Великий раскол – Даниил Мордовцев

В своей книге Даниил Мордовцев не просто рассказывает о расколе XVII века в русской православной церкви, а стремится показать всю бессмысленность тех событий. Автор не принимает ничью сторону, называя последователей Аввакума фанатиками, а все, что творили с ними «безумием века». Соглашаясь с автором и недоумевая «как такое вообще возможно», очередной раз ловлю себя на мысли, что о тех временах далеких и жестоких, сужу с позиций современного человека.Несколько веков богослужебные книги переписывались от руки, в результате допускались ошибки, требовалось привести тексты в соответствие с оригиналом. И патриарх Никон и его последующие противники сходились во мнении, что книги и молитвословия требуют правки, но расходились в одном: Никон предлагал за основу брать греческие книги, другие, как например, протопоп Аввакум- старорусские тексты. При этом каждый был искренне уверен в своей правоте, считал, что несет благо для своего народа, и в своих убеждениях решил идти до конца. Понятное дело, Никону, которого сам царь на коленях умолял быть патриархом, убедить в своем мнении Алексея Михайловича было проще, чем сторонникам старых обрядов. Сейчас многие историки считают, что причины принятия государем никоновских реформ, носили политический, а не религиозный характер. Как бы там ни было, но реформа XVII века вскрыла проблемы в церкви – форме придавалось огромное значение, гораздо большее, чем смыслу, сути христианской веры.Начинаются события в романе с конца 1665 года, когда реформа уже шла полным ходом, а поссорившийся с царем Никон и добровольно заточивший себя в Воскресенском Новоиерусалимском монастыре, приезжает в Москву. Он-то рассчитывал, что царь будет упрашивать его вернуться и остаться в городе, но Тишайший проявил небывалую стойкость в этом вопросе и решил назначить над самовольным патриархом Вселенский суд. Примерно в это же время возвращается из ссылки ярый противник Никона протопоп Аввакум. Зная, что патриарх в опале, он очень надеется, что все вернется на круги своя и новшества будут забыты. Аввакум встречается со своей духовной дочерью боярыней Морозовой, знаковой фигурой в деле раскола церкви и не менее известной, чем сам протопоп.Не приняли реформу и монахи Соловецкого монастыря, но об этом Мордовцев рассказывает лишь вскользь, не касаясь почти восьмилетней осады и дальнейшей расправы над иноками. Автор сосредотачивает внимание на судьбе Никона и Аввакума после 1666 года, когда и тот, и другой решением Собора, с разницей в несколько месяцев, были лишены сана. Оба были отправлены в ссылку, но места и условия содержания весьма разнились. Рассказывая о бывшем протопопе писатель использует его собственные труды Житие протопопа Аввакума, им самим написанное и другие, которые тот написал, находясь четырнадцать лет в земляной тюрьме и скованный цепями. Не смотря на все тяготы и невыносимые условия содержания, Аввакум пережил своего злейшего врага почти на год. Поражает и то, как отстаивали свои убеждения женщины, боярыни Морозова и Урусова.Язык писателя не назовешь высокохудожественным и изысканным. Стилизация старославянской речи не только в диалогах героев, но и весть текст изобилует устаревшими словами. Читать было интересно, но и сложно. Вызвали сомнение некоторые художественные вариации автора, если так можно сказать, лирические отступления. То он пытается намекать, что Морозова испытывала к Аввакуму нечто большее, чем восхищение чада перед своим духовником, то пишет о любви Дарьи Долгоруковой, вдовы гетмана Брюховецкого, к Мазепе, то рассказывает, как царевна Софья бегала на свидания к Голицыну, а патриарха Никона уже откровенно обличает в совращении одержимой. Все эти вкрапления показались лишними.В самом начале реформ большинство приняло нововведения не столько из-за своих убеждений, сколько из-за страха наказания, но те испытания, что выпали на долю Аввакума, Морозовой и ее сестры, их борьба до конца, вдохновила других. Сожжение Аввакума, смерть женщин и дальнейшее преследование людей старой веры побудило тех уходить на Север, в Сибирь, селиться в местах подальше от Москвы.Прошло уже много лет, а раскол и ныне там. Патриарх Алексий II назвал его «незаживающей раной на теле православной церкви». По-прежнему старообрядцы считают свою веру истинной, а православные называют их законниками, привязавшимися к форме.

В истории России XVII век – тяжелое время, недаром он прозван «бунташным». Здесь и смута, и интервенция, и всевозможные восстания и бунты: «соляной», «медный», восстание Степана Разина и раскол, вызванный церковной реформой. В религиозных преобразованиях принято обвинять патриарха Никона, когда, на самом деле, реформа носила политический характер нужна была царю Алексею Михайловичу. Сам же Никон в последние годы жизни признавал неправоту реформ. Мордовцев же причиной раскола назвал типографский станок, когда для массового печатания книг нужна была правка и единый образец, ведь в писаных книгах встречались ошибки. Но Мордовцев не упоминает о том, что правились книги не по старым образцам, а по новым греческим изданиям, печатаемых а Риме и Флоренции униатами. И сами греки признавали ошибки в новых книгах.

Из романа видно, что Мордовцев считает поборников старины фанатиками, цепляющимися за один лишь обряд. Но ведь народ свято хранил свою веру, несмотря на все войны и нашествия, столько великих святых на нашей земле просияло, а тут вдруг говорят, что их отцы и деды верили «неправильно». Но так же видно уважение и восхищение Мордовцева стойкостью подвижников, отстаивающих старую веру: протопопом Аввакумом, хоть и частенько в книге он назван фанатиком, боярыней Морозовой, княгиней Уросовой и другими. На счет Аввакума у меня возникли некоторые вопросы: впервые он упомянут в момент его встречи с Морозовой, и Мордовцев называет его стариком, хотя Аввакуму всего немного за сорок, ну и плюс перенессенные страдания старят, но во время суда Аввакум говорит: Шестьдесят лет думаю об одном: о венце мученическом Почему шестьдесят? Это Мордовцев с датами ошибся?

Читая, нужно помнить, что это все-таки роман. И герои наделены автором мыслями и чувствами, которые не обязательно совпадают с теми, что были на самом деле. Мне, например, показался несколько сомнительным эпизод с Никоном и паломницей.

Автор частенько сопоставляет образы Аввакума и Никона, сравнивая их судьбы

Неудивительно отчасти и то, что он так измельчал в изгнании… Стальная воля Аввакума поддерживалась борьбой и настоящим подвигом мученичества, его рука тянулась за венцом мученика… А Никону и бороться было не с кем, кроме как с кирилловскою братьею из-за грибов, да рыбы, да хмеля…

Когда читаешь историческую научную литературу, пытки и казни представляются не так ярко. Со слезами я читала над мучениями боровских узниц. В романе ярко представлены характеры монахини Иулиании и Марии Даниловой, о которых я мало что знала.

Интересны и упомянутые факты о жизни царя, например, купание провинившихся стольников в пруду, и как по примеру отца, маленький Петр топил котят и щенков- оторопь берет.

В итоге открыт путь дальнейшим реформам Петра, полностью изменившим жизнь страны. Сложно судить, что было бы, а что нет, пойди история по-другому руслу. Что произошло, то произошло. Но память последствия этих событий еще долго будут иметь отголоски. Гонения на староверов продолжатся вплоть до XX века, когда будет совсем небольшой «золотой век» в истории старообрядческой церкви (с 1905 по 1917 годы). Ну а потом совсем другая история…

Интересная книга, хотя, признаться, особенности языка (обусловленного материалом) затрудняют чтение. Д.Мордовцев удивительно ярко показал картину русской истории на срезе в тот ее драматический момент (впрочем, когда в истории момент не драматичен?), когда произошел раскол русской церкви. И мне понравилось, что он как-то человечно показал главных героев начала этого раскола: Никона и Аввакума, а также близких к ним людей, которые также вошли в историю. Автор не навязывает своего мнения о том, кто же из них прав (а за решение этого вопроса люди расплачивались жизнями, страшными муками!). Он просто позволяет взглянуть на основных действующих лиц, рассказывая, какие они – сподвижники и велики люди в вопросах веры, верности своей идее – и одновременно мелочные, фанатичные, злобные, деспотичные, красующиеся своей ролью… Но они все равно вызывают уважение, невольное почитание, потому что это действительно удивительные люди, готовые за свою идею, за свою веру претерпеть буквально все. И вопрос здесь не в том, кто прав, за что действительно стоило терпеть такие муки, какие достались на долю Аввакума, Морозовой, Урусовой… Вопрос в том, что каждый из них – единственный в своем роде человек, и повторить их путь ради идеи мало кто способен (и хочется думать, что это не нужно, не потребуется ни ради какой идеи!). Когда вынули из «хомута» Морозову, то вывихнутые из суставов и еще не вправленные руки ее с широкими рукавами белой срочки представляли подобие распростертых и запрокинутых назад крыльев…

Урусова и Акинфеюшка упали перед нею на колени и подняли руки, на молитву…

– Матушка! Ангел! Ангел сущий во плоти…

– И крылышки… точно ангел… ах!

– Крыле, яко голубине… матушка! Сестрица!

Но палачи поспешили превратить крылатого ангела в плачущую женщину…Дальше…

Я воздержусь от того, чтобы высказывать свое мнение, кто прав, а кто нет ¬ – это вопрос не моей компетенции, а героев драмы я увидела в интерпретации автора книги (то есть все равно какие-то акценты, хоть и не общая оценка) были мною восприняты. Я только хочу отметить (скорее для себя) ряд вопросов и тем, которые не оставили меня равнодушной:

– Положение женщины в Москве (например) в сравнении с положением украинских девушек и женщин. Это, мне кажется, одна из причин фанатичности Морозовой – нерастраченный жизненный огонь молодой и деятельной, умной женщины, практически похороненной заживо в теремах (она хоть ко дворцу могла ездить, а тысячи других, безвестных?).

– Отношение между мужчинами и женщинами: сам не понял/не знает чего-то, может быть, не прав, – но будет лупить смертным боем бабу, чтобы просто покорилась… Она же по определению глупа! Интересно, что бабы-то «глупые» без мужиков дом все-таки вели (хотя им их этого дома носу нельзя было показать буквально!), а вот мужику всегда нужна была помощница (я про то время, не про современность! Знаю, что мужчины вполне самостоятельны и вообще все без всех могут прожить в принципе в наше время – только надо ли?).

– развитие, новшества, прогресс привели к какому-то странному искажению, уничтожению, ломанию старых традиций и обычаев. Вроде новое, хорошее – а получилась такая вот трагедия на века для многих… И страшно, что люди гибли, которым просто вера нужна была, и не было им дела до казуистики ученых умов… Тот, в кого они все верили – не все ли равно ему, КАК свершаются обряды и т.п.?… Я буду перечитывать эту книгу однозначно. Мордовцев буквально обрушил на мое сознание всю мощь незаурядных образов Никона, Аввакума, Морозовой и близких, преданных им людей – это невозможно осознать, осмыслить сразу. И я рада, что теперь картина самого начала раскола как-то органично живет в моем сознании (книга во многом основывается на реальных исторических фактах, зафиксированных документам). P.S. Ряд мыслей не рискну доверить интернету – они сырые, еще очень шаткие, не приведенные к единому знаменателю, так сказать, – боюсь невольно кого-то обидеть в вопросах религии или еще каких-либо. Если выше в тексте есть что-то, что покажется вам оскорблением – это непреднамеренно, отнесите к моему еще не сформировавшемуся окончательно отношению к тексту, к неловко выраженной мысли. Считаю, что люди должны и могут договариваться – всегда!

А не пытать и не жечь друг друга…