Даниил Мантуров
Закон сохранения
– Дедовские методы работают без сбоев. Схема проста, втереться в доверие, вытянуть на чувства, но дружба предполагает обмен, а ненависть односторонний посыл. Она в шоколаде, а ты медленно подыхаешь, пичкая себя таблетками.
– Почему же этому никто не учит?
– Учат. Новый завет читал, про возлюби ближнего и прочее? Он про чувства, а на про действия. Любовь – это обмен. Ненависть – пламя.
– Я не думал о нем в таком ключе. Незнание законов не освобождает от ответственности, – остановился у забора Михей и я увидел, как вдоль ограды передвигаются какие-то прозрачные твари, еле заметные в солнечных лучах.
– Надо дождаться ночи, у меня нет такого запаса воды. Только для прицельного боя. Будем ждать, – упал он на траву под дубом.
Сидя под раскидистым деревом я думал о том, как устроен мир, о том, что мало кого любил, больше пользовался. Получал «плюшки» от родных, друзей и знакомых, редко отдавая что-то взамен. Посмеивался над их глупостью и поплатился за это. Инженер Таня ничем не хуже меня. Просто она знала, что есть другие способы обогащения, а я нет. Ненависть стихла и перешла в восхищение, а затем и в тихую благодарность, она показала мою сущность.
– Что-то изменилось, – встрепенулся Михей. – Ее проекция знает, что мы здесь. Ставни упали, теперь даже победив псов, мы не сможем добраться до якоря. Что ты сделал?
– Ничего, сидел и думал о своей жизни, – волос упал, и я увидел, как поток стал тоньше, сменив голубой цвет на белый.
– Хорошо она на тебе сидела, раз сразу почувствовала изменения в идущем потоке, но ни это наша главная проблема. Поторопился ты с всеобщей любовью. Прижмись к дереву и пушку подними перед собой. Приготовься.
Он сдул с ладони проявитель, и я вжался в шершавый ствол. Пасть горбатой собаки с огромными клыками и мерзкой желто-зеленой слюной приготовилась для атаки. Струя воды из водяного ружья прошла через горло и меня вновь обдало липкой, вонючей жижей, повисшей на других тварях. Минут через десять я был с ног до головы облит ею, а ружье с шипением плевалось остатками воды, капающими мне на ноги.
– Тварей нет, она оборвала канал, – подхватил он луч и завязал его узлом, как отрезанную пуповину, – но проекция ушла в глухую оборону. Ты спасен и свободен, а я должен выкурить её оттуда, пока хозяйка не нашла себе новую жертву. Можешь пока погулять, освоиться. Здесь от тебя толку все равно нет.
Я пошел вверх по склону и, увидев небольшое озерцо с проведёнными от него к «пряничному» дому коммуникациями, побежал обратно.
– Как ты меняешь структуру воды?
– Это долго и не сейчас, – отмахнулся он.
– Именно сейчас, иди за мной!
Михей недовольно поплёлся на холм, и я показал ему идущие от озера трубы.
– Да, она незаконно пользуется природными ресурсами, но вряд ли нам это поможет. Пока власти разгонятся…
– Вода поступает в дом и сад, – перебил я его. – Измени структуру, и она сама впустит яд в свой дом.
От шёпота Михея вода забурлила и пошла искрящимися волнами. С холма было хорошо видно, как почернела листва, на раскидистых деревьях. Защита рухнула, и мы смогли проникнуть в дом.
Проекцию Татьяны, точнее то, что от нее осталось, мы нашли в ванной комнате. Михей вытащил пробку и бурая вода с шипением ушла в сливное отверстие.
– Огонь скроет следы, – кинул он зажигалку рядом с мумией, лежавшей в пустом джакузи. – Курила в ванной, – заржал он и я почувствовал, как перехватило дыхание. Тьма.
– Я хотела бы уйти, – держалась за голову Татьяна, отчаянно пытаясь вызвать жалость начальника.
– Отчеты, не вовремя. Поищи в сумочке таблетку и вперед.
– Не могу, – прошептала она перекошенным ртом. Ноги обмякли, и Татьяна рухнула, ударившись виском об угол стола. Боли не было. Лишь внутренняя тишина и холод. Скорая, реанимация и серый муж.
– Страховка и даже компенсация быстро закончатся, а вы еще молод. Увезите ее на родину, там ей обеспечат нормальный уход. Она годами может пребывать в таком состоянии, а может покинуть вас и на следующей недели. Все непредсказуемо, кроме одного, она уже не станет человеком. Та, которую вы любили, растеклась по ковру начальника, как бы грубо это не звучало. Чем быстрее вы примите истину, тем легче пройдет принятие.
