Дария Эссес
Академия «505». Крах Ремали. Часть 1
– ЦЭС?
Мама подтвердила мои слова кивком.
– Я оставила вам ту записку, потому что знала: они придут за нами. Мы просто не успели… подготовиться к уходу. Не успели оставить вам всё нужное для будущей жизни, не успели найти родственников из Германии, которые приняли бы вас. Сначала ЦЭС и вправду отправил нас в Литла-Храун, но это произошло перед Падением, а не после него. Они снова всем солгали.
– Как же вам удалось сбежать? Эта тюрьма самая охраняемая во всем кластере, – изумился я, глядя на родителей.
– Всё просто, – улыбнулась мама. – Ее взорвали Феникс и другие Каратели.
У меня отвисла челюсть.
– Мы долго планировали переворот и хорошо скрывались. ЦЭС не смог уличить во лжи всех оппозиционеров, поэтому они выступили в самый неожиданный момент. Правда, на это потребовалось много времени. Поэтому мы просто не успели спасти вас перед Падением и проведением эксперимента.
– После катастрофы мы решили залечь на дно, – подхватил отец. – И вы тоже неплохо сделали это. Мы не могли отыскать вас четыре года. Четыре года мы пытались найти своих детей, пока они меняли города каждый месяц. И только когда вас отправили в академию, мы поняли, что нужно делать.
– Дальше мы начали составлять план – и вот теперь вы здесь.
Я сидел в тишине долгую минуту, барабаня пальцами по коленям.
Как обычно всё оказалось не так, как мы предполагали. Столько лет мы с Ксивер прожили в обиде на мать и отца за то, что они бросили нас на волю судьбы. Столько лет мы были убеждены, что они мертвы.
И вот они сидят передо мной и говорят эти слова.
Они были в тюрьме.
Они искали нас по всей Исландии.
Они никогда не переставали любить нас.
– Мне сложно объяснить, что я чувствую, – вырвался из меня честный ответ. – Нам с Ксивер нужно время, чтобы просто… принять это. Мы столько лет жили в неведении и лжи, а сейчас… сейчас всё слишком изменилось. Не обижайтесь на Ксивер, это ее защитный механизм. Она была ребенком, когда всё произошло.
– Мы понимаем, – вздохнула мама. – И будем ждать столько, сколько потребуется.
– А что с родителями Рейвен?
– Погибли, – тихо ответил отец. – Еще до Падения.
Для Рейвен наши родители были намного ближе, чем свои собственные, но эта новость всё равно ударит по ней. Такие вести не проходят бесследно.
– Еще один вопрос. – Я посмотрел на маму. – Про временную петлю.
Когда Ксивер рассказала всем, что произошло в Хваннейри, мы не могли в это поверить. Ни я, ни Роксания, ни другие наследники. Поверили только наши родители, потому что они сами большую часть жизни проводили научные исследования.
– «Мы встретимся, когда вы запустите второй цикл». Как ты узнала, что Ксивер попала во временную петлю?
– Она сама дала мне знак, придя из другой временной реальности, – пояснила мама. – Представь, как однажды я просыпаюсь и нахожу фотографию своей дочери. Только тогда ей было шесть лет, а на фото – двадцать шесть. На оборотной стороне она написала: «Из четырех циклов самый главный второй. Дай им знак, чтобы они не сдавались». Вторым циклом Ксивер назвала нападение триад на плато, которое изменило ваше будущее. Вам нужно было отбросить страх и бороться, чего вы не сделали в ее временной ветке, поэтому оказались в руках ЦЭСа. Мы не были уверены, что это на самом деле вмешательство во время, но решили довериться ей.
– И не зря, – растерянно прошептал я.
Она слегка улыбнулась.
– Не зря.
– Получается, когда петля схлопнулась, Ксивер вернулась в свою реальность и увидела, как изменила ее своим вмешательством?
– Всё так, – подтвердил отец. – Время – самая могущественная материя, хоть мы ее и не видим. Само мироздание подарило нам шанс изменить его, если в 2060 году произошел повторный взрыв и запустил временную петлю.
– У меня есть предположение, что это дело рук не мироздания, а человека, – хмыкнула мама, наградив отца выразительным взглядом.
Я поддался чуть ближе.
– Думаешь, кто-то из них… из нас подстроил взрыв?
– Я уверена в этом, – ошарашила она меня своим ответом. – В любом случае мы никогда не узнаем, кто это сделал. Мы живем в настоящем, а будущее той Ксивер – лишь вероятность, которая уже изменилась.
Пребывая в полном шоке, я решил задать еще один вопрос, как вдруг дверь за спиной распахнулась. Я обернулся и заметил в проеме Зейдена.
Очень взволнованного Зейдена.
– Исайя?
Мы втроем вскочили со стульев.
– Что случилось? – спросил отец.
– Плохие новости.
Зейден перевел взгляд на меня и произнес одно-единственное слово:
– Кай.
Глава 2
Сегодня мне приснился незнакомый парень. Помню, с какой мольбой он смотрел на меня своими ониксовыми глазами. Словно хотел, чтобы я увидела его. Словно хотел, чтобы я запомнила его.
Если когда-нибудь ты прочтешь это, знай: я никогда тебя не забуду.
Личный дневник Ксивер Зальцри, 2051 год
Удар.
Удар.
Удар.
Отскочив на пару шагов, я перевела дыхание и вытерла с лица пот. Руки, обмотанные боксерскими бинтами, дрожали от перенапряжения, но я снова нанесла жесткий удар по тренировочной груше. Слева. Затем справа.
Слева. Справа. Слева. Справа.
– Поговори со мной, маленький океан.
Зарычав, я прижала кулаки к груди и совершила косой удар ногой. За полгода постоянных тренировок мои мышцы окрепли, а разум научился контролировать чувства. Поэтому сейчас, совершая быстрые и отточенные движения, я ни о чем не думала.
Или старалась.
– Ты заставила меня бороться, Ксивер. Всегда только ты.
Встряхнув головой, я выполнила комбинацию, которую показал мне Феникс. Два джеба, несильных удара на дальней дистанции, и завершающий кросс. Пригнувшись под рукой невидимого соперника, я оторвала от земли левую ногу и описала ей полукруг. Груша качнулась от удара, и с моих губ сорвался шумный выдох.
– Ты так повзрослела, куколка.
Слева. Справа. Слева. Справа.
Сильнее. Сильнее. Сильнее.
– Помогите ему! Пожалуйста, помогите! Кто-нибудь!
Шум в ушах и голоса, голоса, голоса давили на меня так же, как стены Круачейна. Взрослые и детские, из моего прошлого и настоящего – их было так много, что мне пришлось закричать, чтобы прогнать их:
– Хватит!
Прижавшись лбом к груше, я перевела дыхание.
– Как тебя зовут? – прохрипела я.
– Не помню, – ответил парень с практически черными глазами.
Он полулежал рядом на соседнем кресле, обеспокоенно рассматривая меня, пока я едва дышала. Страшные люди должны были прийти совсем скоро, но этот парень почему-то не боялся. Точнее, мужчина. Наверное, он старше меня на несколько лет.
– А тебя?
Какой у него приятный голос.
– Ксивер.
– Сильвер? – переспросил он.
Я тихо засмеялась, но поморщилась, когда боль отдалась в ребрах.
– Ксивер. Это имя придумали мои родители. Такого больше ни у кого нет.
– Необычное, – прошептал он, не отводя от меня взгляда. – Такое же необычное, как и вся ты.
Мои щеки вспыхнули румянцем.
– Спасибо, парень, который не помнит своего имени.
Его полные губы растянулись в улыбке, и мне захотелось коснуться их. Наверное, раньше у него было много девушек: такие красивые люди никогда не страдали одиночеством.
– А как бы ты хотела меня называть?
Я пожевала нижнюю губу. Отведя взгляд, пробормотала:
– Ты похож на какого-то принца.
– Принца? – Его брови подлетели вверх, и я кивнула. – Почему?
– Не знаю. У тебя такое лицо, как у принцев из книг. Благородное. – Я снова посмотрела на него. – А учитывая, что мы живем в самой холодной стране, то ты напоминаешь мне ледяного принца.
Он придвинулся ближе, и я неосознанно повторила его движение.
– Тогда для тебя я буду ледяным принцем.
С моих губ сорвался жалкий звук. Я не хотела вспоминать. Не хотела вспоминать его, но обрывки того времени сами въедались в сознание, заставляя меня переживать встречу пятилетней давности словно впервые.
Мокрые волосы лезли в глаза, грудь сотрясалась так, что я могла бы умереть от нехватки воздуха. Но мне нужно было двигаться. Когда я этого не делала, голоса одерживали надо мной верх.
Они хотели, чтобы я сдалась. Подчинилась им.
– Я думала, здесь кого-то убивают, – раздался за спиной насмешливый голос. – Или на крайний случай трахают.
Мое тело тут же напряглось.
– Убью тебя я, если ты сейчас же не уберешься отсюда. Второй вариант не предлагаю: правительственные шлюхи не в моем вкусе.
Оттолкнувшись, я двинулась к скамейке, где лежали мои вещи, и начала разматывать бинты. Боковым зрением я заметила Нуар, стоящую в конце тренировочного зала со сложенными на груди руками.
Услышав мои слова, она скривила губы.
– Ты тоже не в моем вкусе. Из двоих Зальцри мне больше нравится тот, что постарше.
– Не выводи меня, – прорычала я, натянув толстовку Крэйтона. – Скажи спасибо моим дорогим родителям, что ты всё еще здесь, а не на улице. Или в морге.
Роксания ничего не ответила. Я услышала лишь едва заметный выдох.
– Послушай, Ксивер. Я пришла сюда не для того, чтобы плеваться ядом…
– Это ты умеешь, – буркнула себе под нос и без стеснения сняла тренировочные шорты.
– …а для того, чтобы передать новости.
Бла-бла-бла.
Нужно поскорее убраться отсюда и сходить в душ.
Я не знала, сколько еще времени мы пробудем в подземном городе и выберемся ли отсюда вообще, поэтому последние недели жила на автопилоте. После произошедшего всё перевернулось вверх дном – недавно я училась в академии с детишками правителей, а сейчас делила одно пространство с революционерами.
Судьба как всегда была сукой.
Нам с Крэем удалось связаться с Джаксом и Силией. Только услышав их голоса, я поняла, как сильно заскучала по их перебранкам. Однако всё приподнятое настроение улетучилось, когда они сказали, что нас с наследниками объявили без вести пропавшими.
Точнее, Силия сказала, а Джакс проверещал. Я была готова придушить его и расцеловать одновременно.
Но вернемся к насущному.
Конечно, Альтинг не мог сказать, что они хотели погрузить нас в пятилетний эксперимент, но им помешали Каратели. Поэтому те ремалийцы, которые видели, как во время нападения нас забрали миротворцы, считали, будто они хотели отвезти нас в академию, но мы благополучно сбежали.
У правительства на всё имелись свои лживые ответы.
Что касательно наследников, то из их родителей в курсе происходящего были только Блэквуды. Оказывается, они поддерживали Карателей, но оставались в тени. Зейден и Сиера связались с ними, рассказав о последних событиях, после чего мы несколько часов слушали подборку ругательств от Сары Блэквуд.
Мне нравилась эта женщина. Больше, чем собственная мать.
В общем и целом, теперь мы были без вести пропавшими.
Натянув плотные леггинсы и закинув на плечо рюкзак, я перевязала пучок на затылке. Волосы отросли, поэтому сейчас спускались чуть ниже плеч.
Я уже хотела двинуться в сторону выхода, как вдруг Роксания пригвоздила меня к месту одним коротким предложением:
– Кай вернулся.
Я замерла. И мое сердце тоже.
Как по команде голоса в голове затихли, и наступила полная тишина. Я смотрела прямо перед собой на пошарпанную стену, пока в мыслях крутились лишь два слова:
«Кай вернулся».
Я заставила себя сохранять скучающее выражение лица, хотя внутри всё связалось в тугой узел. Гнев, облегчение, поглощающая ненависть затопили мое сердце – и все эти чувства в отношении одного человека.
Человека, которому я доверилась, но по глупости обожглась.
Я всегда старалась быть сильной, однако когда речь заходила о Кае, мои чувства становились слишком прозрачными и незащищенными. И так было с самой первой встречи. Он вывернул меня наизнанку. Забрался слишком глубоко, чтобы безболезненно выгнать его из моих мыслей.
Каждую ночь с нашей последней встречи Кай являлся мне во снах со своей хитрой усмешкой на губах, а потом эти же губы боготворили мое тело. Я ненавидела, всей душой ненавидела эти сны, но мечтала поскорее закрыть глаза, чтобы вновь увидеть его.
А теперь он, блядь, вернулся.
– И что дальше? – легко спросила я, посмотрев на Роксанию и приподняв брови.
– Идем, – кивнула она на выход. – Думаю, ты захочешь это увидеть.
Я наградила ее недоверчивым взглядом.
– Знаешь, я не особо горю желанием приближаться к тебе. Отвернешься, а потом проснешься с иглой в шее. – На моем лице появилась невинная улыбка. – Как мой брат.
Роксания вздрогнула.
Я знала, что мои слова были болезненными и острыми, как наточенные ножи, но меня это не заботило. Как и сама Нуар. Хоть родители твердили, что она выбрала правильную сторону, а все события на острове наоборот спасли нас, мне было охренительно плевать.
Перед глазами до сих пор, в каждом гребаном сне, появлялось лицо Крэйтона и игла в его шее. Мой надрывный крик. Оглушительный выстрел. Дорожки крови на стекле.
Предатели никогда не бывают бывшими.
– Ты поймешь меня, – напряженно ответила Роксания и развернулась к выходу. – Возможно, нескоро, но поймешь.
– Кай здесь? – сухо спросила я, прервав ее объяснения.
– Сама увидишь.
***
Роксания не соврала. Мне на самом деле хотелось это увидеть, но колени от волнения дрожать не перестали. Даже Крэйтона слегка потрясывало от возбуждения и щепотки страха.
Мы ехали в двух бронированных машинах в направлении военной базы за Рейкьявиком. С нами также находились Зейден, Рейвен и командир Шнайдер, мужчина лет сорока с пересекающим глаз шрамом. Отец, Роксания, Феникс и второй командир двигались на базу перед нами.
Машину немного покачивало на выбоинах в асфальте, потому что место назначения располагалось за городом, а дороги там правительство восстанавливать не собиралось. Я растирала ладони, пытаясь не окоченеть от холода. Салон этого гроба на колесах, конечно, не обогревался.
Чертова Исландия.
– Всё спокойно? – спросил Шнайдер, прижав к губам рацию.
Послышался треск, после чего отец глухо ответил:
– Да. Ничего не заподозрили.
– Дай бог, – пробормотал Зейден. – Сегодня я не планировал расставаться с жизнью.
Я ехала на свою первую настоящую операцию.
В роли Карателя.
Мы не знали, что нас ждет на базе, но разведчики доложили, будто сегодня вечером все основные силы кластера стягиваются туда. И командующие ремалийцев, и миротворцы. Впервые с тех пор, как погиб верховный правитель.
Я действительно не думала, что нас возьмут на такую опасную вылазку. Даже была готова выслушать от родителей нотацию, что мы еще недостаточно подготовленные, словно мне снова пять лет.
Но никто и слова не сказал.
Каратели относились так ко всем своим людям – с уважением и верой в их силу. Полгода в академии на самом деле превратили нас в орудие убийства, однако нам многому стоило поучиться у тех, кто жил в суровых условиях, а не за стенами элитного учебного заведения.
Поэтому мы затесались в строй бронированных машин и облачились в единую форму ремалийцев – куртки, кожаные штаны и ботинки на шнуровке. С первых минут план показался мне безумным, но, взглянув на командиров Карателей, я сразу же изменила свое мнение.
Эти люди знали, что делали.
Хотела бы я сказать, что слова Роксании никак на меня не подействовали – только это было далеко не так. Меня потрясывало от эмоций, когда я представляла, что Кай находится где-то там. Разведчики заметили его, подъезжающего к военной базе. Тоже впервые со смерти верховного правителя.
Если я встречу Алькастера, то разобью ему лицо. Или в очередной раз плюну под ноги и наговорю самых отвратительных слов, чтобы ему стало больно.
Я хотела, чтобы ему стало больно. Всем, кто сделал больно мне.
Несмотря на это, в голове крутились глупые вопросы. Где он был? Всё ли с ним в порядке? Не пострадал ли он от рук Трионы Марлоу?
Успокойся, Ксивер. Теперь это не твое дело.
– Раз в несколько месяцев правительство проводит подобные построения. Наша задача, – Шнайдер осмотрел каждого из нас, – затесаться в ряды ремалийцев и узнать, сработал ли наш план. Машины Карателей зарегистрированы в базе Альтинга. После обращений все возвращаются на аванпосты, поэтому заподозрить нас никто не должен. Ясно?
Мы вчетвером кивнули. Рейвен придвинулась ближе ко мне, и я сжала ее ладонь в поддерживающем жесте.
– Возьми. – Она стянула с себя перчатки и положила их мне на колени, мягко улыбнувшись. – У тебя руки от холода посинели.
– Всё в порядке. Ты замерзнешь, а я привыкшая.
– Надень.
Заворчав себе под нос, я всё же надела перчатки, но отдала Рейвен свой шарф.
Наша дружба всегда была такой – тихой и нерушимой. Мы не бегали в детстве по магазинам, держась за руки; мы не проводили время на вечеринках, веселясь с парнями. Мы отдавали друг другу последние крошки хлеба в психиатрической больнице и боялись прикосновений чужих людей, зато обнимались в маленькой кровати, когда было холодно.
Это – настоящая дружба.
Через пятнадцать минут машина остановилась. Горло пересохло, превратившись в подобие пустыни, а желудок скрутило от волнения. Крэйтон бросил на меня беспокойный взгляд, словно спрашивая, точно ли я готова.
Я твердо кивнула.
– Вперед, – отдал приказ командир Шнайдер, надев металлический шлем.
Мы натянули на нижнюю часть лиц черные маски, после чего закрепили шлемы и взяли в руки автоматы. Механические двери разъехались. В салон ударил порыв яростного ветра, а затянувшуюся тишину прервал топот сотен ног.
Похлопав меня по плечу, Зейден спрыгнул на площадь.
– Ты с нами, Мальвина, – услышала я его приглушенный голос.
Командир Шнайдер, Рейвен и Крэйтон последовали за ним. Расправив плечи, я спустилась с подножки и отточенными шагами двинулась за Крэем.
Из других машин начали выходить мужчины и женщины разного возраста. У каждого ремалийца на куртке виднелись нашивки кластера и плеяды. Они двигались к передней части площади, а миротворцы – к задней.
Черные против белого.
Я подняла голову и заметила вдалеке силуэты высоток. Заходящее солнце даже подсветило колесо обозрения, которое не работало вот уже пять лет. Однако взгляд тут же вернулся к пятиэтажному зданию с плоской крышей, перед которым и проходило построение. Пришлось слегка зажмуриться, чтобы разглядеть наверху строй миротворцев.
Почему-то в это мгновение, окруженная врагами и союзниками, я поняла одну простую истину.
Мой дом. Рейкьявик – мой дом.
И я не позволю кому-то отнять его у меня.
– Как слышно? – раздался в слуховом устройстве голос Зейдена.
– Отлично, – ответил Крэй. – Вы в порядке?
Оглядев широкую площадь через забрало шлема, я прошептала:
– В порядке.
– Если так можно сказать в нашей ситуации, – пробурчала Рейв.
Здесь никто не разговаривал – слышался лишь завывающий ветер, подталкивающий меня со спины. Ремалийцы рассредоточивались по площади только в известном им порядке, словно знали, где каждый должен стоять. Я не могла назвать точное количество, но здесь их было около четырех сотен.
Пока мы двигались за Шнайдером, я заставляла себя высоко держать подбородок и не сгибаться под давлением, окутавшим это место.
– Сектор пятый, – раздался сквозь помехи его голос.
Видимо, вот в каком порядке проходило построение – по секторам.
Мы заняли место во втором ряду прямо напротив корпуса. С такого расстояния никто из правления точно не различил бы наши лица. Даже ремалийцы и миротворцы не могли сделать это: шлемы закрывали всё, кроме глаз.
Заняв свое место, я почувствовала за спиной чье-то тепло. Однако оно испарилось так же быстро, как и появилось. Я незаметно повернула голову к Крэйтону: слегка напрягшись, он прошептал что-то в пустоту.
Ага, сучка с эфиром невидимости.
Вдруг перед глазами замелькали белоснежные точки – пошел снег. Я нервно застучала носком ботинка по припорошенной земле, но тут же одернула себя. Чертово ожидание делало меня раздражительной, так всегда говорил отец. И сейчас я чувствовала, как он наблюдает за мной, стоя чуть позади.
– Прости меня, куколка…
Я слегка встряхнула головой.
– Приготовьтесь, – выдернул меня из мыслей голос Шнайдера. – Не двигайтесь. Не разговаривайте. Если что-то идет не так, придерживайтесь плана.
Сделав медленный вдох, чтобы успокоить сошедшее с ума сердце, я подняла взгляд к крыше здания.
Тук-тук.
Тук-тук.
Тук-тук.
И вот тогда я увидела его.
– Кластер пятьдесят пять!
Удивление, облегчение и еще сотни чувств обрушились на меня, как волна во время шторма, когда я увидела его живым и здоровым впервые за две недели. Мои ладони сильнее сжали автомат, а маленькие молнии бесконтрольно пробежались по коже, как огонь – по венам.
Его ониксовые глаза прошлись по площади и оглядели собравшихся, пока я глотала воздух, пытаясь не задохнуться.
Кай как всегда облачился в один из своих дорогих костюмов, накинув на плечи черное пальто. Но вот только… от его прошлой версии будто не осталось и следа. В знакомых глазах читался холодный расчет и жестокость. Ничего более.
Я словно видела его впервые.
– Я, Кай Алькастер, сын первого верховного правителя Альтинга и главнокомандующего объединенными войсками ремалийцев, обращаюсь к вам как его законный наследник!..
– Черт возьми, – прошептал Крэйтон.
Перед глазами вдруг потемнело от внезапного осознания.
Он стоял перед войсками, когда раньше это делал его отец. Он – его наследник. Он – тот, кто может занять…
– Временный верховный правитель вправе действовать от имени Альтинга до тех пор, пока на замену ему не придет наследник прошлой главы, которому были переданы права на управление кластером и всем новым обществом! – громко продолжил Кай, и черты его лица никогда не казались мне такими жестокими, как в эти мгновения. – Однако одно из условий вхождения в Альтинг – достижение двадцати пяти лет.
– Это же несерьезно? – послышался сдавленный шепот Рейвен.
Я покачала от неверия головой, но быстро взяла себя в руки. Никаких движений. Никаких слов.
– Джонатан Алькастер передал свои полномочия мне, его единственному родному сыну. – Кай сделал акцент на предпоследнем слове, но никто, кроме меня, этого не заметил. – Поэтому по достижении двадцати пяти лет, а именно через четыре месяца, верховным правителем Альтинга и главнокомандующим войсками стану я!
Нет.
Нет.
Нет.
– Это значит, что каждое подразделение, каждый аванпост и каждая база будут исполнять мои приказы! – прокричал Кай, и его сила прокатилась по площади, заставив каждого ремалийца чуть ли не упасть на колени.
Я стиснула от напряжения зубы, но не отвела взгляд. Кай повернул голову в нашу сторону. Сердце на секунду перестало биться, когда мне показалось, что он смотрит прямо мне в глаза.
Разум твердил, что этого и стоило ожидать. Кай никогда не скрывал свои намерения на должность правителя, но… Как он будет править, зная, что за Альтингом стоят люди, которые причинили нам боль? Как он будет бороться?
Или Кай не будет этого делать?
– Военная полиция миротворцев и ремалийцы, отрабатывающие задания на границе, станут отчитываться передо мной. В Кодекс нового порядка будут внесены изменения, но до тех пор вы следуете старым законам и подчиняетесь регенту. В августе пройдет передача полномочий, и тогда право на правление перейдет законному наследнику. Кто-нибудь хочет высказаться против?
Когда он произнес последнее слово, площадь окутала идеальная тишина. Я слышала лишь шум в ушах и учащенное биение своего сердца.
Тук-тук.
Тук-тук.
Тук-тук.
– Elf, zwölf, dreizehn.
Одиннадцать, двенадцать, тринадцать.
– Vierzehn, fünfzehn, sechzehn.
Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать.
– Хорошо. – Кай усмехнулся, и мне захотелось забраться на крышу, чтобы выцарапать ему глаза. Самоуверенный ублюдок. – Тогда я представлю вам нового регента и будущего заместителя верховного правителя Альтинга.
– И Цирендор тут? – едва слышно спросил Крэй.
Нет.
Речь шла не о нем.
Я чувствовала это всем своим нутром. Голоса в голове кричали, что нам нужно убираться отсюда, но я продолжала стоять на месте.
– Я бы хотел рассказать вам об организации, которая оказывала поддержку Альтингу со времен катастрофы. Называется она «Центр Эволюционного Совершенствования».
Я выдохнула:
– Получилось.
– Они занимаются разработкой и дистрибуцией лекарственных препаратов, моделированием экологических изменений, которые появились после катастрофы, и исследованием возможностей ремалийцев. Глава компании, Триона Марлоу, согласилась стать временным регентом, а после – занять место советника и заместителя. Альтингу нужны такие люди. Мы в силах построить новый мир, потому что эволюция – в наших руках.
Кай и миротворцы сделали несколько шагов назад, и перед нами, прямо на стене здания, появилось видеообращение – голограмма. Мы с Крэем задержали дыхание, когда увидели ее глаза.
Триона Марлоу.
– Рада приветствовать вас, ремалийцы, – послышался мелодичный голос, от которого у меня скрутило живот. – Меня зовут Триона Марлоу, и вот уже пять лет наша корпорация помогает новому обществу справляться с последствиями Падения. Для меня огромная честь вступить в Альтинг и разделить правление с честными и преданными Исландии людьми.
Я будто снова перенеслась в ту лабораторию, где она стояла за прозрачной стеной и смотрела на нас с Крэйтоном словно на подопытных животных. Те же светлые волосы, собранные в гладкий пучок. Та же мягкая улыбка и маленькие морщинки на молодом не по возрасту лице.
Тот же яд в каждом слове.
– К сожалению, Уильям Цирендор был отстранен от временного правления из-за выявленных нарушений, – продолжила она. – Даю слово, что буду служить нашему кластеру верой и правдой. Общество станет процветать, ведь система плеяд уравновешивает его. Ни одна триада не причинит вреда нашим людям. Ни один оппозиционер не внесет в наши ряды разлад. Эволюция всегда была и будет в наших руках, поэтому доверьтесь нам – и мы подарим вам лучший мир.
Мой взгляд скользнул от голограммы на город вдалеке.
Лучший мир? Увидим ли мы его когда-нибудь?
– Скоро мы вновь встретимся с вами, – сказала напоследок Триона. – Защищайте нас, а мы защитим вас.
И видеообращение исчезло.
Я слышала лишь завывающий ветер, который пробирался под кожу. Чувствовала прохладные снежинки, что попадали на оголенную кожу между курткой и перчатками. Стоило всех сил не развернуться и не убежать отсюда. Навсегда. Без оглядки.
Вперед снова вышел Кай.
А потом каждый ремалиец и миротворец прижал кулак к сердцу и воскликнул, сотрясая площадь страшными, страшными, страшными словами:
– Да здравствует верховный правитель!
И мне пришлось повторить их движение.
***
Построение длилось еще пятнадцать минут, десять из которых я то скрежетала зубами, то представляла, как сворачиваю шею Каю.
Как он мог так поступить? Как он согласился не только на вступление в Альтинг, но и на верховное правление? Почему Марлоу одобрила это?
Пока я смотрела на отрешенное выражение его лица, в голове крутились сотни вопросов. Мне пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не закричать. Чтобы не забраться на эту чертову крышу и не выбить из Кая объяснения.
– Наш план сработал, – обратился ко мне Зейд, когда мы двинулись к машинам. – Теперь нужно справляться с последствиями.
Я медленно кивнула.
Марлоу вышла из тени: в этом и заключался план Карателей.
Никогда бы не подумала, что группа отступников имеет такую власть. Они пустили слухи по всему кластеру. Точнее, не слухи, а правду. Теперь все знали, что за Альтингом стоит корпорация намного могущественнее. Люди шептались и задавали вопросы, работающие на правительство ремалийцы негодовали и требовали объяснений. У ЦЭСа не осталось выбора: им пришлось раскрыть свои карты, иначе в Рейкьявике вспыхнул бы конфликт.
Каратели… Вернее, мы показали миру лишь часть правды. Марлоу больше не сможет править из тени, а значит, люди будут видеть, с кем им стоит бороться на самом деле. Это один, но такой важный шаг.
Но если появление Марлоу мы могли предугадать, то роль Кая…
Остановись. Подумаешь об этом в безопасной обстановке.
Как только построение закончилось и мы оказались около наших машин, позади раздался чей-то голос:
– Сектор пятый?
Развернувшись вслед за Шнайдером, я увидела миротворца.
Блядь.
– Всё верно, – ответил командир.
– Сегодня утром в вашем секторе устроили мятеж, поэтому нам передали, что на построении командующих не будет, – отчеканил мужчина, и я мысленно выругалась. – Что-то изменилось?
– Конфликт был разрешен спустя несколько часов. Разве руководство не доложило об этом? – скучающе протянул Зейден, закинув за спину автомат. Я заметила, как Рейвен предостерегающе провела ладонью по браслету равновесия. – В пятом секторе каждый день что-то происходит, пора бы уже привыкнуть.
Миротворец пристально оглядел нас. Я задержала дыхание, увидев на периферии зрения вторую половину нашего отряда.
Отец показал какой-то знак Шнайдеру. Кажется, это означало «Мы в полной заднице».
Усмехнувшись, миротворец ответил:
– Никакого бунта не было. Пятый сектор отправили на границу.
Вот теперь мы точно в полной заднице.
– Ну что ж, – протянул позади мужской голос. – Тогда лучше ложитесь.
Миротворец нахмурился.
– Что?
– Вот черт.
Крэйтон резко потянул меня к земле и закрыл мою голову руками. Я даже не успела осознать происходящее, как перед нами пронесся Феникс. В следующую секунду площадь сотрясли четыре мощных взрыва. Бам! Бам! Бам! Бам! За ними последовали удивленные и испуганные крики.
– Феникс! – прорычала где-то рядом Роксания. – Ты не в Литла-Храуне, гребаный ублюдок!
– Огонь – моя страсть! – Он рванул нас за шкирку и втолкнул в машину. – А теперь убираемся отсюда!
На базе начался настоящий хаос. К нам бросились несколько групп миротворцев, но машина уже сорвалась с места, отчего меня придавило к сиденью. Я подняла забрало шлема и выглянула наружу через открытую дверь.
Кай неотрывно смотрел нам вслед.
Он знал, что это мы.
– Сядь на место, синеглазая, – проворчал Феникс, дернув меня за руку. – Я еще не закончил.
За нами началась погоня, но водитель гнал с такой скоростью, что мы запросто могли улететь на луну. Вторая машина петляла перед нами. Как только мы приблизились к шлагбауму, Феникс высунулся наружу и вскинул руки. Огненная волна с треском разломила ограждение на две половины.
Я распахнула от удивления рот, наблюдая за довольным Карателем.
Пироман. Ясно, с ним лучше не связываться.
Машину резко качнуло, когда мы выехали на дорогу. Рейвен пискнула и вцепилась в мою руку. Кто-то выпустил в нас электромагнитную волну, но с соседней машины высунулась Роксания, отбив ее своей собственной.
Феникс выкрикнул:
– Скажите своему новому правителю, что давние друзья передают ему привет! – Он показал средний палец, широко ухмыльнувшись, отчего на его грубом лице появились ямочки. – А это ему от брата Фьорнов.
Я моргнула.
Затем еще раз.
И еще раз.
Да. Ну. Нахер. Мне не послышалось?
– Ты рос с ним у Фьорнов? – выпалила я, пытаясь перекричать ветер.
– Каких Фьорнов? – переспросила Рейв. Она испуганно переводила взгляд от открытых дверей на Феникса, а потом обратно на меня.
– Это история следующего дня, – фыркнул он, опустившись на пол, чтобы подготовить взрывчатку. Растрепанные черные волосы упали на карие глаза, закрыв татуировку колючей проволоки.
