Данил Лис
Есть ли жизнь после Дани
– Ах, теперь еще и я во всем виновата! Ну конечно, этого следовало ожидать…
Надя посмотрела на него взглядом, полным гнева. И уже набрала полный рот воздуха, чтобы многое ему высказать. Очень многое.
Иногда в мыслях творится такое, что удерживать их в закрытом пространстве становится просто невозможно. Просто они очень шумные и большие. Таким мыслям нужна свобода, полет. Им нужно быть озвученными или прожитыми, чтобы перестать быть. Но не в этот раз. Надя поняла, что тогда разговор не закончится никогда. К тому же она вспомнила, что дома у нее важное дело. Выдохнула, повернулась к двери и перед тем, как за ней скрыться, небрежно проронила:
– Все! Не хочу тебя больше видеть. Я на тебя столько времени потратила!
– Ой, ну не смею больше его у тебя отнимать, – сказал Даня, сам не ожидая от себя такого.
А вот думал он при этом совсем другое: «Ну потрать на меня еще немного, давай еще раз попробуем и все наладим. Ведь я же тебя люблю». Но другое сказать не смог, а лишь повернулся и пошел на выход.
6
Случился хлопок, и Дес исчезла, оставив вместо себя несколько медленно оседающих и мерцающих в свете пламени блесток. Аци неторопливо допила чай. Встала и посмотрела на ковер: он никогда ей не нравился. Слишком простой. Подруга прошлась по нему и обернулась. Прошлась еще раз – вот, теперь лучше. Теперь это цветущий луг. И воздух тут же наполнился ароматом клевера. Аци обрадовалась тому, что никто ее при этом не остановил, улыбнулась и сделала еще одну правку, небольшую элегантную колонну, подпирающую потолок в комнате. Хотела еще одну, но вовремя себя остановила и вышла из дома, заперев за собой дверь.
Девушка оказалась в своем мире и не успела даже сильно промокнуть. Разделась, постояла у картины, с которой она в обнимку с Дести, еще маленькие, улыбались тому, кто на них так пристально смотрит. И только Аци захотела сделать себе случайное ведро мороженого, чтобы обдумать поведение подруги за просмотром случайного сериала, как в дверь постучались.
Она открыла, на пороге стояла Дес. Только какая-то другая. Потрепанная. Крупная слеза медленно катилась по ее щеке, оставляя за собой темную полоску, нижняя губа предательски дрожала.
– Мороженого понадобится два, – сказала Аци. – Заходи.
Дес, шмыгнув и утерев нос о рукав широкой кофты, прошла внутрь с опущенной головой. И встала в проходе. У подруги всегда непонятно было, куда заходить. Так идешь в гостиную, прямо и направо, как вчера шла, а попадаешь в темную кладовую. Или подвал. Было так, что они тут весело играли в прятки, пока Дес не поняла, что Аци невозможно найти, пока она сама этого не захочет.
Такая вот она девушка. В обычном мире ее бы считали ветреной. И странной.
Ветреная – это вроде как непостоянная, так общепринято считать. Но Ацидент была более чем постоянна. Она постоянно делала что-то, что ей вздумается. А вздумывалось ей очень многое. Дес еще не знает, что, помимо ковра, в ее доме теперь сделана небольшая перестановка и кухню придется изрядно поискать. А вы реально думали, что она ограничилась колонной? «Вовремя себя остановить» на языке Аци означает слегка не то, что мы привыкли слышать.
Так и в доме Аци, хотя там и дома-то в прямом понимании этого слова никакого не было, можно было войти в холодную сырую пещеру, а выйти из большого особняка с резными колоннами. Или если вы с ней по неосторожности своей поссорились, то вам придется долго искать выход, блуждая в густом тропическом лесу.
Но чаще всего, конечно, были колонны. К ним девушка питала особую привязанность. Порой даже без самого дома, просто стояли на поляне или в лесу два-три столба, высоко уходящих к небесам. Небеса… Они в мире Аци были особенно удивительные. Почти всегда разноцветные и усеянные разнообразными фенечками в виде облаков. А ночью на бархатном небосводе зажигались особенные звезды. Она поместила туда немного бус, свет отдаленного окна, костер, на котором в детстве обжаривала хлеб. Блестки бального платья. И еще очень много всего того, что хотела запомнить.
Колонны без дома, воскликнете вы, как может это все считаться домом? И знаете, чисто формально вы окажетесь правы. Так вот. Вам мешает именно прямое понимание слова. Оно же как устроено, понимание это. Слышите «Дом» и представляете стены, обязательно четыре, и если вы живете не в тропиках, то лучше пусть они будут утепленными. Крышу, окна и обязательно дверь, ведь дом на то и он, чтобы в него попадать. Без двери, это уже не дом, а сооружение. Ну или электрическая подстанция. И чтобы дверь обязательно закрывалась, иначе это небезопасно.
И да, все, что вы представляете, – действительно дом. Но если у дома совсем не будет крыши? Тут вы уже усомнитесь. Усомнитесь, только если вы не египтянин. Вы, если окажетесь в таком месте, особенно если там и двери, которую можно на ночь запереть, не будет вовсе, скажете – какие красивые стены. И то, скорей всего сделаете это из вежливости к хозяину стен. А потом постараетесь уговорить добродушного хозяина поскорее закончить с гостеприимством и показать вам, наконец, пирамиды. Чтобы вы могли вернуться в настоящий отель с кондиционером.
А египтянин придет и скажет: «Вах, какой красивый дом!». Усядется на пол, долго будет разглядывать элементы интерьера и восторгаться. И в действительности вы все будете по-своему правы.
Дом – это то, где вы чувствуете себя в безопасности. Это то, куда хочется приходить отдыхать. Это то, где можно укрыться от невзгод. Но и это тоже неполные понятия, слишком много условностей, как с крышей. Кто без нее не чувствует себя в безопасности. Кто без двери.
Был у меня один знакомый, который не чувствовал себя в безопасности без накопительного счета в банке. Спился. Человеку без дома не жизнь, а мука.
Дом – это то место, где вы себя чувствуете. Где вы существуете.
Аци провела подругу в просторную гостиную с камином и стеклянным столиком. Посадила на огромный диван и укутала пледом. Молча. Принесла мороженое. Фисташковое и фисташковое. И большие блестящие овальные ложки с завитками на кончике.
Дес долго разглядывала занавески. Почти такие же, как у нее. Подруга старается. Но разговор совсем не шел. Желание выговориться было просто огромным, но слова комом стояли в горле.
Это случилось на середине фильма, на самом интересном месте. Дести вдруг взяла и сказала, что он ее оставил. Просто взял и забыл. А Аци пришлось немало потрудиться, чтобы разобраться, где оставил, что забыл и что вообще происходит.
Тут надо бы вставить какой-то диалог между подругами. Но придумывать его не очень хочется, а пересказывать то, что они действительно говорили, совершенно иррационально. Там основное повествование состоит из многоточий, вопросительных и восклицательных знаков, многоточий и рыданий.
Забегая немного вперед, скажу вам, что ни в чем Ацидент не разобралась. Как это бывает с девочками. Дести сама-то не разобралась ни в чем, а уж подруга по обрывочным фразам и коротким предложениям со всхлипываниями и полным ртом мороженого, смогла понять лишь, что Дес безнадежно влюблена и этот подлец ее обманул.
А как поступают подруги в подобных ситуациях? Конечно, делают поспешные выводы, одновременно стараясь поддержать. И почему ей пришла в голову идея, что нужно срочно наказать преступника и заставить сожалеть о содеянном? Или вовсе не допустить этих страданий.
Девушка она была импульсивная, решения принимала быстро и окончательно. И Дес даже не успела понять, что происходит, когда Аци с воинственным видом соскочила с дивана, а наполовину пустое ведро подтаявшего мороженого покатилось по полу, оставляя за собой обширные следы.
Раздался хлопок, и Аци исчезла в клубах дыма.
На этом мы оставим сей странный мир. И даже не будем пытаться в нем разобраться. Там сами жильцы ни в чем не разбираются, почему мы должны? У нас стоит совсем другая задача, и не будем осложнять ее ненужными переменными. И нам нужно вернуться к главному герою, и не мешать Дес приходить в себя. Или уходить от себя, тут смотря с какой стороны посмотреть.
7
– Все! Не хочу тебя больше видеть. Я на тебя столько времени потратила!
– Ой, ну не смею больше его у тебя отнимать, – сказал Даня, сам не ожидая от себя такого.
А вот думал он при этом совсем другое: «Ну потрать на меня еще немного, давай еще раз попробуем и все наладим. Ведь я же тебя люблю». Но другое сказать не смог, а лишь повернулся и пошел на выход.
Ну да, не очень у него получилось все уладить, продолжал свои мысли Даня, когда обреченно удалялся от ее дома. На него вывалился огромный и холодный ком ощущения безысходности, что ничего уже теперь не вернуть. Окутал его целиком и медленно обтекал. С комами такое случается, они совсем не прочная субстанция, но достаточно долговечная и прилипчивая, чтобы в них можно было качественно увязнуть. Так он и шел, просто не в силах держать прямо очень отяжелевшую голову. Пока не натолкнулся на препятствие.
Ведь они всегда появляются тогда, когда мы на них давно не натыкались. Есть люди, которые натыкаются на препятствия круглосуточно. Препятствия их очень любят и безвозмездно одаривают своим перманентным присутствием в их жизни. А есть другой тип людей, которые этих самых препятствий попросту не замечают. Таких людей они стараются избегать. Ну а кому такое понравится? Часто вы будете ходить в гости к тем, кто вас мало того что не зовет, так еще старательно не замечает вашего присутствия?
– Ой, извини, – сказало препятствие.
– Ты что тут стоишь? – вообще формально Даня был не прав, он сам не смотрел, куда шел. Но тот первый начал извиняться, за что и должен поплатиться.
– Я не стою, я иду.
– Как ты можешь идти, если ты стоишь, и потому я на тебя натолкнулся?
– Я иду, я вообще не могу стоять.
– Это еще почему?
– Я не могу стоять, потому что я – Время.
Ну это не более странно, чем та Надина подруга в поликлинике, мало ли на свете психов, подумал Даня. И справедливо решил, что поддержать разговор будет лучше, чем идти грустить.
– И куда ты идешь?
– Вперед.
– А если тебе понадобится пойти назад? – Даня кинул на человека в фиолетовом брючном костюме испытующий взгляд.
– Иду я только вперед, но назад тоже можно заглядывать, скрывать не буду – есть у меня такая способность.
– А можешь меня туда, в назад, с собой взять?
– Конечно, могу. Пошли. – Человек улыбнулся, вынул руки из карманов штанов, неторопливо оторвался от стены, на которую опирался до этого, и собирался взять Даню за руку.
– Погоди, я же еще не сказал куда…
– И не надо.
Время все же схватил холодную Данину руку. Дальше все свернулось, как закрывающиеся лепестки большого бутона, кусочки видимого отрывались от общей картины происходящего и сворачивались внутрь. С одним лишь отличием: они при сворачивании тускнели и теряли цвета.
А затем все развернулось. В обратном порядке. Только теперь все казалось слегка затуманенным.
– Все! Не хочу тебя больше видеть. Я на тебя столько времени потратила!
– Ой, ну не смею больше его у тебя отнимать, – сказал Даня, сам не ожидая от себя такого.
А вот думал он при этом совсем другое: «ну потрать на меня еще немного, давай еще раз попробуем и все наладим. Ведь я же тебя люблю».
Очень думал. Второй раз. Сам при этом продолжал молча спускаться по лестничной площадке, вышел во двор и завернул за угол.
Ну да, не очень у него получилось все уладить, думал Даня, когда обреченно удалялся от ее дома. Пока не натолкнулся на препятствие. Муть в глазах резко пропала. Перед ним стоял человек в фиолетовом брючном костюме, держал его за руку и улыбался.
– Ты не дало мне все изменить.
– Ну во-первых, не ДАЛ, – Время выпустил Данину руку и сделал серьезный вид. – Я все-таки – мужчина.
– Но ты же время?
– Ну да, оно самое.
– Ну вот. Время – оно, мое.
– Никакое я не твое. Я, конечно, к тебе пришел, но давай проясним ситуацию на берегу. Я мужчина, мне нравятся девочки, и вообще, у меня есть любимая.
– Да я не про это… там правила… – Даня пожал плечами. – Ладно проехали. Почему же не дал исправить?
– Я не мог дать тебе исправить.
– Тебе жалко, что ли? Всего-то пару предложений заменить…
– Там ничего нельзя исправить, – обреченно вздохнул Время, – это же уже случилось. Откуда вы вообще этого всего нахватались, что можно вернуться и все изменить? Это вам не за перчаткой упавшей развернуться. Ты хоть примерно понимаешь, что я даже остановиться не могу?
– Как это, не можешь?
– Сразу, как только остановлюсь, – Время поднял указательный палец и нацелил его примерно вдаль, – у меня из-под ног исчезнет пространство.
– А куда оно денется?
Сложно было определиться, куда именно указывает Время. В итоге Даня продолжал таращиться на заправленный в бежевую рубашку старомодный шейный платок с завораживающим лабиринтным рисунком.
– Пройдет.
– А ты что? Вообще ничего не решаешь?
– Как это не решаю. Я волен идти быстро или медленно. Я стираю память. И даже отвечаю за возвращение из других измерений. Не люблю этим заниматься, много мороки, эту обязанность мне навязали. Но платят хорошо и работать приходится не много. В общем грех жаловаться.
– И как много этих измерений?
Хоть он и псих, но интересный, подумал Даня, когда понял, что, помимо этого вопроса, у него есть еще несколько. В итоге они сошлись на том, что стоять посреди тротуара и беседовать немного некомфортно для проходящих мимо людей. Они решили немного пройтись.
Время объяснил Дане, что пространство везде одно, на то оно и пространство. А вот измерений, где все измеряют, – бесчисленное множество. Что когда-то были попытки все объединить и привить одну систему мер. Но они не увенчались успехом. Каждое измерение настаивало, что именно его измерения правильные и всеобъемлющие, а у всех остальных – ложные, ошибочные. Были случаи, когда у нескольких измерений одна из мер была общей, но они настолько редки, что решили оставить их в покое, и с тех пор измерения только множатся. И у каждого совершенно свои порядки, меры и величины, в которых никто, кроме них самих, не хочет больше разбираться.
– Странно все, – присаживаясь на лавочку, подытожил Даня.
– Ты про измерения?
– Да я про вообще. Сегодня все странно.
– А, ну это всегда так. Просто ты раньше не замечал. Но, надо отдать тебе должное, ведешь ты себя в этот момент тоже очень странно.
Время уселся рядом и оглядел происходящее вокруг, однако таким взглядом, словно смотрел совсем не сюда. В это время девушка, все еще не раздавшая и половины необходимых листовок, бросала на него томные взгляды. Она очень хотела бы подойти к этому видному блондину и улыбнуться ему. И как было бы здорово, чтобы он перебил ее, во время рассказа о тренинге, просьбой сходить с ним на свидание.
И она бы это сделала, и даже не просто подошла, а сама напросилась бы на свидание. Если бы не этот, «ненормальный». Девушка, подумав, решила далеко не отходить, вдруг она так понравится красавчику, что он все же сам подойдет. Ну или этот ему надоест.
А красавчик, немного подумав, продолжил разговаривать с ненормальным.
– До тебя те, кто меня видели, вели себя крайне неразумно. Обзывались, ругались. Один даже полез в драку, очень хотел мне объяснить, что я неадекватен. Но я так и не смог разведать у него, почему он пытается это сделать не словами через рот. Вот я и подумал, что твое спокойствие очень странно.
– По тебе не видно было, что дрался.
– Я и не дрался. Я ушел.
– А давно ты так ходишь по улицам и всем рассказываешь, кто ты?
– Ох, Даня. Ты очень заблуждаешься, что я что-то и кому-то рассказываю. И еще больше заблуждаешься, что делаю это постоянно.
– Развеешь мои заблуждения?
Даня тоже урывками смотрел на эту девушку и втайне мечтал, чтобы она занялась своим делом и отошла куда подальше. А не мельтешила тут со своими гневными взглядами в его сторону и не отвлекала от разговора.
– Конечно, мой новый друг. Я всегда тут, но меня никто не видит. Вы, люди, вообще не видите все, что творится вокруг. А даже если и удается что-то разглядеть, вы не хотите об этом задумываться, типа показалось. Вам гораздо интересней узнать, пойдет ли она уже, наконец, куда-то. И даже если не на свой тренинг, то пусть просто уйдет куда подальше.
– Да, этого не отнять, – сильно смутившись, вздохнул Даня и решил больше не отвлекаться. – А что такое произошло со мной, что я тебя увидел?
– Не с тобой, со мной. Вот я и пришел проверить.
– Проверил?
– Еще нет.
– Понял, – Даня опять тяжело вздохнул. Время был прав, думал он о чем угодно, но не о том, что с ним происходят действительно странные вещи. – А действительно, никак нельзя сделать так, чтобы изменить то, что со мной сегодня произошло?
– Если ты про твое болезненное расставание, то нет. Оно уже случилось. Я бы мог предложить стереть память, но тебе эта процедура не очень понравится.
– Думаешь?
– Знаю, ты в итоге постареешь.
– А других вариантов меня туда вернуть нет?
– Есть один. Я могу пронести тебя вперед. В другую Вселенную.
– Не, не хочу в другое измерение, обычно там или динозавры, или дорогу переходят на красный сигнал светофора. А то еще и болезни какие страшные, от которых не придумали лекарства. Уж лучше тут.
– Я разве сказал измерение? Думал, мы закрыли эту тему, пока сюда шли, – Время выглядел довольно взволнованным, и в голосе проскальзывали нотки раздражения. – Ох, и откуда вы берете такую чушь. Да, странности везде бывают. Но, как правило, они везде одинаковые. Другое измерение потому и другое, что находится в другом месте. А все остальное там точно так же. Просто ты будешь измерять расстояние не метрами а килограммами.
– Тогда что такое другая вселенная?
– Тебе будет проще, если скажу в другой мир? Другая вселенная, это та, которая случится после того, как эта закончится. Точно такая же, но со своими измерениями, болезнями и динозаврами.
– Да никак не проще, все равно ничего не понятно. И ты действительно это можешь сделать со мной, и я там смогу все изменить?
– И да, и нет. Я могу тебя перенести туда, и поместить до того рокового разговора, но ты ничего не будешь знать о том, что сейчас с тобой происходит. И скорей всего поступишь точно так же. Впрочем, есть небольшая вероятность, что скажешь ей то, что тебе нужно. А еще, что тебя вообще там не будет, и придется перескочить еще на одну дальше.
– Почему не буду помнить?
– Потому что между Вселенными тебе придется совсем исчезнуть, – Время немного подумал и добавил, обращаясь словно не к Дане, а куда-то вдаль. – Тебе бы лучше думать о том, чтобы изменить то, что с тобой сегодня еще может произойти.
– А я изменю, если предложу тебе еще немного пройтись со мной? До меня.
– Если при этом у тебя есть что перекусить, то очень изменишь, – радостно отозвался Время.
Они встали и направились к Дане. По пути зашли в магазин, и прочие неинтересные подробности.
– У меня дома бардак, – смущенно сказал Даня, открывая дверь.
Так-то он очень сильно устал за этот день. Хотел кушать и домой. А предложил своему новому знакомому лишь немного пройтись напоследок. И уж никак не думал, что Время захочет есть. У него дома. Неловко вышло, надо было лучше подбирать слова, но что поделаешь.
А Время ничего не думал, он просто вошел в Данину маленькую однокомнатную квартирку и немного огляделся. Хотя про бардак подумал, что в голове у Дани похуже будет.
Они поели пельменей. Посидели на диване, разговор как-то не шел. А вот день уже заканчивался.
– А тебе никуда не надо?
– Я всегда там, где должен быть.
– Имел в виду место, домой, например, не надо тебе?
– Я дома.
– У меня.
– Ну и что?
– Да ничего, в общем-то, – Даня понял, что не судьба ему сегодня остаться одному, потому что что-то объяснять и доказывать уже точно не было настроения. – Я просто спросил. Постелю тебе на полу.
– Что постелешь?
– Ну, постель, ее же стелют, чтобы спать на ней.
– А-а. Даня, – Время понимающе хлопнул его по плечу, – не утруждайся. Я тут на диване пойду нормально.
Разговор снова не шел. Даня все же утрудился и постелил на полу. Себе. Затем сходил в душ и улегся. Очень долго приноравливался к новым условиям пребывания в своем доме. К тому же Время на диване молча лежал и смотрел то вдаль, то на него.
Даня в итоге совсем отвернулся, подумав что-то нелицеприятное. Подбил подушку и твердо решил уснуть. Ведь есть очень большой шанс, что он проснется в сильнейшем похмелье и поймет, что всего этого вовсе не существовало.
Но сон не шел.
8
У них были немного разные способы путешествовать. Ацидент не сразу оказалась в нужном месте нужного мира. А предварительно поскиталась, сея повсюду непонимание и сумятицу. Раз она поужинала в одной душевной компании свежим, утром только пойманным мамонтом. Случайно развязала небольшую локальную войну. По невнимательности создала небольшой, но эпичный шедевр. И много еще чего, но сначала расскажу про войну.
Только предварительно надо подтвердить вашу догадку – врачом у Дани была именно она. И еще, все эти путешествия с хлопками и блестками между мирами. Может показаться, что я путаю слова и понятия. И я действительно их путаю. Но! Делаю я это намерено. Сейчас объясню.
Наше собственное мышление сильно зависит от слов, нами же употребляемых. А как описать то, что мы не видим и не знаем? Тут приходится прибегать к уловкам и ужимкам. Подменивать и подмешивать понятия, слова и величины. Нет никакого потустороннего мира, из которого в мир людей приходят странные сущности и ругают смертных в кабинете у терапевта.
Вообще-то, потусторонний мир есть, в умах людей, и о нем часто говорят. Только ведь про свой мир они не говорят, поэтосторонний? Конечно, нет. И никто из них даже не хочет знать, где именно находится та сторона и почему мир именно за ней. И правильно, проще верить, что есть «Мир» и он «Не тут».
Так и в нашем случае. Все существует, и существует там, где и должно существовать. Одновременно. Все разом. Это как с электромагнитными волнами. Помните, были такие большие штуки, телевизоры? И ваш папа постоянно куда-то ходил поправлять антенну? Нет? Так вот, это сейчас мы включаем телевизор, и он просто показывает нам все, что захотим. В разумных пределах, конечно. В возрастном цензе. Ну или если вы знаете родительский пароль, или умеете грамотно сформулировать поисковый запрос.
А раньше было сильно иначе. Тогда телевизоры были большими, а трава была зеленее. Они ловили сигнал от телевышки разнообразными по виду и конструкции и часто самодельными антеннами. Некоторые для этого использовали подручные средства, такие как подлежащие утилизации детали из редких сплавов, пронесенные через проходную завода за поясом. Консервные банки, рули от старых велосипедов. Удилища, сломанные швабры и прочие ухищрения использовались, чтобы поставить вашу антенну выше остальных. А крыши домов были, как из фильмов ужасов или как поле после кровопролитного средневекового сражения, полностью усеяны заостренными шестами, проводами и иными странными конструкциями. Часто от ветра изрядно покосившимися.
Этими-то антеннами и принимались электромагнитные волны. А при включении телевизора эти волны преобразовывались в изображение (у зажиточных людей даже цветное) и звук. Только вот какая штука, когда вы на телевизоре переключали канал, изображение менялось.
Кстати, пультов для переключения каналов и регулировки громкости тогда не существовало. В их качестве использовались подручные инструменты, не достигшие совершеннолетнего возраста. Самая младшая в семье рабочая сила. Она обычно недовольная существующим положением вещей, противилась и гундосила что-то себе под нос, но страх получить от папы или старшего брата по затылку перевешивал лень.
От предыдущих звуков тоже не оставалось и следа. А вот антенну для этого вам менять не нужно было. Она одна одновременно принимала все сигналы. Эти сигналы всегда были вокруг нас. А телевизор настраивался то на один, то на другой. Более того, телевизор был практически не способен поймать сразу несколько сигналов. Иногда рябью проскакивала картинка с другого канала, но быстро исчезала.
О, это все натолкнуло меня на забавные воспоминания из детства. Потерпите немного, не могу не рассказать.
Значит, дело было так. Я настолько древний, что помню, когда по телевизору можно было в идеальных погодных условиях поймать только три канала. Больше просто не существовало. Но прогресс не стоит на месте, и в какой-то момент я узнал, что у моего друга есть один крутой четвертый канал. На нем постоянно показывали телемагазин, по которому люди на непонятном нам языке рассказывали про всякие интересные и полезные диковинные штуки, при этом обильно демонстрировали их возможности. И еще один удивительнейший мультик про супергероя с огромным мечом и ручным говорящим львом. И вот, воодушевленный просмотром сериала про сильнейшего во Вселенной и грозу злодеев воителя, я прибежал домой. Включаю телевизор и начинаю крутить настройку. И так, и сяк – не выходит, нет канала.
Позже мне сказали, что в нашем телевизоре нет специального дециметрового декодера (вот бы реально знать, что это такое) и его надо устанавливать отдельно. Ну и я все понял. И вразумил, что декодер нужен, чтобы поймать от антенны специальный заветный сигнал и телевизор смог на него настроиться. Ребенком я был пытливым и настойчивым. Поэтому принял вызов.
В моем шкафчике, спрятанные от брата под грудой исписанных тетрадок, аккуратно лежали различные платы и моторчики. Богатство мое на тот момент состояло из плат от сломанной радиоуправляемой игрушки, от калькулятора, небольшого радиоприемника и еще чего-то. Так же там лежали разбитые дисплейчики от калькуляторов и электронных часов, пара коробков спичек, пузырек с марганцовкой, магний, напильник (но это к делу не относится), множество моторчиков от всевозможных машинок и куча магнитов. Несколько севших батареек.
Вот именно на магниты я возлагал особые надежды. Ведь волны, которые ловил телевизор, – магнитные. Они должны были примагнититься к моей хитроумной схеме. Я крутил и перекручивал антенный провод как мог, между, над и под магнитами. Добавлял в него различные микросхемы, и все время искал этот недосягаемый канал.
Вот тогда-то, уже почти в отчаянии я просто водил по экрану телевизора одним из больших круглых магнитищ от сломанного динамика, не питая особой надежды на успех. А успех был! Но… не такой, как я ожидал. Я успешно сломал телевизор. Он сначала стал показывать фиолетовый, потом зеленый, потом мне это понравилось, и я сам не заметил, как один из цветов просто исчез.
Мастер, который пришел ремонтировать многострадальный ящик, сказал, что кинескоп надо менять. Разобрал телевизор полностью, вынул из этой огромной деревянной коробки кинескоп (да, тогда корпуса телевизоров были из дерева и очень большие) и унес.
А все остальное так и оставил разобранным! Это было просто чудо. Я нарадоваться не мог. Не отходил от него часами, изучал детали на платах. Но не долго. Помню, что в розетку он точно не был включен, а током меня жахнуло так, что волосы встали дыбом.
– Ты вот до этого провода дотронулся, – сказал мастер, которому я пожаловался, когда он принес новый кинескоп для водружения его в корпус нашего телевизора. – Тут надо аккуратней. Там знаешь, сколько вольт!
– Сколько? – не побоялся спросить я.
– Тыща! – так же не побоялся выпалить из нутров ящика старающийся не отвлекаться от работы смелый мастер.
Меня тогда эта цифра так сильно впечатлила, что я даже закончил с расспросами и позволил ему спокойно доделать свою работу. И впечатлила она не только меня, в школе я стал локальной популярностью. Мальчиком, который выжил. Но не долго. Учитель физики нам доступно объяснил, что убивают совсем не вольты. А жаль. Суперсилы хотелось очень сильно, лучше бы летать, но я и такой, какая есть, был рад. Но это уже опять другая история, вернемся к повествованию.
Вот примерно так и миры, вселенные, пространства или как вам хочется все это назвать, так и называйте. Так они существуют именно в одном месте (придумайте сами название этому месту, как вам самим нравится). А мы не только настроены лишь на свой мир, так еще о других не имеем ни малейшего понятия. Поэтому и не можем видеть большее. А когда пытаемся настроиться на другие миры, как правило, просто обматываемся неправильными магнитами и видим лишь рябь.
Создания другого мира примерно так же. Кто-то лучше, а кто-то хуже нас понимает происходящее, но это не имеет никакого значения. Главное, для чего я затеял сейчас это отступление от темы, – пояснить, что никакого телевизора для переключения между мирами не существует. Особенно если нужно попасть в определенное место. Пока нащупаешь, что именно надо осознать, нормально так поблуждаешь.
Ну вот. Теперь точно про войну… Я там выше писал, что наша героиня стала виновницей локальной войны.
Она не хотела в этом месте задерживаться, но архитектура здесь уж очень пестрела колоннами. Более того, ими безмерно злоупотребляли. Так Аци, прогуливаясь и разглядывая предметы своей страсти, сама не заметила, как стала объектом страсти человека весьма недурной наружности, случайно оказавшегося поблизости.
И как бы она сильно не желала счастья своей подруге, свое счастье она тоже не на распродаже нашла. И как только ее нос поравнялся с мощным торсом этого красавца, она неожиданно для себя забыла, куда направлялась.
– Здравствуйте, прекрасная незнакомка. Красивый фасад, не находите ли?
– Нахожу, – пискнула она тоненьким голоском, не сводя глаз с его могучей груди.
Знаете, так бывает. У нее сейчас перед глазами вместо потрясающих колонн оказалось что-то настолько великолепное, что вдруг ей стало страшно посмотреть целиком на человека. Чтобы не разочароваться. Потому что если что-либо в чертах его окажется не столь прекрасным и притягательным, то и этот мощный торс потеряет свою привлекательность.
Хотя это она уже потом обдумала и обставила таким образом свое поведение. В момент встречи с этим мощным фасадом она думала ровным счетом ничего.
– Не желаете ли войти внутрь? Я вам там все покажу.
Тут Аци немного отрезвела. И мы не будем вдаваться в размышления о том, какое именно слово привело в действие процессы в ее голове, позволяющие ей не просто взглянуть на собеседника, а даже составлять и внятно проговаривать несложные предложения. Она моргнула и подняла взгляд.
– Да, было бы прелестно войти внутрь, – вырвалось у нее мечтательно. Торс оказался лишь вершиной айсберга. Мысли снова куда-то исчезли, а на лице появилась милая улыбка.
И он вошел… И провел ее за собой. И показал ей этот удивительный храм. А потом эту площадь. И в довершение всего пригласил ее разделить с ним трапезу. В его дворце.
А до этого Аци и не замечала бродившей за ними повсюду многочисленной свиты. А вот его мускулистые руки на своей талии очень замечала. И в целом была не против.
