Дарья Донцова
Коза и семеро волчат
Глава четвертая
Когда супружеская пара оказалась на лестничной клетке, им в нос ударила жуткая вонь. А в квартире Эдика родственники обнаружили склад мусора. Кухня походила на контейнер, набитый отходами. В ванне громоздилась грязная посуда, на полу валялись вещи, которые даже бомж постеснялся бы надеть. Постельное белье на кровати цветом напоминало асфальт.
– Боже, – только и смогла вымолвить Галя, – ты когда в последний раз мылся?
– Целиком? – уточнил Эдуард. – Не помню, хотя… начал ставить в ванну посуду в конце сентября. Вот с этого дня возникла проблема с душем.
Никита только моргал, а Галка налетела на парня с двумя высшими образованиями и горой дипломов об окончании курсов повышения квалификации.
– Ты совсем дурак? Чашки-тарелки мыть надо!
– Знаю, – кивал родственник, – я так и делал, пока не закончилось мыло в бутылке. И еще губка порвалась. Неудобно просто рукой посуду тереть.
Я тогда примчалась к нему вместе с Боковыми и не выдержала:
– Нужно было купить новое средство для мытья посуды! А заодно и мочалку.
– Я тоже так подумал, – протянул Эдик. – Но куда идти за этим товаром?
– В магазин, – хором ответила вся наша компания.
– В какой? – спросил Эдуард.
– В супермаркет, – подсказала Галюша.
– Я тоже так подумал, – уж в который раз возвестил родственник, – и отправился туда. Ходил, бродил, не нашел. Нет там ни мыла, ни мочалок. Большой такой магазин, он находится рядом, в соседнем доме.
– М-м-м, – простонал Никита, – там же «Марквет», магазин для животных.
– Возможно, я не посмотрел на название, – признался Эдик. – Но разве собакам-кошкам не нужно средство для мытья посуды? Миски же им моют?
Я, не говоря ни слова, подошла к балкону и вздрогнула.
– Ты мусор на лоджии оставляешь?
– Выношу потихоньку на улицу, – вздохнул Эдик, – но много в руках не утащишь.
– Про пакеты для мусора ты не слышал? – обрел дар речи Никита.
Хозяин однушки растерялся.
– Мешки?
– Для отходов, – уточнила я, – черные такие.
– Бывают синие и даже красные, – невесть зачем уточнила Галюша.
– Ой! Я забыл про них! – стукнул себя ладонью по лбу психотерапевт.
Мы уехали, взяв с собой Эдуарда. Через несколько часов в однушке появилась бригада уборщиков, она навела полный порядок. Младший Боков остался жить у Никиты и Гали. В своей квартире он теперь только принимает пациентов. Кит нанял домработницу, которая следит за порядком в однушке. Понятно, что Эдуард потом переселился вместе с родственниками в загородный дом. А у меня в связи со всей этой историей возникли подозрения. Вот не верю я, что взрослый человек не способен купить гель для мытья посуды. Думаю, Эдуарду не хотелось самому решать разные бытовые вопросы. Ну, согласитесь, намного удобнее съесть завтрак, обед и ужин, которые тебе подали, потом уйти, не заботясь о том, чтобы убрать посуду. И оплачивать никакие счета не надо. И белье на постели поменяют. И все, что нужно, Эдику купят, потому что он снискал славу идиота. Но! Когда Никита купил племяннику машину, Галина перепугалась и отругала мужа:
– Это чудо выкатится на шоссе и сразу попадет в аварию, Эдик невнимательный, задумается о чем-то, не заметит пешехода или нарушит правила. Его нельзя пускать за руль.
Но Галя ошиблась. Племянничек отучился в автошколе, потом закрепил знания с инструктором, следом отправился на курсы экстремальной езды и в конце концов стал отличным водителем. Ездит он аккуратно, ни разу не нарушил правил. А теперь объясните мне, каким образом парень, который не способен жить один, не знает, где купить губку для мытья посуды, вечно все забывает и путает, не может найти во дворе бак для мусора, стал прекрасным шофером? И как совершенно не приспособленному к жизни человеку удается работать психотерапевтом? А Эдуард, по его словам, обзавелся большим количеством клиентов. Ответ, на мой взгляд, один: Эдик отличный актер и знатный манипулятор. Ему удобно жить в доме Боковых, там все услуги для «маленького мальчика» бесплатны. А добрый Кит всегда «малышу» кредитку пополняет. Похоже, Эдик жаден, всегда забывает про дни рождения дяди и тети, а вот о своем никогда. За несколько дней до двадцать девятого сентября «подкидыш» интересуется:
– А где устроим мой праздник?
Точно день появления на свет Эдика неизвестен, я уже говорила, что при ребенке, которого нашли под дверью, никаких документов не было. Поэтому днем его рождения стали считать двадцать девятое сентября. Эта дата была на календаре, когда кто-то позвонил в дверь квартиры Боковых и ушел, оставив мальчика на лестнице.
– И что теперь делать? – повторила Галя.
Я прогнала из головы воспоминания.
– Слышишь? – прошептала Галя. – Шаги!
– Нет, – ответила я, – снег идет, стучит в окна.
– Кто-то шаркает ногами, – прошептала Бокова.
Я напрягла слух.
– Тебе показалось!
– Сейчас тихо, – пробормотала Галя, – но пару секунд назад раздавалось: шарк, шарк!
– Успокойся, – попросила я, – в доме нет никого, кроме нас с тобой.
– Шарк, шарк, – затряслась Галюша, – так Эдик ходил. Он носил дурацкие войлочные тапки, у них подошва уродская. Шарк-шарк!
– Ты уверена, что племянник Никиты умер? – еще раз осведомилась я.
– Стопроцентно! – заверила Галя. – «Кошачий глаз» только у трупа бывает.
Я встала.
– Пошли!
Подруга детства не двинулась с места.
– Куда?
– В гардеробный домик, – вздохнула я, – нельзя Эдика там одного оставлять. Нехорошо как-то.
– Ему уже все равно, а мне дурно станет, – мрачно ответила Галя, – не надо никуда ходить. Я уже позвонила Алисе.
– Карякиной? – оживилась я. – Нашей бывшей однокласснице? У нее вроде похоронное агентство.
Бокова съежилась.
– Верно. Пусть Алиска все проблемы решит.
– Когда молодой здоровый человек внезапно уходит на тот свет, надо сообщить в полицию, – пробормотала я.
– Я ей сказала: «У нас тут Эдик умер. Я сама видела. Не ошибаюсь. «Кошачий глаз» у него. Что мне делать?» – заговорила Галя.
Бокова показала на мобильный, который лежал у нее на коленях.
– Алиска велела мне ждать ее приезда, она все организует, как надо. Нам в полицию звонить не стоит, Карякина решит все проблемы. Слышишь? Шарк-шарк!
Я встала.
– Ты сильно перенервничала. Пойду, сделаю нам чай.
– Хорошо, – согласилась Бокова, – что-то сил у меня совсем нет.
Я отправилась на кухню и крикнула:
– Какой ты хочешь? Обычный, цейлонский? Эрг Грей? Ройбуш? У тебя тут еще есть успокаивающий. Может, его?
– Давай, – ответила Галя, – сейчас коньяк достану. Выпьем по граммулечке.
– Я приехала на машине, – напомнила я.
– Ой, да ладно, – засмеялась подруга, – из моей деревни в твою пять минут езды, и ГАИ у нас тут не бывает.
– Нет, – возразила я, – опьянею даже от запаха, лучше варенья себе в чай положу.
Раздался тихий вскрик, потом звук бьющегося стекла. Забыв про чайную церемонию, я выбежала из кухни в столовую, мгновенно уловила резкий запах алкоголя и увидела Галю. Бокова лежала на полу лицом вниз, около нее растекалась лужа, в которой валялась разбитая бутылка.
Я кинулась к подруге с воплем:
– Что с тобой?
– Она почему-то упала, – ответил хорошо знакомый мужской голос.
Я замерла, потом догадалась посмотреть в сторону входа. Там темнела мужская фигура.
У меня закружилась голова.
– Эдик?
– Здравствуй, Дашенька, – как всегда ласково произнес психотерапевт.
– Ты жив? – воскликнула я.
– Да, – удивился он, – а почему ты спрашиваешь?
– Э… э… э… – протянула я, – ну… вроде… короче… подними Галюшу, отнеси ее на диван. А я уберу осколки.
– Эх, хороший коньяк пропал, – огорчился Эдик, – и мне одному с задачей не справиться. Давай так: ты возьмешь Галку за руки, я за ноги, и положим ее на софу. Только сначала замети стекляшки. А то наступим в них, раздавим, по всей комнате разнесем. Надо врача вызвать. Галюша определенно заболела! Свалилась, как подкошенная. Наверное, плохо с сердцем стало!
Я наконец-то пришла в себя.
– Нет. Она просто испугалась.
Эдик засмеялся.
– Кого? Меня? Мы знакомы не один год, с какой стати ей бояться близкого родственника? Неужели я такой страшный? Вроде утром выглядел обычно. Правда, потом весь день на себя не любовался, работал. Сложные сеансы были сегодня.
Эдик говорил, как обычно, ровным приятным баритоном. Он не выглядел взволнованным, испуганным и уж совсем не походил на мертвеца. Но мне почему-то становилось все страшнее и страшнее. В тот момент, когда мне по непонятной причине захотелось заорать от ужаса и удрать вон из дома Боковых, в столовую вошла Алиска, за ней следовали два молодых парня в комбинезонах, тот, что повыше, нес черный мешок.
– Привет, Дашута, – сказала Карякина, – рада тебя видеть, Эдик. Где у нас труп?
– На полу, – ответил вместо меня один из санитаров.
И в ту же секунду Галка начала садиться.
– Ну ваще, – восхитился другой парень, – жмурик-то бойкий.
Бокова открыла глаза и прошептала:
– Голова кружится.
Я ринулась к ней.
– Сейчас помогу тебе встать.
– Так где труп? – повторила Алиска.
– В гардеробном домике, – пролепетала хозяйка особняка, – Эдик там.
– Если речь идет обо мне, то я здесь! – уточнил племянник Никиты.
Галя уставилась на него и жалобно спросила:
– Вы его видите?
– Эдьку? – уточнила Алиса. – Распрекрасно. Хотя лично мне созерцание его рожи ни малейшего удовольствия не доставляет. Весть о кончине дурака, который объявил себя психотерапевтом японо-китайской школы дзен-буддизма на платформе биологии, была воспринята мной с восторгом. Жаль, радость оказалась недолгой. Ребята, отбой! Трупешник живее всех живых, сейчас жрать запросит! Покойника кормить не за что, а мне дайте кофейку со сливочками, да кружечку побольше. Конфеты достаньте. Галка, хватит валяться, ты жива. Вытаскивай из нычки анлийский шоколад, который Никита из Лондона приволок. Тот, что он мне подарил, я давно сожрала. А у тебя коробочка определенно припрятана.
Глава пятая
На следующее утро мы все сидели в столовой и за утренним кофе обсуждали «воскрешение» Эдуарда.
– Труп не может ожить, – заявил Леня, запихивая в рот большой кусок хачапури, – в свое время один колдун, не помню, как его звали, взорвал весь интернет, опубликовав видео: он в морге проводит какой-то обряд, и мертвец садится! Я всегда считал того мужика жуликом и оказался прав. Потом выяснилось, что роль покойника исполнял здоровый и живой помощник мага. Но наивные люди поверили вруну.
– Галя уверяет, что у Эдика был «кошачий глаз», – уточнила я, – поэтому она не усомнилась в смерти родственника.
– Феномен Белоглазова, – с полным ртом продолжал Леня, – так называется это явление, один из признаков биологической смерти, и выявляется оно через десять-пятнадцать минут после нее. При надавливании на глазное яблоко зрачок принимает щелеобразную форму. Однако некоторые исследователи говорят, что признак Белоглазова может быть зафиксирован и при коматозных состояниях. Не путайте его с синдромом кошачьего глаза. Тот – редкая врожденная геномная патология, вызванная присутствием в кариотипе пациента маленькой дополнительной хромосомы, которая состоит из материала двадцать второй хромосомы…
– Остановись, – взмолился Сеня, – все знают, что ты самый умный из нас.
– Эдик мог впасть в кому, – обрадовалась я, – и его глаза стали кошачьими. Галка поэтому решила, что он умер. Пока мы с ней думали, как лучше поступить, Эдуард очнулся и…
Эксперт замахал вилкой, на которой висел кусок рыбы.
– Дашуля! За один миг из коматозного состояния выбираются только герои обожаемой тобой Смоляковой. У Милады они бойко вскакивают с постели, с аппетитом едят, обнимают всех и бегут на работу. В жизни все иначе. Восстановление длительный процесс…
– Леня, съешь колбаски, – попросила Марина. – Какие у вас планы на день?
– Скоро приедет клиентка, – радостно сообщил Дегтярев, – я сам с ней побеседую и решу: беремся мы за ее дело или нет.
– Лучше взяться, – посоветовал Собачкин, – очень кушать хочется.
– Давай положу тебе еще котлетку, – предложила Марина.
– Спасибо, я наелся, – отказался Семен.
– Мужчины такие загадочные, – удивилась Марина, – ты же секунду назад сказал: «Очень кушать хочется».
– Высказался так в ответ на заявление полковника, что он сам решит, браться ли за новое дело, – пояснил Сеня, – работы у нас давно не было, а жрать охота!
Нина выглянула из кухни.
– Вы с Кузей всегда можете столоваться в Ложкине, правда, Дашенька?
– Конечно, – кивнула я.
– Спасибки вам, добрые женщины, – воскликнул Кузя, – но мужик, который жрет за чужой счет, это не мужик! Даже инвалиды стараются заработать!
– Отлично, – буркнул Александр Михайлович, – я хорошо вас понял. Если нас попросят найти сбежавшую кошку, непременно соглашусь, чтобы Собачкин и Кузьмин не ощущали себя нахлебниками. В домофон звонят. Кто-нибудь откроет, или мне в прихожую топать?
– Уже бегу, – воскликнула Нина и умчалась.
За няней с громким лаем бросились собакопони Афина, мопс Хуч, пуделиха Черри и двортерьер Мафи. Ворон Гектор остался сидеть на столе, он меланхолично ковырялся клювом в вазочке с мармеладом.
– Сашенька, у тебя феноменальный слух, – промурлыкала Марина, – Нина услышала звонок после того, как ты сказал про домофон. И собаки загавкали после тебя.
Феликс, который до сих пор молча ел омлет, засмеялся.
– Собаки загавкали после тебя, – продекламировал Леня, – я бы на месте полковника обиделся.
– На что? – не поняла наша кулинарка.
– Собаки загавкали после тебя, – снова повторил эксперт, – значит… Ну? Поняла?
– Нет, – заморгала Марина, – ничего плохого я не сказала. Наоборот, похвалила Сашу.
– Собаки загавкали после тебя, – пропел Кузя, – значит, Александр Михайлович загавкал раньше псов!
Дегтярев уронил ложку в кашу, Маневин рассмеялся, Кузя как ни в чем не бывало потянулся за куском пирога, а я постаралась не расхохотаться.
– Я никогда не гавкаю, – обиделся полковник, – просто громко говорю.
– Сашенька, – затараторила Марина, – я вообще ничего такого не имела в виду. У тебя очень красивый голос! Роскошный! Как у Шаляпина! Кузя вечно шутит! Леня ерунду говорит!
– Приехал свадебный костюм Александра Михайловича, – голосом не один раз битого хозяевами мажордома объявила Нина, – и господин Ришель Мауль!
– Мишель Рауль, – поправил Нину старичок, которому, на мой взгляд, недавно исполнилось лет двести, – прошу прощения, что прервал вашу трапезу. Укажите, где мне лучше подождать.
– Садитесь за стол, – предложила я, – у нас есть омлет, пирожки, каша. Что вам положить?
– Очень благодарен, но после того, как в одном доме меня пытались отравить, я более никогда не принимаю пищу или питье во время работы, – отказался Мишель, – посижу в свободном углу. Да и костюму надо отдохнуть!
– Он устал? – с самым серьезным видом поинтересовался Леня.
– Естественно, мы долго ехали, – объяснил старичок.
– Кто же вас хотел отравить? – полюбопытствовала Нина.
Дедушка закатил глаза.
– Уж не помню в каком году, в каком веке, одному барину не понравился воротник сконструированной мной сорочки. Заказчику взбрело в голову, что лучшему портному Российской империи заплатили, чтобы он его задушил.
– Российская империя прекратила свое существование в сентябре тысяча девятьсот семнадцатого года, когда Временное правительство провозгласило республику. Если божий одуванчик тогда уже шил вещи, то, вероятно, мы сейчас имеем дело с Агасфером, – шепнул мне муж.
– Это кто такой? – еле слышно осведомилась Марина, которая ухитрилась услышать замечание моего супруга.
– Агасфер – легендарная личность, предание о нем возникло в Палестине, – начал объяснять Маневин, – итальянский астролог Гвидо Бонатти утверждал в тринадцатом веке, что в тысяча двести шестьдесят седьмом году в одном из монастырей жил современник Христа – Иоанн Буттадей, по-латыни – Johannes Buttadeus, его назвали так за то, что он ударил Иисуса во время его Крестного пути. Buttare – бить, Deus – Бог. Якобы этот человек после избиения Сына Бога сказал Христу: «Ступай мимо, иди на смерть». Иисус ответил: «Я пойду, а ты будешь жить до моего возвращения». В немецкой книге тысяча шестьсот второго года говорится, что мирское имя Иоанна Буттадея – Агасфер, и он пока бессмертен. Легенда об Агасфере послужила сюжетом для массы произведений. Гете, Шелли, Гренье, Сю, Жуковский – все они писали о вечном страннике.
Полковник вскочил и бодрой рысцой поспешил в коридор, Нина бросилась за ним.
– Александр Михайлович, вы куда?
– Клиентка уже приехала, – без стеснения соврал толстяк.
– Нет, – возразила Марина, выбегая за мужем, – она даже не звонила, твой телефон лежит на столе и молчит. Вернись, пожалуйста.
Глава шестая
Я встала и подошла к окну, на гостевой площадке было пусто. В столовую снова вошли Марина и Дегтярев.
– Саша, в жизни большинства из нас рано или поздно случается событие под названием – свадьба, – торжественно заявил Маневин, – деваться некуда. Лучше просто пережить катастрофу! Нервничать бесполезно, спорить по поводу костюма пустая затея. Все равно тебя поймают, заставят влезть в неудобную одежду, причешут, засунут твои ноги в тесные ботинки. Прими это испытание достойно. Учти, если ты решишь высказать свое мнение, то, во‐первых, оно никому не нужно, во‐вторых, оно совершенно никого не интересует, в‐третьих, не затягивай процесс. Чем скорее ты влезешь в сюртук со штанами, тем быстрее неприятная процедура завершится. Это как клизма, не стоит смаковать постановку клистира. Если ты будешь сопротивляться, тебя переоденут силой. Покажи, кто в доме хозяин, иди сам на примерку. Ну представь, что на тебя несется танк. Что делать? Живо вырой окоп, свались на его дно, и гусеницы прокатят сверху, не задев тебя.
Александр Михайлович засопел и вдруг заявил:
– Хорошо. Я решил, что пойду на свадьбу в новой одежде. Это моя идея!
– Конечно, дорогой, а я, жадина, предлагала надеть старый наряд, – мигом перестроилась Марина, – но ты меня переубедил, что во время бракосочетания все должно быть новым!
– Включая невесту, – заявил Гарик.
Я вздохнула. Младший брат моей свекрови Глории сегодня почему-то долго сидел молча, наверное, ему в очередной раз нужны деньги, вот он и прикидывается паинькой. Но в конце концов Игорь не смог сдержаться. Да уж, змея умеет улыбаться, но от этого она не перестает быть змеей. А Гарик может при необходимости держать язык за зубами, но от этого не перестает быть Гариком.
Дегтярев и Мишель Рауль удалились.
Марина вскочила.
– Очень вас прошу, похвалите и пиджак, и брюки, и рубашку, и галстук, и носки, и туфли! Все сделано по моему личному дизайну. Саше непривычным покажется. Он просто несгибаемый! Если ботинки, то только черные! Сорочка всегда голубая, галстук серый. Костюм темно-синий. Точка! Но нельзя же всю жизнь ходить в одном и том же!
– Почему? – удивился Сеня. – Я постоянно покупаю черные джинсы и серые свитера.
– А я вообще в магазин сто лет не заходил, – задумчиво протянул Кузя, – у меня вещи долго живут и только хорошеют.
– Шмотки не коньяк, – вступил в беседу Гарик, – они от времени лучше и дороже не делаются.
– Прошу вас оценить первый образ, – объявил старичок, появляясь в столовой, – бруки и сорочка!
– Бруки, – шепнул мне Кузя, – какое слово забавное.
В комнату вдвинулся полковник. Я вытаращила глаза. На Дегтяреве были розовые бархатные штаны, напоминающие бриджи. Чуть пониже колен они сужались и завершались широкими отворотами, на которых сияли ослепительно-белые стразы. Далее шли светло-бежевые чулки, а лаковые туфли с золотыми пряжками полковник держал в руках. Торс толстяка упаковали в шелковую блузу с жабо и рукавами «летучая мышь». Воротник-стойку не застегнули, что слегка портило впечатление. И вся сорочка была расшита геральдическими лилиями, их еще называют королевскими или бурбонскими, или Флер-де-Лис.
– Офигеть, – вырвалось у Собачкина.
– Неожиданно, – протянул Кузя, – креативненько.
– Необычно, – высказал свое мнение Феликс, – но интересно.
– У нас тематическая свадьба, – затараторила Марина, – мы устраиваем вечеринку во французском стиле. Я – королева Мария-Антуанетта, Саша – Людовик, не помню какой номер.
– Шестнадцатый, – подсказала я.
– У французов было много королей, – сообщил Кузя, глядя в свой ноутбук, – советую позиционировать Дегтярева как Людовика Четырнадцатого.
– Я видела портреты Шестнадцатого, мне у него костюмы понравились, – уперлась Марина, – только цвет поменяла на розовый, он мой любимый и делает свежим лицо Саши.
– Четырнадцатый жил долго и счастливо, – уточнил Феликс, – а Шестнадцатого казнили вместе с Марией-Антуанеттой, им тогда еще сорока лет не исполнилось.
– Ужас! – ахнула Мариша. – Одежда у многих королей была одинаковая! Саша, ты не против стать Четырнадцатым?
– Мне без разницы, – согласился полковник.
– Когда устраиваешь тематическую свадебную вечеринку, – вдруг произнес незнакомый голос, – надо иметь в виду, что новобрачные повторяют судьбу тех, кого они изображают. Одно время в моду вошли бракосочетания в стиле гангстеров. И что? Почти всех тех молодоженов поубивали. Не надо искушать богиню судьбы.
– Кто это говорит? – удивилась я.
– Морис, мой подмастерье, – объяснил Мишель, – он прекрасно работает на свадьбах, советую пригласить его в качестве ведущего. Дружочек, не стойте в коридоре, заходите.
– Я стесняюсь, – ответили из коридора, – и потом, меня хозяйка не приглашала.
– Уважаемый Морис, сделайте одолжение, присоединитесь к нам, – попросила я, ожидая увидеть невысокого худого юношу лет семнадцати-восемнадцати.
– Спасибо, – ответил баритон.
Раздался кашель, и в столовую вошла полная дама в длинном цветастом платье. Я опешила. Морис – женщина?
– Людовику Шестнадцатому и его жене отрубили на гильотине головы, – с места в карьер начала она, – если не хотите, чтобы с вашей парой случилось то же самое, лучше смените короля на Четырнадцатого.
Марина кивнула.
– Вы правы, но костюм мы переделывать не станем. Давайте теперь покажем сюртук и застегнем воротник сорочки, а то неаккуратно выглядит.
– Есть проблема, – заявил Гарик, – я смотрел недавно киношку про Четырнадцатого. Он был жутким бабником. Не один раз женился, имел кучу любовниц. А Шестнадцатый жил себе тихо с королевой. Марина, ты подумай, что лучше: умереть на гильотине или всю жизнь отгонять от мужика бабцов?
– Гильотина давно запрещена, – заявила Морис, – теперь преступников расстреливают.
– В России мораторий на смертную казнь, – сообщил Кузя, – вместо нее ввели пожизненное заключение.
– Пусть останется, как решили, – изменила свое мнение Марина, – лично мне Шестнадцатый больше подходит. Саша, твое мнение?
– Согласен, – сказал полковник.
– И правильно, – одобрила его Нина, – зачем Мариночке тратить время и силы, объясняя, что ее мнение самое верное.
У меня замигал телефон, на экране определился номер Боковой, но я решила проигнорировать вызов. Галка имеет обыкновение часами обсуждать до предела важную проблему. Ну, например, такую: туи на участке надо стричь в виде шаров или конусов? Если я проголосую за первый вид, то подруга примется с жаром возражать и описывать, как хороши пирамидальные деревья. Но в тот момент, когда я соглашусь с решением Боковой и скажу: «Ты права», – вот в ту секунду подруга мигом «переобуется» и объявит:
– Я поразмыслила, и теперь мне шар больше нравится.
Подобный диалог может длиться от Рождества до Пасхи, поэтому я просто перевернула трубку.
