Данила Толкачев
Уроборос
Оторвав глаза от дрожащего в его руках пергамента, он поднял вдруг отяжелевшую голову и обратил свой взгляд сначала на представителей власти, а потом и на своих подопечных.
– Рë и Мо, – его голос дрожал, а в горле застыл ком, – соберите вещи Каспера и передайте им.
Все были поражены. «Каспера?», «Неужели это действительно он?», «Зачем он это сделал?», «Что же теперь будет с Пиром?», – звучало то тут, то там.
– Вот и отлично, – вновь зазвучал этот вестник зла, – чтобы впредь подобных происшествий не случалось, будет проведено взыскание с Вас, как с их непосредственного начальника. – Группа чёрных воротничков развернулась и скрылась за брезентовой накидкой, оставив Пира наедине со своим ужасом, а работников с неожиданной утренней вестью.
– Черт! Всё из-за меня, всё из-за меня! – ходил, приговаривая Рë.
– Хватит, успокойся уже, – пытался увещевать друга Мо. – Мы все виноваты. Решили, что ничего не случится – и поэтому не вернулись за картой. Нужно было тогда тебя послушать. И всë бы было нормально.
– Да что гадать? Ты понимаешь, что из-за меня пострадал человек. Двадцать лет? И все из-за грёбаного куска папируса. Разве это равноценно?
– Двадцать лет жизни человека и кусок бумаги? Нет. А вот двадцать лет жизни и владение родником, дарующем тебе власть над чужими жизнями, – да.
– Ну вот на кой он подобрал карту, так ещё и решил пойти на обозначенное место?
– Хватит бичевать себя, ты не виноват, и не одному тебе сейчас плохо. Пиру хуже. Только глянь на него, как размяк бедняга.
– Да, сколько сил он угробил на воспитание этого озорника – и всё напрасно. Касперу повезло с братом, а вот Пиру…
– Братьев не выбирают. Не стоит жалеть о невозможном – просто живи с тем, что дано.
– И что бы ты сделал в подобной ситуации? – Рë взглянул в миндальные глаза Мо.
– Уповал бы на Бога. Надеялся бы на то, что найдётся какая-нибудь вещица, способная подтвердить его невиновность.
– То есть отчаялся бы?
– В смысле? – удивился Мо.
– В Бога начинают верить тогда, когда человеку уже не на кого уповать – даже на себя самого. То есть ты бы отчаялся, перестал что-то делать, пытаться что-то изменить. Разве не так?
– В таком ключе я не думал.
– А стоило бы. Всё зависит от нас самих, и если что-то идёт не так – значит, ты стараешься недостаточно.
– И что же ты собираешься делать?
– Подставлять свою голову на отсечение – глупо. Так? В таком случае нужно для начала ощупать почву. Нужно будет проведать Каспера, пока это возможно. Когда там должно быть исполнение наказания?
– Завтра. Где-то в полдень.
– Тогда с утра пораньше сходим к нему.
– Эх, ладно. Может с этого что-то да выйдет.
– Да какого… Гх. Ещё один казус.
– Это мягко сказано, – проворчал Рë. – На неделю наказали. Это ж надо. Сами не организованны, потому и творят беспредел.
– Ладно пойдём тогда вдвоём. Дию вечером проведаем. Надо будет к старику Гарно зайти, рассказать о случившемся, может, подскажет чего, и угощение для нее возьмем.
Они направились к камерам временного содержания, расположенным в западной части города, на пятом внешнем кольце. Пересекли верхний рынок, спустились вниз через главную арку этажа и очутились на шестом кольце. Шестое кольцо зовётся ремесленным. Здесь как раз-таки и производят весь инвентарь для работ в шахтах. Также здесь производят столы, стулья, шифоньеры, трельяжи и прочую домашнюю утварь. Для обитателей седьмого и пятого колец – это рай, а для обитателей остальных колец – наказание, каторга, низкорослая работа, хоть они и пользуются произведёнными здесь вещами ежедневно.
Шестое кольцо слегка приплюснуто и скорее походит на эллипс. Во многих его стенах есть ниши и выпуклости, в которых расположены горны, плавильни и токарные станки, огороженные металлическими завесами.
– Кла-а-а-сс, – протянул удивлённым тоном Мо. Он всегда интересовался производством чего-то, сооружал в свободное время простенькие механизмы и хотел когда-нибудь работать в ремесленном секторе.
Мо шёл, оглядывая всё вокруг, пытаясь испепелить взглядом вокруг лежащие постройки и механизмы. Лицо его не выдавало, но внутри него был шторм разыгравшихся эмоций.
Впереди показалась толпа людей. Рë и Мо приблизились и тут же услышали какую-то ругань.
– Что ты натворил, недомерок? – прозвучало из эпицентра гвалта.
Они протиснулись через толпу и увидели, как в центре стояло несколько людей, разодетых в шёлковые фраки, темно-зеленого цвета. А прямо перед ними стоял мужчина с густой рыжей бородой, носивший холщовую рубаху с украшавшей её эмблемой скрещенных молота, иглы и нити.
– Глянь, – сказал Рë, – кажись, творец.
– А эти во фраках вроде как с третьего кольца.
– Опять устроили концерт из-за того, что им что-то было не по нраву?
– Нет. Всё гораздо проще, – заговорил рядом стоящий мужчина. – Они вроде как хотели сделать заказ, но Гелбер отказал им, так как перед ними ещё очередь из тринадцати человек.
– Это ж идиотизм какой-то, – воспрянул Рë.
– По уму так – но им плевать.
Жилки на покрасневшем от негодования лице одного из фраков напряглись, но последующего ругательства за этим не последовало. Мужчина резко поутих и впился пылким, перемежаемым с укором взглядом в Гелбера.
– Пойдём отсюда, – вдруг бросил стоящий до этого молча педант и тут же развернулся. Его компаньон смотрел на него с удивлением.
– Эро, ты ничего с этим не собираешься делать? – с негодованием вскрикнул зелёный фрак.
– Если продолжим это представление как низкосортные паяцы – потом у нас всех будут неприятности, – холодным голосом произнёс тот.
Его собеседник с желчью кинул взгляд на по-прежнему гордо стоявшего Гелбера и, запомнив лицо причины своего негодования, резко развернулся и пошёл вслед за Эро.
Все поутихли. Толпа вскоре разошлась, а вместе с ней и некоторое время стоявший на месте Гелбер.
На месте недавнего инцидента осталась лишь наша двоица. Рë погрузился в раздумья, а Мо, оглядев округу, решил, что пора поспешить, чтобы успеть до окончания личного времени, и позвал за собой Рë.
– Да что же это за чертовщина творится? – размеренно произнёс Рë. – На ремесленниках по сути держится жизнь всего города, но почему тогда обеспеченные жители не почитают их, почему они их порицают за невежество и неопрятность, хоть и сами без них не смогут выжить ни секунды. Обеспеченный люд – никто без оборванцев, подобных нам. Тогда что уверяет их в превосходстве. Из-за чего всё это высокомерие?
Тюремные камеры располагались на оконечности пятого кольца. Кольца правосудия. Чтобы встретиться с Каспером, Мо и Рë отметились на пропускном пункте, а на вопрос о цели визита ответили: чтобы передать тёплую, сменную одежду. Посещение предусматривало время пребывания на территории – ни больше ни меньше – тридцать минут. Они подверглись осмотру при входе на территорию карцера. Вскоре они миновали сторожевые колонны, внутри которых были высечены небольшие сторожки, где располагались группы силовиков. Камеры, в которых содержались заключённые и временно изолированные, были встроены внутрь пятого кольца целиком, и лишь решётчатые окна в потолках камер высовывались на сантиметр-другой. Камеры были два на два метра и вмещали одного человека. Кроме голых стен в распоряжении несчастного узника больше ничего не было.
Каспер сидел в камере под номером девять, расположенной в самом центре лагеря. Он сидел, понурив голову и обхватив колени руками. От здешнего холода и кормёжки он весь продрог и выглядел исхудавшим – хоть и пробыл он здесь всего ночь.
– Заключенный Каспер Бортно, к вам товарищи с вспоможением, – низким баритоном отчеканил надзиратель, провожавший Мо и Рë.
Каспер не шевельнулся. Казалось, он даже не дышал и уже просто слился с этой конурой воедино. Надзиратель повторять своё объявление не стал и вмиг приблизился к зарешеченному просвету, вынув дубину из-за поясницы. Воздух сотряс громкий металлический звон.
– Я что, дважды должен говорить одно и тоже?! – взревел надзиратель. – А ну живо поднялся!
Каспер раскинул члены и вяло стал подниматься. Через несколько неспешных секунд он стоял на ногах, осунувшись и так и не удосужившись поднять головы.
– Вот так бы сразу, – прогремел офицер. – Приятного разговора. – Он кивнул Рë и Мо и удалился.
– Эм… Привет, что ли, – помялся Рë.
– Как ты?
– А как вы думаете, каково человеку, у которого отняли свободу? А всё почему? Из-за какого-то клочка бумаги… – Из ямы послышались всхлипывания.
– Да ладно тебе, – начал Рë с горечью и сожалением. Его душу терзали сомнения и стыд, жалость и страх. Казалось, его разорвёт изнутри от стиснутых стенаний. – Может, всё обойдётся.
– Ты сам веришь в то, что говоришь?! – не выдержал Каспер. – Меня поймала национальная гвардия. А к таким если попадёшь, уже не вылезешь. Они вцепятся тебе в горло и будут так держать до тех пор, пока ты не издохнешь.
– Ну зачем ты только подобрал эту карту, – тускло выговорил Мо.
Касперу было всего тринадцать. Его сердце не было осквернено ничем. Ни алчность, ни эгоизм, ни жестокость не находили себе места в теле и душе этого юнца. Он страдал разве что малодушием, и то, в той же мере, что и каждый из нас. Сейчас он был наг и слаб. В глазах его горел малюсенький огонёк жизни, который затухал всё сильней с каждой секундой. Надежда в нём исчезла в тот же миг, как он был схвачен в тех промозглых тоннелях, коим нет конца. Сейчас им одолевали лишь отчаяние и сожаление о невозможности мечты.
– Вы же сами знаете, каково брату. – Заплакал Каспер. – Пир старается изо всех сил, лишь бы я мог хорошо жить и есть. А я? Что я могу сделать, чтобы помочь ему? Мне всегда были стыдно за свою слабость. Но тут попалась такая возможность. Нашёл какую-то карту. Ради интереса решил пройтись до отмеченного места, а там оказался родник. Я не питал надежд владеть им самому. Думал, смогу дать всё людям и Пиру в том числе. Думал, мы сможем жить лучше. Откуда же я мог знать, что это приведет к такому, что это запрещено? – В его мокрых от слез глазах засияла чистая искренность, с которой маленький ребёнок говорит родителям о том, что он не хотел ничего ломать, – ему лишь хотелось как-то помочь близким. То же было и с Каспером.
– Это же проходят на первых уроках подготовительных курсов. Как ты мог не знать? – Удивлённо воззрился на Каспера Мо.
– Я не был на этих курсах. – Ещё отчаянней заревел Каспер. – У нас не было денег, чтобы их оплатить, а льгот и подавно.
– Да, ситуация.
Рë и Мо больше не знали, что сказать, потому и застыли в неловком молчании.
– Это ж ещё надо было, – вдруг поднял голос Каспер, – чтоб национальная гвардия там бродила. Причём именно в тот момент, когда я там был и причём с этой треклятой картой.
Мо вдруг осенило.
– Действительно. А что они там делали?
– В смысле? – недоуменно воззрился на него Рë.
– Это же было в западном секторе двадцать четыре? – спросил он Каспера.
– Да.
– Юрисдикция национальной гвардии ограничивается двадцатым сектором, что они тогда забыли на закрытой территории в четырёх секторах от регламентированных? Это же вообще запретная зона, мертвые территории. К ним запрещено приближаться.
Рë собрался что-то спросить, как раздался гудок из динамика. «Посещение окончено. Просьба всех неуполномоченных лиц покинуть территорию карцера». Тут же на горизонте показался надзиратель, приведший их сюда.
– Точно, чуть не забыли, – воскликнул Рë. – Держи, – он передал через решетку небольшой свёрток, – мы все понемногу собрались. Там некоторые вещи и консервы. Удачи тебе. И прости. – Последние слова он произнёс очень тихо, так что никто их больше не услышал.
– Как ты?
Они уже вышли за территорию карцера и направлялись на смену. Обед подходил к концу – и с минуты на минуту ожидался сигнал.
– Такое чувство, что я совершил что-то ужасное. Самую крупную ошибку в своей жизни. Я угробил чью-то жизнь. – Он замялся. – Не каждый может подобным похвастаться, – попытался пошутить Рë.
– Если хочешь это исправить – что, я считаю, уже поздно делать, – не прекращай пытаться. Ты ж сам знаешь, удача улыбается упорным.
– На душе словно кошки скребут. Надеюсь, Гарно сможет дать какой-нибудь совет.
– Как? – вскрикнул старик, но тут же опомнился и перешёл на шёпот. – То есть вы хотите сказать, что нашли родник и нанесли его местоположение на карту, которую потом потеряли и её подобрал ваш товарищ. Верно?
Рë кивнул.
– Как же вас так угораздило. Ну, тут я вам не советник.
– В смысле? – произнёс ошеломлённый Рë. – Как это? Ты не хочешь помочь?
– Да я бы с радостью. Вот только в данной ситуации я вам не товарищ. Поделать здесь нечего. Это патовая ситуация. Отменить постановление национальной гвардии может только раджа и его помощник. Но аудиенции ни того, ни другого вы не добьётесь.
– Что же тогда делать? – спросил Мо.
– Смиритесь с этим. Смирение – тоже выход. Да, может, и не из приятных. Но всё же. Не будете же вы искать выход в этих пещерах? Конечно, они таят много тайн. Но многие из них не предназначены для ушей живых. Вы же не знаете, что вам нужно искать? Вы умные ребята. Поэтому в вас я ни капли не сомневаюсь. – Гарно пронзительно воззрился на Рë и Мо, стоявших рядышком с читающимся непринятием в глазах.
– Может, ты и прав, старик, – вздохнул Рë.
Мо удивлённо взглянул на своего друга. Рë с кем-то согласился? Это невозможно.
– Пойдём, Мо. Нам нужно ещё сегодня принести вещи для новенького.
Гарно остался один за стойкой. Лицо его украшала улыбка, а на лице средоточенно игрались мысли.
– Интересно, что же вы вытворите на этот раз? И самое главное – до куда вы дойдете?
Глава 3
– Что ты задумал? – взволнованным голосом спросил Мо.
– Ты говорил: странно, что национальная гвардия находилась не в своём секторе, – проговорил на ходу Рë, усиленно передвигая ногами.
– Ну, да, и что?
– Не думаешь, что в таком случае у них там есть что-то, о чем они не распространяются? Какой-то тайник или, может, скрытая ветка коридоров. Тайные делишки – одним словом. – Он усмехнулся.
– Да даже если и так, нам-то какое до этого дело?
– А вдруг это наш шанс вытащить беднягу Каспера? Ты об этом не подумал? Им же плевать, кого хватать – лишь бы были предпосылки. Один, забрел в неведомую даль от лагеря. Так еще и при себе причудливая карта. Идеальный преступник!
– Как ты собираешься ему помочь? Что ты хочешь там найти?
– То, с помощью чего мы сможем поиметь власть. Мы либо сможем сделать необходимое прошение…
– Уже звучит как вздор.
– Поэтому я и склоняюсь ко второму варианту. Немного махинаций.
– Погоди. Ты собрался шантажировать силовиков? Ты совсем из ума выбился?
– Скорее делаю опасную ставку.
– Не думаешь, что это перебор, в сравнении с той малейшей оплошностью?
– Если эта оплошность меняют твоё мышление, всю твою жизнь, можно ли считать её настолько мелкой и вообще – можно ли звать это оплошностью?
Величественные колонны, воздвигнутые в исполинской зале, высились на добрую сотню футов. Атриум, некогда служивший для прибежища тысяч людей, ныне был заброшен – или хотел казаться таковым – и служил переплетением сотен ходов и железнодорожных веток. Эти ходы и тоннели когда-то сообщались с другими подземными городами – последними оплотами человечества. Некоторые ходы обрушились из-за неправильной установки свай – они попросту не смогли выдержать весь вес скальной породы. Тоннели и коридоры давно заброшены, а вход в них завален валунами. Правительство оцепило тот округ, чтобы никто не попал под очередной завал. Потому многие из проходов были либо погребены под кучей валунов, либо оставлены во власти пауков, червей крыс и прочей живности.
Своды пещеры, изувеченные годами, непоколебимо держали многотонную громаду. Рë и Мо – только уже без Дии – возвратились на то место, где когда-то заметили работников шахт. Ни напыщенного официала, ни пресловутого бригадира, ни его чернорабочих видно не было. Этот округ считался мёртвой зоной. Он входил в юрисдикцию раджи, но следить за ним никто не собирался. По крайней мере, по мнению большинства. Панорамное окно, выходящее в массивную, пустующую залу, по-прежнему было никем не тронуто. Двоица перевесилась через заграждение, после чего они уцепились за выступ и, нащупав ногой точку опоры, начали спуск. Окно располагалось на высоте семи-восьми метров. С должной аккуратностью и неспешностью подобный спуск мог осилить любой неподготовленный человек. Поэтому для Рë и Мо подобное не составило никакого труда. Спустившись по пологому склону, они направились к стене, хранящей гравюру со змием, оплетшим всем своим телом посеребренный ключ. Глаза изображённого хладнокровного зияли, манили, завораживали, выворачивая душу. Казалось, прохладная стена обращалась в огромного, стофутового змея и, извиваясь, поглощала зевак, осмелившихся воззриться на него. Змей словно тянулся к своему хвосту, пытаясь его вкусить. Язык его жадно удлинялся и извивался, исподволь прикасаясь к самому себе.
– Что за чертовщина? – воскликнул Рë, воззрившись на представшее зрелище. Гравюра, казалось, возвышалась надо всем, хоть и едва доходила до потолка.
– Похоже на символ бесконечности. Уроборос. Змей, пожирающий самого себя без какого-либо продвижения.
– Или вестник гибели, – мрачно проговорил женский голос.
Рё резко дёрнулся и обернулся. Со стороны одной из пещер проявилась некая фигура, утончёнными движениями плавно шедшая навстречу.
– И что же вы тут делаете, малышня? – пролепетала женская фигура. Она уже приблизилась на расстояние нескольких метров, но лица так и не получалось разобрать.
– Кто ты?
– Можешь не бояться меня. Плохого тебе я уж точно ничего не сделаю.
– А ну, отвечай! Кто ты?
– Раскрыть ли завесу, аль оставить в неведении, – ехидно проворковала тёмная фигура, оставив вопрос без внимания.
– Да что она несëт…
– Как ты думаешь, почему все всегда сводится к одному месту? К этой зале? Что сюда так манит злосчастную беду?
Рë стоял, боясь что-то предпринять. Он не понимал, что сейчас происходит. Кто она? Зачем всё это говорит?
– Зло распространяется из этих пещер паутинкой на расстояние многих миль. Отправляться на поиски, заведомо не зная, что нужно искать, – заманчивое действо. Ведь именно в таком случае мы можем найти что-то большее, что-то, до чего не удавалось докопаться.
– И… что же ты хочешь сказать этим?
– Везде что-то спрятано. Всюду можно что-то найти. Но если где-то сокрыто ничто – здесь сокрыта тьма.
Тёмная фигура обернулась так, словно она всё это время стояла спиной к нему. Но это точно было не так. Здравый смысл трубил об этом. Он видел этот призрачный взгляд. Эту искру, выглянувшую из мрака. Рë каким-то образом удалось перехватить ее взор. Он сам не понимал почему, но он твёрдо знал, что она смотрит туда. В нишу дальней стены. Он присмотрелся. Из-под выпуклого строения что-то торчало. Выглядывало что-то наподобие кисти, указывающей на неизвестное.
– О чем ты думаешь теперь? – тем же меланхоличным тоном спросила его фигура. – Что с тобой?
Вдруг её образ подернулся. Картинка сменилась тьмой, а тьма, в свою очередь, – лицом Мо.
– Что с тобой? – вопрошал своего друга встревоженный Мо.
– А ты разве не видел…
– Видел? Что?
– Не понимаю… – Рë оглянулся и уставился на изображение свернутого змея, так его заворожившего.
– Ты в порядке? – Мо взял его за плечо.
Рë резко обернулся и, невзирая на озадаченного друга, направился туда, где, как ему казалось, хранилось то, что им было нужно. Перемахнув через половину залы, Рë подошёл к нужному месту. Стена выглядела обыденно. Грубый, холодный камень. Никакой ниши не было. Странно.
– Да что с тобой такое? Скажи уже наконец. Рë! – Не сдержался Мо. – Ты сам не свой.
– Здесь, здесь что-то есть. Должно быть.
Не успел Мо сказать что-то ещё, как Рë в одно мгновение отошёл, набрал скорость и с разбега врезался в каменную стену.
Стена поддалась и распалась на щепки. Рë упал внутрь.
– Муляж, – проговорил удивлённый Мо. – Но как… Откуда ты об этом узнал?
– Сам не знаю. – Рë поднялся с пола и стал рассматривать место, которое открылось теперь с совершенно другой стороны.
Это был ход, высеченный в стене и скрытый от посторонних глаз. Коридор тянулся далеко во тьму. На рельсах уже стояли приготовленные для транспортировки вагонетки, накрытые брезентом.
Мо подошёл к товарищу.
– Наподобие тех, что грузили поденщики, которых мы недавно видели.
– Или это они и есть.
Рë потянулся к брезентовой накидке, чтобы отворить сокрытое, как вдруг по направлению ко входу в коридор послышались глухие шаги.
– Черт, – выругался Рë.
– Если и бежать, то туда. – Мо указал вглубь тёмного тоннеля.
– Заметят. – Рë впопыхах пытался что-то придумать. В голову как обычно ничего дельного не лезло.
Вдруг его осенило. Не такая уж и отличная мысль, но ничего другого им не оставалось.
Рë отдернул с вагонетки плотный балдахин.
– Запрыгивай.
От подобной выходки Мо оторопел.
– Запрыгивай, говорю. Времени мало.
Мо поколебался и секунду спустя все-таки полез внутрь.
– Ай, здесь холодно. А ты-то куда?
– Тебя прикрою, а сам залезу в ту вагонетку.
В ответ Мо протяжно выдохнул.
Звук шагов становился всё более отчётливым.
– Давай, сиди тише воды, ниже травы.
Рë прикрыл вагонетку её первичной накладкой и, быстро отворив очередную вагонетку, запрыгнул внутрь и накрылся куском брезента.
В этот момент в коридор кто-то вошёл.
– Вот ещё партия, – прогнусавил голос. – Давай за дело.
Рë почувствовал, что телега сдвинулась с места.
– Чего она такая тяжёлая? – проворчал писклявым голосом второй.
– Не твоего ума дело. Кати дальше, толкай сильнее.
Вагонетки шли по проржавевшим рельсам с натягом. Минута-другая. Нервы шалили. Терпение каждого было натянуто до невозможности, как тетива лука. Сердце стучало так громко, что казалось невероятным, – рабочие их до сих пор не нашли. Каждое мгновение растягивалось так, что секунды ощущались часами. Стук и скрип металла разбегались по подземелью. Рабочие о чём-то неспешно переговаривались. Вскоре они остановились.
– Эти куда? – спросил обладатель писклявого голоса.
– В Восточный Дет. У них там материала как раз недостаёт. Пойдём стрелку сменим.
Работники удалились.
Это шанс. Рë выскочил из своей телеги и приблизился к другой, где сидел Мо. Он откинул накидку.
– Вылезай! Это шанс удрать.
Но Мо его не слышал.
– Ты чего застыл. Вылезай быстрей. – Рë от нетерпения заглянул внутрь вагонетки.
Он увидел мрачную картину. Мо сидел, съежившись, и не двигался. Вокруг него были разбросаны мешки со льдом и расфасованные пакетики с… Органами. Где-то лежали почки, то печень. Под ногой было сердце, закинутое поверх лёгкого. Из вагонетки веяло склепным дыханием смерти, пробиравшим до дрожи. Рë застыл, а из прохода вновь послышались шаги их невольных провожаемых.
– Слышал шорохи?
– Как будто кто-то у вагонеток копошится.
Они приблизились к вагонеткам с ужасающим содержимым. Рука потянулась к брезентовой накидке и отдернула ее…
Рë и Мо двигались по неизвестному коридору наобум. Практически вжавшись в стену, они ползли вперед и переговаривались лишь украдкой, или вообще одним мимолетным взглядом. Гул ветра, свистящего в бесконечных поворотах и ходах, звучал ото всюду.
– Ты уверен, что нужно идти в этом направлении? – неуверенно прошептал Мо.
– А разве у нас есть ещё какой-нибудь вариант, куда идти? Единственный ход был поблизости. Так бы нам кранты было. Сейчас хоть живы и на свободе.
Секунду подумав, Мо проговорил:
– Пока нас везли, я не ощущал каких-либо поворотов. По идее если идти этим тоннелем дальше, мы, возможно, выйдем к тому большому атриуму.
– Сколько мы ехали? Минут двадцать?
– По ощущениям полчаса где-то.
– Значит, идти нам примерно столько же. Лишь бы это был верный путь.
Последние слова он произнёс едва слышно, почти про себя.
Вскоре они вышли к развилке.
– Этого ещё не хватало.
– Гляди, левый коридор уходит в сторону. Правый, вроде как не сворачивает никуда, держится нужного нам курса. По крайней мере, поначалу.
Они свернули в правый ход, заранее оговорив, что, если ход начнёт клониться в сторону, они тут же вернутся к развилке и выберут другой проход.
Через несколько шагов коридор вильнул влево, но тут же через пару метров вернулся на прежний курс. Вскоре стали встречаться обильные залежи базальта. Странный запах копоти нарастал с каждым шагом.
– Видимо, поблизости расположен вулкан, – прошептал Мо. – Не знал, что он есть поблизости от города.
Они продолжили идти.
Фальшивая тишина шумела повсюду. Темнота покрывала все закоулки коридора. На каждом шагу казалось, что сейчас кто-то выпрыгнет из-за несуществующего угла. Все представлялось фальшивым, загадочным и настолько простым – просто до вульгарности, – что двоица уже и не верила в то, что они сейчас находятся в нескольких километрах от родного барака. Глаза, уже привыкшие к темноте, слезились от поднимаемой ногами пыли. Небольшой карманный фонарик не справлялся – вокруг была пелена пыли, песка и мельчайшего грунта, из-за чего они шли практически на ощупь. Звуки шагов резонировали в сводах этих бездонных пещер. От долгого нахождения в темноте нагнеталось чувство опасности. Казалось, чьи-то глаза жадно впились в спины путников. Раздался чей-то густой бас.
– Слышал? – подал голос Рë.
– Шуршание?
– Да нет же – голос.
– Где… – Мо вдруг затих. Сзади что-то зашумело, заскрежетало.
Рë обернулся и направил в сторону Мо свет фонарика.
– Что случилось?
Мо распластался на земле. Над ним возвышалась какая-то фигура в экипировке национальной гвардии. Лицо стражника скрывала маска с извилистым узором.
– Представьтесь, – зазвучал знакомый бас. – Кто вы, откуда и что здесь делаете.
Дыхание сперло. Сердце судорожно заколотилось. Ноги на секунду подкосились, но Рë смог-таки устоять и стал быстро соображать, что делать.
Рë откашлялся.
– Мы диспетчеры трансферных путей. Проводит негласную проверку. Теперь Ваша очередь. – Рë незаметно потянулся к зыбучему выступу.
– Проверка? Больно вы молоды для подобных должностей. – Мужчина приблизился к лицу Мо. Тот давно уже догадался, что Рë намеревается совершить очередной этюд, но какой именно – пока не понял.
В ту же секунду в лицо гвардейца врезался плоский, твёрдый, рассыпающийся предмет небольшого размера. Не успел он оправиться от этакой неожиданности, как в него всем телом влетел Рë. Стражник рухнул наземь.
– Вставай, – вскрикнул Рë, потянул Мо руку и одним рывком поднял того на ноги.
– И что дальше?
– Бежим!
Стражник уже поднялся на ноги и нацелился на нарушителей.
– Быстрее!
Двоица с места набрала скорость и понеслась сломя голову в направлении, предвещавшим им возвращение домой. Стражник чуть не схватил Рë за рукав комбинезона, но Рë смог извернуться и проскочить мимо, не попавшись. Стражник рванул вслед за ними. Рë и Мо, не сговариваясь, свернули влево, затем – вправо и, перескочив через небольшой заслон, очутились в узком тоннеле. Тупик. Стражник нагнал двоицу. Небольшая комната была усеяна сталактитами, щетинистой пастью сверкавшими вокруг.
– Ищи выход, я пока его отвлеку, – шепнул Рë и сделал несколько шагов в сторону стражника.
– Не стоило вам убегать, – проговорил с небольшой одышкой стражник. – Всё равно ваша участь уже известна. К незаконному проникновению на административную территорию будет прибавлено сопротивление национальной гвардии.
– Навряд ли у тебя что-то выйдет, – Рë пренебрёг званием гвардейца и, усмехнувшись, сделал выпад. Он скользнул справа от стражника и, слегка пригнувшись, провёл рукой по полу. Слой столетней пыли и гравия наконец затронула человеческая рука. Вмиг Рë дёрнул кистью правой руки по направлению к стражнику. Тот, ожидая, что в него полетит горсть пыли, быстро зажмурился, но ничего так и не почувствовал. Обман. Как только стражник это осознал, в его ногу влетела чужая. От неожиданности гвардеец раскрыл глаза, однако равновесия так и не лишился. Он опередил едва замахнувшегося Рë и схватил того за локоть крепкой хваткой. Не шелохнуться. Рë попытался ударить его в бок, но ничего не вышло. Хватка не ослабла ни на йоту.
– Хватит паясничать. Оставь эти детские пререкания. Тебе хуже будет.
На это замечание Рë промолчал. Он уже почти стоял на цыпочках. Быстро сообразив, он резко подпрыгнул и сгруппировался. Стражник опешил. В тот же миг Рë быстро выпрямил ноги и ударил оппонента в корпус. Не ожидавший подобного, офицер отпустил Рë и упал на спину. Тут же к лежачему подскочил Рë и, ни минуты не колеблясь, кинул ослепляющую горсть прямо в глаза оппоненту.
В это же время в противоположной стороне от схватки стоял взволнованный Мо. Он озирался, планируя план побега. Ни в одной стене не было даже мелкой щелочки. А если возвращаться по уже известной тропе, есть большая вероятность наткнуться на остальных патрульных; ко всему прочему еще нужно как-то обойти этого национала. Мо вскинул голову в надежде найти хоть малейшую возможность побега. Шанс. В потолке было сквозное образование, сокрытое между свисающих остроконечных сталактитов. Взобраться наверх не составляло труда. Но была другая проблема. Отсутствие времени. При возможности стражник сразу же среагирует и схватит одного из них, либо вообще обоих. В таком случае необходимо было его как-то занять. Но как?
В это время Мо заметил, как гвардеец свалился на пол, а Рë подскочил к нему и швырнул в глаза пыль. Не упуская возможности, Мо воскликнул.
– Быстрее сюда!
Рë оглянулся и секунду постоял, а потом спустя пару лёгких движений оказался близ Мо.
– Что придумал?
Мо указал пальцем вверх. Рë быстро взглянул на потолок и тут же встал в стойку, скрестив руки.
– Лезь.
Без пререканий Мо упёрся ногой на руки Рë и обхватил того руками. На счёт три каждый сосредоточился. Мо напряг все свои мышцы и подпрыгнул вверх, а Рë быстро вскинул руки. Ухватившись за выступ, Мо с лёгкостью подтянулся и перевернулся к проему лицом. Рë обернулся назад. Стражник уже оправился, протёр глаза и поднялся на ноги. Ориентация вернулась к нему, и он нацелился на смотрящего на него Рë. Мо крикнул: «Давай!» и протянул руку. Собрав все свои силы, Рë согнул жилистые ноги в коленях и прыгнул. Прыжок оказался удачным и выверенным. Рë схватил кисть Мо и почувствовал приближающуюся опасность. Стражник быстрыми шагами оказался прямо под проёмом, ведущем в неизведанном направлении. Он попытался схватить беглеца, но промахнулся. Рë втянулся и заполз в каменную нору.
Офицер национальной стражи выругался.
Рë и Мо очутились в скалистом проходе, испещренном сталактитами и сталагмитами. В проходе была сделана дорожка, с пути которой были аккуратно высечены все препятствия. По правую руку, в стене, тянулась узкая сквозная полоска. Двоица аккуратным, неспешным шагом приблизилась к просвету и заглянула внутрь. За стеной работали десятки людей в изгвазданных робах. Они толкали тележки, вагонетки и дрезины по очищенным путям. Пары ног сновали перед глазами туда-сюда. Работники о чём-то мельком переговаривались. От небольшого тоннеля тянулась вереница ходов, разбросанных по всем возможным сторонам.