Дарья Донцова
Слон для Дюймовочки
© Донцова Д.А., 2023
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
Глава первая
Совет мужчинам. Если хотите, чтобы жена молча и очень внимательно слушала все, что вы говорите, возьмите свой телефон и тихо скажите: «Привет, дорогая!»
– Валерка мне изменяет, – зарыдала Леся, падая в моей спальне в кресло.
Я старательно улыбнулась:
– Муж к тебе прекрасно относится.
Олеся застучала ногами по полу:
– Нет, нет, нет. Мчалась в Ложкино по пробкам, надеялась на помощь! А тебе плевать, что говорю, мимо ушей слова пропускаешь!
– Вовсе нет. Помню все в деталях, – возразила я.
Воротникова неожиданно перестала заливаться слезами:
– Ну-ка повтори.
– Что?
– Все эти детали.
Меня охватило удивление.
– Зачем?
– Хочу удостовериться, что ты в самом деле услышала, о чем я рассказала.
В первую секунду мне захотелось быстро написать Марине, жене полковника, сообщение: «Сию секунду иди в комнату и начинай что есть сил кричать: «Скорей, скорей, помоги, у нас трубу прорвало! Не могу больше с Лесей общаться». Но потом я подумала, что Олеся сейчас не совсем адекватна, и смирно ответила:
– Ты захотела узнать, с кем Валера беседует по телефону, а он назвал имя Ксюша, произнес ласковые слова.
– Все не так! – взвилась Леся. – Каким местом ты слушаешь? Я случайно шла мимо кабинета Вольфа, не собиралась подслушивать под дверью, просто… э… э… подвернула щиколотку, остановилась, а у мужа голос громкий, он загудел: «Ксюша, красавица, замечательные длинные ноги, в глазах утонуть можно…» И тут, как назло, в носу зачесалось, я чихнула. Валера сказал: «Ма шери, подожди, сейчас перезвоню». Я быстренько убежала, не хотела, чтобы муж узнал, что жена его сюси-пуси с любовницей слышала! Он ходок налево! Что делать? Немедленно отвечай!
– Валера не похож на парня, который изменяет супруге, – откликнулась я.
– Не похож, а заруливает в чужой огород, – перебила Леся. – Знаешь, что такое «ма шери»?
– «Моя дорогая», – не подумав как следует, перевела я с французского слова и тут же прикусила язык.
– Вот-вот, – простонала Олеся, – залезла в переводчик и прочитала то же самое. Тетка – лахудра, уродина, жирная бочка, страшила! А для Валерки – «моя дорогая»? Найду телефон бабы! Выясню адрес! Найму мужиков! Пусть ей морду подпортят.
– Не надо, – испугалась я.
Но Олеся не услышала меня. Она постучала пальцем по экрану телефона:
– Смотри! Вот она, «моя дорогая» Валерки.
Я уставилась на фото, а Леся не могла остановиться.
– Что у лахудры на голове? Отвечай.
В данной ситуации следовало пойти на поводу у Олеси, поэтому я осторожно отозвалась:
– Волосы.
– Овин в колхозе «Засранск»! – взвизгнула собеседница. – Так причесывались при царе Горохе! Или тебе куафюра по сердцу?
– Сейчас подобные укладки снова вошли в моду, – начала я, тут же догадалась, что веду себя неправильно, и попыталась исправить положение: – Но этой девушке кудри вообще не подходят!
– Идиотка ужасно выглядит! – воскликнула Леся.
Далее наш диалог превратился в мое поддакивание.
– Щеки как у старой хомячки, – начала оценивать внешность молодой женщины Воротникова, – лба нет. Так?
– Да, – кивнула я.
– Шея похожа на ногу слона!
– Да.
– Руки как окорока!
– Да.
– Макияж отстойный!
– Да.
– Одета с помойки!
– Да.
– Талия отсутствует, бедра словно пиратский корабль, руки смахивают на грабли! Голос мерзкий у нее!
– Да, – уже в который раз согласилась я и тут же изумилась: – Это фото, звука нет. Как ты ее голос услышала? Каким образом поняла, что он неприятный?
– Потому что у потаскух всегда тембр павлина! – заорала Леся. – Она старая, мерзкая, криворотая шлюха с глазами летучей мыши. Ума у такой нет! Свинья баба! А ты ее защищаешь. Все! После такой реакции ни на одни твои похороны не приду! Даже не приглашай!
Воротникова выбежала из моей спальни. Я растерялась. «Ни на одни твои похороны не приду». Леся полагает, что меня будут класть в гроб постоянно? Или она хотела про мой день рождения сказать?
Тут раздались визг Мафи и сердитый бас ворона Гектора.
– Эй! Сейчас накажу!
Я встрепенулась, вышла из комнаты и увидела нашу собаку Мафи, она сидела на полу, подняв одну переднюю лапу, и рыдала.
– Что случилось? – испугалась я.
В ту же секунду из открытого окна донесся громкий стук. Я обняла Мафи.
– Покажи свою лапку.
Пагль [1]вскочила. Она определенно хотела удрать, но я удержала ее.
– Никого не хочу осуждать, у каждого может случиться припадок истерики, – произнесла наша домработница Нина.
Она поднялась по лестнице, держа в руках аптечку, поместила ношу на журнальный столик и продолжила:
– Но Гектор в данном случае прав. Мафуня, не бойся, коготь уже сломан. Сейчас обработаю ранку…
Пагль завыла.
– За свои страдания получишь сыр, – пообещала Нина, – дам большой кусок.
Собака замолчала, начала улыбаться и вилять хвостом.
– Коза, коза, коза! – завопила снизу Марина. – Ой, коза, коза, коза!
Я побежала на первый этаж.
– Где коза?
– Перед тобой, – объяснила жена Дегтярева. – Вместо того, чтобы наподдать лошади, стояла молча! Коза! Я коза! Вот Гектор – молодец.
– Гектор – молодец, – повторил ворон, подлетая к Марине, – курагу дай!
Супруга Александра Михайловича поцеловала птичку в макушку:
– Умник! А я коза.
– Коза, – не стал спорить Гектор, – курагу дай, коза!
– Ничего не понимаю, – призналась я, – что произошло?
Со второго этажа спустилась Нина, за ней, медленно прихрамывая, шагала Мафи.
– Олеся Николаевна выбежала от вас вся злая, словно голодный медведь гризли, – ответила домработница, – а мы с Мафуней в библиотеке порядок наводили. Воротникова мимо меня пролетела и со всего размаха как наступила Мафунечке на лапку!
– Коза! Коза! – причитала Марина.
– Бедная девочка заплакала, – всплеснула руками Нина, – эта особа паглю коготь сломала. Очень, наверное, больно.
– Коза! Коза! – исполнила свой припев жена Александра Михайловича и прибавила: – Нахалка мимо меня пробежала, а я, коза тупая, с ней поздоровалась, да еще спросила, как у этой рожи дела! Мерзость молча шмыгнула во двор, за ней Гектор! Баба в машину, а наша птичка любимая, дорогая, умнее всех! Ворон на отвратительную тачку сел, тюк-тюк ее по крыше!
– Услышала стук, – пробормотала я, – окно в библиотеке открыто.
Марина продолжила:
– Гектор, умница наша! А я коза! Вежливо с теткой беседовала! Мафунечка, хочешь сыру? Дам тебе большой кусок.
С радостным лаем, вмиг забыв про больную лапу, собака погалопировала на кухню.
– Сыр, сыр! – громко объявил ворон. – Режут эдам!
Раздался цокот когтей, и в сторону кухни пронеслась пуделиха Черри. Собаке много лет, она медленно ходит по дому, ковыляет по двору, мы считаем ее полуслепой, глухой. Но удивительное дело: стоит кому-то открыть холодильник или крикнуть «еда на столе», как наша старушка превращается в резвушку, забывает про артритные лапы, несется, обгоняя всех, на кухню. Вот и сейчас Черри промчалась вихрем мимо хозяев.
Из холла вышла собакопони Афина, за ней топал мопс Хуч и медленно шагал кот Фолодя. Сыр в нашей семье любят все, я в том числе, поэтому тоже направилась на кухню – решила сделать бутерброд.
Но осуществить намерение не удалось – раздался телефонный звонок, меня разыскивал Кузя.
– Иди скорее в офис, Дегтярев сказал, что без тебя не начнем, поторопись. Полковник уже покраснел, клиентка только что приехала!
Забыв про еду, я поспешила во двор. Целый месяц никто не обращался в наше детективное агентство с задорным названием «Тюх». И вот наконец-то лед тронулся.
Глава вторая
– Мама сошла с ума, – тихо сказала молодая блондинка, – помогите, пожалуйста.
– Мы детективы, – объяснил Собачкин, – вам, наверное, лучше обратиться к психиатру.
– Евгения Петровна потеряла разум, но она не сумасшедшая в прямом значении слова, – прошептала девушка. – Очень долго рассказывать. А если кратко, то не поймете. Выслушайте меня, пожалуйста. Заплачу за каждую минуту потраченного вами времени.
– Беседа с тем, кто к нам приехал рассказать о своей проблеме, всегда бесплатна, – объяснил Сеня, – говорите спокойно.
– Спасибо, – пробормотала посетительница, – попытаюсь. Сейчас, сосредоточусь. У меня был папа, Иван Ильич. Нет, начну по-другому. Меня зовут Аня.
Я устроилась поудобнее в кресле – похоже, рассказ не на пять минут. И точно! Анна начала обстоятельный доклад.
Ее мама, Евгения Петровна Лукина, имеет диплом балетного училища и до замужества танцевала в мало кому известном ансамбле. Женечка очень хотела стать примой, старательно выполняла все требования педагогов, отшлифовала технику, но в Большой театр Лукину не пригласили, в коллектив имени Станиславского и Немировича-Данченко она не попала. Не заинтересовались выпускницей и представители театра Наталии Сац, Кремлевского балета… Короче, партия Одетты-Одиллии в балете «Лебединое озеро» ей нигде не светила.
Женечка горько плакала после очередного неудачного показа. Надежда найти работу таяла каждый день. А потом подруга мамы сказала неудачливой танцовщице:
– Ты знаешь, что я главный режиссер народного театра. Нам предстоит выступить на конкурсе самодеятельных коллективов. Можешь принять участие в спектакле? Героиня умирает, потом ее призрак оживает, начинает танцевать. Это кульминационная сцена, а у нас нет балерины. Будь добра, помоги.
Женя горько усмехнулась. Вот ей и досталась партия Жизели![2] Отказать тете Лене, с которой мама дружит со школьных лет, Женечка не могла. Она выполнила просьбу и после спектакля собралась ехать домой.
У входа ее остановил один из самодеятельных артистов, назвался Иваном Морозовым, предложил погулять. Евгении только-только исполнилось восемнадцать, кавалер был на год старше, круглый сирота. А у Жени – лишь очень больная мама. Кто у девушки был отец? Тайна, покрытая мраком. У Вани от покойных родителей осталась большая трехкомнатная квартира в самом центре столицы, а Женя обитала в коммуналке.
Вскоре после того, как молодые люди начали встречаться, мама девушки умерла. Иван, как мог, поддерживал любимую, защитил диплом, поступил в аспирантуру, нашел работу. Пара стала жить вместе, девушка забеременела, Ваня тут же отвел ее в загс. Вскоре на свет появилась Аня, Евгении на тот момент едва исполнилось двадцать… Самая обычная история.
Иван окончил аспирантуру, стал кандидатом наук, преподавателем в вузе, быстро пошел вверх по карьерной лестнице, потом вдруг в тридцать лет у него прорезался дар литератора. Морозов начал писать книги, скопил пять готовых исторических романов. И не знал, что с ними делать. Папки лежали у него на кафедре. А потом он решил отнести их в издательство. Мужчина не надеялся, что его опусы опубликуют, считал, что писатель из него никакой, что он страдает болезнью под названием «графомания».
Но Морозов ошибся. Первая книга вышла через год, за ней – вторая, третья… Иван Ильич стал писателем, начал хорошо зарабатывать. Анечка поступила в институт, Женя вела хозяйство. Жизнь казалась прекрасной.
А потом пришла беда. Иван Ильич вдруг не пришел ночевать. Аня и мама просидели всю ночь у телефона. Мужчину в тяжелом состоянии нашли на рассвете во дворе какого-то дома. Врач «Скорой помощи» нашел мобильный и позвонил жене. Ивана отвезли в клинику, и там вмиг определили, что у Морозова случился инфаркт. Начали лечение. Но вскоре у больного произошел инсульт. Иван Ильич скончался, так и не придя в сознание.
Женя после похорон растерялась. Аня взяла академический отпуск, боясь оставить маму одну. Потом девушке пришла в голову идея поехать с ней на курорт. Анечка позвонила Лене Горкиной, лучшей подруге мамы, которая вместе с супругом владеет туристическим бюро. Теплые отношения между Леной и Женей начались еще в студенческие годы. Морозовы и Горкины всегда поддерживали друг друга. Горкины вмиг подарили Морозовым путевку на двоих в Турцию.
После путешествия Аня увидела, что мама повеселела, перестала плакать каждый день, стала ходить вместе с подругой в театр, в кино. Женечка снова начала смеяться, покупать новые платья, изменила прическу, помолодела, выглядела теперь чуть старше Ани.
В конце декабря мама сказала дочке:
– Новогоднюю ночь проведу у Горкиных.
– Только ты? – уточнила Аня. – Меня не приглашали?
– Ты веселись в своей компании, вместе с мужем. – Евгения улыбнулась.
Ане стало немного неудобно. Папа не так давно умер, а вдова и дочь собираются отмечать праздник. Но она ничего не сказала маме.
А дальше события начали развиваться непредсказуемо. Вскоре Евгения Петровна сообщила доченьке:
– Есть радостная новость: Юрий предложил мне руку и сердце.
– Кто? – оторопела Аня.
– Юра, – повторила Женя. – Познакомилась с ним случайно. Рогачев – новый сосед Горкиных. Когда мы отмечали Новый год, он вышел на лестницу покурить и столкнулся с Мироном, который стоял у открытой двери своих апартаментов. Муж Елены немного выпил – на дворе праздник, настроение особое, «елочное», – поэтому Мирон решил поговорить с незнакомцем. «Приехали в гости?» «Нет, – улыбнулся мужчина, – теперь я ваш сосед». «А куда подевались Карловы?» – удивился Горкин. «Простите, не знаю, они мне хоромы продали, переехал сегодня, сижу пока на чемоданах». Потом на лестницу вышла Лена, пригласила мужчину к столу, посадила возле меня. Вот так и познакомились. Ты не рада, что я встретила хорошего человека? Мне не так еще много лет, имею право на личное счастье.
– Конечно, мамочка! – воскликнула Аня.
Посетительница прервала рассказ, помолчала, потом продолжила:
– Рогачев сначала произвел приятное впечатление. Воспитанный, милый, всегда улыбается, с мамой обращается ласково. Он бизнесмен, хорошо обеспечен, постоянно приносит маме подарки, дарит ей цветы, украшения. Ну, прямо Ромео. Это странно.
– Что именно кажется странным? – поинтересовался Дегтярев.
– Уж очень он сладкий, прямо сахар с медом и сверху шоколад, – скривилась Аня и процитировала: – «Женечка, ты самая красивая, умная, прекрасная».
– Похоже, сильно влюблен, – улыбнулась я.
– Мужчины так себя не ведут, – отрезала Анна. – Кабы он маме так наедине говорил, то и хорошо. Но нет, при всех сюсюкает!
– Вероятно, Юрий вырос в семье, где его безмерно обожали, – подал голос эксперт Леня, – постоянно ласкали, хвалили, научили любить тех, кто рядом. Сильному полу несвойственно бурное выражение своих эмоций при посторонних. А уж русские парни женам даже в самые интимные моменты в любви не признаются. Юрий же с готовностью выражает свои чувства – для вас это необычно. О русских мужчинах автор Лев Красоткин написал: «Ты хоть рыдай, ты хоть канючь. Но стоек постулат: мужчина должен быть вонюч, могуч и волосат». Вам надо радоваться, что Евгении во второй раз встретился достойный человек, который станет оберегать ее.
– Он сказал, что вырос сиротой. А у мамы теперь нет времени на меня, – обиженно сообщила Аня. – До ее нового замужества мы вместе посещали Консерваторию, театры. Иногда мамулечка оставалась дома, и мы отправлялись в музей с папой. Он не любил сидеть на спектакле, а мама терпеть не может ходить по залам. Поэтому родители договорились, что на разные представления меня сопровождает мама, на выставки-экспозиции – тут уж со мной Иван Ильич. И с отдыхом так же получалось. Пляж, солнце, море – это с мамой. С папой – на байдарках по реке, походы в горы. И спальни у родителей были разные – папочка так храпел! Стены от звука дрожали!
Аня засмеялась.
– Но любили родители друг друга сильно. Не помню, чтобы они не то что ругались, а даже голос друг на друга повышали. И я с ними всегда, то с мамочкой, то с папой. И вообще, не понимаю, как можно после жизни с папой…
Аня замолчала, потом вздрогнула.
– Папа был стройным, всегда легким на подъем, веселым. Внешне отец был красавец, глаза огромные. Я его называла про себя королевичем. А мама шутила: «Как только увидела Ваню, поняла: вот он, принц, только без белого коня». А этот!
На лице нашей гостьи возникло выражение, с которым человек смотрит на таракана.
– А этот, – повторила она, – неуклюжий! Лица нет!
– Лица нет, – повторила я.
– Не разобрать внешности, – уточнила гостья. – Волосы длинные, кудрявые, как у бабы. Очки, усы, борода! Один нос торчит! Брови черные-черные, словно гусеницы. Фу! В придачу носит одежду, как чехол для рояля. Наверное, хочет скрыть, что он жирный. Сопит постоянно! Около папы мама смотрелась красавицей. Теперь в паре с уродом! Мамуля хрупкая, худенькая, папа называл ее своей Дюймовочкой. Теперь у Дюймовочки есть слон! Ну скажите, слон Дюймовочке нужен? И мерзкий слон теперь завладел полностью моей мамулей. Сейчас она только с Юрием, я одна.
– Вы ведь замужем? – уточнил Сеня.
– Да, – коротко ответила Аня. – Но супруг – это супруг. А мама – это мама!
– Что хотите от нас? – решил уточнить Александр Михайлович. – Почему решили обратиться в агентство?
– Рогачев мне не нравится, – отрезала посетительница.
– Какие у вас к мужчине претензии? – тут же осведомился Кузя.
– Все эти постоянные муси-пуси громко, прилюдно, бесконечные подарки. Обронила мама фразу: «Видела у Лены оренбургский платок, настоящий, ручная работа. Такая красота!» – и через пару дней Юра ей огромную шаль на плечи накидывает.
– Разве это плохо? – удивилась я.
– Нет, – после короткой паузы ответила посетительница.
– Скажите честно, с какой целью вы к нам пришли? – тихо осведомилась я. – Из вашего рассказа можно сделать только один вывод: Евгении повезло встретить человека, который ее так любит, что постоянно, даже при посторонних, говорит о своих чувствах.
– Думаю, он не тот, за кого себя выдает, – тихо ответила Аня. – И… Сейчас вам смешно станет, но все равно скажу. Мужик соловьем поет, какая Женя прекрасная, красивые подарки ей притаскивает, очень дорогие, вот, смотрите!
Девушка порылась в телефоне, протянула его Дегтяреву:
– Видите брошь? Она называется «Царь» или «Король». Усыпана драгоценными камнями, сделана из золота, старинная работа.
– Можете прислать снимок мне? – попросил Собачкин и через пару секунд щелкнул языком. – Похоже, не в ларьке у метро куплено. Вы не спросили, где Юрий украшение взял?
– Проявила любопытство, – призналась Аня. – Он ответил: «Во Франции, на закрытых торгах для Женечки нашел».
– Дорогая вещь, – пробормотал полковник.
– Да уж не копеечная, – поморщилась Аня. – Не верю, что Юрий участвовал в торгах. И, понимаете, при всех ярких проявлениях обожания к моей маме у Рогочева всегда взгляд, как у тухлой рыбы. Погасший взор. Не горит в нем искра восторга. С языка льются признания в любви, а в очах читается: «Как мне баба надоела!» И он определенно врет про брошь. Вдруг украл ювелирку и маму арестуют?!
Глава третья
– На какой она машине ездит? – спросил Собачкин после того, как Анна ушла.
– Маленькая старая «Киа», – ответил Семен, стоя у окна.
– Одета посетительница скромно, – сообщила из коридора Марина, – джинсы из массмаркета, простая футболка, кроссовки как у всех. Сумка тысяч за пять. А маме подарили роскошную брошь. Зависть – страшное дело!
– Где-то видел это украшение, – пробормотал Кузя. – Ну-ка!
Наш компьютерный гений забарабанил пальцами по клавиатуре.
– Дашенция, тебя Нина просит подойти в большой дом. Мне написала, потому что ты СМС не читаешь, – сказал Собачкин.
– Видела сообщение, – возразила я, – но у нас совещание.
Дегтярев провел ладонью по столу:
– Похоже на зависть, которую дочь испытывает к маме. Они вместе живут?
– Уно моменто, – ответил Кузя, – сейчас гляну, но увижу данные по прописке, а не как дела реально обстоят! Так! Евгения давно зарегистрирована в Глазовском переулке. Анна там с детства обитает. Замуж она вышла за Дмитрия Константиновича Алексеева, тот имеет однокомнатную квартиру в малопрестижном месте. Наверное, у супруга живет.
– С милым рай и в шалаше, – улыбнулась я, – многие молодые пары мечтают о собственном, пусть и крохотном жилье.
– Если посмотреть на даты, то вырисовывается такая картина, – потер руки Кузя. – Апартаменты в Глазовском достались Василию, прадеду Анны, в тысяча девятьсот восемнадцатом году. Потом квартира перешла к его внуку Ивану, который полюбил Евгению. И до тех, пор пока Иван Ильич не стал литератором, поколения Морозовых жили в трех комнатах. Они большие, две по двадцать пять, третья аж сорок метров. Кухня пятнадцать, два санузла, коридоры, чуланы и так называемая каморка для прислуги.
– Нехило, – отметил Сеня.
– Книги мужа Евгении начали издавать, и он присоединил к своим апартаментам такую же квартиру, расположенную рядом на этаже, – продолжил доклад Кузя. – Получились огромные хоромы, можно в них военные парады устраивать. После свадьбы Анна не выписалась из родительской недвижимости, не зарегистрировалась у мужа, но думаю, что живет с ним в однушке.
– Клиентка нам не все про отношения с родителями доложила, – предположил Сеня.
– Создается впечатление, что в семье случился скандал, – высказался Леня. – Может, старшие и дочурка разругались? Теперь вспомним, что нам девушка сообщила об отчиме. Слишком сильно любит жену, балует, заваливает дорогими презентами, постоянно, не стесняясь посторонних, говорит о своей любви к супруге. Это, на взгляд Анны, дешевое актерство. Вот Иван Ильич по-настоящему обожал Евгению Петровну и вел себя как истинный мужик. Никаких сентиментальностей при чужих! А у Юрия фонтан признаний в светлых чувствах, следовательно, он врун!
– Прибавь ко всем объяснениям «взгляд тухлой рыбы», – хихикнула из коридора Марина. – Анна просто зла на Юрия. Кабы мать замуж не вышла, после ее смерти все дочке бы отошло, а так появился еще один претендент на ее имущество.
– Евгения не пенсионерка, Анне наследство долго ждать, – буркнул Дегтярев.
– Давайте вспомним, что клиентка ни одного дурного слова о матери не произнесла. Облила негативом исключительно отчима, – вставил Сеня. – А к нам обратилась в надежде, что мы накопаем компромат на Юрия. Анна доложит маме порочащие сведения, родительница узнает правду, бросит мужика. Есть поговорка «чужими руками жар загребать». Нам отведена роль этих рук, которые жар загребают.
– Отчество у Юрия забавное, – заметил Кузя, – Ревовсемирович.
– Как ты это узнал? – удивилась я.
– Нашел в интернете, – спокойно объяснил Кузьмин. – Юрий Ревовсемирович Рогачев. И он старше Евгении.
Мой телефон запищал, я вынула трубку и быстро ответила:
– Сейчас приду.
– Что в нашем доме опять случилось? – нахмурился толстяк.
– Вчера Даша уронила чайник, – вмиг наябедничала Марина, – он весь развалился, прямо на кусочки рассыпался.
– Я поехала сразу в магазин, купила новый, а он не работает. Сейчас опять в торговый центр порулю, попрошу заменить! – объяснила я.
– Вечно с тобой приключения, – пробурчал полковник, – не понос, так золотуха. Ты чайник в торговом центре проверила?
– Нет.
– Почему? – нахмурился Александр Михайлович.
– Продавец сразу сказал, что все электроприборы всегда на складе тестируют.
– Когда на рынке тетка, которая торгует кислой капустой, говорит «бери, моя самая вкусная», ты попросишь килограмм без пробы? – продолжил Дегтярев.
– Нет, – вздохнула я.
– Чайник дороже квашеной белокочанной, почему бы не испытать его?
Под неумолчное негодование толстяка я вышла из офиса, забежала домой, забрала неработающую покупку и поспешила в торговый центр.
