Дарья Донцова
Ананас на ёлке
Глава четвертая
Филипп с шумом выдохнул и замолчал.
– Вам можно посочувствовать, – пробормотала я, вспоминая Гарика, родственника Феликса Маневина, моего мужа.
Зоя Игнатьевна, родная мать парня, подкинула нам своего горячо любимого сыночка. Надоел ей великовозрастный недоросль, который постоянно затевает какой-нибудь странный бизнес, например разведение енотов-полоскунов на дому. Животных Гарик собирался продавать в качестве живых стиральных машин. Или выпуск съедобных втулок для туалетной бумаги. Оцените гениальность идеи! Сидит некто в сортире, видит, что рулон закончился, от него осталась только картонная крутилка, хватает ее и живо сгрызает. Втулкам придадут разные вкусы – колбасы, рыбы, креветок, овощей, фруктов, мороженого, пива. Проведете с пользой время в сортире, облегчитесь, а заодно и полакомитесь. А какая экономия продуктов!
– Как я уже говорил, Флора была тихая, – продолжил Филипп. – Спокойная, уравновешенная, знала, как вести себя в любой компании. Прекрасная жена. Если попросить у нее совет, получишь нестандартное решение проблемы. Жили мы тихо, мирно, никогда не скандалили. И вдруг весной позапрошлого года приходит папа и смущенно говорит: «Фил, у меня есть сестра, Аня». Я переспросил: «Кто?» Отец повторил: «Сестра, Аня Никитина. Они с сыном жили не в Москве, но сейчас вернулись в столицу. Ни дома, ни накоплений, ничего у них нет. Давай им поможем». Вот тут нервы мои сдали, огрызнулся на отца: «Еще одну квартиру покупать? Сколько комнат? Десять?» – «Нет, нет, сыночек, – отозвался папа. – Анечке можно в деревне неподалеку от нас избушку взять. Там несколько домов продается». Ладно, мне такой вариант понравился, велел помощнику заняться. Макс все узнал, принес документы посмотреть, доложил: «Не изба, а коттедж, новый совсем. Его построила любовница одного депутата. Отделка завершена, кухня и санузлы на месте, мебели нет, люстр тоже. Продается здание со всей начинкой по очень привлекательной цене». Я смотрю – и правда, денег за коттедж женщина мало хочет. Насторожился, велел разведать, что не так с недвижимостью. Оказалось, что депутат – под подпиской о невыезде за взятки. Метресса испугалась, вдруг ее за жабры возьмут, решила побыстрее от дома избавиться, не ровен час – конфискуют. Велел готовить сделку. А Макс вдруг поинтересовался: «Вы год рождения Анны видели?» Я удивился: «Он указан в бумагах, но не представляет для меня интереса». Максим положил на стол копию паспорта женщины. «Гляньте, она вас всего на пять лет старше!» Я сначала не понял прикола: «Ну и что?» Макс улыбнулся: «Как-то раз давали при мне интервью, журналист спросил: «Кем был ваш дед?» Хорошо помню ответ босса: «Родителей отца никогда не видел, они умерли задолго до моего рождения. Со стороны матери та же ситуация». У вас ведь так же?» Я кивнул. Максим вскинул брови. «И как у Василия Петровича может быть сестра на пять годков старше его сына? Ваши дед и бабушка по линии папы ушли из жизни за много лет до вашего появления на свет. Когда родилась Анна, они уже упокоились».
Филипп замолчал.
– Странно, – согласилась я.
– Анна не сестра отца, она его дочь, – без особой охоты продолжил Марин. – Я вызвал его на честный разговор. И он признался: случился грех с его бывшей ученицей Алисой. Нет, совращения малолетней не произошло, девушка на момент начала романа уже стала студенткой. «Ну не удержался, ну влюбился». У меня челюсть отвисла: папа способен пойти налево?! Меньше всего отец походил на такого парня. Мама правду не знала. Связь длилась год, а потом Алиса уехала из Москвы. Папа искал ее, не нашел. Спустя некоторое время после исчезновения девушки ему позвонила тетка, которая искала репетитора для сына, и предупредила, что дома его встретит гувернантка. Была тогда газета «Из рук в руки», там граждане публиковали объявления. Отец, как я уже упоминал, денег от родителей своих учеников не брал, соседям тоже бесплатно помогал, а вот с посторонними занимался за гонорар. Приехал отец по адресу, дверь открыла воспитательница… и это оказалась Алиса. У бывших Ромео с Джульеттой состоялась беседа. Женщина рассказала, что родила от моего отца дочь, Аню.
Наш гость поморщился.
– Поинтересовался сразу у папы: «Анализ ДНК делали?» Он ответил: «Нет. Точно знаю, что это мой ребенок». Предложил ему сейчас провести исследование. Отец руками замахал: «Нет, нет, никогда! Не хочу! Люблю свою дочь, не желаю оскорблять ее походом в лабораторию!»
Филипп потер затылок.
– Маме отец правду не открыл. Алиса денег никогда не просила, алименты не требовала. Замуж не выходила, но отношения с отцом поддерживала, они переписывались. А потом его бывшая любовница умерла. Аня выросла, родила мальчика. А у того открылась аллергия забыл на что, на какое-то растение. Врачи посоветовали перебраться в Подмосковье. Как вам такая история?
– Понимаю, вы нервно отреагировали на признание отца, и сомневаюсь, что обрадовались обретению единокровной сестры, – кивнул Дегтярев. – Но я подобные рассказы слышал.
– В первый момент хотел послать Анну к чертовой матери, – признался Филипп. – Потом смотрю – у отца губа трясется, по лицу красные пятна ползут. Махнул рукой, решил: надо поговорить с родственницей. Назначил встречу в ресторане, взял Флору с собой.
– Ввели жену в курс дела? – уточнил Сеня.
– Да. Она не болтала языком, могла дать хороший совет. Между нами были очень близкие отношения. Флора была в курсе всех моих дел. У меня, естественно, штат помощников, референтов и так далее, но супруге было известно то, о чем другие понятия не имели… Встретились с Аней. Сестра произвела хорошее впечатление, держалась с достоинством, протянула бумагу, сказала: «Пожалуйста, возьмите расписку о получении денег за прекрасный дом. Очень вам благодарна, буду выплачивать каждый месяц определенную сумму».
Наш гость нахмурился.
– Объяснил ей, что коттедж – это «подарок по просьбе Василия Петровича». Анна возразила: «Дом приобретен на мое имя. По крови мы родственники, но сей факт не значит, что могу сесть вам на шею. И давайте сохраним в тайне, что я ваша сестра. Не хочется пересудов. Сейчас продается квартира, в которой я жила до переезда в Москву. Риелтор сообщил, что есть покупатель. Цены в небольшом городе не столичные…»
Марин махнул рукой.
– Короче, Аня аккуратно переводит сумму для погашения долга, не просит у меня ничего, не участвует в семейных праздниках. Поздравляет со всеми датами по телефону, дарит при встрече милые сувениры.
Марин на секунду примолк, потом продолжил:
– Зачем я пришел к вам? У Флоры было много сумок, но одна – любимая. Среднего размера, черная, трапециевидная по форме. Жена везде с ней ходила, потому что это мой подарок. Два года назад после консультации с байером одного из самых крупных торговых домов России я заказал в Париже ридикюль по своему дизайну. Флору никак нельзя назвать шмотницей. Я постоянно делал ей презенты, в основном ювелирные изделия. А тут вдруг в голову стукнуло: преподнесу супруге на Восьмое марта сумку. Когда вручал коробку, пожалел о принятом решении. Ну, думаю, Фил, дурак ты, следовало, как всегда, что-нибудь с камнем притащить. Флора, конечно, поблагодарит, да не станет с сумкой ходить. Но сумка привела жену в детский восторг. Повторю: Флора везде с ней ходила. Даже если мероприятие требовало клатч, супруга игнорировала светские правила. Она всегда соблюдала дресс-код, но черный ридикюль всегда был с ней. И вот какая штука… Жена погибла.
Филипп отвернулся к окну.
– Флора отправилась на прогулку к реке и не вернулась. Я не видел, как она выглядела перед уходом – рано уехал на работу. Но зачем брать с собой сумку, если решила побродить по окрестностям? Спальня у нас с супругой общая, у меня еще кабинет, библиотека, гостиная. Про санузел не говорю, понятно, что он есть. Была и личная спальня. У Флоры точь-в-точь такой же набор. Да, у нас были прекрасные отношения, но иногда хочется побыть в одиночестве… После того как нашли тело, я не заходил на территорию покойной, не приказывал убрать вещи. Все осталось на местах. Дверь в ту часть дома заперта. Единственная потеря – кошка Клеопатра. Хотя животное лучше назвать котособакой. Флора подобрала зимой на улице котенка, он замерзал. Выросла очень красивая киса, ласковая со всеми, но Флору найденка особенно обожала, ходила с ней вместе гулять.
Филипп опустил голову.
– От нашего дома до реки меньше километра, идти к воде надо через луг. Много раз летом, стоя на балконе, видел, как Флора шла загорать. А впереди нее из травы торчит хвост – это Клепа бежит. В тот проклятый день они исчезли обе. Тело жены почти сразу нашли, а куда подевалась кошка, неизвестно. О сумке я и не думал, и вдруг…
Филипп обвел нас всех взглядом.
– Недавно зашел в магазин. У Анастасии, нашей верной экономки, в пятницу юбилей, пятьдесят лет. Настю давным-давно наняли в качестве домработницы. Потом, когда появились дом и прислуга, она стала экономкой. Но для меня Анастасия Захарова член семьи, поэтому я лично поехал за презентом в ювелирный магазин и приобрел ожерелье. Захотел глотнуть чаю, зашел в кафе по соседству и увидел Аню. Сестра меня не заметила, сидела боком ко входу, а я ее узнал. Стрижка, платье, стройная фигура. Вместе с ней какая-то тетка сидела спиной к двери. Короткие волосы, рыжие. Хотел подойти к ним и замер. На столике сбоку лежал ридикюль Флоры. Я быстро покинул кафе, в голове зароились вопросы, главный из которых – как любимая вещь моей покойной жены оказалась у Ани? Супруга не могла никому подарить ридикюль. А потом словно кнутом ударили: вдруг моя сестра связана с гибелью Флоры?
Глава пятая
– Вы уверены, что видели именно ту сумку? – уточнил Семен.
– Конечно, – подтвердил рассказчик. – Я же сам дизайн придумал, нарисовал. Застежка сделана в виде буквы «F», с перекладиной посередине – это язычок, с помощью которого закрывается крышка. Постороннему человеку покажется, что буква собрана из стразов, но это бриллианты… Выйдя из кафе, я сел в машину, перегнал ее на парковку так, чтобы видеть выход из ресторанчика, и дождался появления Анны. Она вышла в куртке без капюшона, а с ней шла незнакомка, которая держала в руках сумку Флоры. Села в свой джип и умчалась. Понимаете? А я, дурак, не посмотрел номер внедорожника, даже какой он марки, не знаю.
– А вдруг ваша супруга подарила Ане свою любимую вещь? – предположил Дегтярев.
– Исключено, – отрезал посетитель. – Я вернулся домой, пошел на половину Флоры, провел там тщательный обыск. Вроде одежда на месте, но не помню все, что жена носила. Иногда она покупала вещь, которая в магазине понравилась, а дома она оказывалась уже не такой хорошей. Супруга могла оставить ее в гардеробе или подарить горничным. Не могу утверждать, что ничего не пропало. Но пустых вешалок нет, везде порядок. Ювелирка, которая подороже, – в сейфе. Ерунда всякая, бижутерия, просто на полках в коробочках. Опять та же проблема, каким количеством колец, браслетов и серег Флора обладала, не скажу. Раритетные приобретения в бутиках с мировой известностью делал я, все они в несгораемом шкафу. Учтите, апартаменты жены – на втором этаже. Дверь в гардеробную стережет кодовый замок, пароль известен хозяйке, мне и Насте. Набор цифр меняется регулярно. Вроде ничего не тронуто. Единственное, что я точно не нашел – это сумка, которую подарил супруге. Что я хочу от вас? Ответа на вопрос: каким образом любимая вещь покойной оказалась у Ани? Кто ей отдал ридикюль? С какой целью?
– В каких отношениях находились Анна и Флора? – поинтересовался Семен.
– Аня была единственной подругой жены.
– Детей у вас нет? – задал свой вопрос Кузя.
– Мы не хотели наследников, – объяснил Филипп, – решили жить только для себя. Ну, еще существовала некоторая физиологическая проблема, из-за нее супруга не могла забеременеть. А ЭКО очень вредно для женщины.
– Анна посещала ваш дом? – продолжал Собачкин.
– Никогда. Мама понятия не имела о ее существовании, она умерла еще до гибели Флоры. Папа тоже не успел узнать, что я овдовел. Остальные родственники-нахлебники не в курсе, что у меня обнаружилась сестра. Я их до сих пор содержу в память о родителях, но близких отношений между нами нет и не было.
– Тайны мадридского двора, – пробормотал себе под нос Кузя. – Вам не приходило в голову просто спросить у Анны: «Ау, зая, как к тебе попала сумка моей покойной супруги?»
Филипп дернул плечом:
– Нет, не хочу, чтобы у Ани сложилось впечатление, будто я ее в чем-то подозреваю. Лучше вы с ней поговорите.
– Нам придется сообщить, что мы действуем по вашей просьбе, – проинформировал гостя Сеня.
– Действительно, – смутился гость. – Скажите Анне так: «Филипп вскользь упомянул про сумку Флоры. Он не придал значения этому факту, а нас он заинтересовал. Как к вам попал ридикюль?»… Знаете, почему я обратился к вам, а не в крупные агентства? Чем шире структура, тем вероятнее присутствие в ней осведомителя желтой прессы. Топ-менеджмент на уровне завотделом всегда тщательно проверяют замдиректора перед приемом на работу. Биографии простых сотрудников тоже изучают, но на десятиметровую глубину не уходят. А тех, кто у подножия лестницы, зачастую вообще не рассматривают под лупой. Уборщицы, девушки на ресепшене, буфетчицы, официантки в столовой – они же не допущены к секретной бизнес-информации. Но именно «черный» персонал является основным поставщиком сладких пирожков для прессы. Человек, который уверенно шагает по карьерной лестнице, поостережется связываться с дятлами клавиатуры. Он понимает, что его вмиг уволят и устроиться потом в приличное место будет сложно. Болтунов нигде не любят, хотя случается всякое. А бабе с тряпкой опасаться нечего, она на нижней ступени. Выгонят ее из фирмы «Горячие бублики» – поломойка устроится в кинотеатр, да еще и в окладе выиграет. Большинство людей не обращают внимания на техничку, ведут при ней откровенные разговоры по телефону. А потом удивляются, не понимают, как об этой беседе узнала «Желтуха». Чем обширнее коллектив, тем больше там тех, кто за деньги много интересного сообщит папарацци. А у вас людей мало.
– Полы в офисе мою я, – сообщила из холла Марина.
– Перед тем как направиться сюда, я навел справки. Сейчас, скорее всего, я услышал голос жены полковника, – улыбнулся Филипп. – Дарья – владелица участка и построек, вложила средства в создание агентства. Собачкин, Кузьмин и эксперт – друзья Васильевой и Дегтярева. У Александра Михайловича безупречная репутация. Сложил всю информацию и выбрал «Тюх».
Филипп тихо засмеялся:
– Название смешное, вроде глупое, но оно привлекает внимание. Любопытство разгорается, почему «Тюх»?
– Прежде чем мы начнем работу, надо подписать договор, – увел беседу в другую сторону Собачкин.
– Отлично, – кивнул Филипп. – Наверное, он стандартный? Распечатайте – прочитаю, завизирую.
– Не станете советоваться с адвокатами? – изумилась я.
– В данном случае нет.
Дегтярев поднялся.
– Хорошо. Понял вас. Будем на связи. Занимайтесь оформлением документа. Прошу простить, меня ждут в другом месте.
Когда Александр Михайлович покинул офис, я выглянула в окно, увидела, что полковник почти бежит к гаражу, и тоже вскочила.
– Рада была познакомиться, Филипп Васильевич. Вынуждена отправиться в Москву. Не имею ни малейшего отношения к оформлению договора, так что не понадоблюсь сейчас вам. Всем займется Семен.
Последние слова я договорила на ходу, живо очутилась в прихожей и увидела Марину. Та зашептала:
– Помнишь, в каком торговом центре Саша получает заказ?
– Деревня Воронкино, – пропыхтела я, натягивая куртку. – Там один торговый центр. Онлайн-заказы выдают на первом этаже.
– Рвем когти! – воскликнула жена полковника. – Едем на моем джипе!
– Ну… – протянула я.
Марина схватила меня за руку, вытащила из маленького дома и потянула к гаражу.
– Ты жвачка! Ездишь со скоростью беременного ленивца!
– Устроюсь сзади, – пропищала я.
Боюсь как огня нашу повариху, когда она садится за руль.
– Да тут дорога на три минуты, – засмеялась подруга.
Невесть зачем я решила поспорить:
– Навигатор сообщает, что потребуется четверть часа.
– Это время для навигатора, – хихикнула Марина, пристегивая ремень. – Он нетороплив.
Я притаилась за креслом водителя, ухватилась одной рукой за ручку над окном, второй вцепилась в край сиденья. Джип выплыл из гаража и очень медленно подкрался к шлагбауму поселка.
Я втянула голову в плечи. Марина уважает просьбу Альберта, коменданта поселка, не гонять по Ложкино. Дети катаются на велосипедах, пожилые жители гуляют, бегают собаки, кошки. Добавьте сюда нянечек с колясками. К выезду на общее шоссе Марина подкрадывается, как кошка, которая охотится на птиц. Но потом…
Джип рванул с места так, словно за ним гнались толпой голодные и поэтому до крайности злые львы, тигры и слоны. Вжик! Марина повернула налево, я ударилась головой о стекло. Раз! Наш блогер-миллионник промчался через село и взял правее, меня вжало в сиденье. Два! Внедорожник оказался на федеральном шоссе, ловко перестроился в крайний левый ряд, и я похолодела. Еще секунда – и взлетим в небо, сейчас разгоняемся на полосе!
– Музыку врубим? – донесся до меня вопрос.
– Ага, – прошептала я и на очередном повороте ткнулась лицом в спинку сиденья водителя.
Глава шестая
– Вот он, – зашептала Марина, глядя на происходящее с улицы, через окно, – получил пакет. Интересно, догадается его открыть, проверить, что там и в каком виде?
Александр Михайлович прижал к груди посылку и вошел в примерочную. Мы ринулись в торговый центр, влетели в небольшое помещение, где за столом сидела девушка. Марина зашептала, показывая на меня пальцем:
– Она детектив. Покажи документы.
Я поняла, что последние слова адресованы мне, и вытащила удостоверение, которое выдал полковник.
– Ой, – испугалась девица.
Создательница популярных кулинарных курсов ткнула рукой в сторону кабинки, в которой спрятался Дегтярев.
– Мы следим за мужиком, войдем в соседнюю раздевалку. Не вздумайте рассказать ему о нас!
– Да, – прошептала администратор. – То есть нет! Вернее… Молчу.
– Между кабинками стенки? – не утихала Марина.
– Занавески, – еле слышно объяснила сотрудница пункта выдачи.
– Супер! – заликовала подруга.
Мы впихнулись в небольшое пространство и услышали сердитое бормотание Александра Михайловича.
– Запаковали насмерть! Хоть зубами грызи.
Раздался треск.
– Фух! – выдохнул полковник. – Открыл! Свитер хорош!
Марина осторожно отодвинула правый край внутренней драпировки, моя рука проделала то же действие с левым. Глаза увидели толстяка, который с сопением натягивал на себя шерстяное изделие. Мне показалось, что пуловер ему мал как минимум на два размера, но Александру Михайловичу все-таки удалось влезть в него. Поскольку полковник стоял спиной к нам, я увидела аппликацию на тыльной части обновки и зажала ладонью рот, чтобы не расхохотаться в голос. А вы бы как поступили, узрев картинку: большая серо-голубая задница слона, его хвост и две тумбообразные ноги?
– Забавно, – пробормотал полковник. – Интересно, что сзади?
С этими словами он резко обернулся. Я стиснула зубы. Не шевелись, Дашенька, не издавай ни звука, иначе полковник увидит тех, кто за ним подглядывает, и случится небывалый скандал!
Марина пнула меня ногой, я кивнула – да вижу, вижу! Анфас полковника оказался намного красивее его задней части. Сейчас перед моими очами возникла морда элефанта, к которой пришита серая трубка, мотающаяся в разные стороны – не иначе, это хобот. Глаза у слона большие, круглые, моргают, когда толстяк шевелится. Бивни, которые тоже прилажены к свитеру, тоже смахивают по форме на хобот, но они короче и обсыпаны стразами. Огромные уши завершают образ.
Полковник изогнулся и начал разглядывать себя сзади.
– Забавно, – повторил он. – Апчхи!
Послышался мелодичный звон.
– Это что? – опешил Александр Михайлович и еще раз со смаком чихнул.
«Блям, блям, блям», – донеслось до моих ушей.
– Кто здесь? – сердито спросил полковник. – Выходи!
Марина хихикнула.
– Ага, – прошипел Дегтярев. – Из соседней раздевалки звук идет. Сейчас выясню, кто там безобразничает.
Раздался топот. Стало понятно: полковник вышел в зал и сейчас заглянет туда, где находимся мы. Не сговариваясь, мы подняли драпировку, которая играла роль стены, и прошмыгнули в каморку, где ранее переодевался главный детектив агентства «Тюх».
– Никого, – донеслось из помещения, из которого нам удачно удалось удрать.
Затем раздались сопение, кряхтение и голос Дегтярева:
– Забираю пуловер. Можно в нем уйти?
– Если оплатите, то да, – отозвалась девушка. – Как вам идет прикид! Роскошная вещь! Стали моложе лет на пять! Нет, на десять, двадцать!
Мы затаились в примерочной, сидели тише мышей, которых у выхода из норы стережет голодный кот.
– Что он так долго делает у кассы? – не выдержала я.
– Стопудово пин забыл, – прошептала в ответ Марина. – Сейчас эсэмэску пришлет.
Подруга вынула из сумки сотовый.
– О! Точно!
И вскоре вновь раздался голос администратора.
– Все прошло. Носите на здоровье.
В Ложкино мы с Мариной вернулись минут через двадцать и еще в прихожей услышали голос Кузи.
– Почему у этого слона три хобота?
– Тсс! – шикнул Сеня.
– Дегтярев поднялся на второй этаж – жарко ему стало, – не утих Кузя. – Он не слышит нас. Согласись, столько органов нюха – это странно.
– Нос у элефанта на свитере один, – присоединилась я к беседе, входя в комнату. – В придачу к нему два бивня еще имеются.
– А-а-а, – протянул компьютерный гений. – А ты откуда знаешь? Видела полковника в обновке и…
Продолжение фразы Кузя проглотил, потому что перед нами появился Дегтярев в новом свитере.
– Отличная вещь, – лицемерно похвалила Марина. – Тебе не жарко?
– Здесь прохладно, – процедил толстяк. – Все, кто каркал, что онлайн ничего хорошего не купишь, ошиблись. Я стал обладателем прекрасной вещи и ни секунды не потратил на беготню по лавкам. Четверти часа хватило для его примерки и получения. Это с учетом времени на дорогу.
– Вообще-то ты отсутствовал час и двадцать минут, – заметила Марина.
Я дернула ее за кофту, но поздно. Лицо полковника сравнялось по цвету с колером его обновки. Александр Михайлович раздул щеки…
И тут Собачкин кинулся грудью на амбразуру:
– Выяснились некоторые подробности биографии Василия Петровича, отца Филиппа.
– Рассказывай скорее, – попросила я, косясь на толстяка, который молча сел в свое кресло.
У нас существует договоренность: мы стараемся не обсуждать рабочие вопросы в столовой большого дома. Все стараются забыть о работе, когда садятся есть. Но сейчас, кроме нас, никого нет. Маша и Дунечка улетели в Париж, Нина уехала на рынок. В столовой лишь сотрудники агентства, стая собак и ворон Гектор. К тому же Дегтярев сейчас похож на большой огнетушитель, еще секунда – и полковник впал бы в страшный гнев, потому что жена решила сказать ему, что тот неправильно посчитал время на приобретение вязаной жути. Спасибо, Сеня, за то, что ты спас нас всех.
– Старший Марин – зомби! – объявил Кузя.
– Не поняла, – удивилась я.
– Оживший мертвец, – уточнил Сеня.
– Ага, – подтвердил наш человек-компьютер. – При первой проверке не возникло никаких изумлений. Вася воспитывался в детдоме. Дети из приютов редко поступают в вузы. Но не следует думать, что они глупы!
Леня поднял руку.
– Говори, – кивнул Дегтярев.
– Среди ребят, которые живут в интернатах, много умных, талантливых детей. Но сиротам не нанимают репетиторов, никто их с трех лет не учит иностранным языкам. И воспитатели не дают взяток членам приемных комиссий. Нельзя забывать и о наследственности. Порой отказники – плод пьяного зачатия, им просто не повезло еще до появления на свет.
– Верно, – согласился Кузя. – Но Вася попал в интернат в возрасте тринадцати лет из-за гибели родителей. Пара возвращалась из театра. Информацию об их походе на спектакль сообщил милиции сын: «Папа и мама любили музеи, лектории, консерваторию. Папа умел доставать билеты, они с мамой пересмотрели весь репертуар московских театров. Меня на вечерние представления не брали. Я остался дома, как всегда, зубрил алгебру, потому что на следующий день была городская контрольная. Готовился к ней, хотел получить медаль». Соседи, которых опросили, в один голос повторили: «Прекрасные люди, интеллигентные, скромные, всегда готовы помочь. Не пили, не курили, шумных застолий не устраивали. Вася замечательный ребенок, вежливый, если увидит, что кто-то из жильцов несет тяжелую сумку, сразу поможет». Со всеми Петр и Надежда были в дружеских отношениях, правда, в гости к себе никого не звали. Все считали Мариных бесконфликтными. А вот Ирина Юрьевна Борисова, которая жила на первом этаже, стала свидетельницей скандала Марина-старшего с каким-то человеком. Дело происходило летом, на дворе стояла теплая, если не сказать жаркая, погода. В палисаднике у дома на лавочке устроился посторонний мужчина.
Кузя оглядел нас.
– Ну представьте! Борисова одинока, ей скучно, не хватает общения, нет у тетушки каких-то ярких событий в жизни. Телевизор пенсионерке не по карману, в те годы «волшебный ящик» стоил дорого. Поэтому Ирина Юрьевна в теплое время года жила с открытыми окнами, мимо ее взора не мог проскользнуть даже самый тощий таракан. А когда наступали холода, пожилая дама вынимала из чехла старый театральный бинокль. Конечно, весь местный люд был осведомлен о привычках бабушки. Жильцы дома быстро пробегали мимо ее окон. А вот посторонние, те, кто заглядывал в зеленый двор отдохнуть, посидеть на лавочке, понятия не имели, что их сейчас внимательно изучают глаза местной КГБ. По словам старушки, около двадцати часов в садике устроился мужчина. Похоже, он кого-то ждал. Незнакомец определенно нервничал, все время чесал то ухо, то шею, то нос. Когда появилась чета Мариных, мужчина вскочил, подбежал к ним, начал что-то говорить, размахивать руками. Ирина слышала лишь обрывки беседы: «Пожалуйста, дайте», «верну точно в срок», «не задержу долг», «мое гениальное изобретение»… Потом у Борисовой засвистел чайник, женщина поспешила на кухню, а когда вернулась на свой наблюдательный пункт, увидела, что Надежда рыдает на скамейке, а Василий сидит рядом. Перепуганная Ирина выбежала на улицу, бросилась к Петру с вопросом: «Что случилось? Вам помочь?» – «Спасибо, – ответил сосед. – Жена обо что-то споткнулась, упала лицом прямо на лавку». Надя опустила руки, и Борисова увидела, что у соседки прямо на глазах распухает нос. «Мужик! Тот, который сидел здесь! – осенило владелицу бинокля. – Он требовал у вас деньги! Услышал отказ и ударил Наденьку!» – «Нет, – возразил Марин и повторил: – Жена обо что-то споткнулась, упала лицом на скамейку. Человек, который к нам обратился, похоже, болен, называл меня Иваном Николаевичем. Вы правы, он просил в долг деньги, руками размахивал, угрожать начал. Наденька испугалась, решила отойти в сторону и упала. А несчастный сумасшедший удрал». Через неделю после этой беседы чета Мариных скончалась. Петра Николаевича сбросила под электричку толпа пассажиров. Как это произошло, никто объяснить не мог. Мужчина свалился с платформы подмосковной станции в тот момент, когда мимо пролетал скорый поезд. Те, кто ожидал посадку, решили, что подходит электричка, и бросились к краю перрона. А там стоял Петр… Надежда, узнав о внезапной гибели супруга, угодила в больницу с инсультом. Не прошло и недели как она ушла вслед за мужем. Васю определили в интернат. Кончина женщины не вызвала никаких подозрений. А вот по поводу несчастного случая с Петром затеялось разбирательство.
Кузя со вкусом чихнул.
– Будь здоров, – хором произнесли мы.
– Не жалуюсь на самочувствие, – улыбнулся Кузьмин. – Вас может удивить, что из-за мужика, которого толпа смела на рельсы, стартовало расследование. Но в советские годы к таким случаям относились очень даже серьезно.
