Дарья Донцова
Матрешка в перьях
© Донцова Д.А., 2014
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014
Глава 1
Законный брак невероятно мешает личной жизни…
Я схватилась за раскаленную крышку кастрюли, обожглась, подула на пальцы, сообразила, что перепутала руки – болит-то у меня левая, в которой я по-прежнему сжимаю горячую крышку, тут же швырнула ее в мойку и услышала звон.
Из груди вырвался стон:
– Моя любимая чашка!
– Разбила! – всплеснула руками Жанна, сидевшая на диванчике у окна. – Ну ничего, купишь новую.
– Такую не найти, – расстроилась я. – Ее Макс привез из Лондона. Очень красивая кружечка, беленькая с картинкой, изображающей мопса в красной маечке.
– Вот об этом я только что и говорила, – нравоучительно заметила Жанна. – Законный брак в самом деле лишает женщину права на личную жизнь. Посмотри на себя: двое детей, муж, домашнее хозяйство, работа. Когда ты для себя живешь?
– Ой, как жалко чашечку… – бормотала я о своем, рассматривая осколки.
– Лампа, дорогая, ты совсем о себе не думаешь. Так нельзя, нужно отдыхать. А то как я ни зайду, ты суп варишь!
– На плите не суп, а травяной отвар. Мопсиха Муся кашляет, ветеринар велел ей питье приготовить, – пояснила я.
– У тебя никогда свободной минутки нет, – пожалела меня соседка.
Я стала осторожно вынимать осколки из мойки.
– И зачем они мне, свободные минуты?
– Как! – поразилась Жанна. – А личная жизнь? А самосовершенствование? Чтение умных книг, посещение театральных и кинопремьер, выставок, общение с талантливыми людьми, а не со сковородками, где шкворчат котлеты? Слышала о Вениамине Подольском?
– М-м-м… – пробормотала я.
Златова закатила глаза.
– Боже! О нем же сейчас все интеллигентные люди говорят! Это художник, композитор, киноактер, режиссер, певец, журналист…
– А еще на гармошке играет, – буркнула я себе под нос, осторожно снимая кастрюльку с плиты.
Слава богу, Златова не услышала мое ехидное замечание.
– Теперь Вениамин выпустил роман «Нежность», – продолжала она. – Он вызвал бурю эмоций. В пятницу я иду на его презентацию в музей поэта Сергеева-Загорецкого. Ты там когда-нибудь была?
Я сделала вид, что полностью поглощена процеживанием питья для Муси. Жанна встала.
– Ладно, пора прическу делать. Непременно жду тебя сегодня в восемь. Познакомишься с кучей потрясающих людей, с творческими личностями, вынырнешь из болота нудных семейных обязанностей.
Я сделала грустное лицо.
– Жанночка, огромное спасибо за приглашение на твой праздник. Кстати, бланк приглашения очень оригинально оформлен.
– День рождения бывает раз в году, отмечать его надо красиво, – расцвела Златова.
– Только извини, дорогая, – забормотала я, – не знаю, как и быть. К нам приехала гостья, неудобно уйти и оставить ее одну.
– В чем проблема? – удивилась Жанна. – Бери ее с собой. В приглашении указано: на два лица. Но я уверена, что Макс не придет, проигнорирует торжество.
– Что ты, мой муж к тебе прекрасно относится, – возразила я. – Просто у него ненормированный рабочий день, поэтому…
– Можешь не оправдываться, – отмахнулась Златова, – я совершенно не переживаю по поводу тех, кто не появится в ресторане. Как зовут твою знакомую?
– Эжени, – вздохнув, ответил я.
Соседка схватила со стола ручку, придвинула к себе пригласительный билет и через пару секунд сказала:
– Вот, теперь это приглашение для Лампы и Эжени. Причина, мешавшая тебе поучаствовать в моем празднике, устранена. Я буду вас ждать. Забеги хоть на пятнадцать минут. Что бы ни случилось, непременно зайди. Дай честное слово, что приедешь! Иначе я очень-очень расстроюсь, день варенья будет испорчен!
– Хорошо, – натужно весело сказала я. – Но к началу торжества я могу не успеть.
– Ничего страшного, гулять-то будем до утра, – пообещала Жанна. – Не провожай, я дорогу знаю. Ну, до вечера! Помни, ты просто обязана появиться в ресторане.
Она развернулась и исчезла в коридоре, через мгновение раздался хлопок входной двери.
Я открыла окно, чтобы из кухни выветрился запах чужих духов.
Златова живет на этаж ниже. Я познакомилась с ней после переезда в квартиру Макса, и до недавнего времени мои отношения с соседкой были не особенно близкими. Чаще всего она забегала ко мне попросить хлеба, который часто забывает купить, да пару раз, улетая в командировку, оставляла у нас свои ключи – просто так, на всякий случай, ни цветов, которые надо поливать, ни кошки, нуждающейся в корме, у нее нет. Я не лезу к Жанне в душу, не задаю вопросов о ее личной жизни, поэтому практически ничего о ней не знаю. Но, поскольку ни о муже, ни о детях она никогда не упоминает и живет одна, мне кажется, что соседка никогда не была замужем и не рожала. Где работает Златова, я тоже понятия не имею, вероятно, она фрилансер, потому что часто сидит дома целый день – сейчас лето, у нас открыты балконы, и иногда я слышу, как у нее бубнит телевизор. Причем, похоже, Жанна получает немалые деньги: она ездит на новой машине представительского класса, всегда модно и дорого одета, носит сумки, драгоценные украшения и обувь всемирно известных брендов, от нее пахнет совсем не дешевым парфюмом. Гостей дома Златова не собирает – мне никогда не приходилось звонить ей ночью в дверь и просить сделать музыку потише. Вероятно, к Жанне заглядывают друзья, но они всегда ведут себя тихо. Одним словом, мы с соседкой просто улыбались друг другу в лифте, делились хлебом, чаем, обсуждали погоду. Но не так давно Жанна неожиданно пригласила меня к себе на чашечку кофе, а потом стала часто заглядывать ко мне без всякого повода, теперь мы вроде бы дружим.
– Макс владелец частного детективного агентства? – однажды спросила Златова.
– Да, – кивнула я.
– А ты работаешь с мужем? – продолжила она.
– Иногда, – осторожно ответила я.
– Наверное, это очень интересно?
– Угу, – пробормотала я и перевела разговор на другую тему.
Жанна поняла, что я не намерена откровенничать о службе мужа, и более ни о чем не спрашивала.
Неделю назад она позвала меня на свой день рождения. Я взяла приглашение, повосхищалась его оформлением, пообещала прийти в ресторан и благополучно забыла о торжестве. Но соседка предусмотрительно заскочила сегодня с напоминанием о вечеринке. И что теперь делать? Я не хочу, да и не имею возможности веселиться сегодня вечером в трактире.
– Лампочка! – раздался в коридоре высокий голос. – Ку-ку! Мы приехали. Наконец-то нашелся психотерапевт, который взялся исправить настроение Бони. Мы побывали на первом сеансе, а еще, на всякий случай, я приобрела специальные БАДы.
Поняв, что вернулась моя гостья, я заулыбалась. Кстати, в паспорте у нее написано: «Евгения Ивановна Буданова», но с недавнего времени она откликается исключительно на имя Эжени. Или Эжи.
– Прекрасный специалист! – продолжила Женя, вбегая в столовую. – Сразу нашел причину подавленности Бони: у его матери тяжело протекала беременность, затем были неудачные роды, вот мы и имеем гору неприятностей. Но не стоит унывать! Главное, проблема обозначена! Спасибо друзьям из «Изменись», что подсказали нужного человека. Ничего, сыночек, мама тебя сделает веселым и счастливым… А это что? Боже, какая уродская картинка! Что на ней намалевано? Это кто? Пятиногая лошадь или собака? Нет, ни псы, ни лошади не способны ездить на мопеде, а тут не пойми кто сидит на мотоцикле. Или на чем? Ой, Лампа, прости, это же, наверное, рисунок Кисы. Черт, я была бестактна! Для детсадовки малышка прекрасно рисует. Надеюсь, крошка не слышала мои глупые комментарии? Боня, Боня! Куда подевался вредный мальчишка? Боня, немедленно отзовись! Боня, не ходи к Кисе, она вчера простудилась, еще заразишься… Боня! С ума сойти, какой неслух!
– Успокойся, – остановила я Эжени, которая держала в руках приглашение Жанны. – Роза Леопольдовна повела девочку в бассейн, они вернутся часа через два, не раньше. И Киса совершенно здорова.
– Она вчера кашляла, – возразила Эжени. – Прямо задыхалась! У меня сердце кровью обливалось это слушать. Твоя няня чудовище! Подопечная заходится в коклюше, а Роза преспокойно у телика расселась. Я сразу принесла коробочку с потрясающими пастилками от хронического бронхита. Купила их в лучшей аптеке…
– Хочешь чаю? – невежливо перебила я Буданову.
– Наливай, – кивнула та. И продолжила: – Даю няньке упаковку с леденцами, а она, вместо того чтобы сразу кинуться лечить девочку и положить ей в рот проверенное средство, заявила: «Не волнуйтесь, ребенок просто поперхнулся печеньем». Ну ничего себе! Киса позеленела, посинела, покраснела, чуть не умерла…
Я наполнила чайник водой, попутно размышляя. Если сложить Эжи и Жанну, как следует их перемешать, а потом разделить на две части, то получатся две нормальные женщины. Сейчас же они как плюс и минус, полярно разные личности.
Златова занята исключительно собой, чужие дети ее не волнуют, и она более чем равнодушна к домашним животным. Думаю, если на глазах у Жанны кто-то вывалится с сорокового этажа, она, скорей всего, скажет: «Не следовало стоять у окна! Ничего, замажет ссадины йодом, и все, нечего из-за пустяка в «Скорую» звонить! Вы полагаете, человек разбился насмерть? Ну, тогда тем более нет смысла звать докторов, не помогут. И нам вредно нервничать. Если упавший умер, то беспокоиться уже не о чем. Давайте лучше кофейку попьем».
А Эжени, увидев крохотную царапинку на чьей-то руке, завопит: «Боже! Ужас! Катастрофа! Скорее хирурга! Реаниматолога! Готовьте операционную! Кровь течет рекой! Спасайте несчастного!»
Жанна считает, что любая собака должна жить в будке, сидеть на цепи, охранять хозяев и добывать себе корм собственноручно, то есть, простите, собственнолапно. Кошки, на взгляд Златовой, и вовсе бесполезные существа. При упоминании хомяков, крысок, хорьков, попугайчиков, морских свинок соседка округляет глаза и спрашивает:
– Ну и зачем они нужны?
Вот к черепахам Жанна относится хорошо, ведь из них варят вкусный суп. Пару лет назад она слетала на какие-то острова, походила по местным ресторанам и с той поры считает тортил полезными созданиями.
Эжени готова зацеловать любую дворовую собаку, кошку и даже мышь. Моих мопсов она залюбила почти до смерти. Фира и Муся, обожающие путаться у людей под ногами и всегда бдительно поджидающие, когда обедающий человек уронит на пол кусочек чего-то вкусненького, заслышав вопль Эжени: «Мои сладенькие плюшечки!», с несвойственной им скоростью ныкаются в самые укромные, по их разумению, углы. Муся, например, сопя от напряжения, залезает под мою кровать, а Фира, у которой более толстая попа, несется в ванную, ложится на пол и прикидывается ковриком. Но маскировка не помогает. Эжи вытаскивает Мусю, потом бежит в ванную и хватает Фиру, при этом она безостановочно верещит:
– Мусенька, ты почему забиваешься под койку? Страдаешь аутизмом? Не переживай, я тебя обязательно вылечу! Где градусник? Куда подевались таблетки «Отличное настроение» для собак? Фирочка, зачем ты разлеглась на холодной кафельной плитке? У тебя жар? Нет сил? Ноги не ходят? Ничего, я сделаю тебя здоровой!
Собаки пытаются отползти в сторону, однако не тут-то было. Через пару секунд у Муси в попе торчит термометр, у Фиры полна пасть самых лучших в мире гомеопатических средств от простуды, а Эжени продолжает обнимать-утешать-целовать почти впавших в кому от навязчивых проявлений любви собак.
Как любит говорить моя свекровь Капа: «Что слишком, то плохо». Я не часто соглашаюсь с ее мнением, но в данном случае она права. И больше всех мне жаль Боню, которого Эжени из самых лучших побуждений таскает по врачам, постоянно кутает, кормит по часам исключительно здоровой пищей, не разрешает бегать и играть с мопсихами, укладывает спать в стеганой пижаме, предварительно бдительно проверив, не открыта ли в спальне форточка, постоянно тискает несчастного. Неудивительно, что Боне понадобился психотерапевт. Вот только не пойму, как тот работал с клиентом? Как психолог с ним договорился? Лично я за неделю проживания Эжени в нашей квартире не услышала от замороченного малыша ни одного звука. Боня не умеет разговаривать.
– Мальчик мой, пришел наконец-то! – бурно обрадовалась Эжи. – Господи, ты до сих пор в куртке и ботинках! Небось вспотел! Иди скорей сюда, мамочка сыночка переоденет.
Я с сочувствием посмотрела на крошечное существо, которое, опустив голову, брело к Эжени, еле-еле перебирая ножками, и не выдержала:
– Оставь его хоть на минуту в покое. Сними с несчастного куртку, размотай шарф, стащи пуловер, освободи его от сапог. На улице июнь, а не декабрь. Отпусти Боню побегать по коридорам с Фирой и Мусей.
– Нет, его надо переодеть в домашний комбинезончик. Бонечка сейчас ходил по квартире в уличном, вспотел, и если не натянуть на него тоненькую курточку со штанишками, он обязательно простудится! Ведь в столовой открыта форточка! – возразила Буданова.
– Боня не может вспотеть, – отрезала я.
– Почему? – удивилась Эжи.
– Позволь напомнить, что Боня собака породы чихуахуа, у него нет потовых желез, – хмыкнула я.
Глава 2
Эжени схватилась за сердце.
– Боже! Боня потерял свои железки? Когда? Ты видела, да? И мне не сказала?
Я вытащила из буфета банку с заваркой.
– Все хорошо. Боня здоров. Собаки не потеют, так как природа не предусмотрела для них данную функцию.
– Фу-у… – выдохнула Эжени. Затем быстро раздела покорного песика и сказала ему: – Походи пока так.
Обрадованный Боня бодро потрусил вон из комнаты. А его хозяйка взяла в руки оставленную Жанной на столе открытку, перевернула ее и взвизгнула:
– Лампуша! Это же приглашение на день рождения! Сегодня! Вечером!
– Верно, – подтвердила я. – Вообще-то я не собиралась туда идти, но теперь придется, потому что Жанна приходила и напомнила о празднике.
Эжи не услышала моей последней фразы, впав в эйфорию:
– Там указано и мое имя!
– Угу, – пробормотала я.
– Почему ты не предупредила меня заранее? – занервничала Буданова. – А от кого карточка?
– От Жанны Златовой, соседки снизу, – уточнила я. – Она узнала, что ты гостишь у нас, и вместе со мной позвала на вечеринку и тебя.
Эжи замерла, потом прижала ладони к щекам.
– Сбывается, «ж» и «з». Лампуша, Альдабаран предупредил, что в праздничный день женщина, чьи имя и фамилия содержит две буквы, обозначающие важнейшие части человеческого тела, станет проводником к счастью. Она меня куда-то позовет. И вот как раз «ж» и «з», Жанна Златова! День рождения!
Я захлопала в ладоши, привлекая внимание Евгении.
– Эжи, очнись! Твой гуру высказался весьма расплывчато, не назвал ни день недели, ни месяц. И почему ты решила, что буквы, с которых начинаются названия самых важных частей тела, это «ж» и «з»? Насчет «ж» не возражаю, без нее жить довольно неудобно. Но «з»? Лично у меня нет органа на букву «з». На мой взгляд, счастье тебе обеспечит дама с инициалами «Я» и «М».
Эжени заморгала, а я пояснила:
– Буква «я» – язык, «м» – мозг. Вот что самое главное у женщины.
– Нет! Нет! Нет! – замахала руками гостья. – Важнее желудок и зубы, я в этом уверена!
Я смутилась. Значит, Буданова имела в виду желудок… А я-то, услышав про «ж», заподозрила совсем другое.
Эжени сложила руки ладонями вместе и зачастила:
– Лампочка, пожалуйста, давай пойдем! Я одна побоюсь на такую тусовку отправиться. Мне всегда как-то неудобно бывает, если вокруг много народа. Но там точно будет он. Пожалуйста! Умоляю!
Мне стало неловко. Не люблю отказывать людям, почему-то всегда чувствую себя виноватой. Но сейчас альтернативы нет.
– Эжени, у меня работа! Я заскочила домой ненадолго, чтобы напоить Мусю лекарством.
– Там начало в восемь, значит, гости начнут съезжаться к девяти, – отбила подачу Буданова. Ее глаза налились слезами. – Я потеряю уникальный, неповторимый шанс выйти замуж за него, за лучшего!
– Честное слово, я не могу манкировать своими обязанностями сегодня, – ощущая себя полной мерзавкой, промямлила я.
Эжени всхлипнула, по ее правой щеке медленно потекла большая прозрачная слеза. У меня в горле заскребли кошки. Гостья нагнулась, подняла Боню и прижала его к груди, песик обнял лапками шею хозяйки. Теперь и по левой ее щеке поползла слеза, и Боня принялась облизывать лицо хозяйки.
– Хорошо, – сдалась я, – заглянем на тусовку.
Евгения подпрыгнула, взвизгнула и выбежала из столовой, а я проводила ее мрачным взглядом. Молодец, Лампа, ты выполнила свой коронный трюк – опять наступила голыми пятками на остро наточенные грабельки. И это уже второй раз за последнее время. Сначала разрешила Будановой временно поселиться в своей квартире и вот теперь согласилась идти с ней в гости. Почему я не умею решительно сказать «нет» и далее заниматься своими делами? Крайне недовольная собой, я налила в чашку чай и отхлебнула.
Наверное, настала пора объяснить, откуда в моей жизни появилась Евгения Ивановна Буданова.
У меня есть старинный друг Владимир Костин. Выйдя замуж за Макса, я встречалась с ним реже, чем когда жила вместе с Катюшей, Лизой и Кирюшей[1]. Но с недавних пор Володя стал работать в агентстве моего супруга, и мы опять видимся каждый день.
Долгое время Костину не везло в личной жизни, один раз он из-за девушки даже попал под следствие. А после того, как ложное обвинение сняли, он женился и – влип в большую беду. Наконец, справившись с трудностями, Костин заявил: «Более никаких баб!» И перестал завязывать долгосрочные отношения с представительницами слабого пола.
Я понимала, почему Вовка не хочет ни романтических поездок, ни свадьбы, и никогда не пыталась знакомить его с какой-нибудь симпатичной блондинкой. Друг же пропадал на работе и делал вид, что у него все прекрасно.
И вот год назад жизнь Костина изменилась кардинальным образом. Он уволился из полиции и принял предложение Макса возглавить второе детективное агентство, которое открыл мой муж. Зарплата у Володи теперь в разы больше, чем на государственной службе, ему оплачивают бензин, медицинскую страховку, не заставляют писать кучу отчетов. Я не очень сильна в юридических вопросах, но знаю, что структура, которая принадлежит моему мужу, особенная. У супруга есть право расследовать убийства. Почему так произошло, кто разрешил Вульфу заниматься тем, что запрещено его коллегам, частным детективам, я не знаю. Один раз задала ему вопрос на данную тему, но Макс, как всегда, отшутился. Я поняла, что правды он мне не расскажет, и отстала.
Вульф давно хотел переманить к себе Костина, которого высоко ценит как профессионала и любит как человека, и в конце концов ему это удалось. Кстати, не так давно у Володи произошло еще одно изменение в жизни. Он познакомился с Ниной и расписался с ней. Можно было от души порадоваться за лучшего друга, но в каждой сочной вишенке непременно отыщется твердая косточка, о которую можно сломать зуб. Супруга Вовки – дочь богатого бизнесмена Ивана Сергеевича Буданова.
Нина жила в полном комфорте, ходила в частную школу, находилась под постоянным присмотром мамы Веры Петровны, которая сама, без нянек, воспитывала детей. Несмотря на трепетную заботу матери и папины деньги, Ниночка росла трудолюбивой девочкой, училась на одни пятерки. А вот характер у старшей дочки Буданова оказался боевой, она по всем вопросам имела собственное мнение, всегда его отстаивала, смело спорила с отцом и матерью и умела добиваться своего. Если Нина не желала чего-то делать, то уговорить ее поступить так, как хочет мама, было невозможно. Никаких дурных привычек у девушки не было, она не врала, не прогуливала школу, не курила, не дружила с плохими ребятами, была цельной, самодостаточной натурой, чуть ли не с пеленок зная, что ей нужно и как этого добиться. После того как Нина получила аттестат с золотой медалью, Иван Сергеевич велел ей поступать в престижный институт, где учатся дети обеспеченных чиновных людей. Отец, заранее спланировав жизнь дочки, заявил:
– Выйдешь замуж за парня из хорошей семьи, родишь троих детей, станешь хозяйкой большого дома, займешься благотворительностью.
– Нет, – твердо заявила дочь, – я хочу выучиться на юриста и…
– Без проблем, – перебив ее, обрадовался Иван Сергеевич, – в этом вузе как раз готовят адвокатов. Знание законов никогда не помешает, но для женщины на первом месте должна стоять семья.
Дочь упрямо закончила фразу:
– И вовсе не желаю варить борщ. А замуж раньше тридцати не выйду. Сначала сделаю карьеру.
Иван Сергеевич категорически не терпел возражений. И жена, и младшая дочь Евгения, и прислуга, и многочисленные сотрудники его фирмы прекрасно знали: спорить с Будановым – смертельный номер, мигом огребешь гору неприятностей. Ниночка была единственной, кто осмеливался сказать крупному бизнесмену «нет». И что самое интересное: Иван Сергеевич не наказывал бунтовщицу, просто делал ей внушение. Однако на сей раз дело зашло слишком далеко.
Нина не собиралась подчиняться отцу. В разгар жаркой беседы она топнула ногой и заявила:
– Я сказала «нет», значит, «нет»! Все, беседа окончена. Если ты будешь настаивать, уйду из дома. Навсегда.
То ли Иван Сергеевич в тот день устал, то ли ему надоела строптивость дочки, но он отреагировал остро: схватил дорожную сумку, влетел в гардеробную, пошвырял в саквояж первое, что попалось под руку, выкинул его с балкона второго этажа особняка и объявил:
– Или будет по-моему, или убирайся прочь. Пешком. Не желаешь меня слушаться, нечего на моей машине с шофером разъезжать.
Наверное, Иван Сергеевич ожидал, что бунтарка испугается, заплачет и – пойдет на попятную. Та же, закусив губу, выскочила во двор, схватила сумку и скрылась за воротами. Матери на тот момент дома не было. Вернувшись, Вера Петровна узнала, что случилось, и зарыдала. Иван Сергеевич прикрикнул на жену:
– Заткнись! Через два дня она на коленях приползет – денег-то у дуры нет. Уж поверь, я никогда не ошибаюсь.
Может, бизнесмен и впрямь был неплохим психологом, но в данном конкретном случае оказался неправ.
В тот вечер Нина добралась до метро, села на платформе на скамейку, открыла сумку и произвела ревизию того, что покидал в нее рассерженный отец. Выяснилось, что у нее с собой два длинных, в пол, вечерних платья, пляжные тапочки, бумажный веер, туфли на головокружительном каблуке и четыре шелковых платка, купленных мамой в дорогом бутике… Тем не менее девушка решила не сдаваться.
Куда отправляются дети-бунтовщики, поругавшись с родителями? Понятное дело, на вокзал – там в зале ожидания можно посидеть в тепле. Ниночка устроилась на стуле и стала размышлять, как ей жить дальше. Спустя три часа на соседнее сиденье опустилась приятная пожилая дама, опиравшаяся на палку. Через пару минут она завела с беглянкой разговор и, назвавшись Галиной Ивановной, сообщила, что едет от подруги, у которой гостила на даче. К сожалению, в электричке не нашлось свободных мест, ей пришлось долго стоять на больной ноге и теперь очень трудно идти, а помочь добраться до дома некому. Нина была человеком строптивым, но добрым, поэтому предложила случайной собеседнице сопроводить ее. Старушка обрадовалась. По дороге она стала расспрашивать девушку. А когда та сказала, что сбежала из дома, пригласила ее в свою трехкомнатную квартиру, где проживает одна-одинешенька.
Может, кто-то и не поверит в эту историю, но я, которую Катя Романова буквально подобрала на дороге, ни на секунду в ней не усомнилась[2].
На следующий день Галина Ивановна весьма дорого продала Нинины платья и туфли дочери какой-то знакомой, и у беглянки в кошельке зашуршали банкноты.
Золотая медалистка спокойно поступила в МГУ и устроилась уборщицей в адвокатскую контору. Сотрудники вскоре обратили внимание на умную студентку, сделали ее секретарем. Жизнь Нины стала налаживаться. Ни с отцом, ни с матерью, ни с сестрой она более не общалась. Галина Ивановна через пару лет умерла, завещав «трешку» Нине, заботливо помогавшей старушке. Строптивая дочь бизнесмена стала дипломированным юристом, пошагала вверх по карьерной лестнице и никогда не упоминала о том, что олигарх Буданов ее родной отец.
Костин, женившись на Нине, полагал, что она сирота, которую воспитывала тетя. Но некоторое время назад правда совершенно неожиданно вырвалась наружу.
Иван Сергеевич решил разорить, а потом прибрать к рукам организацию, в которой Нина заведовала юротделом. Бизнесмен понятия не имел, где сейчас его блудная дочь, а сотрудники Буданова, выполнявшие его приказ о рейдерском захвате, решили, что одна из сотрудниц фирмы просто однофамилица их босса.
Нина Ивановна вступила в неравный бой, выиграла его, а потом еще наказала отца, лишив его немалого количества денег. Когда взбешенному олигарху сообщили имя женщины, разбившей в суде его опытных законников, Иван Сергеевич притих, а затем велел:
– Организуйте мне с ней встречу один на один.
Но примирения не получилось. Нина отвергла все попытки отца восстановить отношения, и тот в конце концов связался с Костиным. Володя подумал, что магнат решил нанять частного детектива, и принял приглашение. Представляете, как оторопел мой друг, услышав, чего хочет Буданов, оказавшийся его тестем?
– Поговори с женой, – попросил Иван Сергеевич, – хватит нам воевать. Мне нужен такой профи, как Нина, я сделаю ее своим главным юристом, а после моей смерти она весь бизнес получит. Больше некому бразды правления передать. Женька-то у нас… м-м-м… В общем, ничего путного из нее не получилось. А моя старшая в делах просто крокодил, я таких уважаю.
Нина категорически отказалась от предложения. Однако не без помощи Володи отношения между отцом и дочерью стали налаживаться, и сейчас их можно назвать потеплевшими. Нина более не избегает родителей, даже пару раз вместе с мужем ходила к ним в гости. Иван Сергеевич ведет себя умно – не давит на дочь, больше не требует перехода в свою фирму, только изредка спрашивает ее совета. В августе она очень помогла папе-олигарху, разрулив одно важное дело. Буданов не стал предлагать дочке денег, а в благодарность подарил ей… котенка редкой породы. В детстве Ниночка умоляла родителей купить кошку, но получила отказ, глава семьи категорически запретил заводить в доме животных. И вот теперь Иван Сергеевич сам привез дочери контейнер с манчикеном[3].
Нина оценила жест отца и ведет себя с ним приветливо.
Две недели назад Вовка позвонил мне и, бесконечно экая, завел:
– Лампа… э… э… э… тут дело… э… э… одно такое… э… э…
– Говори, не стесняйся, – приободрила я приятеля. – Может, приедешь? Попьем чайку.
– Сижу в машине у твоего подъезда, – признался Костин.
– Давай, поднимайся, – засмеялась я. И внезапно испугалась: – Что-то случилось?
– Сейчас объясню, – пообещал Володя.
