Дарья Михайловна Сорокина
Идеальный парень
– Я буду первой, кто сдаст вас руководству, Павел Викторович. Я вам не подружка.
Долго ничего не писал мне, а я всё обновляла страницу и чувствовала себя ужасно глупо, пока не получила от него:
– Тогда я пошёл в кроватку. Спокойной ночи, Алина Сергеевна. P.S. Мне подружка и не нужна.
Шикарная деловая переписка с начальником. Вернее, с нОчальником. Мы же ночью с ним болтали. Боже, идиотизм Парфёнова – штука заразная, а я привита не была.
Стерла своё ответное “спокойной ночи”, потому что не придумала ничего едкого на его постскриптум и легла спать, гадая, ушла ли я победительницей или проигравшей. Судя по неуспокаивающемуся сердцу – проигравшей, зато чертовски хорошей ведьмой, раз смогла заставить себя запасть на Парфёнова. Наверно, уже можно это признать хотя бы самой себе. Он нравится мне. Вот только подружка ему не нужна. А кто тогда нужен?
Глава 6
Паша
Просидел как дурак над телефоном почти час, но она так ничего мне не ответила. Видимо, про подружку слишком топорно вышло. Какой-то жирноватый намёк, что я хочу чего-то посерьёзнее дружбы. Не получается у меня с Черниковой держать дистанцию. Так долго ждал этой встречи, что едва могу справиться со своими подростковыми эмоциями. Они прут как молоденький кобелёк на выгуле, а я всё пытаюсь натянуть поводок, но ничего с этой простой животной радостью поделать не могу. Не ссусь при виде Алины – уже хорошо.
Проспал. Что и следовало ожидать. На бегу одевался в огромной корпоративной квартире. В ней половина работников нашего офиса могла бы поселиться и не стеснять друг друга. Три туалета, ванная на втором этаже и душ на первом, огромная кухня с десятком гаджетов, о назначении которых я мог только догадываться. Настоящий коливинг. Только я тут один.
Не успел сварить себе кофе, но он и не нужен был. Утренняя прохлада на улице, смешавшись с приятным волнением от предстоящей встречи с Алиной, бодрили лучше кофеина.
Всё же я проиграл, и она пришла первая. Вместо куртки – приталенное пальто, невесомый шарф через плечо, умопомрачительные ножки в сапогах на высоком каблуке. Чуть сам не снёс зеркало чужой машине, пока парковался. Засмотрелся на два картонных стаканчика в её руках. Интересно, для кого второй?
Небрежно кинул тачку. В другой день я был долго-долго выверял, чтобы попасть ровно между белых линий. Дебильная привычка, но мне нравился порядок в мелочах. Но не сейчас. Сейчас я безумно хотел догнать Алину прежде, чем она вручит вторую порцию кофе какому-нибудь лузеру из нашего офиса.
– Я вам не подружка, – резанул мою память её холодный голос.
А ведь, я понятия не имею, чем она живёт. На работе могут и не знать ничего о её личной жизни. С чего я взял, что Терехов в курсе? Я услышал то, что хотел.
Несся по фойе к закрывающимся створкам лифта. Не успею, чёрт. Так глупо, что охрана видит, как я бегу и задыхаюсь.
Черникова поймала мой умоляющий взгляд и указательным пальцем ткнула кнопку открытия дверей.
– Я ещё не проиграл, – прохрипел ей вместо приветствия.
– А мы соревнуемся? – невинно спросила Алина.
– А нет?
– В каждом соревновании должна быть награда.
– Тогда я хочу себе один стаканчик кофе, идёт?
– А что получу я? – с напускным равнодушием спросила моя нездоровая одержимость.
– Буду целую неделю подвозить вас на работу, – выдохнул ей. Надеюсь, она не догадается, что от этого пари я в любом случае останусь в выигрыше.
– Две недели, – поправила Алина и забавно подвигала плечами разминаясь. – Я всё же на каблуках, у вас преимущество.
– По рукам, – повторил её жест и хрустнул шеей.
– На счёт три? – весело спросила она.
– Один.
– Ой, секунду, подержите кофе, – Алина быстро сунула мне в руки оба стаканчика и выпорхнула из кабины, не дожидаясь счёта.
Я бы мог легко догнать её. Но какой смысл? Я хочу, чтобы она выиграла, ведь тогда у меня будет целых две недели бонуса. Неуклюже гнался за ней, и даже досаду изобразил, когда она оказалась первой у кабинета.
– Говорила же, что приду раньше!
Радовался её радости. Ей так нравились победы, помнил со школы блеск в её глазах, когда она получала очередную грамоту. И если бы не возможность ездить с ней на одни и те же олимпиады, стоять вместе на сцене, я бы никогда не соревновался с Алиной, и я бы смотрел на неё из зала. Хлопал, восхищался, поздравлял. Мне ни к чему было рваться, собирать портфолио, отец бы пристроил меня куда угодно. Я мог бы уехать учиться за границу, но я отчаянно захотел свободы, которой меня заразила одна девчонка. Не ей, себе доказать, что я сам чего-то стою. И я доказал, не взял у отца ни копейки, добился всего без его связей и поддержки.
А сегодня я впервые за долгое время добровольно проиграл и чувствовал себя превосходно. Всю жизнь мечтал проигрывать Алине.
– Отдавайте мой кофе!
Она вытянула руки. Запыхалась, тяжело дышала, но улыбалась.
– Какой кофе, этот? – отпил из одного стаканчика.
– Ей! Паша, блин!
Не заметила, как переступила этот профессиональный барьер. Назвала меня так просто и приятно, и в голосе всё ещё был задор, а не неприязнь.
– Алина Сергеевна, – осуждающе цокнул языком. – Я думал, у нас деловые взаимоотношения.
Сделал ещё глоток, а потом поднёс к губам уже её стакан.
– Парфёнов, верни мой кофе.
Она подошла ближе. Тянулась за стаканчиком, касалась меня. А я сам себе напоминал астматика с аритмией, потому что дыхание сбивалось, а сердце ломало позвоночник, заставляло наклониться, всё ниже, ниже. Алина не отстранилась, висла на меня, пытаясь достать своё, и я буквально подавился очередным судорожным глотком воздуха, когда она в напряжение облизала свои губы.
– У вас всё хорошо?
Какого хера Терехов пришёл на работу в такую рань?
Мы отдёрнулись друг от друга, и я с каким-то туповатым смешком ответил:
– Порядок. Вот на работу работать пришли.
Гендир не оценил моего веселья, зато его явно заинтересовали картонные стаканчики в моих руках.
– Напористому говнюку? – прочитал он на сбоку. – Это кто вас так? И за что?
– А?
Видимо, я сражался за собственный кофе. Алина явно для меня его взяла, аж теплее на сердце стало.
– Да, в кафе был слегка несдержан, видимо, обидел бариста, – вступился за свою помощницу.
Терехов хмыкнул и двинулся дальше по коридору, а я усмехнулся и взглянул на Черникову:
– Говнюк, значит?
– Вы сами выбрали этот стакан, Павел Викторович. Судьба!
Она быстро выхватила у меня второй, и я так и не прочитал, что было написано на нём.
– Ты же не плевала сюда, не?
– Кто знает, Павел Викторович, кто знает.
Подмигнула и первой вошла в кабинет. Отчего-то мне явственно почудилось, что это она мой начальник, а не наоборот.
Алина
Первый рабочий день в новой должности начался отлично. Завуалировано обозвала начальника говнюком, и ко мне даже не подкопаешься, не я же вручила ему этот стакан. Сам взял. Вот только Парфёнов сидел за своим столом и хищно улыбался про себя. Видимо, продумывает план мести между делом. Но я готова к ответочке. Знать бы заранее, что он готовит.
К моему удивлению, Паша действительно оказался специалистом в своём деле, и руководителя получил не за красивые голубые глаза. Всё утро мы занимались планированием. Терехов спустил нам итоги продаж за прошлый месяц с прибавкой на рост, а мы раскидывали клиентов компании, присваивали им статусы, прогнозируя вероятные продажи. Я думала, Парфёнову понадобится на это больше времени, а он справился бы и без моей помощи. Мне кажется, он из вежливости делился со мной работой, чтобы я не чувствовала себя лишней.
После мы составляли таблицу по менеджерам, прикидывая сколько сделок в среднем должен провести каждый из них, чтобы мы вышли на наш внутренний план.
– Нужно будет пнуть рекламный отдел. Скоро стартуют продажи квартир в семнадцатом корпусе, а у нас тишина, – Паша устало потёр шею, но выглядел удовлетворённым.
– Сейчас напишу им, – потянулась за телефоном.
– Пообедаем вместе?
От его такого простого предложения всё зазвенело в груди, и я замерла в нерешительности.
– Алина Сергеевна, я же вас не замуж зову. Пойдёмте?
Он даже руку протянул мне. Этого оказалось слишком много для моего глупого сердца. Моё имя в одном предложении со словом замуж. Прижала ладонь к груди и смотрела на Пашину руку, борясь с безумным желанием взяться за неё. А ещё только сейчас осознала, что на ней нет ни кольца, ни белого следа. Это всё неправильно, я сама заставила себя влюбиться. Это не по-настоящему.
Он сделал шаг вперёд, отчего ненавязчивые нотки его парфюма вдруг стали преступно пьянящими.
– Алина, знаешь, я…
Но я не узнала. К нам заглянули из других отделов. Ввалились в кабинет, так не вовремя прервав моего начальника.
– Павел Викторович, а мы за вами!
Он бросил растерянный взгляд на меня, но я уже догадалась, зачем все пришли. С Парфёновым же ещё толком не познакомились и теперь собирались поздравить с новой должностью, позвать на обед, прощупать нового руководителя, заручиться его благосклонностью. Отдел продаж – сердце любой компании.
Ему пожимали руку, кто-то особо смелый трепал Пашу за плечо, я же пятилась от двери. Совсем недавно все эти люди поддерживали меня, сейчас же я превратилась для них в пустое место, вызывающее теперь лишь снисходительные смешки. Секретарша. Вот кем я стала.
– Алина Сергеевна, вы с нами?
«Нами». Словно уже отгородился и стал частью чуждого для меня коллектива. Надо было согласиться, сделать вид, что вся эта ситуация мне безразлична, что я справляюсь, но я не смогла.
– Чуть позже, тут кое-что доделать нужно, Павел Викторович.
– Я жду вас, – он строго посмотрел напоследок.
Я никогда не жила в иллюзиях о том, что нравлюсь людям. Между мной и сотрудниками всегда выстраивалась стена профессиональной вежливости, но большего мне и не нужно было. Когда ты хочешь стать руководителем, ты готов смириться с разговорами по углам, с недовольством. Теперь же у меня не было ни власти, ни уважения.
Просидела весь обед в кабинете, ища ошибки в подсчётах, перепроверяя месячный план, подсчитывая количество предполагаемых сделок. Не заметила, как он вернулся.
– Ты не пришла. Объяснишься?
Прикинулась идиоткой и развернула к нему монитор.
– Увлеклась, решила вот ещё пару таблиц подбить. Как вас приняли?
– От темы уходишь. Я вопрос тебе задал, почему ты не пришла?
Не хочу, чтобы он видел меня слабой, но я и сама всё прекрасно ему демонстрирую. Просто молчала, потому что взрослого ответа у меня не было.
– Ладно, – он тяжело вздохнул и поставил передо мной контейнер с едой. – Спросил в столовой, что ты берёшь обычно. И это последний раз, Алина. Я не хочу, чтобы мой помощник упал голодный обморок, а я не перевариваю запах еды в кабинете. Ты ходишь на обед со мной или без меня. Это понятно?
Кивнула ему, всё ещё не в силах поднял взгляд. Почему Паша такой? Почему ненавидеть его было проще и легче, чем чувствовать нечто новое и до боли приятное.
– Контейнер вернёшь в столовую сама.
До самого вечера мы говорили только по делу и не вспоминали этот дурацкий эпизод. Я же искала способ поблагодарить Парфёнова, но всякий раз слова застревали в горле. Боюсь, сказать ему хоть что-то нежное, ведь, тогда он поймёт и заметит, что я что-то чувствую. А я чувствую, и это ужасно.
– Ты ночевать здесь собралась?
Мягко спросил Паша в конце рабочего дня. Марина с Димой уже завалили меня вопросами о том, когда я приеду, а я совсем не спешила к ним. Хотелось измотаться посильнее, чтобы избежать вечернего общения и их чрезмерного интереса моей личной жизнью. Завтра обязательно найду квартиру.
– Я закрою за собой, Павел Викторович, вы можете ехать.
Опять он недовольно пыхтит и закатывает глаза. И что не так я опять сделала?
– Наше маленькой соревнование, забыла уже? – он поиграл брелоком от машины. – Я не могу уехать просто так, у меня же повинность на ближайшие недели тебя катать.
– Уговор был, что вы подвозите меня на работу, а не с работы. Может, у меня сегодня другие планы.
Смутился и опустил руку.
– Не ждать?
– Не ждите.
Пожал плечами и ушёл, даже не попрощавшись. Без него в кабинете сразу стало паршиво, так же как было паршиво в обед, и мне будет паршиво в метро и по дороге домой. А могла бы переломить себя и оказаться рядом с человеком, который мне приятен, который открыто проявляет заботу без какой-либо видимой выгоды. Гордая идиотка.
Брела в сторону метро, пока музыка в наушниках не сменилась рингтоном.
– Я всё понял, – сходу сообщил Паша, едва я ответила на вызов.
– Что вы поняли? – в панике собиралась отрицать, что бы он ни сказал. Не мог же он откуда-то узнать о привороте, и о том, что меня начинает клинить на нём каждую минуту.
– Понял, почему на обед со мной не пошла и отчего не хочешь, чтобы я подвёз тебя.
– И?
– Слухов не хочешь, да?
Выдохнула. Вот он сам нашёл причину. Молодец.
– Именно так, Павел Викторович.
– Я больше никогда не дам людям повода говорить о тебе гадости, если кто-то на работе будет пускать подобные слухи, я буду это пресекать, обещаю.
– Хорошо, – ну вот опять он делает это со мной. Очаровывает мелочами, как тем контейнером из столовой, каждым своим пронзительным взглядом.
– Но я просто не могу позволить тебе ходит по ночам одной, и если твой парень сам не будет забирать тебя с работы, это делать буду я. Так ему и передай.
– Вы же уехали, – улыбнулась его последней фразе. Парень? У меня? Вот насмешил.
– Недалеко.
Знакомая ауди моргнула мне фарами из двора.
Завораживает и очаровывает. А мне-то, оказывается, много и не надо.
– Тут нас никто не увидит, Алин. Можешь не стесняться меня. Мы никому не расскажем.
Да, разве проблема в этом, Паша?
Глава 7
Алина
В салоне было тихо и тепло. Заботливый Парфёнов даже включил подогрев сидений заранее. Был так уверен, что перехватит меня? Следил? Даже жутко немного от этой мысли, но спрашивать не стала. Пристегнулась и сложила руки на коленях. Всё же мне до сих пор неловко находиться с ним вдвоём, и день, проведённый вместе, не помог избавиться от этого чувства, а лишь усилил его.
– Адрес тот же? – уточнил Парфёнов и открыл историю навигатора.
– Да, там рядом.
Он забавно суетился, поправлял телефон в держателе, стряхивал мешающую чёлку, а затем достал пачку сигарет из бардачка и посмотрел на меня.
– Я, кстати, так и не понял, тебя это раздражает, или нет?
– Это ваша машина, ваше здоровье, – уклончиво ответила ему. И чего это его так парит? Я ему не жена и не девушка.
– Значит, можно?
Что за игру он ведёт? Так сильно покурить ему приспичило, или что?
– Лично я не могу вам запретить, а предостережение на пачке написали за меня. Импотенция – отличный выбор, Павел Викторович. Повезло, что не рак лёгких.
Показала ему перевёрнутый большой палец, как на картинке. Парфёнов скривился и вытащил незажженную сигарету изо рта.
Только спустя минут пять после того, как мы тронулись, он заговорил:
– У меня с этим всё в порядке, если что, – процедил Паша.
– Ну это вы не мне, а своей девушке будете доказывать, – бросила ему невзначай проверить реакцию, но он не повёлся ничего не ответил. А когда не отрицают, то, скорее всего, так и есть. У Паши девушка. Интересно, как она отнесётся к тому, что он возит другую. Хотя это простая вежливость из чувства вины. Он явно поддался мне в коридоре. Видимо, почувствовал, что одной внезапно неудачнице нужны хотя бы маленькие победы.
Вот опять не о том думаю и мучаюсь на пустом месте. Воскресила в памяти своё школьное проклятье. Рыдающего после секса мужчину, наверно, терпеть будет только та, кто его любит по-настоящему. А может, ей даже нравится его особенность, и она считает это милым. Вот так я и устроила даже Парфёнову личную жизнь. Всем помогаю, кроме себя.
Паша
Так по-детски хотелось развести её на эмоции, но Алина с поразительной частотой демонстрировала своё тотальное безразличие. Должно быть ей неловко осекать меня, как в школе. Тогда она могла грубо ответить мне, послать, или залепить звонкую пощёчину. Но это были живые эмоции. Теперь же она вела себя равнодушно и холодно. Избегала при любой возможности, обращалась ко мне на “вы”, почти не спорила. Грёбаная субординация!
Признаюсь, когда вчера увидел её в том чёрном балахоне, едва с ума не сошёл от ностальгии. Я всё боялся, что с годами она изменилась, стала совсем другой, и от прежней Черниковой мало что осталось. Но вот она расстегнула куртку, продемонстрировав какой-то безвкусный готический шрифт и толпу волосатых мужиков, и я влюбился вновь. Не в мужиков. В девочку-неформалку, в девочку-мечту.
Но ей плевать.
Обменялись дежурным до завтра. Договорились о месте и времени нашей утренней поездки на работу. Она же передумала увольняться, значит, я медленно, но верно двигаюсь в нужном направлении. Глядишь, и через полгода найду в себе силы признаться в чувствах и своём помешательстве.
Припарковался у себя во дворе и задрал голову вверх, рассматривая огни в окнах. Дурацкие мысли об одиночестве в пустой квартире навалились с новой силой, и я попытался заставить зависть подавиться сигаретным дымом. Алине же плевать, и мне плевать. Облокотился о машину и после очередной безвкусной затяжки осознал, что и в моей квартире горит свет. Реально свет зажжён на кухне!
Какого чёрта?
Выбросил сигарету и рванул к подъезду, надеясь, что мои самые мрачные опасения не подтвердятся. Если это та, о ком я думаю, то она в задницу влезет без мыла, начнёт командовать и превратит мою жизнь в кромешный ад…
х. – Это очень интересная история. Помнишь Колю Балабко?
– Можешь не продолжать.
Этот извращенец и любитель вейпа давно слюну пускал на мою младшую сестричку, когда она наведывалась ко мне на работу.
– Да погоди ты, я ещё не дошла до самого интересного. Он рассказал, как ты молчком от нас перевёлся с работы. Представляешь, как мы удивились. Я, наши папа и мама.
– Твоя мама. – поправил Ксюшу, а она закатила глаза.
– Окей, моя мама и наш папа. Короче, я быстренько пробила в инете твой новый офис… Тебе неинтересно, как я вышла именно на него?
– Нет, неинтересно.
Это на Ксюшу не работает. Он будет гнуть своё до последнего.
– Алина Черникова! – Шибануло меня с размаху, что я аж дар речи потерял.
– Помнишь, ты по ней сох? Помнишь, конечно, иначе, че ты тут забыл, никогда же не был карьеристом, и Москва тебя бесила, а тут на тебе. Внезапный переезд. Так вот. Просматриваю я, значит, странички ваших филиалов. Сначала я даже глазам не поверила, а потом смотрю, ну точно. Она на фотке. И тут у меня прямо картинка сошлась. Круто?
– Круто. Это все? Мне вставать рано, топай к себе в общагу.
– Куда я потопаю в такое время. Я, может, тоже решила переехать. – Она кивнула на огромный чемодан на колесиках, припаркованный в коридоре.
– Сюда ты точно не переедешь. Слышала мудрость, хорошо иметь большую семью, но жить в разных городах.
– Хорош тебе, Паш. Тут полно места, обещаю не отсвечивать. Стульчак за собой опускать. – Она сложила руки в молитвенном жесте, который безотказно работал только на нашего отца. Он поощрял любой её каприз и шалость, отчего я был только в выигрыше. Больше внимания Ксюше, меньше докапываются до меня.
– Про стульчак не путаешь? – приподнял бровь.
– Да ладно тебе, из нас двоих ты большая девчонка, чем я, – хохотнула Ксюша и тут же вжала голову в плечи, осознав масштаб моего грядущего гнева, но я оставался спокоен. Привык уже.
– Вот теперь точно на выход. У тебя разве не зачётная неделя в разгаре. Иди радуй папочку и мамочку хорошими оценками
– Так вот об этом, Паш, – она шмыгнула носом. – Не говори папе, а?
– Не говорить что?
У меня перед глазами пролетел внушительный списочек того, чего бы не стоит говорить папе: Я подсела на наркоту. Я беременна. Я связалась с хреновой компанией, или всё вместе. Беременная наркоманка, связавшаяся с бандосами.
– Я на самом деле никуда не поступила этим летом. То, что папа слал, я потратила на жильё, потому что малолеткам без опыта и образования много не платят. Короче, Паш, я в полной жопе.
– Не беременна? – спросил сестру на всякий случай.
– Долбанулся, что ли? – она постучала себя кулаком по виску.
Ну да, она имитирует учёбу в универе уже полгода, а долбанулся я.
– Ладно, оставайся, – снизошёл до несчастной Ксюши, вот только она продолжала выглядеть виноватой, и я боялся спросить.
– Там это, Паш. Личинку надо поменять, я замок вскрыла. Я не говорила, что я летом два месяца подрабатывала слесарем в службе аварийного взлома?
У меня закончились выражающие удивление слова и междометия, я просто таращился на свою сестру и не узнавал её. Прилежная ученица, отличница, папина любимая дочка вскрывает замки, врёт семье, я уже молчу про её дурацкое каре. Может, она ещё и татуху на батины деньги набила на своей любящей приключения жопе?
– Закладки ты хоть не делаешь?
– А что мы все обо мне и обо мне, – шустро сменила тему Ксюша. – Давай расскажешь об Алине Черниковой, пока мы едем за новой личинкой, обещаю сама прикручу, я профи. Ну так, что? Ты ей присунул уже?
Видит бог, я не хотел обижать глупого ребёнка. Сдернул её со стула, перекинул через плечо и поставил на ноги уже в подъезде.
– Спать тут будешь, одело вынести?
– Ты же несерьёзно это, Паш? – она переминалась босыми ногами на лестничной клетке.
– Серьёзно.
– У тебя дверь не закрывается, – не сдавалась сестра.
– Стулом подопру.
– Тогда я найду Алину и разболтаю ей твои секреты. А ещё тетрадку покажу твою школьную.
Честно хотелось сделать вид, что мне плевать. Давно это было. Ну писал я стихи про Алину. А кто не пишет стихи про любимую девушку в школе?
– Никто не пишет, – услужливо ответил внутренний голос, и я мгновенно побледнел от мысли, что моя Черникова увидит те подростковые излияния.
– Заходи, – процедил сестре сквозь зубы, и она вбежала обратно.
– Кстати, Паш, я там целый пакет с женскими трусами нашла, не хочешь объясниться?
Ксюша ходит по самому краю.
– Не хочешь вернуться в подъезд, уголовница малолетняя?
Алина
– Тяжёлая ночка? – спросила у дремавшего на руле начальника.
Он уже ждал меня на нашем месте и явно не выглядел счастливым.
– Ты когда-нибудь искала ночью, где купить личинку для замка? – Паша подавил накативший на него зевок и потёр глаза.
– Ключ в замке застрял?
А вариант неплохой, не такой хороший, как вечный безудержный понос, который я собиралась наслать на него изначально, но для начала сойдёт.
– Хуже, всё гораздо хуже. У тебя есть дети?
– А?
Это мы сейчас как от замка свернули к этой теме?
– Нет, но скоро появятся. – Вспомнила свою беременную подругу, а учитывая, что я живу с Машей и Димой в одной квартире, скоро их ребёнок станет частью и моей жизни.
– В каком смысле? – Парфёнов отлепил от руля лицо с отпечатавшимися на щеке четырьмя кольцами.
И чего от так распаниковался, боится особо ценного сотрудника потерять? Мне стало вдруг и смешно, и грустно от этой ситуации и от всей моей жизни. Не стала его долго мучить.
– Узи показало только одного, конечно, но видел бы ты живот Марины, он тянет на целую тройню, – невесело рассмеялась, но Парфенова не удалось провести, он все заметил.
– Она с Димой?
Кивнула, и снова почувствовала гадкий ком в горле. Неужели до сих пор не отпустило, я же вроде приворожила себя вот на этого парня с дурацкой чёлкой, почему же мне не становится легче?
– И ты живёшь с ними, – как-то мрачно подытожил Паша.
– Это временно, найду квартиру и сразу съеду. Немного сложно незамужней девушке с котом, найти уютный уголок и адекватного хозяина.
Парфёнов задумчиво сжал карман своей куртки, забавно закусил губу и явно собирался мне что-то сказать. Не торопила, наблюдала за его внутренней борьбой, но Паша кремень, молча завёл машину, и его мысли так и остались загадкой, как и содержимое кармана. А оно явно не давало парню покоя. Теперь и мне интересно, что там.
– Сегодня я угощаю тебя кофе.
Не спорила, тем более лишних денег после грандиозного шопинга у меня не было. Кто вообще придумал эту фразу: лишние деньги. Такие бывают?
Слушал Паша дрянную музыку. Заезженные треки на радио. Зашазамила парочку знакомых композиций и пришла в бешенство.
– Ты чего там ворчишь? – Он убавил звук.
– Какого чёрта они о себе думают?
– Кто?
– Эти… – ткнула пальцем в динамики.
– Ты про Komodo? Классный же трек, – он снова сделал громче и игриво пропел вместе с вокалистом: – I just died in your arms tonight*
– Это не их песня! Почему они не пишут, что это кавер?
– Ты чего завелась-то? Ну не написали, и что?
– Это песня группы Cutting crew! Но нигде это не указано, смотри, – развернула Паше экран телефона.
– Уверена, что мне стоит отвлечься от дороги? Но я готов поверить тебе на слово. Хочешь, напишем коллективное жалобное письмо на радиостанцию?
– Издеваешься?
– Ага. Расслабься, думаю твои cutting crew в курсе, что их перепели. Не грузись.
– Отвратительная перепевка, – поджала губы, а Паша тяжело вздохнул и выключил радио.
– Полегчало?
– Да.
Он улыбнулся, а затем запел. Приятно запел. Для меня. И я почти поверила, что он бы умер в моих объятьях. Дурак.
Остановился у кафе, и через несколько минут Парфёнов с довольной физиономией вынес два стакана с кофе.
– Выбирай, – он прикрывал пальцами надписи на картонных боках и ждал.
– Правый.
– Правый от меня, или от тебя, – он так мило улыбался, что я даже забыла о том, до чего докатилась. Иду на нелюбимую работу, наслаждаюсь обществом неприятного человека, и мечтаю сбежать от любимых друзей.
– Этот, – ткнула пальцем.
– Держи.
Милая зануда. Это он после моих излияние, так?
– Покажешь, что на втором?
– Неа, – Он поднёс свой кофе к губам, надёжно прикрывая надпись, а я завороженно смотрела, как движется его кадык в такт медленным глоткам, как смыкаются веки, как язык проводит по нижней губе.
Всё же я талантливая ведьма, в который раз убеждаюсь. Заставить себя запасть на него нужно было умудриться. Чёрт.
– А к чему ты спросил про детей, у тебя у самого есть?
– Ага, – быстро отозвался Парфёнов, а моё сердце с размаху налетело на рёбра.
– А где мать? – сдавливала стаканчик, пока горячий кофе не потёк на руку. Больно, зараза, зато мгновенно отрезвляет.
– Хотел бы я сам знать. Наверно, с моим папой отправились в очередной отпуск.
– Что?! Погоди, мать твоего ребёнка с твоим отцом? – господи, да он святой. Слава богу, я не наслала на него проклятье, оно бы срикошетило и угодило прямиком в меня.
Смеётся.
– Выдыхай, Алина. Я о сестре своей. Она нагрянула вчера ночью, взломала дверь квартиры и поджидала меня в темноте, как маньяк. Видимо, забота о ней на неопределённый срок ляжет на мои плечи. Так что мы с тобой чем-то похожи, да?
– Как сказать, – теперь и я вдруг заулыбалась. Забавный он все же. – А девушка твоя не против такого соседства?
Что я несу, вот так в лоб спрашивать.
– А?
Мне повторить ему этот унизительный вопрос, что ли? Да никогда в жизни.
– Под моей девушкой ты понимаешь, то неведомое слово на букву “О”? – загадочно проговорил Парфёнов.
– Что за “О”?
– Отношения. Тоже не в курсе, да?
Издевается? Что ему так весело-то?
– Извини-извини, – быстро исправился, видимо, боковым зрением увидел моё обиженное лицо. – У меня очень давно не было вот этого самого на букву “о”. У меня очень завышенные требования, и от меня все сбегают.
Из-за требований сбегают или из-за чрезмерной чувствительности в постели? Не рискнула предположить это вслух.
– Что же за требования у тебя?
– Невыполнимые. Быть такой, как одна девушка, в которую я влюблён. У тебя же было похожее? Безответная любовь, которая не проходит с годами, толкает на глупости, на необдуманный переезд и новую работу, к примеру.
Было.
– Нет.
Не поверил.
– Тогда даже не знаю, завидовать тебе или нет. С одной стороны, это мучительно, с другой, мне кажется, это единственное, что делает меня живым. Глупая любовь, которая всегда со мной.
– А почему бы тебе не сказать ей? Зачем страдать, попробовал бы с ней на букву “о”. Глядишь, и другие буквы бы вместе открыли, – как-то топорно подбодрила начальника, а он не вдохновился, лишь горько усмехнулся.
– Думаю, она знает о моих чувствах, а если не знает, то точно догадывается, просто из вежливости делает вид, что не понимает, что происходит. Держит дистанцию, переводит тему, избегает.
– Но ты же не уверен в этом, попробуй, сказать ей прямо, или позови куда-то под безобидным предлогом.
– То, что ты предлагаешь сделать имеет вполне себе конкретное название.
– Ну так и позови её на свидание, а там врубай своё Парфёновское обаяние.
– У меня есть обаяние? – он так искренне удивился, будто не догадывается, какое впечатление всегда производит на людей и на меня в частности.
– Ну учителя в школе тебя обожали.
– Они обожали моего папочку, который закупал интерактивные доски с компами. Со мной все были милыми, не потому что я такой замечательный. Чего уж скромничать, говном я был, Алин. И ты это знаешь, ты одна со мной всегда была честна, ты…
Он осёкся. Сглотнул, словно лишнего наговорил, а я даже не знала, что ответить на такие откровения.
– Не вот прям говном, Паш…
Единственное на что меня хватило, потому что на моей памяти были словечки и похуже.
– То есть с таким, как я на свидание все же можно пойти.
– А почему нет?
– Ты бы пошла?
Он меня спрашивает, потому что я одна из немногих, кто тесно общался с его гнилой душонкой?
– Ну, наверно пошла бы. Ты сильно изменился со школы.
– Наверно, или пошла бы? – с нажимом уточнил Парфёнов.
– Ты мой начальник, – продолжала сопротивляться его расспросам, лишь бы не сказать ему прямо и честно о том, что я хочу попробовать. И сердце нетерпеливо постукивало в ожидании моего ответа.
– Окей, представь, что я просто Пашка Парфёнов. Не начальник, но всё тот же парень с тенью школьного мудилы за спиной, ты пойдёшь?
– Пойду.
Какого чёрта там красный загорелся? Парфёнов смог оторваться от дороги и посмотреть на меня, а мой румянец на щеках, наверно, с Юпитера видно.
– Давай в пятницу тогда, после работы? После работы я же не начальник, правда?
– Не начальник. Давай.
