Дарья Сойфер
Эффект зеркала
С благодарностью А. Генералову,
доблестному саспенс-тестеру,
и консультанту, знакомому с расследованием
громких преступлений не понаслышке, а потому
решившему остаться неназванным.
Все совпадения случайны.
Глава 1. Падали старушки
– Жертва номер три, Михеева Клавдия Ивановна тридцать пятого года рождения, – Савчук предупредительно протянул майору бахилы. – Начнем со свежей, Олег Васильевич?
Олег поморщился и промолчал. Из открытой квартиры потянулся сладковатый запах старости, и он раздражал сильнее, чем вчерашнее созерцание трупа. Майор пригнулся, шагнул в узкую прихожую и едва заметно хмыкнул, выталкивая носом спертый воздух. И отчего люди сквозняков боятся сильнее, чем задохнуться?
– Зря вы поехали, тут и искать нечего. Я бы все сам расписал… – не унимался новенький опер.
– Выводы оставь себе, Савчук. Открой окно и займись кухней, – и Олег прошел в единственную, к счастью, комнату, пока болтуна не пробило на новую тираду.
Пускай, вон, его лучше понятые слушают.
Не та квартира, в которой может храниться что-то ценное. Впрочем, со стариками вечно так: нет-нет, да и окажется, что гробовых накоплено столько, что и живой бы не отказался. Но деньги Олег искать не планировал. Убийство с целью наживы? Не сходится.
– Олег Васильич, а если черные риэлторы? – крикнул из кухни Савчук и тут же материализовался в дверном проеме.
Его широкое обветренное лицо с белесыми бровями снова и снова наталкивало Олега на вопросы: что этот чудик забыл в органах, и где его матросская бескозырка? Парень просто хотел сыграть Холмса перед понятыми. Оно и немудрено: две девицы из соседней квартиры…
– Как ты себе это представляешь, лейтенант? – Олег отвернулся, задумчиво перебирая кипу старых журналов и газет на серванте. – Они же не идиоты, чтобы кокать кирпичом по бабульке раз в неделю прямо на улице и надеяться, что никто ничего не заподозрит?
– Да, но ведь у всех троих нет родственников, и квартира напрямую…
– Кухня, Савчук.
– Понял.
Майор Олег Горовой был уверен: серийник – идейный товарищ. Действовал по какому-то только ему известному механизму. Раз в неделю, в шесть утра во дворе за поликлиникой он убивал старушек одним ударом по затылку. Жаль, не было возможности работать по горячим раньше: дело передали в управление по особо важным только на третьем трупе. Первый попытались списать на несчастный случай, второй – на совпадение… А на третьем районные умыли руки, и презент достался Олегу. И презент, надо сказать, любопытный. Маньяк – но без садистского ритуала. И жертвы не красивые девушки, похожие все, как одна, на неразделенную школьную любовь, а ничем не примечательные старушки. Невысокие, полные, небогатые, но самое главное: без родственников. А это значит, выбор был неслучайным. Убийца знал их, выслеживал. Или приводил каким-то образом в назначенное место… И Олег хотел понять принцип. Причину.
Он уже собрался отойти от серванта, как на глаза ему попалась толстая тетрадь. Не в общей стопке – ниже, на тумбочке у кровати. Рядом с красным городским телефоном с круговым циферблатом.
Олег нагнулся, приоткрыл. Старая толстая тетрадь в клетку, исписанная мелкими буковками с апострофом вместо твердого знака. Кто-то еще ведет дневник, и не лень ведь! Не блог, не селфи, а тетрадь из глухого советского детства… Поднял, пролистал до последних дат и вчитался:
14 января
Нину из второго под’езда нашли за поликлиникой. Насмерть.
Звонила жилищникам по поводу расчистки дорожки: жалоба №13211.
Уксус перед едой – день 7. Улучшений колена нет. Просрочен?
Заговор на артрит от Любаши:
– повязать белой шерстяной ниткой в три оборота,
– дождаться растущей луны, встать до рассвета,
– в левую руку свечу, встать лицом на восток.
Слова: Святые небеса, черная земля, Матерь Божия Пресвятая Дева Мария, отцы наши и святой Петр! Как нитка вилась, так моя хворь за нее взялась! Жила за жилу, сустав за сустав, а чтобы раба Божия (имярек) здравой с колен поднялась.
Перекреститься, нитку сжечь, прах развеять.
15 января
Сбор денег на похороны Нине.
Не сдали: 53, 70, 136, 142 и 151.
Распечатать у Любаши список, вывесить на каждом под’езде.!
Жалоба в Минздрав на физиотерапевта (Алиев М.С.): заявление №2306. Говорит, я сломала аппарат! Прием у главврача – 25 января, 13:15
Светланы Васильевны на процедурах не было. Померла?..
17 января
Дорожки посыпали химией вместо соли. Жалоба в МФЦ №13296.
Светлана Васильевна была на поминках: жива. Сама ходит.
Посоветовала: Целительница Амалия: +7 902004871
20 января
Целительница подтвердила диагноз.
7 флаконов + прием – 3000 рублей.
3 раза в день за полчаса до еды по чайной ложке на стакан.
Колено лучше.
21 января
Нашли Светлану Васильевну. Травма черепа. Убийство!
Заявление в прокуратуру №231-В на нашего участкового – Василенко И.И.
Сообщила в комсомолку: редактор Ширяев Н.П.
Позвонить в Минздрав насчет физиотерапевта – не отвечают.
Перенесла запись к главврачу на 25 января 08.15, т.к. на 08.00 записалась на кровь.
Прийти раньше!
Колено гнется.
23 января
Статья в комсомолке: «В Москве орудует новый Раскольников».
Письмо на имя главного редактора. Жаловаться в суд или в министерство связи? Спросить Любашу.
Передача «Говорить открыто»: ул. Академика Королева, …
На похороны Светлане Васильевне не сдали: 26, 31, 70, 98, 136, 137, 142 и 151. Вывесить об’явление..
На этом фиолетовая вязь чернил обрывалась.
Что ж, находка отправится в управление и приобщится к делу. Старшая по подъезду – помощь следствию, даже если ее нет в живых.
– Есть что? – Олег двинулся на кухню по узкому и тесному, особенно для его роста, коридору.
– Вроде нет… – развел руками Савчук. – Одни банки, травы…
И все же Олег предпочел взглянуть сам. Что писала Михеева про склянки от целительницы Амалии?.. «Дала на неделю». Где-то должны быть… Вот!
– Дай пакет, – Олег поднял коробку с небольшими флаконами. – Изымаем под протокол.
– А остальное? – Савчук обвел глазами богатое хозяйство покойницы: чайный гриб, алоэ в ведерке из-под квашеной капусты, пыльные пучки трав, иконы, лунный календарь, алюминиевые кастрюли с черными подпалинами…
Кому ты понадобилась, Михеева Клавдия Ивановна тридцать пятого года рождения?
– Черт с ним, – махнул рукой Олег. – Флаконы и тетрадь. Обойди соседок, расспроси про родственников…
– Как по мне, тут ловить нечего, – Савчук пожал плечами. – У нее даже фотографий нет. Ну, детей там, внуков. Участковый сказал, никто не…
– Вот когда вам с участковым поручат дело, будете делать, как по тебе. А пока я велел опросить соседей, и чтобы вечером у меня на столе были все данные. По дороге наберешь в Минздрав и спросишь, что там с жалобой жертвы на местного физиотерапевта.
– Да, Олег Васильевич.
– Вот и ладненько, – Горовой положил дипломат на стол и сел заполнять бумаги, игнорируя обиженную физиономию Савчука и любопытных понятых.
Раскольников… Остроумно. Но ведь и старушки, кажется, не были одуванчиками. По крайней мере, мотив проклевывался.
К тому времени, как Олег смог покончить с формальностями и сесть за руль, сумерки сдали вахту зимней темени. На приборной панели внедорожника загорелись часы: пять. Слишком рано, чтобы ехать домой, слишком поздно для управления. Пока достоит в пробках до конторы, можно будет собираться обратно. К тому же, сегодня собирались отмечать юбилей полковника Калинина, а подобные мероприятия Олег не переваривал. Поликлиника или целительница? Для собственного лечения он не выбрал бы ни то, ни другое, но для следствия целительница представляла больший интерес. Во-первых, физиотерапевт, наверняка, уже ушел, жертвы посещали утренние сеансы. Во-вторых, слишком уж красивая вырисовывалась картинка: вторая жертва прямо перед смертью посоветовала третьей навестить некую Амалию – и вуаля. Еще один труп.
– Добрый день! – с максимальной любезностью произнес он, набрав номер из тетрадки. – Это целительница Амалия?
– Ее приемная. Вас записать? – голос ответил молодой, с хрипотцой.
Курит? Запыхалась? Даже на слух Олег мог различить: его собеседница не сидит в кабинете. Шум на заднем плане… Какая-то аппаратура, что-то механическое. Хорошо, что приложение автоматически пишет все звонки.
– На сегодня есть время? Я бы подъехал прямо сейчас, диктуйте адрес.
– Откуда вы о нас узнали?
– Мне посоветовала старшая по подъезду, Клавдия Ивановна. Была у вас неделю назад.
– Хорошо, – теперь девушка звучала глухо, будто прикрывала микрофон ладонью. – Целительница принимает только после десяти часов вечера.
– А адрес?
– Я запишу вас на десять тридцать. Адрес получите в смс-сообщении вечером. Имя, фамилия, отчество?
– Астахов Евгений Игоревич, – Олег назвал первое сочетание, которое пришло в голову: один из свидетелей по его прошлому делу.
– Год рождения?
– Послушайте, какое это имеет?..
– Вы хотите попасть на прием?
– Шестьдесят девятый.
– Хорошо, Евгений Игоревич. Мы вас ждем.
Горовой еще раз убедился: он выбрал нужное направление. Ночной прием, запрос точных данных… Да что уж там, один факт «целительства» наталкивал на подозрения. И если она опытная мошенница, стоит быть аккуратнее. Главное – не спугнуть ее, пока все не выяснится.
Девчонка не обманула: сообщение высветилось на экране в половину десятого. Видимо, колдунье отчаянно не хотелось, чтобы кто-то наведался по этому адресу при свете дня. Горовой запросил опера, но на полчасика попозже. Приедет, скорее всего, Климов, а этот остолоп может все испортить. По-хорошему, возиться с оперативной работой Олегу не стоило, но если уж выбирать, как провести вечер, то лучше так, чем протирать диванную обивку дома.
О наружной рекламе целительница, кажется, не слышала: по адресу Олег обнаружил квартиру, переоборудованную под салон. Подобный мелкий бизнес попадался Горовому часто: снесли балкон, заменили стеклянную дверь на железную, небольшая лесенка – и вот уже не обычное жилое помещение на первом этаже, а простор для коммерции. Из типичной картины выбивалось только одно: полное отсутствие вывесок и опознавательных знаков. Даже ступеньки не могли осветить! Если они хотели убивать старушек, то незачем было далеко ходить: плохое зрение, темные зимние вечера и острые углы дешевых ступенек сделали бы все за них. Просто добавь воды. Так бы поступил Олег, если бы хотел превратить железную лестницу в орудие массового поражения.
В два шага поднявшись к двери, он заметил табличку под темной тканью. Посветил фонариком, приподнял материю:
Тайский массаж
10:00-20:00
без выходных
Изобретательно. Интересно, в курсе ли хранители тайского искусства, во что превращается массажное помещение по ночам? И что говорится в лицензии? Чутье Олегу подсказывало, что ответы его не разочаруют.
Низкая дверь звякнула дюжиной колокольчиков, дымок благовоний мерзко защекотал ноздри. И все же приемная была на уровне: диванчик, столик, картина с лотосами на стене. И женщина с книгой.
– Там кто-нибудь есть? – Олег указал глазами на тяжелый бархатный занавес. – Проходить можно?
– Подождите, мужчина. Пока занято.
Какими бы ни были истоки медицины, очередь к ней в России всегда будет отечественная.
– Вы на какое время? – он вывернул куртку, чтобы не собирать пыль, и аккуратно пристроил ее на вешалку.
– Моя мама на десять. Сейчас выйдет – и вас позовут, – посетительница снова отгородилась книгой.
– А вы тоже в первый раз? – Олег усилием воли растянул губы в улыбке.
К счастью, этой скромной дозы обаяния, которой он мог из себя выжать, хватило. Дай женщине повод перемыть кому-то кости, и она сама принесет тазик.
– Да вы что, – отложив книгу, она доверительно наклонилась к нему. – Я и сама лечилась, и маму водила, и подругу отправила… Амалия потрясающая.
Олег кивал, пытаясь сопоставить факты. Женщина около сорока. Замужем. Неплохо одета: джемпер, брюки… Фигура говорит о родах, скорее, больше одного раза. Но маникюр в спокойных тонах, аккуратная стрижка… Работает. В офисе. Читает Акунина. То есть, не окончательная дура. И ладно бы одинокая бабуля, которая лечится заговорами, иконами и грибами, но другое поколение? Семейный человек? С тылом и доступом в Интернет? Как целительница умудрилась запудрить ей мозг?
– Она буквально один раз касается – и говорит все. Невероятно… – женщина качнула головой. – Сначала я относилась так себе… Ну, знаете, сейчас столько мошенников и аферистов… И решила: я ей слова не скажу. Просто зашла и села. И знаете, что? Она даже ничего не спросила. Сразу в лоб: так, так и так…. Как будто у нее не глаза, а УЗИ. Она специально готовит лекарства, по собственной методике. И помогает. Нет, серьезно! У меня с щитовидкой были проблемы… Я месяц не вспоминаю. Чудо, что такое!
Олег перебирал варианты. Сила внушения? Гипноз? Наркотические вещества? Ничего, анализ тех флакончиков Михеевой сделают быстро. Пусть к убийствам они не имеют отношения, зато пригодятся в деле о мошенничестве. В том, что придется его заводить, Олег почти не сомневался.
Интересно, как она ставит диагноз… Доступ к базе поликлиники? Сообщники в регистратуре или хакеры? Одно ясно: у Амалии есть действенная схема работы. Есть люди. Похоже на работу организации. Теперь единственная его задача – не спугнуть. Расспросить издалека.
Судя по отчету эксперта, удары жертвам наносил мужчина. Вряд ли сама Амалия с таким налаженным бизнесом станет косить клиентуру. Но вывести его на преступника, скорее всего, может. Сдаст своих, спасая шкуру, а там уж он разберется. Наскрести бы только оснований, чтобы было, за что ее прижать.
Он улыбнулся еще раз, и теперь улыбка вышла почти искренней.
– Можете проходить, – из-за занавеса выкарабкалась полная пожилая дама.
– Ты расплатилась? – недавняя собеседница Олега поднялась с дивана.
– Да, все нормально. Как в прошлый раз. И она дала еще лекарства…
– Удачи! – женщина ободряюще кивнула Олегу, и он осознал, что все это время так и сидел, не шелохнувшись.
Кивнул и втиснулся, наконец, в кабинет целительницы.
Там, как и ожидалось, царил полумрак. Привычка, приобретенная за годы работы, заставляла Олега смотреть внимательнее там, где видно хуже. Отметил массажный стол, сдвинутый в угол, и еще одну дверь. Мысленно поставил галочку: держать под контролем второй выход.
– Садитесь, – голос отвлек его от осмотра.
– Добрый вечер, – он прищурился, чтобы различить черты ее лица, но целительница сделала все, чтобы это было почти невозможно.
Она сидела за столом, окруженная свечами и кучей магической дребедени. Черные волосы с густой челкой, макияж, скрывающий возраст. Таким обычно пользуются проститутки. Нет, вряд ли старше тридцати. Огни разнокалиберных свечей мешали нормально видеть, превращая картинку в решето из слепых пятен. И все же губы под толстым слоем помады казались естественными, не сморщенными и не накачанными всякой дрянью. И линия подбородка…
– Вы ко мне, или я к вам? – она с иронией склонила голову набок. – Садитесь, я не кусаюсь.
– Да-да… – Олег изобразил замешательство. – Я впервые в таком месте…
– Я буду нежной, – усмехнулась Амалия, и что-то в ее тоне показалось знакомым. – Дышите глубже.
Он послушно втянул носом воздух и с облегчением отметил, что почти не чувствует приторного смрада благовоний. Здесь пахло свечным воском, ментолом и чем-то похожим на детский крем. То есть детский крем он не нюхал лет тридцать, но почему-то ассоциация была именно такая.
– Вашу руку, – она протянула к нему ладони. – Правую.
Олег медлил. Видел невооруженным глазом: ушлая, хитрая… А если что-то вколет? Стиснул кулак в кармане, но правую руку вложил в ее маленькие ладошки. Забыл, каково это. Пока она просто сидела напротив, разница в габаритах между ними не казалась существенной, теперь же он понял: она от силы метр семьдесят. Рост средний, но ему едва достанет до плеча. Крошечная черная змейка… Да, пожалуй, она похожа на ужа. Так почему он медлит? Противник из нее никакой, одно движение – и она будет лежать, прочно прижатая лопатками к полу. А опыт, возраст и здравый смысл не позволят ему стать жертвой гипноза. К тому же, Климов на подходе…
Она накрыла его ладонь, густо накрашенные веки дрогнули.
– Расстегни верхнюю пуговицу, – вдруг попросила она.
– Зачем?
– Просто дай мне сделать мою работу.
Он едва заметно дернул плечом, расстегнул две пуговицы рубашки, – жалко, что ли? И она так цепко впилась взглядом в основание его шеи, что на мгновение он ощутил странное, колющее ощущение и невольно потер свободной рукой это место.
– Смотри мне в глаза, – ее голос стал серьезным, жестким.
Да, это была она. Она говорила с ним по телефону. Нет никакой ассистентки.
– Не моргай! – велела она, сжав его пальцы. – Смотри…
Амалия, – или как там ее звали на самом деле, – уставилась на него, не мигая. Ее лицо было неподвижным, глаза будто превратились в черные стекляшки. На технику гипноза непохоже, обычно применяют одновременное мельтешение и звук, но она молчит… Пальцами ничего не делает, новых запахов нет… Что она пытается сделать?!
Во рту пересохло, он облизал губы и хотел уже перейти к делу, но она вдруг вздрогнула и отдернула руку.
– Ясно, – произнесла она тихо. – Я поняла. Подождите одну минутку.
Она начеркала что-то на маленьком розовом стикере, потом задумалась, скомкала бумажку и швырнула ее под стол.
– Послушайте, мне нужно с вами поговорить, – начал Олег. – Давайте уже ставьте свой диагноз и…
– Диагноз я поставила, – Амалия резко встала.
На хрупком тельце гроздья дешевых кулонов смотрелись глупо, но ее тон не позволял Олегу сразу записать ее в дурочки. Куда она собралась? Ведь не могла же догадаться, зачем он здесь?
– Куда вы?
– Даже у меня бывают естественные потребности, – она вдруг улыбнулась и коснулась его плеча. – Одну минутку. А потом распишем лечение для вашей поджелудочной. Травки, диета… Я все скажу…
– Постойте, мне надо…
– И мне надо. Терпение, мой хороший, терпение, – она подмигнула и исчезла за дверью, за той самой, что он увидел, зайдя в кабинет.
Зажглась полоска света, он прислушался: шум воды. Похоже на санузел. Что ж, он никак не мог себя выдать. Лицо его нигде не светилось, имя с фамилией он дал липовые. А уж в том, что всякой сверхъестественной фигни не бывает, Олег с шести лет не сомневался.
Однако время шло, вода шумела, а целительницы не было видно.
– Эй, вы там? – крикнул он и прислушался. – Откройте сейчас же!
Подошел, дернул ручку, – заперто. Нехорошее предчувствие вырвалось вздохом, и уже взламывая замок, он понимал: Амалии внутри нет. Треснула древесина, дверь ударила по кафелю: точно. Кухонька, раковина с включенным краном и распахнутое окно. И никого.
Сжав челюсти, Олег вернулся в кабинет, нащупал выключатель. При полном освещении комната выглядела простецки. Мыльный пузырь лопнул. Приемная тоже пустовала. Проклятое любопытство! Надо было дождаться Климова, подготовить протокол, и допрос пошел бы сразу в нужном русле. Спугнул единственного ценного свидетеля… Упустил к чертовой матери. Идиот!
Олег схватил куртку, дернулся к выходу, но и тут его ждал сюрприз: девчонка заперла дверь снаружи. И замок был таков, что ни ручки, ни щеколды изнутри не было. Только личинка для ключа! Отлично! Он еще и находится здесь незаконно… Достал телефон, чтобы объяснить ситуацию оперу и вдруг замер с трубкой в руке. Он здесь один! И преспокойно может все обыскать без лишней возни с бумагами! Какой бы изворотливой ни была целительница, она бы не успела подчистить все доказательства. Компьютер? Клиентская база? Документы? Еще какие-нибудь улики или зацепки, чтобы потом было, за чем идти с официальным обыском?
Олег снова ступил за бархатные шторы, но теперь преимущество было за ним. Обвел взглядом помещение, прикидывая, где может храниться компьютер, и заметил на полу скомканную розовую бумажку. Ту самую, на которой целительница что-то черкнула перед тем, как сбежать. Он поднял листочек, развернул… И то, что он увидел, заставило его нервно сглотнуть. По-детски корявым почерком там было написано одно единственное слово: «Убийца».
Глава 2.
Хонорик
– Миша, надо перекантоваться. Срочно, – Айя перевела дыхание после долгого бега.
– Слу-у-ушай… – протянул он, чуть гнусавя. – Не хочу проблем.
– Да никто не узнает! Чувак, вообще глухо все. Выручи. За мной должок.
– За тобой и без того долгов до фига! Чего стоила твоя крыса…
– Хей! Джека не тронь! Сказала заберу, значит, заберу… – она медленно выдохнула и сменила интонацию на медовую. – Давай, малыш, решай.
– Не-а. Не сработает.
– Мы же договоримся… – продолжала напирать она поставленным голосом падшей женщины. – Мишаня…
Игра в роковую красотку не мешала ей настороженно оглядываться по сторонам. Каширка жила бурной жизнью, несмотря на поздний час: парные огни фар стадами ползли навстречу друг другу. Нужно бы в метро: пусть одна остановка, идти всего ничего, но слишком холодно для того, чтобы таскаться в одной кофте. Хорошо, деньги удалось взять, сейчас бы в какой-нибудь секонд-хенд или вроде того… Нет, в освещенные места нельзя идти в таком виде. И она свернула за супермаркет: темно, грязно, зато нет камер. И уже выставили просрочку. Каким бы отстойным ни был день, всегда найдется место для маленькой удачи.
– С меня ужин… Ну же, кайфово посидим. И десерт… – уговоры начали ее порядком раздражать, и она снова сменила тон. – По-братски, чувак! Говорю: мы влипли. И уж если повалит говно на вентилятор, забрызгает всех.
– Приезжай, – он раздраженно фыркнул. – Только из подъезда набери, я тебя проведу.
– Ми-ми-ми, – довольно мурлыкнула она и отсоединилась.
Пальцы не гнулись от холода, но главный вопрос она разрулила, а остальное – пустяки. Бывали ситуевины и похуже. Стянула парик, пихнула поглубже в мусорный бак. Отошла в сторону и зачерпнула пригоршню снега. Спокойно, девочка. Вдох! Терпим-терпим-терпим… Отряхнулась мокрой собакой, вытерла лицо подолом кофты. Все равно черная, туши на ней видно не будет. Плевать, скоро согреется. Зато боевой раскраски больше нет, и вряд ли этот крендель ее опознает. Вряд ли вообще ее кто-нибудь опознает.
– Эй, ты чего здесь? – окликнул ее молоденький таджик в фирменной жилетке: вынес еще ящиков.
– Пожалел еды для ребенка? – Айя сделала большие глаза.
Знала: лицо без косметики, да еще и красное, мокрое от снега кажется совсем детским и невинным.
– Ты что, одна?
– Да не бойся, я из дома напротив, – она широко улыбнулась. – До стипендии две недели, а есть, – веришь, нет? – вообще нечего. Голяк. Ну же, не жмись…
– Ты точно не бомж? Нам тут не это… Нельзя…
– Да ну брось, стала бы я бомжевать в такой кофточке, – она приподняла плечи, сдвинула руки, чтобы грудь казалась больше. – Ты же никому не скажешь?
– Только быстро давай! – он мотнул головой, будто сбрасывая липкую паутину, и исчез за дверью.
– Мужики… – фыркнула Айя. – Как два пальца об асфальт…
Хотя что уж, и она сегодня умом не блеснула. Прокололась, как чайник. Надо было сразу отказать в приеме. Ведь по голосу слышала: не ее публика. Если уж к ней кого из сильного пола и водили, то разве что бессловесных лысеющих существ, забитых женой или маменькой. Или совсем стариков. А этот… С чего бы пошел к экстрасенсу солдафон, у которого из болезней только пломба в правой нижней пятерке?
Стоило ему зайти, как она поняла: он навешал. И никакой он не Астахов Евгений Игоревич. Да, она успела раздобыть карту. Пусть даже он наблюдался в другой поликлинике. Позвоночная грыжа, сколиоз… Где? Где у этой двухметровой махины сколиоз? И все же любопытство толкало дальше. Желание выглянуть из шкафа во время игры в прятки взяло верх над здравым смыслом. В карте Астахова значилась недавняя операция на щитовидке. Потому она и попросила клиента расстегнуть воротник. И шрама не увидела. Солгал! Тревога, вставай – и беги… Но она заглянула. Зачем?..
И вот теперь в минус пять, в одной кофте, на улице ищет еду за супермаркетом. Нет, ну надо же! Выбросили хорошие сэндвичи! Треугольники с ветчинкой… Да, третий день. А что им будет? Минусовая температура убьет заразу, факт. И сок, и бананы… Не помойка, а ресторан самообслуживания.
Айя отыскала пакет, сложила улов. И не прошло и получаса, как в подземку спустилась молодая девушка в дутой желтой куртке и зеленой шапке с помпоном, надвинутой на брови. Один визит в секонд-хенд, – и даже постоянная клиентка не распознала бы в ней сейчас загадочную целительницу. Хватило и пары минут, чтобы она согрелась, вновь ощутила кончики пальцев, а лицо приобрело нормальный оттенок.
Отражение в дверях вагона помогло привести себя в порядок: стащила шапку, резинку с хвоста и тряхнула красными, как израильская клубника, волосами.
– Светофор, сколько берешь за час? – пьяная компания в углу вагона искала развлечений.
Айя широко улыбнулась и снисходительно обвела взглядом зачинщика с головы до ног.
– Прости, чувак, сегодня не твой день, – сообщила она, отметив, что поезд снижает скорость. – Я не делаю скидок для задротов.
И выскочила на платформу, пока парни не сообразили, что к чему.
Задеть ее? Нет, у них бы не вышло, хоть выпрыгни они из штанов. Она прошла такую школу, что им и не снилось. Оскорбления и нападки отскакивали от Айи и рассыпались в труху. Яркая внешность одновременно и привлекала шутников, и защищала самое ценное.
Пару лет назад она водилась с одним парнем. Карманник. Симпатичный, как молодой Джонни Депп, а до чего талантливый… Он мог бы стащить золотой зуб у цыганки, если бы не изобрели смартфоны. Несколько походов в клуб – и скромные гаджеты с надкусанным яблоком обеспечивали ему безбедный месяц. Да, он был идеален, и до сих пор от одного воспоминания о нем Айю охватывала ностальгия. И если бы не его потаскушная натура… А, фиг бы с ним. Талантам прощается многое.
Так вот, Лекс, как он любил себя называть, дал ей в свое время отличный совет:
– Хочешь быть незаметной, будь яркой. Ослепи – и больше тебя никто не увидит.
И правда, люди боятся подозрительных личностей, которые жмутся в углу и прячутся под капюшоном. Но никому и в голову не придет опасаться тех, кто в центре внимания. Пара ярких деталей: волосы, странная шапка, куртка с неоновыми вставками… Они, как пассы фокусника, всегда отвлекают от главного. И если спросить потом человека, с кем он только что разговаривал, он скажет: «Ну… У нее такие волосы, и куртка светится…» И ничего не добавит по сути.
Иногда Лекс носил парик с дредами, иногда – хипстерскую бороду с очками. Ни разу на памяти Айи его не опознали. Потому она и выбрала красные волосы. И когда ей случалось чего-нибудь натворить, – а это происходило с завидной регулярностью, – она знала: будут искать девочку с ягодной макушкой. Парик, макияж – и «Добрый вечер, я – целительница Амалия. Зрелая и опасная женщина-вамп».
Впрочем, неважно, краску какого цвета она вылила на себя неделю назад. Мишу она бы сломила в любом образе. Да там и ломать было нечего: таскался за ней, как хвостик. Милый, пухлый очкарик… Хоть и строил из себя теперь большого и неприступного.
Она набрала, как и обещала, с лестничной клетки. Он осторожно вылез на из квартиры с мешком мусора, прижал палец к губам и мотнул головой, отчего щеки вздрогнули. Айя кивнула: связываться с его квартирной хозяйкой не хотелось. Сняла ботинки и только потом проскользнула внутрь, стараясь не издать ни звука.
– До сих пор не спит? – выдохнула она, когда Миша закрыл за собой дверь в комнату и щелкнул замком.
– Нет, какой-то сериал травит… – он раздраженно цокнул. – Теперь раньше двух вообще не ложится. А что за шмотки?
– По порядку, Мишань, – она коснулась губами его мягкой щеки: надушился…
От запаха заслезились глаза, но раз он готовился, значит, быстро подобреет.
– Нас накрыли, да? – приподняв очки, он потер переносицу, а потом указательным пальцем водрузил стекляшки на место. – Я знал. Я предупреждал: не втягивай…
– Спокуха, чувак, – она по-хозяйски пихнула куртку в шкаф и плюхнулась на кровать, даже не удосужившись разгрести набросанную одежду. – Ложись, пошепчемся.
– Слу-у-ушай, может, наскребем тебе на хостел?
– Не нуди, завтра меня тут не будет. Ну же, заваливайся, – она похлопала по одеялу. – Где Джек?
Он опустился рядом, скептически склонил голову.
– За кроватью. Слушай, на него она согласилась, но тебя я не спрячу!
Айя подползла к краю кровати, свесилась и вытащила широкую клетку.
– Иди к мамочке… Господи, ты за ним вообще убирал? Ты ж мой хороший…
Последняя фраза была адресована не Мише, а пушистому зверьку с длинным подвижным тельцем. Довольный свободой, он, подпрыгивая, принялся носиться по комнате.
– Выпускай хоть иногда!
– А я и выпускаю, но только ночью. Если твой хорек сожрет здесь провода или еще что, мне крышка, ясно? Будешь сама покупать…
– Не хорек, а хонорик! Да, Джеки? Моя радость, – она поймала животное и принялась играть с ним, в шутку нападая пальцами.
Какими бы ни были неприятности, Джек не давал ей скиснуть. И сегодня она нуждалась в мохнатом разбойнике особенно сильно. Тот мужик зверски напугал ее. Эти глаза… Айя повела плечом, стряхивая с лопаток мурашки. Украдкой взглянула на Мишу: рассказать? Или…
– Мне надо знать, где ты это взяла? – он сосредоточенно копался в пакете с едой.
– Вот ну ни разу не надо, – Айя нацепила ухмылку.
Нет, он не поймет. Никто не поймет. Она редко пускала кого-то за завесу яркой девчонки и псевдоцелительницы. Играть ради шутки, дурить народ было весело, но Айя не сомневалась: стоит ей показать кому-то истинное лицо, ее моментом запишут в чокнутые. С таким не свыкнешься… Всего ничего времени прошло с тех пор, как она перестала пугаться саму себя, но делиться? Ни за что. У нее и без того было слишком мало друзей, чтобы терять последних.
– Фто там фтряфлофь? – спросил Миша с набитым ртом.
– Ну… Дело такое. Приходил сегодня мутный мужик. Типа на прием, хотя ясно, что такие, как он, не лечатся.
– И?
– И все. Я не думаю, что он из тех, кто держит район… И вроде не мент, иначе бы сразу ксиву в лоб и руки за спину. Но явно что-то разнюхивал.
– Не мент, да? – Миша фыркнул. – Ты же в курсе, что Клавдию Ивановну тоже убили? Тоже по голове.
– Да ладно… – она замерла, так и не откусив свой сэндвич. – Кто?
– Не знаю. Все только и говорят, что про маньяка. Вот, наверное, и ищут… Или следаки, или журналисты.
Маньяк… А если это он и приходил к ней сегодня? Искал себе новую жертву… Но ведь в том видении был молодой парень, не Клавдия Ивановна… Мурашки с новым рвением вскарабкались по позвоночнику.
Она будто снова встретила взгляд того человека. Вспомнила, как над пламенем свечей, в мареве горячего воздуха, его зрачки будто приблизились, позволяя заглянуть внутрь. В такие минуты глаза людей казались Айе похожими на зеркала, которые бережно хранили отражения самых страшных, самых болезненных поступков. Она видела осколочные картинки… Видела жертв. Видела то, что видел когда-то убийца или насильник… И знала, что тот посетитель был одним из них.
