Дарья Донцова
Фэн-шуй без тормозов
Глава 5
Слегка обескураженная беседой с Аней, я встала и направилась к двери. Внезапно она распахнулась, чуть не ударив меня по лицу.
– Евлампия Андреевна! Тама у рецепшен тетка помирает! – задыхаясь, проговорил охранник.
– Кто? – отшатнулась я.
– Не знаю, – пропыхтел парень. – Ее в служебку отволокли, чтобы людей не пугать. Петр Ильич велел вас позвать. У нее в сумке документов нет, одни ключи!
Забыв захлопнуть дверь, я побежала по коридору к наблюдательному пункту охранников. Лапин развесил по всему зданию камеры, за посетителями неусыпно приглядывает «недремлющее око». Люди и не подозревают о слежке, спокойно проходят мимо рецепшен и идут в нужный кабинет. Да только охранник у парадного входа скорее психологический фактор – если в офисе его нет, контора вроде как ненадежное, терпящее финансовый крах заведение. Парень с пистолетом внушает доверие, но он лишь декорация, настоящая охрана бдит у мониторов, видит все, что творится на этажах и даже в туалетах.
– Что случилось? – воскликнула я, вбегая в служебное помещение.
И остановилась как вкопанная, увидев лежащую на диване Катерину Ветрову. Отчего-то мне сразу стало понятно: ей очень плохо.
– Ваша клиентка? – мрачно осведомился начальник охраны.
– Да, – прошептала я.
– Фамилию знаете?
– Ветрова, – еще тише ответила я, – Катерина.
– Умерла? – закричала Нина, врываясь в служебку. – Что случилось, Петр Ильич?
– Жива пока, «Скорую» вызвали. Похоже, сердце подвело, – хмуро пояснил главный секьюрити.
– Молодая совсем, – с ужасом произнес парень, сидевший у мониторов. – Ни с того ни с сего завалилась!
– Кто вызывал «Скорую»? – послышалось из коридора.
– Сюда, сюда, – ответил мужской голос.
Косарь повернулась к юноше:
– Сережа, ты видел происшествие?
– Ага, – не по уставу ответил охранник, – могу показать пленку.
– Врача вызывали? – прогремело с порога.
– Слава богу, – обрадовался Петр Ильич, – приехали!
– Покажи пленку, – тихо попросила Нина у Сергея.
Парень нажал на одну из многочисленных кнопок пульта. Темный экран большого монитора вспыхнул ярким светом, появилось изображение холла, снятого сверху. Я внимательно наблюдала за «кинофильмом».
Вот распахивается входная дверь, появляется темноволосая кудрявая женщина с ребенком. Мамаша что-то спрашивает у парня, стоящего возле рецепшен. Охранник отрицательно качает головой, тетка показывает на малыша. Дверь вновь открывается, и странной походкой, плечом вперед, в холл входит девочка лет четырнадцати. Она стряхивает с себя капли – наверное, на улице идет дождь. Женщина подхватывает ребенка и скрывается в левом проходе, девочка плюхается на диван около пальмы, вынимает вязание и начинает перебирать спицами. Из правого коридора выходит Ветрова, делает несколько шагов по холлу. Ни охранник, ни девочка вначале не обращают на нее внимания. Парень в форме стоит, широко расставив ноги и заложив руки за спину, подросток мирно вяжет. Катерина спотыкается, пошатывается, начинает оседать, пытается схватиться руками за стойку и падает на мраморный пол. Секьюрити выныривает из нирваны и кидается к Ветровой. Очевидно, все это происходило без особого шума, потому что девочка еще секунд двадцать-тридцать занимается спицами, потом поднимает глаза и цепенеет, глядя на попытки охранника посадить Катю. Девочка явно в шоке, она машинально продолжает шевелить руками, спицы мелькают с молниеносной скоростью. Из коридора выплывает мамаша с малышом. Она мигом оценивает ситуацию – не отпуская крошку, подбегает к рукодельнице, дергает ее за руку, и троица живо покидает холл. Спустя пару мгновений появляются парни в форме и уносят Катю, охранник вытирает лицо носовым платком…
Монитор погас.
– Там дальше ничего интересного, – сообщил Сергей. – Женька наш, который у двери стоял, так перепугался! Петр Ильич его в столовку отправил, дал внеочередной перерыв.
– Евгений Козин находился на посту у входа, – пояснил местный начальник, который ухитрялся не только наблюдать за врачом «Скорой», но и слушать беседу Нины с охранником, – чуть в обморок не рухнул. Молодежь теперь слабая пошла.
– Давно ей плохо? – спросил доктор.
– Она ушла от нас здоровой, – в растерянности уточнила Нина.
– Да, Ветрова не выглядела больной, – подтвердила я. – И вообще не походила на сердечницу. Они, как правило, полные, с синими губами и ногтями, под глазами черные круги.
Петр Ильич бросил взгляд на диван.
– Помада на ней, и лак на ногтях. А веки тушью измазюканы.
– Тенями, – не к месту уточнила Нина.
– Не разбираюсь я в ваших бабьих штучках, – скривился начальник, – но под краской настоящий цвет не разобрать.
– Она не задыхалась, не кашляла, никакой одышки, – принялась перечислять я, – лекарств из сумочки не вынимала, хотя речь шла об ее умершем муже. Где ваш охранник Женя?
– В столовке, в подвале, – пояснил Петр Ильич.
– Схожу, поговорю с ним, – сказала я Нине.
Та кивнула и повернулась к Сергею:
– Ну-ка покажите еще разочек кино.
– Ребята, носилки! – приказал врач. – Увозим, давайте капельницу…
Медики начали суетиться вокруг неподвижно лежащей Кати.
Сергей включил монитор, но я не стала второй раз просматривать пленку, а пошла в столовую.
Парень в черной форме сидел за пластиковым столом, сжимая руками чашку с кофе.
– Привет, – сказала я. – Узнаешь меня?
Женя кивнул.
– Испугался? – поинтересовалась я.
– Ага, – честно признался парень. – Она прямо сразу… того… ну в один момент… Разве так бывает? Шла здоровая и вдруг упала.
– Мог случиться обширный инфаркт, – пояснила я. – Врач установит причину.
– Жуть! – поежился Женя.
– Можешь вспомнить подробности?
Евгений затрясся над чашкой.
– Ну… стою… она идет… и падает… Все. Думал, она умерла!
– Ты решил, что женщина скончалась?
– Ага!
– Много трупов видел?
– Один раз только. Бабушка у нас померла. От старости.
– Тогда почему подумал про смерть? Женщина могла просто потерять сознание!
– Не знаю, – растерянно признался Женя. – Ну… так мне показалось. Вдруг понял: конец ей. У меня сразу голова затрещала, будто раскололась.
– Ты вышел на работу больным?
– Нормальным. Ваще никогда раньше башка не болела!
– Может, давление подскочило?
– Понятия не имею.
– Или плохо спал?
– Нет, мы с Ленкой вечером рано легли.
– Лена твоя жена?
– Любимая девушка, – уточнил Женя и улыбнулся.
– Красивая? – Я решила временно перевести беседу на более приятную для него тему.
– Не. Зато готовит хорошо, квартиру имеет, машину, служит в банке, – методично перечислял достоинства избранницы Женя. – Мать говорит: хороший вариант. У нас-то с мамкой полуторка, куда жену приводить…
Ох, похоже, Ромео и Джульетта погибли зря! В наши времена романтика отодвинута в сторону железной рукой практицизма. Множество парней мыслят, как Женя. Ну зачем им горячая страсть, если жить придется в стесненных условиях? Хотя вроде это и правильно, две хозяйки на одной кухне – беда.
В голову неожиданно пришло воспоминание о недавнем разговоре с Ларой Кругловой. Она позвонила мне почти в истерике и сообщила:
– Представляешь, Макс явился с заявлением: «Мама, я женюсь на Алине, играем свадьбу».
Моя подруга ахнула и воскликнула:
– Что за спешка? Алина же иногородняя студентка, где вы жить будете?
– У нас, – «обрадовал» ее сын.
Ларка постаралась не впасть в агрессию и решила выдвинуть, как ей показалось, доходчивый аргумент:
– Милый, вы еще слишком молоды! И потом, две хозяйки у плиты вечно ссорятся.
– Не волнуйся, ма, – засмеялся сыночек, – Алинка на кухню не сунется, готовить, стирать, гладить не умеет и не претендует на роль кухарки, прачки и уборщицы. Хозяйство твоим останется, никто его у тебя не отнимет. Ты как была главная по всем вопросам, так и останешься.
Правда, красиво?..
– Хорошо, Петр Ильич меня не отругал, – вздохнул Женя, возвращаясь к эпизоду в холле.
– Ты же не виноват в происшествии.
– Не о нем речь! Я ж тетку пустил. Ну ту, с ребенком.
– Нельзя было?
– Конечно, – кивнул Женя. – Мы должны останавливать посторонних. Велено только клиентов привечать, тех, кто к риэлторам или к вам топает, остальных разворачивать.
– И часто в офис проникают посторонние?
– Люди иногда дверью ошибаются, – пояснил Евгений. – Рядом контора есть, где мобильными торгуют, к ним идут, а попадают к нам. Я вежливо говорю: «Ступайте налево по тротуару». Никогда не хамлю, как Алешка.
– А женщина с малышом куда направлялась? И попробуй подробно описать ее внешность.
Женя тяжело вздохнул.
– Волосы черные, длинные, как у цыганки, накрашена ярко, помада красная, глаза карие, кожа желтая, на лбу между бровями родинка. Вошла в холл и попросила: «Молодой человек, пустите в туалет! У малыша живот прихватило!»
– И ты проявил христианское милосердие?
– Сначала действовал по инструкции, – оправдывался Женя, – сказал: «Не положено! Идите к метро, там есть будки». А тетка давай просить: «Не дотерпит он, маленький совсем, одежду испачкает, что мне потом делать? Я аккуратно его над унитазом подержу». Ребятенок хнычет: «Хочу писать, хочу, хочу…» Еще она на дочку наорала!
– На девочку с вязанием?
– Точно!
– Чем же она вызвала гнев мамаши?
Евгений залпом допил кофе.
– Девчонка вбежала и с порога говорит: «Мам! Там дождь пошел, я тут постою!». Капли с волос стряхивает, вязание из сумочки тянет. И здесь баба вразнос пошла, как зашипит на нее: «Ах ты, горе луковое! Другие в твои годы с подругами носятся, а ты все шарфы какие-то вяжешь, деревяшками своими стучишь тук-тук, тук-тук… Голова болит!» Только она так сказала, у меня башку и схватило, даже закружилась слегка. Дочка, правда, не ответила, села на диван…
Женя замолчал.
– Можешь не продолжать, – сказала я. – Значит, ты пустил постороннюю в туалет…
– Маленькому же до метро не дотерпеть! – попытался оправдаться Женя.
– Охранник не имеет права нарушать должностные инструкции!
– Что плохого от бабы с ребенком? – возмутился парень. – Не шахидка какая-нибудь с поясом, хоть и смуглая, но наша, москвичка, акала сильно. И ребенок светленький совсем.
– Сильно сомневаюсь, что террорист войдет в здание, размахивая бомбой, – едко заметила я. – Чаще всего людей и ловят на жалость. Беременная женщина на дороге, старушка, сломавшая ногу, младенец, плачущий в коляске… Но только потом выясняется, что вместо живота подушка, под старушку загримирована молодая, а младенец – мастерски сделанная кукла.
– У ней живой малыш хныкал! И я тетку в служебный сортир отправил, не в клиентский! Они с этой, которая там грохнулась, не сталкивались – одна пошла в один коридор, а больная из другого вырулила, никто к ней не приближался! – Секьюрити застонал. – Ну ваще! Я у рецепшен, девчонка на диване спицами стучит…! Потом эта – хлоп, упала. Не приставайте ко мне больше!
– Голова болит?
– Нет, перестала. Я устал, домой отпрошусь…
– Думаю, Петр Ильич тебя не отпустит.
– Он не зверь! Евлампия Андреевна, хоть режьте, больше я ничего не знаю! – взмолился Женя. – Баба с малышом в сортир утопала, девчонка далеко от больной сидела, деревяшками щелкала, я с больной головой. Вот и весь натюрморт. Ну ни с какого боку я к этой истории! Первый раз больную тетку видел!
– Во второй.
– Не, в первый! – стоял на своем Евгений.
– Ошибаешься.
– Почему это?
– В показаниях свидетелей важна точность. Ты утверждаешь, что не видел нашу клиентку раньше?
– Ну ёлы-палы! Никогда ее не встречал до сегодняшнего дня!
– А видел дважды. Первый раз, когда Катя входила в здание, второй – когда она шла на выход и упала.
Женя подпрыгнул на стуле.
– Ну вы даете! Какое же это знакомство? Вас, к примеру, я каждую смену впускаю. И че, получается, мы с вами любовники?
– Речь идет о точности, – перебила я. И вновь сменила тему: – Девчонка со спицами свое имя не называла?
– Молча сидела.
– Тетка представилась?
– Нет.
– Малыша окликала?
– Нет.
– Ни разу?
– Нет.
– К девочке она по имени не обращалась?
– Нет!
– Точно?
– Чтоб мне с места не сойти! – перекрестился Женя.
– Может быть, – пробормотала я.
По мнению Жени, Катя просто потеряла сознание. Сердечный приступ не такая уж редкая вещь, и помощь в этом случае надо оказывать быстро. Однако редко кто лишается чувств около столика, за которым обедает бригада реаниматологов с чемоданом необходимых лекарств, а поблизости находится микроавтобус, набитый нужной аппаратурой. Но сегодня «Скорая» оправдала свое название.
Наверное, Катерина очень переживала смерть мужа, вот сердце у нее и не выдержало. Но посмотрим на ситуацию с другой стороны. Муж Кати – абсолютно, по ее словам, здоровый, не старый человек – неожиданно скончался от инфаркта. Вскоре дурно делается и самой Ветровой. Тоже внезапно, без видимой причины. А если к этому присовокупить дурацкую записку с детской считалочкой про зайчика, то… то в голове у детектива начинают зарождаться нехорошие подозрения.
Глава 6
Забыв попрощаться с Женей, я пошла в офис. Если супруга Ветровой все же убили, то преступник явно тяготеет к театральным эффектам! Олег скончался в прямом эфире на телепередаче, а Катерине стало плохо в офисе, на глазах свидетелей. Хм, очень странно, обычно убийце не нужен шум. Бизнесмен, умерший дома или в рабочем кабинете, не вызовет интереса СМИ, а про кончину под прицелом камер не написал только ленивый журналист.
В кармане завибрировал мобильный. Марков!
– Докладываю про жильцов, – оттарабанил Коляша. – «Парадиз», считай, стоит пустым!
– Это как? – удивилась я. – Квартиры не проданы?
– У каждой есть собственник. Второй этаж – Иван и Ольга Серебряковы. Постоянно проживают в Америке, муж отошел от дел, теперь стрижет купоны. Московская квартира используется ими редко, во время коротких визитов на родину. В последний раз Серебряковы ночевали в «Парадизе» два года назад. Апартаменты находятся под охраной. На третьем хозяева Георгий и Фаина Брюковы. Они имеют еще загородный дом в поселке Бубново, где проживают постоянно. Зачем им «Парадиз» – непонятно, ни разу там не бывали. Квартира, естественно, подключена на пульт. Наверное, вложили деньги, недвижимость всегда в цене. Четвертый этаж занимает сам Баларов. Но, опять же, ни он, ни его жена туда носа не показывают. Бизнесмен больше любит другую квартиру, пентхаус на Ленинском проспекте. Сыну Баларова в «Парадизе» принадлежит пятый этаж, но сейчас он с супругой в Испании. Уехали еще в апреле, вернутся в октябре. У них такое расписание: шесть месяцев в пригороде Барселоны, остальная часть года в Москве. Младший Баларов художник, ему без разницы, где писать картины.
– С таким-то папой мог вообще ничего не делать, – пробормотала я.
– Говорят, младший Баларов талантлив, – возразил Николай, – его полотна идут нарасхват, он много зарабатывает. Выходит, что постоянно в «Парадизе» проживали лишь Ветровы. В доме тьма охраны – вдесятеро больше, чем жильцов. Повсюду камеры. Имеются горничные, открыты прачечная, фитнес-центр, СПА-салон. Плюс гараж. Количество служащих зашкаливает! Все на местах, отсутствие клиентов ничего не значит, обслуга всегда на низком старте. Думаю, она там ошизела от безделья.
– Странно, – заметила я.
– У Баларова денег лом, может себе позволить содержать свору бездельников, – вздохнул Коляша. – Устраиваются же люди… Вот мне ни разу не предложили пойти на службу в сладкое место.
– Ты без работы скончаешься от тоски!
– Верно, – согласился Коля.
– Но мне кажется странным не количество персонала. Удивительно другое.
– И что?
– Баларов озабочен безопасностью, но завел огромный штат прислуги. А ведь чем меньше коллектив, тем легче за ним следить. Орда служащих, шляющихся по «Парадизу»…
– Там никто никуда не ходит, – перебил меня Марков. – Фитнес, спа и прочие услуги находятся в подвале. Люди из гаража не имеют права заглядывать к тем, кто работает в бассейне. У них просто тюремная, блин, система! Утром, строго к восьми, строем идут через ворота, причем не через парадные, а «черные». Вошли, пробили пропуска у охраны, разошлись по точкам, двери заперли – и не высовываются. Камеры фиксируют даже полет мухи. Если кто-то нарушит правила – выгонят с волчьим билетом. В квартиры им без шансов попасть.
– Но ведь хозяева не сами убирают помещения!
– Конечно, нет! – заржал Коляша. – На то есть горничные. За каждой квартирой закреплены свои.
– Кто у Ветровых?
– Кинг. Да, да, фамилия такая: Кинг!
– Можешь найти ее телефон и адрес?
– Легко, – пообещал Коля. – Думаю, их служба безопасности ее при приеме на работу сквозь сито продавила, помыла и воду на анализ сдала.
– Поэтично! – вздохнула я. – А что насчет Ветровых?
Николаша зашуршал бумажками. Процесс затянулся, и я в конце концов не выдержала.
– Столько материалов собрал, что запутался в них?
– Шоколадку ем, – пояснил Коля, – жрать охота. С Ветровым никакого напряга нет. Олег родился, женился, пил, развелся, через короткое время – ну не дурак ли? – снова хомут на шею повесил. Детей ни в первом, ни во втором браке не было. Бизнес был достаточно стабилен, хоть и колебался туда-сюда, но без резких падений. Вежлив, вполне приятен в общении, но дистанцирован, близких друзей не было. Кстати, первый его брак распался из-за пьянки: Олег бухал по-черному, даже в психушку попал. Но вот уже пятнадцать лет ни-ни. Наука всем бабам! Первая жена не пожелала жить с пьяницей и упустила богатого перца. Так, чего там еще? А все. Ни в чем предосудительном Ветров замечен не был, отношения со второй женой Катериной почти идеальные. Охрана «Парадиза» неоднократно видела супругов целующимися в лифте – то ли те не знали про камеры, то ли дотерпеть до дома не могли, страсть в процессе многолетней совместной жизни не растеряли. Жена из приличной семьи. Ее мать – учительница, больших денег не имела, но дорогой доченьке ни в чем не отказывала. Та оправдывала хорошее отношение: школа – институт – работа. В длительные интимные связи до брака не вступала, хотя пользовалась успехом у мужчин. Всегда корректна с прислугой. Обожает собак, покупает корм бродячим шавкам, но завести животное не позволяла аллергия Олега. Обычные, нормальные люди. Ну, может, более активные и работоспособные, чем некоторые, поэтому и достигли устойчивого финансового благополучия.
– Олег был богат, – возразила я. – Далеко не каждый способен удачно раскрутить бизнес.
– Ну да, по сравнению со мной и с тобой, Ветров – денежный самосвал, – Коляша чихнул и снова зашуршал бумагами. – Но в сотне крупнейших предпринимателей России не числился, в список журнала «Форбс» не попадал. Средний фирмач, каких тысячи. Они владеют парикмахерскими, кафе, хлебопекарнями, магазинами.
– Ну ничего себе! Квартира в «Парадизе» не один миллион баксов стоит!
– Ветровы ни детей, ни родителей не имели, все на себя тратили. Ну ладно, будь по-твоему, – сдался Коляша, – он был богат. Но, так сказать, олигарх-лайт, безо всяких политических амбиций. В интервью журналистам говорил только о своей «Успокойке». Кстати, она вкусная!
– Ты тоже любишь на ночь баночку схомякать? – засмеялась я.
– Нет, – слишком поспешно ответил Николаша, – жена Ваньку кормит, а сын не всегда доедает до конца, остатки мои.
– Понятненько, – ухмыльнулась я. – А что у нас с Дмитрием Тыковым? Конкурент Ветрова хотел заполучить его дело?
– Думаю, оно ему не пригодится.
Я сделала стойку.
– Значит, у Ветрова в бизнесе были сложности?
– Не, проблема с Тыковым, – ответил Коляша и замолчал.
– Прекрати лопать конфеты! – возмутилась я.
– Уже съел, теперь воду пью, – пояснил Николай.
– Так что там с Тыковым?
– Пару месяцев назад его разбил инсульт, лежит овощем в частной клинике, – наконец-то сообщил Марков.
– Он заболел?
– Уже почти умер. В лучшем случае его ждут инвалидное кресло и слюни изо рта, – оптимистично предположил Коля.
– Вот чертовщина!
– Почему? – вопросил Коля. – Нарушение мозгового кровообращения, его медики еще называют «удар директора». Стресс, спазм и – хренак! Жрут богатеи много, пьют, спортом не занимаются, давление зашкаливает, холестерин запредельный.
– Катерина Ветрова очень уверенно говорила про козни Тыкова.
– И что? Вероятно, он имел хитрые планы, но в конце марта им пришел конец.
– Олег умер после того, как Тыкова хватил удар?
– Не вижу ничего странного.
– Неужели Катя не знала о несчастье с Дмитрием? Почему муж не рассказал ей о болезни конкурента?
– Ах это! Вера Тыкова увезла супруга за рубеж, распространив слух, что Дмитрий ложится на операцию, вшивает искусственный сустав. Дескать, в России напортачат, а в Америке в прямом смысле слова человека с артритом на ноги поставят. Тыков якобы руководил производством издалека. Вера у него всю жизнь в помощницах, дело знает лучше Дмитрия, злые языки поговаривают: баба фабрику из грязи подняла, но в лидеры не лезет, отдала мужику главенство. Ушлая!
– Но к чему маскировать правду?
– Небось бабенка все же надеется, что Тыков выздоровеет и вернется в бизнес, – протянул Марков. – А вообще-то деловые люди считают, что инсульт хуже СПИДа. Ну, типа, ты потом идиот. Вера спрятала Дмитрия, секрет пока не вылез наружу. Но ни ей, ни ему сейчас нет дела до Олега. Расширение бизнеса для Тыковых не главное. Ферштеен?
– Угу, – согласилась я. – Значит, ни врагов, ни недоброжелателей у бизнесмена Ветрова не было?
– На первый взгляд – да, – подтвердил мой помощник. – Но ты же знаешь, у каждого человека в шкафу найдется грязное белье. У одного семейные драные трусы, у другого стринги со стразами от Сваровски, но только речь идет не о цене бельишка, а о пятнах на нем. Усе. Засим прощаюсь, ваш Николай.
Я сунула телефон в карман. Но он тут же затрещал. На сей раз меня разыскивала Салтыкова, начавшая беседу с упрека:
– Сколько можно трепаться!
– Дела, – ответила я.
– Ладно, слушай отчет по письму. Бумага обычная, формат А-4. Текст воспроизведен на лазерном принтере. Есть отпечатки пальцев нескольких людей, но идентифицировать не могу – в базе их нет, сравнить не с чем. Следовательно, фигуранты не криминальные, к нам не попадали, – отчеканила Галка. – Конверт стандартный, на оборотной стороне клапана имеются следы слюны. Адрес отсутствует, более никаких следов нет. Фамилия «Ветров» напечатана при помощи того же принтера.
– Слюна! – обрадовалась я. – Можно выделить ДНК!
– Уже.
– Установила, чья она?
– Да.
– Господи, говори быстро и подробно!
– Лучше конкретно, – отрезала Галя.
– Назови фамилию.
– Кого? – прикинулась дурой Салтыкова.
– Хозяина слюны.
– Ну… думаю, Полкан, – со странной интонацией ответила она.
– Вот повезло! – возликовала я. – Значит, фигурант имеется в базе? По какой причине он попал в поле зрения милиции? Эй, не спи!
– Лампа, идентифицировать ДНК не удается, – объявила Галя. – Да и сделать анализ быстро нельзя.
– Но ты назвала фамилию «Полкан»!
– Глупая шутка. Может, он Бобик, Рекс или Дружок.
– Это собака?
– Верно.
– Пес не мог отправить послание!
– И долбить лапами по «клаве» ему трудно, – подхватила Салтыкова.
– Ты ничего не перепутала? – поинтересовалась я. – Вдруг схватила не ту пробирку?
Галка обиженно засопела:
– Если считаешь меня способной на «косяк», то…
– Прости, прости, прости! – извинилась я. – Это у меня от жары в голове помутилось…
– Принято, – незлобиво ответила Салтыкова.
– Что еще можно выжать из послания?
– Неси принтер, и я скажу, его ли использовали. Приводи болонку – выясню, она ли лизала конверт.
– Спасибо, – с тяжким вздохом ответила я.
– Оплата в обычном размере, – завершила разговор Салтыкова.
Держа телефон в руке, я пошла в кабинет к Нине. Компаньонка восседала за письменным столом.
– Рагозина Наталья, – не отрывая взгляда от бумаг, заявила Косарь, – подозревает мужа в измене. Похоже, дельце ерундовое, будем работать. А еще мы не выполнили заказ Андреевой. Ну той, что ищет сбежавшую невестку.
– Не могу тащить на горбу несколько расследований, – призналась я. – Может, Рагозина немного подождет? Или привлечем к работе Нику Соколову. Она педантичная и недорого берет.
– Мне деньги нужны, – перебила Нина. – Детям нужно новые шмотки покупать? Еще у меня машина разваливается, а где нарыть лавэ на новую?.. И ты сидишь без мебели в новом доме!
– Берем Рагозину, – остановила я ее.
Нина рассмеялась.
– Вот за что тебя люблю! Легко поддаешься убеждению.
– Мне нужны деньги.
– Мне тоже, – подхватила Косарь. – Вот когда раскрутимся до высот Пинкертона, тогда можно будет брать дела просто для интереса. Но пока у меня два спиногрыза, а у тебя одни табуретки, шансов нет. Чего нос повесила?
– Тоскливо бегать с камерой за неверным мужиком, – призналась я.
Нина развела руками:
– Сама понимаешь, основная клиентура частника – бабье, желающее уличить вторую половину. Ей-богу, не пойму, зачем они это делают?
– Смена впечатлений. Супруга надоела, захотелось ощутить себя мачо.
– Я о бабах, клиентках наших, – засмеялась Косарь. – Ну получит тетка доказательство измены благоверного, и что дальше? Продолжать жить с кобелем – себя не уважать, а разойтись обидно. На фиг нужна такая правда? Кстати, о кобелях. Помнишь Валеру Родионова?
Я расплылась в улыбке.
– Да. Его нельзя забыть – поймал жену и любовницу в одной постели! Что у него приключилось?
Нина выдвинула ящик стола.
– Вчера он приходил с подарками. Вот, держи, это твой.
Я с подозрением посмотрела на небольшую коробочку.
– Что там?
– Валерий теперь поставляет в магазины навигаторы, принес нам парочку. Думается, он пытается ухаживать за нами, – фыркнула Нинуша, – забрасывает сеть и ждет, какая из сыщиц в нее попадет.
– Что такое навигатор? – удивилась я, вынимая из упаковки аппарат, похожий на сотовый.
– Полезная штука, – щелкнула языком Нина. – Сейчас покажу, как им пользоваться. Допустим, тебе надо попасть на улицу… ну… Вронского. Знаешь, где она?
– Нет. Придется лезть в атлас.
– Ха! Прогресс ушел далеко вперед, теперь карты можно выкинуть к чертям! – воскликнула Косарь. – К тому же я в них плохо разбираюсь. Нажимаем сюда, туда, здесь. Йес! Слушай…
– Улица Вронского. Маршрут проложен, – сообщил приятный женский голос. – Начинайте движение, пристегнитесь ремнем.
– Круто? – прищурилась Нина.
– Она подсказывает дорогу?
– Точно. Предложит оптимальный вариант.
Я пришла в восторг:
– Здорово! Почему мне никогда не приходило в голову купить такую примочку! Даже не слышала о навигаторе.
– А я знала, – похвасталась Косарь. – Но цена пугала. Очень дорогая фенька.
– Тогда лучше вернуть подарок Валерию, – засомневалась я. – Вдруг он решит, что нам нравится?
– Вот еще, вернуть… Пусть думает что хочет, а я давно мечтала о навигаторе, – с детской обидой отозвалась Нина. – Мужику приятно делать подарки, он себя Дедом Морозом ощущает. Не лишать же Родионова удовольствия.
– Действительно, – пробормотала я. – А станет лапы распускать – вернем презент!
– По пальцам стукнем! – возразила Нина. – Пусть не надеется, нас за навигатор не купить. Вот кабы новая квартира и машина обломилась, я бы еще подумала… Ладно, вот тебе Рагозина.
Я посмотрела на тоненькую папку и затосковала. Косарь права на сто процентов: мы зависим от клиентов. Подозрительная жена богатого человека заплатит хорошие деньги, которые нам с Ниной крайне необходимы. Но какой интерес ходить за мужиком и щелкать фотоаппаратом?
Я великолепно знаю сценарий такой «пьесы». Сначала наделаю снимков, потом покажу их мадам. Рагозина зарыдает, выпьет весь запас коньяка и валерьянки в нашем офисе, а потом гаркнет: «Не верю! Вы ошиблись! Повторите „фотосессию“!»
И я опять потащусь за сластолюбивым мужиком, пытаясь запечатлеть наиболее пикантные моменты: поцелуи, объятия, вход-выход из отеля, совместное с любовницей посещение магазина дамского белья. От скуки уже заранее начинается зевота.
Вот в случае с Ветровыми у меня пять метров вопросов! Кто убил бизнесмена? По какой причине Олега лишили жизни в прямом эфире? В баночке «Успокойки» была отрава? Руки чешутся от нетерпения. Будь моя воля… Но я не одна в конторе, есть Нина, в одиночку воспитывающая двух протирающих брюки и рвущих ботинки сынишек.
Я протянула было руку к папке, но тут же отдернула.
– Нинуль, можно начну работу с Рагозиной завтра? Сегодня мебель привезли, надо мчаться домой, мастера приедут кухню собирать.
