнул, уронил его под сидение. Теперь его ругань была уже вполне себе громкой. Рукой было не нащупать. Он вышел из машины, присел, пытаясь разглядеть, куда делась проклятая коробочка. Ну да, конечно, как же ещё – в самый дальний угол отскочила. Открыл заднюю дверь и вытащил навигатор обратно.
Но какой же он лёгкий.
На мониторе моргала иконка аварии, немного не доезжая до Преображенской площади. Привычным уже движением шлёпнул пальцем по значку.
Не завершено. Уровень ожидаемости – 100 %.
Volvo XC90 K843OX777.
Цвет: белый.
Симонюк Евгений Александрович.
Травм нет.
Белоцкий Филипп Сергеевич.
Травмы, не совместимые с жизнью.
Странно. Почему одна машина? Это пассажир или, наоборот, водитель? Пустые домыслы.
Артём сел обратно в автомобиль и, взвизгнув покрышками, рванул в сторону Преображенки.
Глава 4
Сергей Семёнович стоял у соседской двери, вслушиваясь, не идёт ли кто посторонний. Но сейчас, в разгар рабочего дня, никто не покушался на его одиночество. А даже если кто-то и выйдет из дома, какое тому будет дело до пугливо затаившегося в тени старика на последнем этаже? Абсолютно никакого. И сам Сергей Семёнович в принципе это понимал. Но такая излишняя осторожность каждый раз придавала ему какой-то ребяческий задор, заставляла сердце биться чаще, разгоняя старческую кровь по уставшим венам. Определённо это бодрило его и будоражило. Стараясь не бряцать, он достал из кармана коричневых вельветовых брюк связку ключей, выбрал на ощупь один, вставил его в замок соседской двери. Снова прислушался к окружающей тишине, медленно повернул ключ в замочной скважине. Замок открылся легко, не зря же он регулярно подкармливал его маслом в отсутствие хозяина. Дверь тихо скрипнула, и Сергей Семёнович почти неслышно вошёл в квартиру молодого соседа. До конца закрывать дверь за собой не стал. Если вдруг хозяин неожиданно вернётся домой, у него уже готово было объяснение: «А дверь-то не закрыл, молодой-горячий! Бежишь всё куда-то, торопишься. Я вот по-соседски и зашёл проверить да посторожить, абы не случилось чего».
Правда, пока он ни разу не попадался.
Старик постоял немного в тёмной прихожей, глубоко вдыхая носом запахи чужой квартиры. А ведь когда-то она была его. Не принадлежала ему, конечно, но времени он проводил в ней достаточно. В основном в спальне.
Пока квартира пустовала, он почти забыл про тот далёкий адюльтер, который длился, к слову, не один год, закончившись только с Машиной беременностью. Как запечатанный старый сундук, квартира хранила свои секреты. Пачку невыносимо вонючего «Пегаса», которую он однажды спрятал в виде заначки за вентиляционной решёткой в туалете. Её не нашли даже позже, во время ремонта, когда Маша уже умерла. Рак особо не церемонится со стариками, знаете ли. А сколько повидало зеркало, висящее сейчас в прихожей! Раньше оно висело в спальне, и если бы отражения можно было проматывать назад, как плёнку…
Новый жилец изрядно удивился бы фантазии людей, живших в стране, где «секса нет».
Если бы… Но зеркало тоже тактично хранило свою тайну.
Неожиданное появление соседа словно открыло для него этот ящик Пандоры, и его непреодолимо потянуло туда. Можно сказать, на места боевой славы. Когда он был ещё силён, молод, и ему не приходилось опираться на окружающие предметы, чтобы встать со стула.
И в этом стремлении ему очень помог сделанный когда-то дубликат ключей. Старик приходил сюда уже четвёртый раз с момента появления нового жильца.
Первый был самый волнительный, что говорить. Руки тряслись, как у школьника, который впервые расстёгивает лифчик на спине у подружки. А когда он снова попал в эту прихожую столько лет спустя… Невероятной силы вихрь воспоминаний подхватил его старое, немощное тело и понёс обратно, сквозь года…
Когда ему ещё не надо было опираться на окружающие предметы, чтобы встать со стула.
Тогда он позорно бежал, по сути едва зайдя в квартиру. Выскочил через несколько минут, чуть не забыв запереть за собой дверь, на ходу размазывая по морщинистым щекам непонятно откуда взявшиеся слёзы. На следующую вылазку решился не сразу, спустя пару недель.
Во второй визит было уже попроще. Сергей Семёнович походил по квартире, трогая оставшиеся от его старых соседей вещи. Красный пузатый дисковый телефон, который он сам ещё подключал Маше, пока муж был в очередной командировке. Почему его так и не поменяли на что-то поновее? Проверил сигаретную заначку в туалете – всё ещё на месте. На дверном косяке в спальне сохранились карандашные отметки, своеобразная летопись роста дочки Лидочки.
И всё-таки глаза у неё были не в отца… и не в мать…
В третий раз Сергей Семёнович уже зашёл почти как к себе домой. Все свои визиты он начинал со спальни, где укоризненно качал головой, глядя на разобранный диван с кучей смятого постельного белья. Спал новый сосед, судя по всему, беспокойно.
Тогда и пришла ему в голову абсолютно детская и хулиганская идея.
Он расправил простыни на диване, положил ровно подушку, накрыл одеялом. Постоял, любуясь своей работой, и, довольный, пошёл на кухню.
Сегодня старик так же заглянул в единственную комнату, убедился в очередном бардаке на диване, хмыкнул, поправляя бельё. Следом по привычке отправился на кухню. Захотелось чаю. Интересно, заметит ли сосед тёплый чайник?
Глава 5
Артёму повезло, машин на дорогах почти не было. Проскочил вокзал, постоял немного на светофоре под эстакадой третьего кольца и снова рванул вперёд. Через несколько минут он уже подъезжал к перекрёстку на Преображенке. Но значок аварии оказался чуть дальше, метрах в трёхстах. Проехал перекрёсток и встал на аварийке, оглядываясь вокруг. Движение спокойное, неплотное. Впереди трамвайная остановка из тех, что Артёма искренне раздражали. Трамвай останавливался на одной стороне дороги, но сама остановка была через дорогу, что вынуждало водителей останавливаться и ждать рядком, когда трамвай закончит посадку. Особо нетерпеливые водители иногда продолжали всё-таки катиться вперёд, за что нередко получали по капоту от пешеходов. К ней как раз подкатывал почти пустой вагон.
Чёрт, а что, если авария произойдёт на другой стороне? Он раздосадованно ругнулся про себя и, резко газанув, отъехал от обочины.
Сергей Семёнович прихлёбывал чай и изучал разложенные на кухонном столе останки синей коробки. Нет, всё-таки молодёжь нынче пошла совсем не та. Везде бардак за собой оставляют, мусор не убирают. Он кинул взгляд в раковину и ехидно хмыкнул – посуду за собой не моют. Что из такого охламона может вырасти? Старик взял в руки небольшую пустую коробочку с надписью «Навигатор». Непонятная посылка.
«Тоже мне, таксист, Москвы не знает, – размышлял пенсионер. – А вот отбери у него игрушку, и что? Куда такой таксист тебя завезёт? Эх, в наше-то время водилы каждый закуток знали, где срезать, где обогнать».
Он оперся рукой о стол, встал и долил себе ещё кипятка в чай.
Артём услышал слева пронзительный гудок клаксона. Вздрогнул и обернулся. Выезжавший сзади на перекрёсток белый джип «Вольво», никак не ожидавший от припаркованного такси такого резкого манёвра, вильнул влево, взревев мотором.
Белый «вольво»! Артём похолодел.
Водитель джипа ускорялся, повернувшись к жёлтому такси, что-то кричал, размахивая кулаком. Артём бросил быстрый взгляд вперёд, и у него внутри всё оборвалось.
Вагон трамвая стоял с открытыми дверьми. На землю спрыгнул маленький мальчик в школьной форме, с рюкзаком за спиной, лет двенадцати, не больше. Уткнувшись в экран мобильника, он сделал первый шаг на проезжую часть.
Сергей Семёнович допил чай и включил воду в раковине на кухне. Сполоснул свою кружку, поставил на сушку в шкафчик над раковиной. А посуды-то у парнишки немного. Почитай, вся в раковине лежит. Видать, Лида увезла, когда дочка уехала.
Интересно, а что будет, если ему тарелок принести тайком? Пойдёт к психиатру проверяться? И старик зашёлся сухим, каркающим смехом.
Артём видел всё, как в замедленной съёмке. Вот мимо проплывает, набирая скорость, махина внедорожника. Вот его водитель крупным планом, Симонюк Евгений Александрович, кричит на него, беззвучно открывая рот. И не смотрит на дорогу перед собой. А вот школьник, Белоцкий Филипп Сергеевич, с дурацким телефоном в руках. Что он делает? Играет? Или пишет маме: «Я почти дома, можно мне во дворе ещё погулять?» В ушах торчат капельки наушников. Скорее всего, слушает что-то модное и танцевальное. Он не слышит сигнала возмущённого водителя большой белой машины и делает второй шаг по проезжей части. Потом картинка начинает ускоряться. Артём понимает, что у него ещё есть время. Несколько долгих секунд, чтобы успеть что-то сделать.
Мозг принимает решение и начинает отдавать команды телу.
Волна непонятной дрожи прошла по всему телу Сергея Семёновича.
Ноги внезапно стали ватными и подогнулись, старик ухватился за кухонную столешницу. Устоял. Но в груди словно сжимался огромный кулак. Такие простые вещи, как вдох и выдох, стали почти невозможны. Он с детским недоумением посмотрел себе на грудь.
Ну нет, проклятое сердце не может так с ним поступить.
Именно сейчас! Его найдут на полу в чужой квартире! Это немыслимо! Последняя шутка в его жизни. Ну уж нет, он будет бороться. Все ещё держась одной рукой, другой Сергей Семёнович начинает неистово колотить себя по груди.
Артём до упора нажимает на педаль газа, выкручивает руль влево.
Его «канарейка» бьёт по касательной в заднее крыло белого «вольво». Джип разворачивает на сто восемьдесят градусов, уносит на бордюр, ограждающий тротуар. Визжа тормозами, он бьётся об него колёсами. Машину немного приподнимает на одну сторону, она зависает в воздухе, но через секунду с грохотом падает обратно на все четыре колеса.
Посреди дороги стоит, от удивления открыв рот, маленький школьник. Мальчик наблюдает за этим стальным танго и ощущает лёгкий холодок, словно сквозняк. Он касается его щёк, спускается на руки, ощетинившиеся мурашками, и исчезает так же мимолётно, как и появился, оставив после себя небольшой вздох разочарования.
Рука, которой старик удерживал себя, подогнулась, и он начал оседать на пол.
«Хоть бы на стол не завалился, – успел подумать он, – хоть бы так».
В груди Сергея Семёновича взорвалась пустота.
Артём ударился о стойку двери, ударился несильно, но голова почему-то просто разламывалась на части. Вдобавок перед глазами всё плыло, изгибаясь цветастыми узорами. Он нащупал ручку двери, кое-как выбрался из машины. В раскалывающейся голове цветными искрами плясали лихорадочные мысли.
Он успел?
Мальчик жив?
Как раненый бык, замотал головой, пытаясь сфокусироваться на картинке перед собой.
Бордовая полоса, протянувшаяся по проезжей части, внезапно трансформировалась в высокий силуэт, затем распалась на части и вновь собралась чуть дальше. Теперь это была целая картинка. Мутная, размытая, но картинка.
Бородатый мужчина стоит возле стола, заваленного чертежами, рядом с ним исписанная разноцветными маркерами белая доска. Он о чём-то напряжённо думает, переводя взгляд с доски на чертежи. Раздражённо хватает тряпку и начинает стирать с доски. Буквы растягиваются в цветные жирные полосы. Вот он вздрагивает, резко оборачивается и удивлённо смотрит в ответ.
Артём обхватил голову руками, сдавил ладонями глаза. Обруч ярко-фиолетовой боли выжигал виски и затылок.
А потом всё резко прекратилось. Боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Он наконец-то смог нормально рассмотреть стоящего в нескольких метрах мальчика и облегчённо вздохнул.
Получилось.
Школьник испуганно жался к вагону трамвая, не решаясь перейти дорогу.
Водитель белого «вольво» шёл к нему, яростно жестикулируя и что-то выкрикивая по дороге. Артём не стал даже прислушиваться к возмущённому потоку сознания, а только махнул в сторону мальчика. После, закрыв глаза, привалился без сил к автомобилю.
Хозяин внедорожника, не переставая ругаться на «слепошарого грёбаного таксиста», бросил взгляд туда, куда махнул Артём, и побледнел. Пассажира трамвая он увидел только сейчас. Обернулся, посмотрел на поворот, из которого выехал, снова на мальчика, словно прикидывая траекторию своего движения. И побледнел ещё больше.
– Твою мать, – выдохнул он, – это же я мог… Ох, твою мать…
Уже молча дошёл до Артёма. Достал из кармана джинсов сигареты. Получилось неудачно. Пачка оказалась крышкой вниз и открылась, зацепившись за край кармана. Сигареты маленькими белыми брёвнышками посыпались на тёплую мостовую. Чертыхнувшись, он попытался их ловить, но в итоге уронил на асфальт всю пачку.
Постоял секунду, сжав кулаки, и пнул её со всей силы ногой. Пытаясь взять себя в руки, он повернулся к Артёму.
– Ты из-за пацана меня протаранил?
Тот кивнул, не открывая глаз.
– Извини, мужик. Единственное, что успел придумать.
– Но виноват был бы ты, если что. Твой манёвр был первый! – водитель снова начинал заводиться.
– Возможно, – снова кивнул Артём и посмотрел на собеседника, – но снёс бы его ты.
– Но снёс бы его я, – эхом повторил за ним хозяин внедорожника. – А ведь я в упор не видел, и трамвай этот… откуда взялся? Ты ещё! – он сорвался на фальцет. – Куда так газуешь от обочины! Где права получал?
Взбешённый мужчина обернулся к школьнику:
– Ну а ты чё встал! Иди давай уже, куда шёл! По сторонам не учили родители смотреть? Что за день сегодня? У всех «ген мудака» проснулся?
Симонюк Евгений Александрович отчаянно не хотел признаваться перед окружающими, что мудаком-то, по сути, тут был он один. Всю дорогу из фитнес-клуба сидел не отрываясь в телефоне, где переписывался с новенькой тренершей по йоге. И на дорогу почти не смотрел, невероятно вдохновлённый её раскрепощённым общением с потрясающими фотографиями в нижнем белье, которые она ему пересылала. И прекрасно понимал, как ему повезло, что этот чёртов таксист оказался на том перекрёстке. Не было бы его, размотал бы он, Симонюк Евгений Александрович, этого малолетнего засранца по всей дороге. И привет, пять лет. За непредумышленное убийство.
– Да не ори ты уже, – Артём поморщился, потянулся в салон машины за телефоном. Давай гайцов вызывать.
Он бросил взгляд на висящий навигатор и вздрогнул.
– Погоди с ними, – Евгений угрюмо посмотрел на спину своего «спасителя». – Давай по обоюдке разойдёмся.
Помолчал, ожидая реакции от застрявшего какого-то чёрта в своей машине Артёма. И буркнул, не дождавшись ответа:
– Только расписки нужно будет сделать, что претензий не имеем друг к другу.
Значок аварии моргал оранжевым.
Вмешательство. Смена вероятностей. Новая линия.
Глава 6
До гаражей с сервисом Артём добрался в итоге почти с двухчасовым опозданием. Вадим сидел на корточках у искорежённого переднего крыла и восхищённо повторял уже в который раз:
– Нет, ну как филигранно! Ты посмотри! Ещё бы пару сантиметров, и фара в хлам! А так даже крепления живы, судя по всему! Хотя, – он встал и подошёл к стоящему рядом Артёму, – крыло не спасти. Только замена.
– И какой приговор? – вздохнул Артём.
– Ну смотри, если на скорую руку, недорого, то берём любое крыло с разбора, клеим на него твою жёлтую плёнку, ставим на место. Это будет тысячи три от силы, и завтра забирай к вечеру. Если по уму, то ставим новое. Красим, сушим, клеим плёнку. Это будет… – Вадим задумался, прищурив глаз, – около семи-восьми. Постараемся побыстрей, но пара дней минимум.
И выжидающе посмотрел на приятеля. Артём нахмурился, прикидывая время и деньги. Потом тяжело вздохнул.
– Лучше по уму, так правильно будет.
– Верное решение, – кивнул Вадим. – Давай ключи. Жду тебя послезавтра к вечеру, но сначала позвони.
Артём забрал из машины навигатор, оставил Вадиму ключи и отправился к метро. Сев в полупустой вагон, плюхнулся на сидение, откинул голову, закрыв глаза. Со стороны могло показаться, что молодой человек заснул, но это было не так. Внутри его головы велась кипучая деятельность, зёрна отделялись от плевел. Этому он научился ещё в школе.
Он вспоминал по очереди все события этого дня. Убирал в сторону эмоции, складывал строгие логические цепочки из сухих фактов. Все «как», «почему», «откуда» были лишними – ответы на эти вопросы сейчас не получить. Так что они только мешали рассуждать. Уже пересев на свою ветку, на «Проспекте Мира», Артём выстроил примерную схему происходящего. В сухом остатке получалось, что к нему попало навигационное устройство неизвестной марки и модели. Гаджет, с виду вполне обычный, имел очень серьёзное преимущество перед своими собратьями – он предсказывал аварии.
За один день Артём умудрился увидеть почти в упор три аварии и в одной поучаствовать. Да ещё как поучаствовать.
«Вмешательство. Смена вероятностей. Новая линия».
И всё благодаря загадочной чёрной пластиковой коробочке. Определённо нужно поподробнее изучить настройки. Определённо.
Он поднялся из метро на конечной «Медведково», огляделся в поисках автобуса или маршрутки. На город опустились тёплые летние сумерки, и, немного поразмыслив, Артём решил прогуляться. Тихие, уютные улочки спальных районов мегаполиса напоминали ему родной Саров. Каждый раз, вернувшись из бурлящего нескончаемой энергией центра города, он словно попадал обратно домой, где жизнь текла спокойно и размеренно. Как там было в одном старом фильме? «Нью-Йорк – город контрастов»? Нью-Йорка, конечно, Артём не видел (ну, если не считать каких-нибудь фильмов), но почему-то был абсолютно уверен, что Москва даст тому сто очков вперёд. Однако мысли неизменно возвращались к последнему сообщению навигатора.
Значит ли это, что мальчик должен была погибнуть? Что судьба чуть полноватого водителя внедорожника должна была быть сломана бесконечным чувством вины и, безусловно, уголовным сроком? Но его вмешательство всё изменило, он стал словно маленьким богом. Эта мысль позабавила. Понаехавший бог из съёмной квартирки. Молодой человек рассмеялся вслух своему сравнению, чем заставил удивлённо посторониться нескольких встречных прохожих. Единственный вопрос, который его занимал, – что теперь с этим всем делать? С одной стороны, вроде бы открывались огромные перспективы. Но с другой стороны, перспективы чего?
Снедаемый этими размышлениями, Артём не заметил, как дошёл до дома. Удивился, что на лавочке не соблюдает привычную вечернюю сиесту сосед, и поднялся к себе на этаж. Как обычно это бывает у беспечных молодых людей, он, конечно, удивился приоткрытой двери квартиры, но совершенно не насторожился. Брать-то у него, по-хорошему, было нечего. Всё добро, навигатор и кошелёк, он носил с собой, а накопленные деньги лежали в банке. Под небольшой, но всё-таки процент. Был ещё старенький ноутбук в шкафу, но его не особо и жалко. Артём открыл дверь, постоял немного в чёрном прямоугольнике, шагнул внутрь. Тихий прохладный полумрак квартиры не давал никаких подсказок. Включил свет, не разуваясь, заглянул в комнату. Там всё было по-прежнему. Только вроде бы кровать застелена, а он такой привычкой не обладал. Прошёл на кухню и замер, не веря своим глазам.
На полу ничком лежал его сосед. Лежал, как-то изогнувшись, словно в судороге, сжав кулаки, и пялился мёртвыми стеклянными глазами в потолок.
Второй раз за день Артём пожалел, что не курит.
