Дарья Калинина
Двойная жизнь волшебницы
Глава 1
Почему сюрпризы, которые преподносит нам жизнь, по большей части всегда неприятные? Долгожданное повышение, если таковое происходит, воспринимается как нечто должное, выстраданное, выклянченное или даже добытое путями многочисленных интриг. А вот понижения в должности и окладе никто сам не добивается, они валятся, словно снежный ком на голову.
Но это, что касается дел служебных. А в личной жизни сюрпризы приобретают и вовсе катастрофический характер. К примеру, предложение руки и сердца можно предугадать заранее по многим косвенным признакам. Но вот о том, что вас собирается бросить ваш избранник, как правило, узнаешь последней.
Именно об этом размышляла Кира, возвращаясь к себе домой этим вечером.
– Ты чего такая хмурая? – спросила ее открывшая дверь Леся.
– Да так. Нездоровится.
И Кира постаралась прошмыгнуть мимо Леси к себе в спальню, подальше от проницательных глаз подруги. Но Леся была начеку.
– Ты что, заболела? – моментально вскинулась она. – Ох, не дай бог! Что именно у тебя болит? Говори быстро! Голова? Горло? А температура есть?
И не дожидаясь, пока Кира ей ответит, Леся сама потрогала лоб подруги.
– Температуры у тебя нет, – с удовлетворением констатировала она. – Это уже хорошо. Но что тебя беспокоит?
– Сердце, и это не лечится, – буркнула Кира.
Но напрасно она надеялась отвязаться от подруги, так просто избавиться от Леси никому еще не удавалось. Не прошло и пяти минут, как к ней в спальню сначала пробрался домашний любимец Фантик – красивый котик с мягкой плюшевой шерсткой, которая под старость стала только еще мягче, гуще и длиннее. А следом за Фантиком в комнате появилась и Фатима – вторая кошка, обитающая в доме подруг.
Кира понимающе вздохнула. Ну все ясно. Где Фатима, там вскоре должна появиться и Леся. И меньше чем через минуту Леся, действительно, появилась у нее в спальне с подносиком, на котором были в ряд выставлены несколько маленьких пузырьков темного стекла.
Кира покосилась на пузырьки и спросила:
– Это еще что такое?
– Это тебе. Лекарства. От сердца. Ты ведь на сердце жаловалась?
Отрицать было глупо. Она жаловалась. И Кира попыталась прояснить другой вопрос:
– Зачем так много лекарств?
– Так они все разные! Тут валерьянка, тут пустырник, тут корвалол. Ты смешаешь из всего этого чудесный коктейль, и будет в самый раз, – заверила ее Леся.
И не тратя времени на разговоры, она сама накапала в маленькую стопочку из разных бутылочек, а потом сунула получившуюся смесь под нос подруге.
– Пей!
– Не хочу, – сморщила нос Кира. – Пахнет отвратительно.
– На вкус это будет еще хуже, – заверила ее Леся. – Но зато полезно невероятно! Пей!
Поняв, что сопротивление бессмысленно, Леся не уйдет, пока Кира не выпьет лекарство, девушка, глубоко вздохнув, все-таки проглотила получившуюся микстуру, запила водой и откинулась на подушки, искренне надеясь, что теперь Леся от нее отстанет. Нет, ничуть не бывало. Леся ушла совсем ненадолго, лишь для того, чтобы сварить заболевшей Кире свежего бульона, который она ей и притащила.
– Как чувствовала, купила вчера куриных потрошков, – радовалась она, подкатывая к Кириной кровати столик на колесиках, где дымилась пиала с бульоном, а также стояли несколько тарелочек с хлебом, свежими овощами и кусочками мяса. – Я отдельно порезала тебе куриные сердечки, скушай их все до единого!
– А если бы у меня прихватило живот, то ты наварила бы мне желудочков? – хмыкнула Кира.
– Точно! Всегда надо лечить подобное подобным.
– Темный лес.
– Что?
– Мы не в Средние века живем, чтобы верить в такие вещи! Ты бы меня еще отваром корня мандрагоры напоила!
– Ты ешь, а не болтай, – миролюбиво отозвалась Леся. – Мандрагоры нынче не достать, а вот сердечки к нам в магазин дядя Леша – фермер каждое утро самые свежие привозит.
– Чтобы ему пусто было, этому дяде Леше!
– Ешь! – потребовала Леся и не отошла от Киры, пока та не выпила все до последней капельки и не прожевала все до последнего кусочка.
После этого Леся на какое-то время оставила Киру, зашла к ней всего-то каких-нибудь два или три раза – поправить подушку, открыть окно, закрыть окно, зашторить окна, а потом включить свет. На этом ее фантазия истощилась. И когда Леська заглянула к Кире в четвертый раз, чтобы предложить ей выключить свет, Кира сдалась.
– Ладно, садись и слушай, что со мной произошло! – велела она Лесе.
Та тут же послушно устроилась рядом и с готовностью воскликнула:
– С Кешей поссорилась? Да? Можешь мне ничего и не говорить, я и так по тебе все вижу. Как ты только вошла, я сразу просекла, чего ты такая хмурая! Ну, рассказывай, из-за чего весь сыр-бор?
Кира покачала головой.
– Нет, мы не поссорились. Мы с ним расстались.
Леся услышала только первую часть фразы и поэтому, не дослушав до конца, воскликнула:
– Это ты можешь кому другому заливать. Как же не поссорились, когда… Постой! Как ты сказала? Вы с ним расстались?
– Вот именно.
– Но почему?!
Леся выглядела пораженной, и было отчего прийти в изумление. Кира и ее Кешка изумительно ладили между собой. Отношения у них были очень трогательные и душевные. Виделись они каждый день, вечером ходили в какое-нибудь приятное местечко, где сидели, болтали, веселились. И потом либо Кешка оставался в «Чудном уголке» у подруг, либо Кира ездила к нему в гости. Одним словом, роман у них был в самом разгаре, ничто не намекало на возможный разрыв.
И Леся набросилась на подругу:
– Почему ты с ним рассталась? Он тебя прогнал? Что ты сделала?
– Я?! Я сделала?! А может быть, это Кеша сделал!
– Но я…
– А ты не хочешь узнать, что сделал твой ненаглядный Кеша?! Нет?
– Так ты говори!
– Я и говорю. Он мне изменил! Вот что он сделал!
Леся замерла с открытым ртом. Честно говоря, Кеша был последним человеком, которого бы она заподозрила в желании прогуляться на сторону. Кеша был удивительно стабильный, основательный и деловой. Лично самой Лесе казалось, что парень малость занудлив, до того дотошно он проверял чеки в магазинах или осматривал машину после мойки, придираясь к каждому, даже самому крохотному пятнышку.
Но Кира недостатков в своем любимом не замечала. Он ее вполне устраивал. И Леся искренне радовалась за свою подругу, которой наконец-то повезло встретить мужчину, с которым можно было без страха и опаски создавать семью.
Самой Лесе еще не довелось встретить того, кто бы покорил ее сердце навсегда. Так что судить других она не бралась. И теперь могла лишь развести руками и пробормотать:
– Но у вас с Кешей все было так чудно, так шоколадно. Он тебя обожал. Да и ты его, по-моему, тоже.
– Вот именно. Я-то ему не изменяла. Это он… Он… Он…
И с трудом подбирая подходящие слова, стараясь не реветь в три ручья, Кира принялась рассказывать подруге о том, как чудовищно и ужасно закончился сегодня ее вечер.
– Все началось, как я понимаю, еще сегодня днем. Кешка мне не позвонил, как обычно, в обеденный перерыв. И вечером, чтобы договориться, где нам лучше встретиться, тоже.
Кира сама попыталась дозвониться до любимого, но неизменно натыкалась на нежелание Кешки разговаривать с ней.
– Он либо вырубал мой звонок, либо просто не отвечал.
Недоумевая, Кира все же доработала до вечера. И ничего не сказав Лесе о своей тревоге, помчалась домой к любимому мужчине, чтобы выяснить, что произошло.
– Ну всякое думала, но никак не то, что было на самом деле.
В голове у Киры, как у всякой любящей и тревожащейся за любимого женщины, рисовались картины одна страшней другой. Вот ее ненаглядный Кешка попал в ДТП. А вот его же везут в карете «Скорой помощи». А вот он отбивается от целой кучи бандитов с Дикого Запада, и откуда только таким взяться в цивилизованном и благопристойном Питере?
В общем, мыслей было много. Все страшные, но все же не настолько, как сама правда.
– Потому что когда я увидела Кешку вместе с той девицей, у меня прямо в голове помутилось! Она ведь его буквально оседлала. Они валялись в кровати, в нашей с ним кровати, которую мы вместе выбирали в «Аквилоне». А он… Он даже не сопротивлялся. Ему явно нравилось, что с ним делала эта тварь!
По словам Киры, все случилось, когда она вошла в квартиру любимого мужчины, открыв дверь и воспользовавшись для этого своим ключом. Да, да, у Киры был ключ от квартиры ее бойфренда. И уже одно это говорило о серьезности Кешкиных намерений в отношении Киры. Бывают, конечно, мужчины, которые раздают ключи от своих квартир направо и налево, а потом не знают, кто к ним приходил, но Кешка был не таким.
Ключ он торжественно вручил Кире всего месяц назад. А до того они еще пять месяцев встречались. Но после того как ключ был передан, Кешка стал считать себя явно полноправным женихом. И теперь требовал, чтобы все свое свободное время Кира проводила обязательно вместе с ним.
– Потому что ты ведь теперь моя девушка, – бесхитростно объяснял он. – Я тебя люблю и мечтаю, что мы всегда будем вместе.
– То есть поженимся?
– Обязательно поженимся, – серьезно отвечал Кешка. – Вот только решим, какой мы хотим, чтобы была наша свадьба, подсчитаем расходы и подадим заявление.
И сердце Киры радостно замирало. Кешка казался таким надежным, таким преданным и верным. Он познакомил Киру со своей мамой, которая оказалась очаровательной старушкой, счастливо жившей в обществе своих соседок и трех кошек, вполне довольствовавшейся воскресными визитами сына к ней домой.
Смысл жизни Гликерии Карповны крутился вокруг этих еженедельных встреч с сыном. От Кеши она получала подробную информацию о том, что делается в мире. И в ответ так же подробно пересказывала сыну о том, что происходит в ее собственном небольшом мирке. Гликерия Карповна родила Кешку в более чем зрелом возрасте, и сейчас ей было уже под восемьдесят, но мать и сын жили вполне дружно. Возможно, потому что виделись редко.
Невесту сына Гликерия Карповна восприняла с восторгом.
– Я уж бояться стала, что Кеша мой в меня уродился. Я ведь тоже с замужеством до тридцати пяти лет тянула, а потом еще много лет мы с мужем пытались ребеночка зачать. Но все у нас получилось, спасибо Господу. Кеша мой на загляденье вышел. И хороший, и умный, и красивый. Выходи за него, деточка, замуж. А я на вас хоть напоследок порадуюсь.
Гликерия Карповна была еще вполне бодрой старушкой. Но как это свойственно многим старым людям, частенько витала мыслями где-то в далеком своем прошлом, чуток путая былое с нынешним. Например, Киру она сперва приняла за какую-то свою дальнюю родственницу. И потом еще долго смеялась, как это с ней такое могло приключиться, коли та родственница скончалась молодой еще в семидесятых годах прошлого века.
Такое сравнение с покойницей слегка напугало Киру. Но в остальном Гликерия Карповна вела себя вполне адекватно. Да и виделись они редко, лишь по выходным дням. Ну а несколько часов в обществе потенциальной свекрови Кира еще могла как-то выдержать. К тому же Гликерия оказалась очень общительной. Полюбила показывать Кире альбомы с фотографиями, всегда четко называла имена, фамилии и степень родства всех этих людей.
Семья у Гликерии Карповны была большая. Рассказов о ней могло хватить им с Кирой до конца жизни.
Кеша в эти моменты обычно безмятежно дремал на диване после сытного обеда. Готовить Гликерия Карповна была мастерица. И слушая рассуждения старушки о том, какие именно котлетки любит ее Кеша – с курочкой, рубленой, ни в коем случае не провернутой на мясорубке свининкой и жареным лучком и моченной в молоке булочкой, Кира с ужасом ждала момента, когда придется признаться свекрови в том, что сама она совершенно не умеет готовить.
– А теперь, видимо, уже и не надо этого бояться. Та тощая дрянь, которую я видела в постели у Кешки, небось в готовке толк знает!
– И все равно я не понимаю, что произошло. Как Кеша за столь короткое время смог забыть тебя и полюбить другую? Ведь еще вчера у вас с ним все было отлично!
– В том-то и дело! Он меня обманул. Вот что обидно! Он обвел меня вокруг пальца. Меня… меня… которую вообще обмануть невозможно!
И позабыв про слезы, Кира вскочила с кровати и принялась метаться по комнате. Глаза ее лихорадочно блестели, девушка то и дело восклицала:
– Как? Скажи мне, как это произошло? Неужели я теряю нюх?
– Это все, что тебя беспокоит? – удивилась Леся.
Но Кира, не слушая ее, продолжала причитать:
– Я была уверена, что держу руку на пульсе. Что все у нас под контролем. И что в результате? Я оказалась обманутой. Выходит, я – дура!
– Ничего ты не дура! Это твой Кешка – дурак, если он предпочел тебе другую. Говоришь, она тоже тощая? Может, еще и рыжая?
– Вообще-то волосы у нее скорей каштановые. Но знаешь, на физиономии у нее веснушки. Представляешь?
Сама Кира избавилась от веснушек так давно, что считала, будто их у нее и не было никогда. Да и вообще ей редко приходилось видеть девушек с веснушками. Почти никогда. И тут вдруг…
– И знаешь, она такая высоченная эта девица, чисто жердь!
– Рыжая, высокая и тощая?
– Ага!
– Красивая?
– Ничего такая себе на морду, – вынуждена была признаться Кира. – Но наглая – ужас! Увидела меня, даже не смутилась ничуть. Слезла с Кешки и преспокойно так меня за дверь выпихнула.
– Как? – поразилась Леся. – И ты ушла?
– Знаешь, я так оторопела, что даже не соображала ничего. Она за мной дверь закрыла, а я словно во сне по ступенькам вниз пошла. И только на улице сообразила, что надо было им скандал закатить.
– Так еще не поздно! Еще можно поехать и устроить им скандал!
– А ведь и правда! – как-то вяло откликнулась Кира. – Можно поехать. И вещи мои, если удастся, забрать.
– Что значит, если удастся? Да ты, считай, половину своего гардероба к Кешке отвезла. И что же? Теперь этой его новой пассии отдать? Пусть она их носит?
При мысли, что ее тщательно отобранные и любовно приобретенные вещички будет носить какая-то посторонняя мымра, Кира ощутила в душе небывалый подъем негодования.
– Не бывать этому! Ни за что! Никогда! Покуда я жива, свои вещи буду носить только я сама! Никак не та долговязая мымра!
– Поедем и заберем.
– Прямо сейчас!
– Да. Вот только…
– Что?
– А как там поживает твое сердце? – озаботилась Леся.
– Сердце? Мое сердце говорит мне, что нам надо поехать и задать Кешке и его мымре взбучку!
И для убедительности Кира еще и постучала себя правой рукой в области ключицы.
Добраться до Кешиного дома оказалось делом несложным. Ехать к нему от коттеджного поселка «Чудный уголок», где жили сами подруги, надо было все время по прямой. Пробок в этот поздний час уже не было. Но возле самого Кешиного дома подруг поджидал сюрприз. Во дворе стояла группа женщин, о чем-то встревоженно шушукавшихся между собой. Проходя мимо них, Кира кивнула парочке теток, с которыми успела познакомиться, пока жила с Кешей. И одна из них – тетя Раиса тут же кинулась к Кире.
– Ой, девонька! – заголосила она, не дожидаясь, пока Кира произнесет хотя бы слово. – Горе-то тебе какое выпало, несчастье злое!
Уверенная, что соседка соболезнует ей по поводу измены Кеши, девушка ответила чуть грубовато:
– Ничего! Обойдусь как-нибудь!
– Да ведь жалко-то как! Кешка-то и собой хорош был, и в делах удачлив, а уж тебя-то как любил. Только и слышно от него было, что «моя Кира да моя Кира!».
Слова эти вонзились Кире в сердце, так что оно снова напомнило о себе глухой болью. И Кира всхлипнула.
– Поплачь, девонька! – обрадовалась тетя Раиса. – Поплачь, тебе и легче станет!
Но Кира уже сумела взять себя в руки. Она выпрямилась и гордо взглянула тетке в глаза.
– Вот еще! Не буду я плакать! А что касается Кешки… Так он может хоть сквозь землю провалиться. А я себе еще лучше парня найду! И замуж за него выйду. Вот так вот!
Тетя Раиса отшатнулась от Киры, почему-то глядя на нее изумленными глазами.
– Вот ты какая! – пробормотала она наконец обиженно. – Не думала я! Никак не думала!
Кира гордо хмыкнула:
– А вы думали, я по Кешке убиваться стану? Вот еще! Сейчас вещи свои заберу, и адью! Пусть крутит любовь, с кем хочет. У меня и без него поклонников навалом!
Поклонников в данный момент на примете у Киры не было ни одного. Разве что охранник Гриша, который с недавних пор стал делать ей непонятные презенты. То букетик садовых цветов: «Сам вырастил», то корзиночку свежих ягод: «Из собственного сада!»
А однажды так и вовсе приволок к порогу дома подруг целый короб, до самого верха полный отборных грибов.
– Сам собирал на зорьке! Потушите со сметанкой и жареным лучком, пальчики оближете!
Но несмотря на свою щедрость и очевидную домовитость, парень не очень нравился Кире. Нет, симпатичный, высокий и все такое, но не ее он был, не ее, и все тут!
Однако в качестве временной меры сгодился бы и Гриша. Подсознательно его и имела в виду Кира, давая отповедь соседке тете Раисе. Но та отреагировала на слова Киры как-то странно. Сначала отшатнулась, а потом вдруг всплеснула руками и жалостливо воскликнула:
– Да ты что же?.. О чем говоришь? Какие поклонники, коли похороны тебя ждут.
– Какие похороны?
– Так ты что? Или не знаешь ничего?
– А что я должна знать? Что мне нужно, то я знаю.
– Кеша-то твой… Из окна выбросился!
Теперь наступил черед Киры пошатнуться и ужаснуться.
– Что? Как выбросился?
– Умер он, девонька, – жалостливо произнесла тетя Рая. – Как со своего последнего этажа на наш двор прилетел, только и брызнуло во все стороны. Врачи сказали, сделать ничего нельзя. Скончался на месте парень. Врачи со «Скорой» его даже забирать не стали. Прямо тут, во дворе, до приезда «труповозки» и оставили. Чего, говорят, туда-сюда мотаться. С такими ранениями выжить невозможно.
Кира не в силах была поверить в то, что слышала.
– Да как же это? Ведь я всего несколько часов назад с ним общалась!
– Вот. И я тебя вроде как сегодня во дворе видела. А потом ты что же, ушла?
– Да, мы с ним… В общем, теперь это уже неважно. Так Кеша умер?
– Около часа, как увезли беднягу. А умер-то, наверное, часа полтора назад. Врачи быстро приехали. А менты вот что-то задерживаются.
Но долго ждать полицию не пришлось. Она подъехала как раз в тот момент, когда Кира и Леся присели на лавочку, силясь осознать ужасную новость, которую только что услышали. Полицию девушки не видели. Очнулись лишь после того, как к ним подошел высокий молодой человек с сердитым лицом и строгим голосом произнес:
– Кто из вас сожительница потерпевшего?
– Наверное, я, – ответила Кира. – Мы с Кешей собирались пожениться, – сама не зная зачем, брякнула Кира.
Но полицейского этот ответ вполне удовлетворил. Он вытер лоб и неожиданно жалобно произнес:
– Ну и денек сегодня. Как с утра не заладилось, так все катится и катится одно хуже другого. Утром кража, днем разбойное нападение, а теперь вот самоубийство. Что ночью будет? Неужели убийство или изнасилование? Ох, не приведи бог. Ключ-то у вас есть?
Последний вопрос относился конкретно к Кире. Но она не сразу поняла, о чем спрашивает ее полицейский.
– Ключ, говорю, от квартиры потерпевшего у вас имеется? Внутрь попасть надо.
– Так… да. Да, имеется! Только у Кеши сигнализация в квартире! Как с ней быть?
От волнения Кира совершенно не подумала, что, если Кеша выпал из окна собственной квартиры, значит, и сигнализация выключена. Но что было спрашивать с девушки, которая сегодня во второй раз потеряла возлюбленного.
В порыве злости, убегая от предателя Кеши, Кира как-то позабыла о том, что ключ надо ему вернуть. Ключ лежал у нее в сумке. И все вместе, включая тетю Раю, которая вызвалась быть понятой, они поднялись наверх.
Квартира Кешки была закрыта по всем правилам на четыре оборота ключа. Кеша всегда очень тщательно запирал дверь, и Киру приучил к тому же. Но сейчас несмотря на открытый замок, дверь все равно не хотела отворяться.
– Дверь заперта изнутри, – констатировал полицейский, которого, как уже выяснили подруги, звали Володя, и он был здешним участковым. – Засов или другой замок на двери имеется?
Вопрос адресовался Кире, и она ответила:
– Да, внутри на двери есть задвижка.
– Хм, основательно ваш сожитель подготовился.
– К чему?
– К самоубийству, надо полагать!
– Скажите, а возможно, что это был несчастный случай?
– Разберемся, – отозвался полицейский. – Хотя мой опыт говорит мне, что мужчины из окон редко случайно выпадают. Женщины – да, те часто. Окна моют, нога поскользнется на мокром подоконнике, и принимайте свежеиспеченного клиента, господа ангелы. А мужчины – нет, редко. Разве что пьяные.
– Кеша не пил.
– Совсем не употреблял?
– Нет, по праздникам или по вечерам рюмочку мог выпить. Но далеко не каждый день. И только самое дорогое и качественное спиртное.
– Ну, коли деньги есть, отчего бы себя и не побаловать. Но как нам пробраться в квартиру?
Тетя Рая робко выступила вперед.
– Можно с моего балкона перебраться, – предложила она. – Риск, конечно. Но вы мужчина молодой, подвижный. У вас это ловко должно получиться.
Польщенный участковый Володя невольно расправил плечи, покосился на взирающих на него с надеждой Киру с Лесей и выразил свое согласие:
– Ладно, рискну.
На всякий случай тетя Раиса притащила толстенький канат, который ее зять прежде использовал в качестве буксировочного троса. Потом он купил новый, но и этот выбросить не разрешил. Зять у тети Раисы был очень хозяйственный и терпеть не мог, когда из дома что-то выносят. По этой причине квартира у тети Раисы была заставлена весьма плотно. А в комнате самого зятя было вовсе не повернуться от всяких коробок и узлов, в которых хранились сокровища, о которых имел представление лишь один их владелец.
Но во всем остальном зять имел характер ровный и покладистый. Зарплату неизменно приносил в дом всю целиком. И поэтому тетя Раиса мирилась с его недостатком, лишь время от времени предпринимая попытки хотя бы немного разгрести мусор в квартире посредством вынесения части вещей в тамбур. Зять так же терпеливо возвращал вещи обратно и объяснял теще:
– Пригодится же, мама. Сами меня еще благодарить будете.
И ведь оказался-таки прав! Не прошло и двух лет, как старый буксировочный трос действительно пригодился. Участковый обвязался им и начал переход на соседний балкон. Женщины наблюдали за ним, затаив дыхание. Наконец, все завершилось. Длинноногий участковый благополучно перелез на балкон Кешиной квартиры, скинул канат обратно тете Рае, а сам исчез в проеме балконной двери.
Толпясь и отталкивая друг друга, женщины кинулись на лестничную клетку. Туда, где в открытых дверях Кешиной квартиры их уже ждал участковый. И по выражению его лица, вновь мрачному и сердитому, все трое сразу же поняли, что хороших новостей ждать не приходится.
