Дарья Москвина
В поисках папы
У меня было очень мало личных воспоминаний о нем. Только какие-то фантомные ощущения. Фантом – это наверно идеальное описание для него до того момента. Он по идее есть (ведь у всех детей есть папы, дети без папы как бы не рождаются), но в тоже время его нет, и как будто никогда и не существовало. Только обрывки каких-то воспоминаний, кажущиеся мне ненастоящими даже. Как давно это было, и было это явью или результатом воображения?
И у меня проснулась идея и желание найти своего отца, и узнать об истории его семьи. Да, он умер, я не смогу увидеть его вживую и пообщаться с ним, но может быть смогу узнать его историю и заполню эту чертову пустоту тем, что там и должно быть?
Поиск
Мама никогда не рассказывала об отце, а стоило мне начать задавать вопросы – уходила от ответов. Если же в разговорах она сама говорила о нем, то с большими и глубокими обидами.
Поэтому я решила встретится с другими людьми, которые могли мне хоть что-нибудь рассказать о моем папе: со своим родным братом и двоюродной сестрой, с которой наши отцы были родными братьями.
Удивительно то, что с братом сразу и быстро договорилась о встрече, и надеялась что он мне много расскажет, а на деле получилось что он мне рассказал мало и то эти крохи информации пришлось клещами из него вытаскивать.
А с сестрой было труднее договорится о встрече, но от нее я очень много узнала о семье отца.
Встреча с братом
В первую очередь я решила позвонить своему брату Василию и выяснить у него что он помнит об отце, и что знает о его семье. Мы договорились что на выходные я приеду к нему, и мы поговорим. Он сам заехал за мной в оговоренный день, но…беседа так и не начиналась. Дома брат стал избегать меня, а я ждала когда же он соберется для разговора. Прошел час, два, три,четыре, но никаких изменений не происходило.
В какой-то момент я потеряла надежду на то,что у нас получится с ним разговор. И собиралась уже уехать домой. Да, уехать было проще всего, но мне важно было узнать что он знает. А знал Василий больше, как минимум потому что он старше меня на 8 лет, больше помнит о нем, и когда я была маленькой отец забирал его к себе на месяц, в гости.
Я не могла уехать просто так, ничего не узнав. И решила предпринять последнюю попытку поговорить с братом.
Он как раз ушел в огород, и я пошла за ним. Решила быть искренней, доверится своим чувствам и что нужные слова сами придут. Начала почему то издалека, о том, что мне пора давно заводить детей, а я никак не могу на них решится, потому что боюсь что не справлюсь, что я могу дать им, если я сама незнаю кто я, что у меня огромная пропасть в душе, от того что я незнаю свою историю, кем был мой отец, какой была его семья. Я не могу строить будущее, потому что незнаю свое прошлого. Бред полный мне тогда казалось то что я говорила, но это само как то выходило из меня, как будто я произносила это не думая, вылетало из моего рта раньше, чем я могла понять про что это.
Но в достижении моей главной цели это подействовало – брат начал разговор. Рассказал что мало чего помнит. Что когда ездил к отцу – тот жил в общаге, побирался, в церковь какую-то ходил. Что смысла искать его нет, да и где я буду искать? Да и зачем если он умер. Вот могилу он бы нашел. А родственников смысла искать нету. Они его на квартиру кинули, выписали его.
Ничего особенного нового от брата я так и не узнала. Только то что пару лет назад был в Уфе по делам, и обращался в полицию, ему там сказали что отец умер, и дали фотографию, и адрес родственников, по которому он один раз заезжал но никого не нашел. И что он нашел сестру в соц.сетях, общался с ней, но потом она добавила его в чс и он не может ей написать.
Больше информации, даже ссылку на ее страницу он давать отказался.
Когда я приехала домой – у меня было такое ощущение что я вывалилась в грязи, мне было так плохо, гадко на душе. Я не понимала что со мной происходит. Несколько дней я приходила в себя.
Только сейчас понимаю и осознаю что тогда со мной было в тот момент, и почему не складывался разговор с братом.
К тому моменту большинство своих обид на отца я уже прожила с помощью разных психологических практик, и поэтому разговоры об отце уже не задевали меня, у меня почти не осталось душевных ран, я находилась уже в тот момент в точке близкой к принятию и благодарности . У моего же брата было очень много душевной боли, связанных с отцом, и тут я, со своими поисками, расспросами, словно капала соль на эти раны.
