Дарья Калинина
Проклятие злого Леопольда
Глава 3
Жизнь в семье Сила и Арины Казюлиных после инцидента с пропавшим фотоальбомом и нашедшейся фотографии с Петрушкой потихоньку налаживалась. И даже когда Арина обнаружила, что в ее мышином домике вместо десяти мышек осталось только девять, она и тогда волевым усилием сдержалась и не устроила мужу разнос.
Вместо этого она посадила перед собой Барсика и учинила допрос ему:
– Признавайся, ты уговорил хозяина, чтобы он скормил тебе мышку?
Но Барсик лишь широко открывал глаза и признаваться ни в чем таком не желал. Не было, не видел, не знаю.
– Ну и как? – пыталась схитрить и зайти с другой стороны Арина. – Вкусная была мышка? А кто из вас выбирал, какую именно ты будешь есть? Хозяин или ты сам лапкой указал?
Болтая с котенком, Арина пристально разглядывала его шерсть, мордочку и усы. Нет, нигде не было видно ни малейшего свидетельства об учиненном преступлении. Ни белой шерстинки, ни капли крови. Вроде бы Барсик был и ни при чем, но мышка-то исчезла.
Сил тоже услышал, как жена разговаривает с котом. Собственно, на это Арина и рассчитывала.
– Что? Пропала мышь?
– Только не делай вид, будто бы для тебя это новость!
– Впервые слышу. Одна пропала? Или все исчезли?
Еще не хватало!
– Учтите оба, если хоть еще одна мышь таинственно растворится в воздухе, вам с Барсиком не поздоровится!
Новой ссоры у них не случалось, а причина этому была одна – страх. Да, Арина и Сил здорово перепугались тем вечером, когда в гостях у них была Анастасия Эдуардовна, едва не бухнувшаяся в обморок при виде старой фотографии.
– Я свою маму в таком состоянии никогда раньше не видел. Как думаешь, что с ней такое было?
Логичней было бы спросить у самой Анастасии Эдуардовны, но женщина в данном вопросе на контакт со своим взрослым сыном идти отказывалась. Она вообще на звонки не отвечала. Поэтому Сил был вынужден советоваться с женой.
И Арина ему по мере сил помогала и подсказывала:
– Судя по всему, Петрушка – какой-то ваш родственник.
– Я тоже так подумал. Внук бабушки Лиды. Кто такая бабушка Лида? Мама знает, но не говорит. Она вообще не хочет говорить на эту тему.
– Неужели ты никого еще не можешь об этом спросить?
Сил нахмурил брови. Они у него были густые, приходилось регулярно их прореживать, причесывать и подравнивать. Увы, всякий визит к косметологу сопровождался у них в семье небольшой бурей. Дело в том, что Арина была ревнива. Она терпеть не могла, когда какие-то посторонние смазливые бабенки трогают ее мужа. Или даже пусть и не смазливые, а откровенно страшные, все равно. Арина много раз предлагала Силу найти для его бровей мужчину-косметолога, но тут уже отказался Сил, которому не нравилось, что его будет трогать какой-то мужик.
Глядя на две мохнатые гусеницы, ползущие вверх по лицу ее дорогого мужа, Арина затаенно вздохнула. Недалек тот час, когда ей вновь придется терпеть муки ревности. И все противный Сил! Не дается в ее руки. Она и сама выщипала бы ему брови так, что дорогу бы потом забыл ко всем косметологам. А ведь у того мальчика Петрушки с фотографии были точно такие же густые и мохнатые брови.
– Значит, Петрушка и впрямь твой родственник.
– Из папиной родни совсем никого в живых не осталось.
– А у твоей мамы? У нее есть сестра. И тетка с мужем. Брат, правда, он двоюродный, но на всех праздниках они с женой тут как тут.
– С ними странная история: то ли у всех разом приключилась амнезия, то ли они чего-то боятся.
– Чего-то или кого-то? Тебе не кажется, что твоя мама поговорила с ними и запретила рассказывать тебе о твоем отце.
– Я пытался с ними поговорить, но они твердят, что я должен обратиться за разъяснениями к матери.
– Ну, обратись.
– Она не хочет разговаривать.
– По телефону ей звонил? – уточнила Арина у мужа. – А ты к ней съезди. Купи грейпы, какие она любит, кофе в ее любимой кофейне закажи с тем несъедобным десертом, который она так обожает. И поезжай к ней домой. Можешь даже без приглашения заявиться. Ничего страшного в том нету, ты же сын! А как приедешь, начни разговор с того, как тебе повезло с матерью. Какая она чудесная и распрекрасная мама, как ты ее любишь и обожаешь. Не жалей комплиментов, а когда она чуточку размякнет от вкусного и твоих слов, тут ты и спроси.
– Про отца?
– Нет, сначала про бабушку Лиду.
– А почему не про отца?
– Потому что тема твоего отца для твоей матери – табу. О нем она говорить не станет. А бабушка Лида такой антипатии у нее не вызывает.
– И когда ехать?
– Сейчас и поезжай. Чего время тянуть? Заодно выяснишь, почему она к телефону не подходит!
Арине надоело слушать нытье мужа, и она просто надеялась от него отдохнуть пару-тройку часиков, пока он будет гостить у мамы.
Сил выполнил наказ жены во всех деталях. Купил фрукты и десерт. А от себя приобрел букет белых роз, какие любила мама, – едва раскрывшиеся бутоны с легкой зеленцой на краешках лепестков. К дому матери он подошел в прекрасном настроении, чуточку взволнованный, но предвкушающий интересную схватку. Почему-то Сил не мог, как другие дети, просто общаться со своей матерью. Всегда это была борьба двух интеллектов. И надо сказать, что ни разу Силу еще не удалось выйти победителем.
И почему его мама не могла быть просто мамой, как другие? Нет, всегда в ней была какая-то загадка, какая-то не поддающаяся Силу тайна.
Но когда он подошел к подъезду, ему пришлось притормозить. Из дома как раз выносили кого-то на носилках. Тело было прикрыто легким одеялом с вышитыми по шелку ветками бамбука. Надо же, совсем как у них!
Сил посторонился, чтобы дать возможность санитарам пройти мимо него. Но это ему не удалось, и покрывало, зацепившись за что-то, сползло вниз, приоткрыв руку пациента до локтя. Рука была тонкая и изящная, сразу видно, что женская.
Почему-то при виде этой руки Сил испытал сильное смущение. Наверное, где-то на уровне интуиции он давно уже все понял, но ум еще отказывался верить в то, что видели глаза.
И все же поверить пришлось, потому что на запястье Сил увидел часы. Он прекрасно их знал, потому что это был его подарок матери на ее юбилей, и они с Ариной провели много времени за выбором подарка. Именные часы принадлежали его матери, никто другой не мог бы их носить.
– Стойте! Это моя мама!
Сил откинул покрывало и поразился невероятной бледности, которая разлилась по лицу матери.
– Что с ней? – прошептал он, разглядывая заострившиеся черты. – Она умерла?
– Пока нет, – грубовато ответил санитар, державший носилки. – Но если мы тут еще немного поторчим, то кто-нибудь из нас точно помрет. Либо она, либо мы.
И видя, что Сил находится в шоке, велел ему:
– Пропусти нас, парень! Чем скорей доставим твою матушку в больницу, тем будет лучше для всех.
– Она… она…
– Сердечный приступ у нее, – сообщила врач, которая как раз в этот момент вышла из дверей. – Аллергия на что-нибудь у нее имеется?
– Насколько я знаю, нет.
– Может быть, хронические заболевания?
– Мама говорила, у нее нашли кисту в почке. Вот только не знаю, в правой или левой.
– Это нам сейчас не пригодится. С сердцем у нее что?
– Все в порядке. Мама регулярно проходила диспансеризацию.
Но врач, лишь услышав про диспансеризацию, хмыкнула так скептически, словно знала что-то такое, о чем Сил был не в курсе.
– Ладно, будем надеяться, что довезем вашу маму живой.
Сил хотел поехать с медиками, но ему не позволили.
– Нечего вам в приемном отделении делать. Вызов экстренный, обязаны принять сразу.
Врачи уехали, а Сил еще какое-то время стоял в молчании. Он не мог поверить, что все происходит с ним. Что могло приключиться с мамой? Какой внезапный недуг свалил ее? Еще вчера она ни на что не жаловалась, была бодра и полна планов. И вдруг сегодня он видит ее пугающе бледной, на носилках и без сознания, фактически умирающей. Как такое могло быть? И почему именно с ней?
Бабушка Лида свой план не случайно обдумывала так долго. Ей хотелось предусмотреть все возможные подводные камни, которые могут встретиться на пути его исполнения. Ни в коем случае не должен был пострадать кто-то из ее близких.
Бабушка не случайно опасалась мести разъяренного Леопольда. Если все выгорит, как она рассчитывает, то жулик будет не просто в ярости, он будет взбешен так, что можно ожидать с его стороны самых суровых ответных мер.
– А если его все-таки не арестуют? Если он останется тут, с нами?
И две ночи подряд бабушка Лида вертелась с боку на бок, чтобы предусмотреть все возможные нюансы. А затем, убедившись, что промаха не случится, она встала, оделась и решительным шагом покинула квартиру.
Вечером того же дня вся семья Казюлиных ужинала у себя в комнате.
– Вы же знаете, – произнесла вдруг бабушка, когда ею было покончено с первым, – что наша с вами семья имеет благородное происхождение.
Все члены семейства с тревогой переглянулись между собой. На эту опасную тему среднее поколение говорило неохотно, все еще опасалось репрессий, а младшее и вовсе не желало вспоминать свое благородное происхождение, потому что элементарно стеснялось, как бы не узнали их ровесники и не принялись бы дразнить «графьями» или «барончиками». Именно так они понимали слова «благородное происхождение» и совсем не ведали, что купеческое сословие к благородному приписано быть никак не могло.
– Мама, может, не надо при детях?
Но бабушке сегодня не было дела до желаний или нежеланий своих близких.
– И вы также знаете, что от предков нам осталась кое-какая старинная мебель, в частности этот стол и пианино с буфетом. Но не только они. Есть еще золото. Верней, было.
– Что ты хочешь сказать, мама? – поднял голову от тарелки с супом Леша. – Как это было?
– Его больше нет.
– И куда ты его дела? Продала?
– Что ты такое говоришь?!
Бабушка Лида была неподдельно возмущена.
– Как я могла продать фамильные ценности! Никогда! Даже в блокаду мы их сохранили. И часы твоего дедушки, золотые часы с брелоками и цепочкой. И кольцо с рубинами и алмазами твоей прабабушки. И ее серьги!
– Да, я помню. И часы-луковицу с инициалами «А. К.».
– Вензелем! – строго поправила бабушка Лида своего сына. – Алексей Казюлин, так звали твоего предка. А как выглядело кольцо, кто помнит?
– Мы все помним, – сказала Оленька. – Очень красивое колечко, только совсем крохотное. Мне разве что на мизинчик налезало.
– Правильно. Потому что ручки у нашей бабушки были миниатюрные, не то что у современных колхозниц, не руки, а клешни! Огранка центрального камня – ашер!
– А вокруг красненькие камешки! – воскликнул Васенька, надеясь подлизаться к бабушке, которая что-то сегодня разошлась не на шутку.
Но получилось неудачно. Бабушка смерила внука сердитым взглядом и отчеканила:
– По периметру кольца бабушки рубины! Не маленький, пора бы уже знать! А то «красненькие»!
– Хорошо, мама, мы все помним, как выглядели эти драгоценности.
– Погоди, а про серьги что вы можете сказать?
Было понятно, что иначе бабушка не угомонится, и Петрушка покорно стал перечислять:
– Золотые. В центре каждой – крупный сапфир, и вокруг него по кругу уже мелкие брильянты.
– Не такие уж и мелкие, – проворчала бабушка Лида. – По четверти карата каждый, так-то были камушки.
– Почему же были? Куда они делись?
– Их украли.
Все мгновенно перестали есть свой суп и уставились на бабушку.
– Украли? Ты уверена?
– Их нету на их месте, значит, делаем вывод – украли.
– Кто мог это сделать? Ты их куда-то носила? К ювелиру? Ах, мошенник! Или по дороге ограбили?
– Драгоценности были дома, – твердо произнесла бабушка Лида. – Лежали на своем обычном месте.
– Каком обычном? В пианино?
– Да. А теперь их там нет.
Какое-то время царила тишина, все пытались осмыслить размер катастрофы. Получалось что-то сравнимое по трагизму с гибелью города Помпеи, никак не меньше. Все знали, как дрожит бабушка над этими крохотными, но такими драгоценными для нее осколками былого величия их семьи. Как мечтает, чтобы прежние времена вернулись. И люди благородного происхождения вновь смогли бы открыто заявить о том, что принадлежат к прославленным фамилиям своей страны. И в качестве доказательств этого своего происхождения бабушка Лида видела те немногие из старинных вещей, что еще оставались с ними.
– Мама, бедная, представляю, в каком ты отчаянии. Что же делать? Милицию вызвала?
– Милиция тут не поможет. Участковый сам его боится.
– Кого? Вора?
– Нашего соседа, который нам жизнь портит уж сколько времени.
– Думаешь на Леопольда?
– Знаю, что это он постарался, – твердо произнесла бабушка Лида. – Сегодня видела, как он из нашей комнаты выходил. Я с кухни возвращаюсь, а он из моей комнаты выходит. Я еще удивилась, что это такое, а он глаз не опустил и начал мне объяснять, что ходил меня искать. Будто бы не слышно, что я на кухне вожусь.
– И зачем приходил?
– Будто бы спросить чего-то хотел, а чего спросить, то и забыл. Ушел он, а у меня сердце не на месте. Как стукнуло меня, сунулась я тайник проверить, а там пусто.
– Откуда же он узнал, где искать?
– Может, Ида проболталась. Она-то знала, где у нас золотишко хранится.
– И зачем бы она ему стала рассказывать?
– Спросил, она и сказала. Без дурного умысла, конечно. Она же как слепая ходит в последнее время. Совсем ничего замечать не хочет за своим сожителем.
– Все-таки, может, это еще и не он.
Бабушка Лида собралась что-то ответить своим родственникам, но не успела. В дверь позвонили.
– Пришли! – встрепенулась старушка. – Давно пора!
– Ты кого-то ждешь?
– Сейчас сами все увидите. Ждите меня тут!
За дверью стояла группа милиционеров. Бабушка Лида вышла к ним на лестничную клетку и внимательно осмотрела. Недотепы участкового, побоявшегося связаться с Леопольдом, с ними не было. Только двое из пришедших были в форме, остальные в штатском. Но их выдавала осанка и выправка, которая бывает лишь у военных и следователей. Да еще решительный взгляд.
– Гражданка Казюлина? – спросил один из «штатских» у бабушки.
– Я это!
– Ваш сосед дома?
– Да. В комнате сидит.
– В какой?
– Вон в той.
– Значит, сделаем так. Сейчас вы возвращаетесь к себе, а когда понадобится, мы вас позовем. Вполне возможно, что сигнал ваш окажется ложным. Тогда, вы уж извините, вам штраф придется выписать.
– Я готова!
Бабушка поспешила назад к своей семье, продолжавшей ужинать.
– Кто там пришел? – спросила Оленька.
Бабушка хранила молчание. Но вскоре все выяснилось и без ее слов. В соседней комнате раздались громкие крики и топот ног.
– Я боевой офицер! Награды Родины имею! А ты, сопляк, мальчишка, смеешь мне указывать!
Это возмущался Леопольд. Голос его был хорошо слышен, точно так же, как и голоса еще нескольких мужчин.
– Мама, кто эти люди? Это же не милиция.
– Что твоя милиция может? Бери выше.
– Не понял.
– На Литейном в «Большом» доме я была сегодня. Заявление на нашего соседа накатала. Вот и пришли с проверкой. Видите, как скоро отреагировали! Сейчас я и про украденные у нас ценности скажу, погоди, дай срок!
Позвали их только через час. Комнату Иды Францевны было не узнать. Все вещи были перевернуты, дверцы шкафов открыты, из них были выброшены все вещи. Сама хозяйка комнаты забилась в угол, откуда со злобой наблюдала за хозяйничающими в ее комнате людьми. Но тем было совершенно наплевать. А вот Леопольд был на себя совсем не похож. И куда только делась его бравада и задиристость? Сидел он тише воды ниже травы. Перед ним за столом сидел следователь с крючковатым носом и умными холодными глазами. Он держал в руках удостоверение Леопольда, которое тот неоднократно предъявлял всем желающим.
Рядом с удостоверением лежала кучка золота, в которой помимо золотых монет можно было разглядеть кольцо с рубинами, серьги с сапфирами и золотые часы-луковку. При виде этих знакомых всем с детских лет семейных ценностей семья Казюлиных дружно ахнула. Но человек в штатском предостерегающе поднял руку.
– Говорить будете, когда я вас спрошу, – негромко произнес он, но всем как-то сразу захотелось его слушаться.
А сотрудник уже повернулся к Леопольду:
– Значит, вы утверждаете, что являетесь гражданином Лаврентием Олеговичем Никольским? Подполковником в запасе?
– Это я. Но это имя мне не нравится, поэтому близкие зовут меня Леопольдом.
– Допустим, документ ваш. Но удостоверение свое зачем тогда спрятали в тайник?
– Я вам уже тыщу раз говорил, я не прятал.
– Как же оно там очутилось?
– Не знаю. Убрал кто-то.
– Убрал? И с какой целью?
– Не знаю.
– А драгоценные изделия, которые лежали вместе с удостоверением, являются вашей собственностью?
– Да. Мои.
– Врет он, дяденька! – не выдержал Васенька, высунувшись из-за взрослых. – Это наши кольцо и сережки! Их еще прабабушка носила. А часы от деда остались! Я их много раз видел, пусть Леопольд их нам вернет, скажите ему, чтобы вернул!
– Тишина! Разберемся.
Допрос длился недолго. И Казюлины очень быстро поняли, что кольцо и серьги очень мало волнуют следователя, ему куда важней было разобраться, что за персона гражданин Леопольд.
– Потому что удостоверение это фальшивое. Но изготовлено мастерски. И поэтому я спрашиваю, кто вам его дал. Где же трудится такой искусник? Молчите? Напрасно. Мы это выясним очень скоро и без вашей помощи. Но для вас это послужит еще одним лишним пунктом обвинения.
Внезапно Ида Францевна вскочила со своего места и возбужденно заговорила:
– Это я взяла! Записывайте, это я взяла золото и драгоценности у моих соседей. Хотела показать Леопольду, что и у нас тоже ценности имеются, не лыком шиты. Спрятала в тайник. И удостоверение туда же сунула. Настоящее достала, а фальшивое сунула! Подшутить хотела! А потом забыла. Склероз у меня! Теперь только вспомнила. Это все я сделала. Леопольд тут совсем ни при чем.
– Сядьте, гражданка, вас допросим в свое время. И советую вам пересмотреть свои показания. Друга милого вы своей ложью не спасете, а себя погубите.
– Это я взяла! – свернула глазами женщина. – И драгоценности у соседей, и удостоверение у Леопольда!
– Боюсь, вы не понимаете. Никакого «взяла» или «отдала» тут быть не может. Вы совершили кражу, а это действие карается законом.
– Все равно! Мне все равно! Меня наказывайте, а Леопольда отпустите! Он ни в чем не виноват!
– Помолчите. Ваш сожитель является человеком с богатым криминальным прошлым. Никакой он не подполковник, как всем тут заливал. Кличка его Махно, и получил он ее за такую жестокость к своим недругам, которая настоящему атаману и не снилась. Ну, задержанный, говорить-то будем?
Какое-то время Леопольд молчал. Потом он медленно повернул голову и взглянул на притихших Казюлиных. Просканировав взглядом их всех, он остановился на бабушке Лиде.
И сказал:
– Ты! Ты себе даже не представляешь, глупая женщина, какую беду накликала на головы своих. Тебе это так просто с рук не сойдет. Теперь все вы на счету у моих людей. И жить вам осталось три года.
Бабушка Лида испуганно ахнула. Но следователь лишь поморщился.
– Если бы я умирал всякий раз, когда меня проклинает очередной задержанный, то мы бы с вами тут не разговаривали. Он понимает, что попался, что он жалок, и запугивает вас. Не бойтесь!
Вскоре в квартире остались только Казюлины своим дружным семейным коллективом. Леопольда увели следователи, они же забрали Иду Францевну, которая продолжала твердить, что она одна виновата во всем. Желая выгородить Леопольда, она была готова взять на себя любую его вину. И на соседей смотрела такими несчастными обезумевшими глазами, что тем становилось еще сильнее не по себе.
– Что с ней будет? – спросила бабушка Лида, которой внезапно стало плохо с сердцем.
– Показания ее и ваши записаны. Вашей соседке грозит от года до трех. Это будет решать суд.
– Так ее будут судить! За что же? Ведь она ничего не крала. Это же Леопольд!
– Дело в том, что он говорит, что драгоценности у вас не крал и даже не знал об их существовании. А вот ваша бывшая соседка, напротив, утверждает, что драгоценности украла она. Мне ясно, что она его пытается выгородить. Но мои убеждения к делу не приложишь. Потому обвиняемой по делу числится она. И наказание понесет тоже она.
– Но…
– А вам всего доброго! Прощайте и до встречи. – Следователь по очереди потряс руки всем взрослым Казюлиным. – Побольше бы таких ответственных людей. Сегодня с вашей помощью мы задержали опасного преступника. И будем надеяться, через него выйдем еще и на других его подельников.
Когда дверь за ними закрылась, Леша повернулся к матери.
– Что ты им наговорила на Леопольда? Ради простого жулика офицеры из государственной безопасности сюда бы не явились.
– Сказала, что он шпион. Живет по поддельным документам. И встречается с подозрительного вида иностранцами. А по ночам стучит азбуку Морзе. И рация у него есть!
– И они тебе поверили?
– Ну ты же видишь, что поверили.
– Но ни рации, ни подозрительных иностранцев у Леопольда в комнате не нашли.
– Все равно они его забрали!
Все были рады, что избавились от досаждающего им Леопольда. Следователь дал им понять, что назад он уже никогда не вернется. Вот только плохо, что Ида Францевна пострадала во время их маневра. Все Казюлины очень хотели, чтобы Леопольд исчез из их жизни, так хотели, что даже не подумали о последствиях. Леопольд исчез, но он прихватил с собой их добрую соседку Иду, которую они любили как родную. Да, дело было ими сделано, но заплаченная за избавления от Леопольда цена казалась всем чрезмерно высокой.
