Дарья Родионовна Цыплухина
У нас разные взгляды
Первое вхождение
А не начать ли мне с расстройства? Вот так вот сразу, без прелюдий. Что ещё остаётся без настоящих кружащих голову эмоций? Что остаётся, когда рядом "мертвец"? Эмоциональный, конечно. Физического-то надо размещать под землёй, ну там разберётесь сами. А я больше про духовную начинку. То, что притягивает, индуцирует желание связаться. Если этого нет, то остаётся лишь расстройство.
Тосты, кофе
Давай вместе скроем презрение
И притворимся влюбленными.
Счастье получим, усилим
Способами законными.
Чаще будем проветривать,
Не задохнуться чтоб страстью.
И руку в руку вкладывать,
И ногу на ногу класть.
Не зацепилось внешнее,
И взгляд за взгляд не цепляется.
После горячего, вкусного
В остывшее не влюбляются.
Не выдумать что-то великое,
Ни тосты, ни кофе утренний.
Я тебя палкой тыкаю,
А ты уже умер.
Внутренне.
Существованию всегда сопутствуют вопросы. Кто? Кому? Что? С какими целями? Разбираемся, в стихах, но раскладываем по полочкам. Главное выводы производить и быть им верным. Менять там действия, свои размышления тоже. А где-то и отношение.
Вопрос
А почему ты не сказал, что ты урод?
Что сук тебе необходима стая,
Где машут все приветливо хвостами,
Смотря с любовью дикой прямо в рот?
Испачканными нежностью устами
Грезят о вас, мечтая что-то с вами,
И вывернута жизнь наоборот.
Вправлять её едва найдутся силы,
Со временем не будет даже смысла.
Из вежливости "как дела?" спросила.
В ответ оскал твой – уже мимо выстрел.
Мы иногда привлечены уродством,
Но в нём двоим бывает слишком тесно.
Я про дела твои нечаянно спросила,
Но мне не интересно, если честно.
Пятнадцать два раза
Знаешь, вот точно на этом моменте
Меня ты случайно сравнил не с теми.
С кем-то из прошлого. И неприятно
Когда в один ряд не меня и меня
Поставил. И взором надменным измерил:
Сравнил по порядку: то душу, то тело.
А я с какой такой дикой радости
Буду и дальше испытывать страсть?
А вдруг у них больше и страстней выходит,
И получается ловче кидаться
Фразами, взглядами, ноги шикарнее.
Вдруг даже крепче смогли обниматься?
Мой возраст растёт, мне пятнадцать два раза.
И находясь не с теми и с теми,
Как ни крутилась бы в мыслях зараза,
Я, вместо страданий посплю и поем.
Дружчина (друг-мужчина по его инициативе)
Мне отношения, знаешь, не нужны.
Я не готов. Я сам. Я вольный птах.
Тебе я написал, но чтоб дружить.
Для дружбы время на моих часах.
Я мимо еду, в гости попрошусь.
С тобой мы неразлучные друзья.
Подругу будто угостишь вином?
К себе я не зову, ко мне нельзя.
Я не могу тебя забрать и подвезти,
Я не твоё доступное такси.
Я не зову в театр, и с чего
С тобой стремиться должен я в него?
Послушай, я влюбился, помоги!
Мне для зазнобы подобрать духи.
А для чего ещё друзья нужны?
Ты лодку мне толкни в моря любви…
Я буду, морально тебя теребя,
Писать, пока ты не полюбишь себя.
Как друг твой я рядом и честно дружу.
Но дай, я за сиську чутка подержу!
Улица Рубинштейна
Люди на террасе летней – как кишки,
Выпавшие из дверной прорези бара.
Вот сидит вроде рядом крепкая пара,
Говяжьего мяса доедая куски.
Неплохое, в целом, средство от тоски,
И от внутригородской скользкой хтони.
Я пишу строчки, получая стихи,
Пока подруга едет на Север в вагоне.
Состояние напрочь открытого ума,
Даже если плотно закрыты глаза,
Я так много, оказалось, могу сама.
Конденсат от усилий – в ресницах слеза.
Восседать в ресторане, стихи написывая,
Очень естественно (поверьте мне).
И не надо мне долгих поисков истины.
Поэт находит её в вине.
Сердце без электричества
Душный страдающий город.
Людей нескончаемая масса
Город интриг и скандалов
Меж социальными классами.
Я среди них не теряюсь
И холодно прямо держу голову.
Выгляжу привлекательно,
Не говоря ни слова.
На мне сейчас красные стринги
И красным намазан рот.
Локон лежит под невидимкой,