Дарья Волкова
Приехал муж из командировки
© Д. Волкова, 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
* * *
Глава первая
– Кефир, фу!
Кто бы меня слушал… Да я сама себя не слышала! В ушах стоял какой-то дурацкий звон, ноги подгибались, сердце колотилось. А в голове только одна идиотская и неуместная мысль: «Да, я не Гай Юлий Цезарь!» Потому что он-то бы мог всё это вынести. Ну, то есть делать сразу несколько дел одновременно этот дядя умел. А я… А что я? Ну, попробуйте не уронить из рук таз с только что постиранным бельём, удержать другой рукой рвущегося в бой мейн-куна и при этом не хлопнуться в обморок. Никогда за мной такого желания – я про обморок! – не водилось, а сейчас очень хотелось. Зачем, спросите вы?
Так, обо всем по порядку.
Я пришла с работы в умеренно затраханном состоянии, которое смягчало только то, что сегодня пятница, и на выходных у меня нет – аллилуйя, в кои-то веки! – дежурства. Целых два дня выходных. Роскошь же? Роскошь! Но я по привычке стала шуршать по дому. А может, не по привычке, а чтобы уж сегодня всё переделать, а завтра – завтра, в субботу! – ничего не делать! Только спать, спать, спать… Потом валяться, валяться, валяться… Пока голод не припрёт. И только после этого встать и пойти в магазин. А то и совсем податься во все тяжкие – и заказать какую-нибудь доставку и вообще носа из дома не казать. Ради таких радужных перспектив стоило после трудового дня вечером в пятницу шуршать по дому, согласитесь? Вот я и шуршала. Загрузила стиральную машину форменной одеждой, перемыла посуду, пол тоже попался под горячую руку. Кефир предусмотрительно наблюдал за моей суетой с дивана, периодически неодобрительно потряхивая кисточками на ушах.
В общем, когда я, выгрузив в красный пластмассовый таз содержимое стиральной машины, состоящее преимущественно из моих рубашек, штанов и носков, вышла на балкон, дабы развесить белье – на улице догорал долгий июньский день.
И если бы только он! Прижавшись к стене дома, в лучах закатного солнца на моем балконе загорал какой-то нудист! Натурально нудист! Из одежды на парне были только смарт-часы и тату на груди. Самое ценное он прикрывал ладонями обеих рук и смотрел на меня совершенно ошалевшими глазами. А я – на него. И тут с низким утробным урчанием, от которого даже у меня волоски на руках дыбом встали, мимо моих ног протиснулся Кефир.
Ну, а дальше… Дальше я подумала про Гая Юлия. Потому что одной рукой я ловила таз с мокрым бельём, другой – тринадцатикилограммового мейн-куна, и при этом пыталась сохранить сознание, которое пока плохо справлялось с фактом наличия на нашем с сознанием и подсознанием балконе голого мужика и орало: «Маньяк! Насильник! Извращенец!»
Маньяк-насильник-извращенец при виде Кефира забился в угол балкона и явно из последних сил пытался мимикрировать – вмазался в стенку, практически вошел в нее, растворился и слился с облицовочной плиткой. Но рук при этом с паха не убирал, видимо, полагал, что Кефир в первую очередь вцепится именно туда. А я ничего не полагала, я бросила в другой угол балкона таз с бельём и попыталась уже двумя руками оттащить мейн-куна, который почуял соперника на своей территории.
Тишину нарушало только моё пыхтение, шипение Кефира и птички. Да-да, птички! Непонятно, какого чёрта на дереве рядом с домом вечером расчирикались пичуги? Наверное, они, в конце концов, и отвлекли внимание Кефира, и я сумела-таки вытолкать разъярённого кота за балконную дверь и закрыть ее.
Кефир тут же прыгнул в комнате на подоконник, уставился на меня ярко-желтыми глазами и осуждающе затряс кисточками на ушах. Ладно, с обиженным мейн-куном, который, по мнению моей маменьки, мне вместо мужа и только мужиков распугивает, я разберусь потом. У меня сейчас маньяк-насильник-извращенец на повестке дня первым пунктом!
Я толкнула ногой таз, выправляя его накренившееся положение, нервно заправила за ухо прядку волос и начала медленно оборачиваться. В душе я очень надеялась, что мне это всё… ну, просто показалось. На фоне трудового перенапряжения на работе. Или нюхнула нового стирального порошка с какими-то присадками, от которых любопытная побочка. Ну, или… этот… три-в-одном… мужичок смог окончательно раствориться в облицовочной настенной плитке. И вот я сейчас обернусь, а его там нет. Никого кроме меня нет на моем собственном балконе!
Я, затаив дыхание, обернулась. И шумно выдохнула. Голая и здоровенная – последнее я только сейчас заметила! – детина с моего балкона никуда не делась! Стоял, вжавшись в угол балкона, по-прежнему прикрывая свое добро ладонью с поблескивающими смарт-часами, и смотрел на меня.
Смотрел на меня знаете с каким выражением? Ну, вот из серии: «Чего стоим, кого ждем?» То есть как будто ждал, что я сейчас ему что-нибудь скажу. Как будто это я должна давать объяснения. Как будто это я оказалась нагишом на чужом балконе! Да со мной такое в принципе не могло произойти. А этот…
– Ты кто такой? – подбоченилась я.
– Поклонник.
– Чей?
– Твой.
Так. Либо меня держат за идиотку, либо он обкуренный.
– Если ты поклонник, то где цветы?
– Вот, – ткнул он себя в грудь.
Татуировка на его груди состояла из каких-то замысловатых орнаментов, которые можно при определенной доле фантазии принять за цветы. А можно – за носорога.
– Я сирень люблю, – упорствовала я. – Где сирень, поклонник?
Он робко шагнул вперед, мотнул головой в сторону перил балкона и спросил неуверенно:
– Там?
Внизу, под балконом, у меня действительно росли пышные кусты сирени. Но это же совершенно не то!
Нашему диалогу о сирени помешали звуки с соседнего балкона. Там хлопнула балконная дверь и громкий мужской жизнерадостный голос из-за бетонной перегородки прокричал, обращаясь ко мне:
– Леська, здарова!
Мы замерли оба. Мой голопузый поклонник снова вжался в стену, побивая все свои предыдущие рекорды по части врастания в вертикальные поверхности.
С соседнего балкона потянуло табачным дымом, и из-за перегородки снова послышался мужской энергичный голос:
– Леська, иди здороваться, я же слышал, что ты здесь!
Это Михаил, сосед. Мишка дальнобоит и часто отсутствует дома, чем без зазрения совести пользуется его жена. Так-так-так… Что-то смутно зашевелилось в моем контуженном внезапным появлением голого гостя мозгу. Но Миха не дал мне эту мысль додумать.
– Леська, иди ко мне, тьмокну! – Мишка навалился на перила, огромным плечом и бицепсом частично перетекая со своего балкона на мой.
А бицепс у Михи примерно такого же объема, как мое бедро. А то и два моих бедра, ибо мать-природа, а точнее, то ли мать, то ли природа бедрами меня обделили. Правда, маменька утверждает, что я за это должна сказать ей спасибо. А природа молчит.
Но, в общем, этот вот здоровенный бицепс теперь торчал с краю моего балкона. И на него с ужасом смотрел мой голопузый гость. Лицо его сейчас очень хорошо сливалось с бело-зеленой облицовочной плиткой. Чего так напугался Миху-то? Вроде и сам парень не мелкий, и мускулы, и плечи, и всё остальное присутствуют, насколько я могу судить. А я могу судить, потому как мне товар практически весь лицом представлен – за исключением некоторых незначительных и малоинтересных частей. В общем, гость мой незваный, он же поклонник без сирени, явно не хлюпик. Правда, у Мишани громадное просто всё – и ручищи, и плечи, и пузо. Вот пуза, кстати, у голопузика не водилось, вполне себе стройный парниша. Но и двадцатилетней школы жизни дальнобойщика у него за плечами явно не было.
Незнакомец еще раз метнул панический взгляд на Мишкины бицепсы, и тут у меня вдруг словно молния в голове сверкнула. И я поняла, как это чудо без перьев оказалось на моем балконе.
Ах ты, Юля-фигуля… Это я про Мишкину жену, если что.
– Ну, здорово, Мишка, коли не шутишь. – Я перегнулась через перила своего балкона, таким образом убрав из поля зрения незваного голыша, и увидела Мишку. Вроде как гостя собой прикрыла. – Ты чего же это – на сутки раньше прибыл, что ли?
– Ага. – Сосед с наслаждением затянулся сигаретой, выпустил струйку дыма. Дружески хлопнул меня по плечу, поумерив свой богатырский пыл, но вышло всё равно увесисто. – Гнал как сумасшедший. Юляшку свою напугал, дверь долго не открывала, поверить не могла, что это я. Спала уж. Ну, я ей, конечно, спать-то теперь не дам, – хохотнул Миха. – Почитай три недели дома не был. Соскучился по ласке женской. Сейчас перекурю – и на второй заход пойдем, – снова хохотнул Мишка.
– Михайло Александрович, курение плохо сочетается с кардионагрузками. – Я погрозила Михе пальцем.
– Не нуди, кудрявая! – отмахнулся Мишка. – Приходи завтра на чай, покалякаем. А то и по пивку дёрнем. А сегодня некогда, сама понимаешь, да и час уже поздний.
– Зайду, – пообещала я. – Покалякаем.
Последнее слово я произнесла со значением, сказала не только Михаилу, но и горе-любовнику, который сейчас дрожал за моей спиной.
* * *
Я вот даже и не знаю, чего в той ситуации, что сложилась в семейной жизни моих соседей, было больше: Мишкиной наивности или Юлькиной наглости. Но гуляла соседка Юля с размахом, даже особо и не скрывая свои похождения. «Кот из дому – мыши в пляс», – так, кажется, говорят про подобные ситуации. Видимо, рассчитывала, что никто про ее непотребное поведение Михе не расскажет.
Желающих просветить Михаила об облико аморале его супруги и правда особо не находилось, сдается мне, больше по причине Мишкиного взрывного характера. Вспыхивал Миха как порох. Правда, и отходил быстро. Но к тому моменту, как Миха отойдет, Юлькин очередной дружок мог уже запросто высчитать, какой у него теперь недокомплект зубов.
Помнится, Миха мне как-то в виде анекдота рассказывал, что ему де какая-то соседка-старушка, ну, знаете, из серии «сидящих на лавочке»: «Наркоманы! Проститутки!» – что-то пыталась про его Юляшу ненаглядную рассказать. Бабушку Мишка не стал пинком через дорогу переводить. У него в воспитании уважение к старшим прочно закрепили, он даже мою своеобразную маменьку приветствует не иначе как «Мое почтение, Елизавета Владимировна!» Но рыком он-таки старушку на скамейку обратно угнездил. И объяснил мне, что эти бабки вечно на таких молодых да красивых, как его Юляша, наговаривают. Так что по всему выходило, что причиной крепости данного странного брака было всё же Мишкино безоглядное к супруге доверие. А может, Михе рогов на башке не хватало для того, чтобы уравновесить пузо.
В общем, я теперь не сомневалась, что мой «поклонник» и Юлькин любовник – одно лицо. А вовсе не три-в-одном-маньяк-насильник-извращенец. Словом, скукота, никакой романтики и интриги.
Однако ясности, что мне с этим скучным неромантичным экземпляром делать, пока не было. Но для начала надо было это голое безобразие сделать не таким голым. Ну, и всё же завести в дом, хотя бы для того, чтобы вытолкать потом в дверь. Не с балкона же его спихивать? Да и сил мне не хватит. А вариант привлечь соседа – это уже и вовсе статьей УК РФ попахивает, ибо Мишка его зашибет, когда узнает правду. Но на этого нудиста мне пофиг, а Миху жалко. Мужик он хороший, и сосед тоже, всегда поможет, если дома.
Я наклонилась, порылась в тазу и выудила полотенце. Швырнула его гостю дорогому, он его довольно ловко одной рукой поймал на лету.
– Прикройся.
Он внимательно изучил бежевенькое вафельное полотенчико, которое украшали аппетитные булки и надпись «Хлеб – всему голова», и поинтересовался:
– А ничего другого нет?
Его, наверное, смутил размер, видно захотел обмотать вокруг бедер. А может, надпись не впечатлила, или бежевый цвет ему не идет, а может, то, что полотенце было влажным. Ишь ты, цаца какая капризная.
– Могу предложить тебе, Добби, носок. – Я и в самом деле достала из таза носок.
Гость балконный одарил меня мрачным взглядом и всё же прикрыл чресла полотенцем, тихонько вздохнув. Видимо, прикосновение влажного полотенца к орудию греха было не очень приятным. Между прочим, это мое любимое полотенце, мне его на работе на Восьмое марта подарили! Теперь снова стирать придётся.
Я нажала на ручку балконной двери. Соблазн потроллить гостя фразой «Только после вас!» был велик, но я сдержалась. Во-первых, этот тип запросто может подумать, что я хочу полюбоваться на его голую задницу, потому как туда полотенца не хватило. А во-вторых, если его запустить первым в квартиру, то полотенце ему не поможет. Ибо там на подоконнике уже встал в боевую стойку Кефир.
Кот, едва я открыла балконную дверь, тут же рыжей мохнатой молнией метнулся с подоконника, откуда вел наблюдение. И я неосознанно тут же дверь за собой и захлопнула. Посиди на балконе еще немножко, гостюшко, пока я кота в ванной запру. Только в тазу красном пластмассовом не копайся и на штаны мои рабочие не посягай.
Спустя примерно пять минут я балконную дверь снова открыла, и мой временный балконный жилец опасливо шагнул в квартиру.
Кефир, оскорбленный в своих лучших мейн-куньих чувствах, лишенный свободы передвижения, явно почуял, что на его территорию ступил чужак. Захватчик. Другой самец, в конце концов! И жутко и утробно завыл. Если вы никогда не слышали, как воет тринадцатикилограммовый мейн-кун, то поверьте, вам оно и не надо. Вой перемежался с таким же душераздирающим и угрожающим шипением. А еще дверераздирающим звуком шкрябанья – это Кефир пытался в царство свободы дорогу когтями проложить себе.
Чёрт! Сейчас всю филёнку издерёт. Одни убытки с этим гостем!
– Фу! – на пределе голосовых связок рявкнула я.
Кефир перестал шкрябать, но испустил вой, который перекрыл всё, что он издавал до этого.
– А у тебя там… дверь крепкая? – шепотом спросил горе-любовник.
– Покрепче твоих нервов! – огрызнулась я.
Он вздохнул, но промолчал. И я решила, что сейчас настал наиболее подходящий момент, чтобы высказать ему всё. И подбоченилась. Читать лекции о морали всегда удобнее именно в этой позе.
– Вот с такими звуками тебя в аду будут черти на сковородке жарить! – запустила пробный шар я.
Голопузик вытаращился на меня так, будто я стала выть и шипеть, как Кефир. Надо же! Оказывается, во мне пропадала проповедница.
– Да-да! – я даже подняла обвиняющий указательный палец. – За прелюбодеяние еще и не то полагается!
Гостюшко мой некоторое время всё так же ошарашенно смотрел на меня. Ну, хоть рот прикрыл, и на том спасибо. Поёрзал рукой, которой держал полотенце, очевидно, влажное полотенце наверняка доставляло ему дискомфорт. А мне этот факт доставлял, наоборот, удовольствие. Потому что нечего обманывать хорошего человека, соседа и мужика Миху!
– Слушай, дай мне какие-нибудь штаны. Пожалуйста, – наконец выдал он.
– Сейчас прямо! – Я только разогналась. – Голым отсюда пойдешь!
– Ты чего такая злая?
– А ты, козел, добрый! – рявкнула я. – Чужую жену шпилить в отсутствие мужа – это просто образец добродетели. Сейчас зарыдаю от умиления!
– Если что, я не знал, что она замужем! – ответно вдруг рявкнул мой гость.
Не в том я была состоянии, чтобы проигнорировать эти слова. Потому что они были слишком похожи на правду. Потому что это было вполне в духе Юли-фигули. Но я всё же уточнила на всякий случай.
– Правда, что ли?
– Правда. – Он тоже стал говорить спокойнее. – Если бы я знал, я бы с ней ни за что не поехал. На хрен мне такие приключения?
– Так ты что… Ты с ней раньше не был знаком?
– В клубе сегодня подцепил, – буркнул он.
– А кольцо обручальное на пальчике? – продолжала следствие я. Во мне, оказывается, не только проповедница, но и следователь пропадал. Впрочем, говорят, это врождённые женские умения.
– Не было у нее кольца! Что я, дурак, что ли? Или слепой?
– Да кто тебя знает! А что, и наличие мужских вещей в доме тебя не смутило? – продолжила допрос я, пытаясь нарисовать полную картину произошедшего.
– Ты думаешь, мне было до разглядывания интерьеров? – снова принялся огрызаться мой гость.
– Так страсть захватила? – съязвила я.
– Пьяный я был. Да и она… тоже.
– Да брось заливать! – возмутилась я.
Вид у Юлькиного любовника был, конечно, нелепый. Любой будет нелепым в одном вафельном полотенце и часах. Но при этом он был абсолютно вменяемым на вид. И речь четкая. На пьяного вообще не похож.
– Ты же трезвый.
– Знаешь, как отрезвляет, когда ты нагишом перелезаешь на высоте восьмого этажа с балкона на балкон! – пошел в наступление пришелец. И уронил полотенце.
Я в лучших киношных традициях закатила глаза, пока нудист «одевался». И мысленно задала себе вопрос: «Господи, ну почему мужик в срамном месте такой нелепый? Да черт с ним, что нелепый, зачем он там такой волосатый?»
– Слушай, ну дай ты мне какую-нибудь одежду. Очень тебя прошу. Надо же мне в чем-то… отсюда уйти, – услышала я и опустила взгляд, до того устремлённый в потолок.
Я смерила парня внимательным взглядом. Тон у него был примирительный и просительный. В голове у меня, конечно, мелькнула мысль предложить ему кружевные стринги – водилась у меня таких целая пара – на парадный путанский выгул. Но я уже понимала, что это будет зря. Ведь по всему выходило так, что сказал мой голопузый гость правду. И была во всей этой странной, неприятной и одновременно необъяснимым образом забавной ситуации одна-единственная виновница – Юлька. Гулящая баба моего соседа. А всё преступление парня, который прикрывался влажным вафельным полотенцем, состояло в том, что он напился в компании малознакомой бабы и поехал к ней. Так себе прегрешение, прямо скажем. Кто, как говорится, не бывал в подобной ситуации? Я лично не бывала, но отчетливо представить могу.
Кефир, словно почуяв мою слабину, предупредительно взвыл, но я уже приняла решение. И открыла дверцу шкафа.
Выбор был невелик. А как иначе? Я и мой гость были в абсолютно разных весовых категориях, и из моих вещей ему подошли бы разве что мои лосины для спорта. Лосины у меня имелись, а вот со спортом как-то не сложилось. Лосины были с приличным содержанием эластана, но и то я сомневалась, что Юлькин полюбовник сможет натянуть их на свои мощные бедра. А с верхней одеждой… Из верха я могла ему предложить только худи-оверсайз, но мне его стало, откровенно говоря, жалко. Худи было новое и оттого любимое, ибо с обновками в гардеробе у меня было скудно. Зато я вспомнила, что еще с прошлого года у меня в шкафу, где-то в самом низу, валяются вещи, в которых мне мой двоюродный брат Славка помогал делать косметический ремонт в моей скромной студии. Их-то я и выудила с нижней полки.
– А ты мне их вернешь? – спросила я.
– Конечно! – Голопузик смотрел на тряпки как на вожделенные шмотки.
– А как я могу тебе верить? – Во мне снова проснулся тролль.
Этому, наверно, способствовало очередное завывание Кефира. Гость мой непроизвольно нервно дернулся.
– Да верну я тебе их, верну!
– Мне нужны гарантии.
– Какие, интересно? – поинтересовался с издёвкой он. Наверное, приближение получения хоть какой-то одежды ослабило его самоконтроль. – У меня с собой ничего нет. Все мои вещи остались… там! Если у тебя есть идея, чем, кроме слов, я могу гарантировать тебе возврат твоих вещей – предложи.
Я молча посмотрела на его руку, которой он по-прежнему придерживал свою драпировку. Но меня интересовало не то, чтобы было спрятано под полотенцем, а то, что находилось на этой самой руке.
Гость, судя по его округлившимся глазам, сначала истолковал мой взгляд превратно. Хрен его знает, что в его резко протрезвевшей голове мелькнуло, может, он подумал, что я попрошу рассчитаться за вещи прямо сейчас и натурой. Но правильный ответ сообразил достаточно быстро. И резким движением расстегнул и отдал мне смарт-часы. При этом чуть снова не обронил полотенце.
– Ну вот, другое дело. – Я взяла часы. Навороченные и дорогие. Я протянула ему Славкину амуницию. – Вернёшь наряд – отдам часики.
Я отвернулась. Чужим голым мужиком в своей квартире я была уже сыта по горло. Обернулась я от лёгкого покашливания. А потом кашляла и икала от смеха уже я.
Славка ростом примерно как мой непрошеный гость. Но по габаритам раза в два меньше. Нетрудно вообразить, как смотрелись на Юлькином любовнике старенькие треники и выцветшая Славкина футболка. Особый шарм и шик моему гостю придавали разнообразные засохшие пятна от водоэмульсионной краски и клея.
– Это хорошие часы. Можно было за них что-то поприличнее предложить, – проворчал мой гость, поддёргивая штаны.
– Признаю, что у меня скудный ассортимент мужских вещей, – согласилась я. – Можешь пройти в соседнюю квартиру и забрать свои классные бебехи. А может, тебе сосед чего со своего плеча отвалит. Например, люлей.
Гость мрачно на меня зыркнул. Обретение какой-никакой, но одежонки явно прибавило ему уверенности и наглости. Мне стало как-то не по себе.
– А теперь исчезни. – Я направилась к входной двери. – Пока мой кот не выгрыз дырку в двери ванной. А потом в тебе.
Кефир, словно услышав, что о нем говорят, снова дал о себе знать – воем, шипением, шкрябаньем, которое сменилось каким-то довольным урчанием, будто он и в самом деле прогрыз дыру в двери. Я со всей силы пихнула гостюшку в грудь.
– Давай, давай, поживее!
Он, похоже, хотел что-то сказать, но, покосившись на содрогающуюся от мощных ударов дверь ванной, промолчал. Через пару секунд я захлопнула за ним входную дверь и привалилась к ней спиной и затылком. В голове почему-то вертелась только одна мысль: «Как же скучно я жила до сегодняшнего дня».
Я с облегчением вздохнула и переключила свои думы на то, чем мне теперь задобрить оскорбленного в своих лучших альфа-самцовых чувствах Кефира.
* * *
Сладостным планам поваляться в постели в субботу, пока не надоест, не суждено было сбыться. Разбудил меня звонок телефона. Я нашарила аппарат и произнесла в трубку голосом, в котором даже не маскировала желание убивать.
– Алло.
– Леська, всади мне! – отозвалась трубка бодрым Славкиным голосом.
Я вздохнула и села.
– Шо, опять?
– Опять! – жизнерадостно отозвался двоюродный брат.
– Какой-то ты слишком веселый для человека, которому надо всадить.
– Так меня же только прихватило! Я же ученый, я же запускать не стану. Ну, так чего? Я приеду? Ты же на работе?
– Дома, – зевнула я.
– Разбудил? Прости! – показушно запричитал Славка. – Я думал, ты работаешь.
– Не суетись, Славян. И приезжай. Спиртовые салфетки только не забудь, у меня кончились.
– Хорошо! Через час буду. Привезу тебе даров природы.
– Не надо! – резко и окончательно проснувшись, взмолилась я.
– Надо! – непререкаемым тоном отозвался Славка. – Должна же ты хоть чем-то питаться.
Я была не в том состоянии, чтобы продолжать дискуссию, зевнула в трубку: «До встречи» и поплелась в ванную.
* * *
Славка, конечно, бодрился, но я видела нездоровый наклон его спины. Опять прихватило у братика поясницу.
Брат мой двоюродный трудился экспедитором. Везет мне на водил, словом. Только, в отличие от соседа Михи, Славка имеет такую же тараканью породу, как и я. Мы с ним вообще похожи, несмотря на то, что двоюродные – моя мать и Славкин отец родные сестра и брат. Славка такой же тощий, как и я, только если я чуть выше среднего роста, то Славка – шпала. А еще у него такие же, как у меня, темные волосы, и тоже вьются – только этого не видно, потому как Славка всегда коротко стрижется. В комплект к темным волосам у нас обоих прилагаются светлые глаза – только у Славки они ярче и почти синие, а у меня так, бледно-голубая немочь.
– Ну, давай, оголяй дела свои скорбные. – Я прошла за братом в комнату.
Славка хмыкнул, но спорить не стал. Вывалил из пакета на стол шприцы, упаковку с лекарством и новокаином. Даже салфетки спиртовые принес, умница, не забыл.
Кефир заинтересованно запрыгнул на стул, понюхал лекарство, фыркнул и боднул Славку своей здоровенной башкой в бедро. Надо сказать, что Кефир никогда не воспринимал Славку как чужака. Правда, это не помешало ему в прошлом году, когда Славка помогал мне делать ремонт, пометить старенькие Славкины кроссовки. Но это, возможно, в знак протеста против того, что Славик припёр в дом Кефира всякие невкусно пахнущие банки.
– Укладывайся. Я пошла мыть руки.
Когда я вернулась из ванной, Славка уже разместился на сложенном диване, оголив пятую точку. Я оглядела тощую Славкину задницу и тут же вспомнила своего вчерашнего гостя. Не сдержавшись, я фыркнула.
– Чего ржешь? Будто первый раз мою жопу видишь.
– Потом расскажу. – Я отломила у ампулы головку и принялась набирать содержимое в шприц. – Давай, Славян, расслабь булки.
Славка вздохнул, но мудро промолчал.
* * *
– Ну, чего? Сразу убежишь или чаю попьешь? Я, честно сказать, еще не завтракала.
– Попью, раз пришел. Ты мне, опять же, что-то рассказать собиралась. Только, Лесь, пакет из прихожей сейчас принесу.
– Слава!
– Алёнка передала! – безапелляционно отрезал брат.
Между мной и моим двоюродным братом есть одно существенное отличие. Славка женат и имеет двоих детей, – мальчика и девочку. Жена его, Алёна, очень милая девушка. Только невероятно хозяйственная. Она из деревни, поэтому у Славки, который старше меня на два года, уже есть не только жена и двое детишек, но и дача! Вот дары природы с грядок мне как раз и привезли. Я обречённо смотрела на огромный жёлтый пакет, в котором теснились пупырчатые огурцы, салатная зелень, петрушка, укроп.
– И вот тут жимолости чуть-чуть, – Славка выгрузил на стол пластиковую банку из-под майонеза, почти полную лиловых продолговатых ягод. – Птицы половину сожрали, сволочи. Я пугало соорудил – чхать они на него хотели.
– Слава, ну куда же мне это всё… – Я беспомощно смотрела на натуральное богатство.
– А кто нам регулярно про важность клетчатки в рационе задвигает? – невозмутимо парировал брат. – А тут и клетчатка, и витамины. А вот это… – Славка выудил последний элемент из пакета. – Это к чаю.
На столе появились упаковка курабье и в пакетике сушки.
– Кто-то же должен тебя кормить, – завершил свой акт гуманитарной помощи брат. – А то ты же вечно все деньги непонятно на что спускаешь.
– Слава, не начинай!
– Я не начинаю. Я продолжаю.
– И не продолжай!
– Ладно, толку с тобой говорить. Тут даже батя мой бессилен. Давай чай пить. Что ты хотела мне рассказать?
* * *
Внимательно выслушав мою историю о вчерашних событиях, Славка неприлично заржал, похрюкивая.
– Ох, бедный мужик… – приговаривал он, вытирая рукавом футболки выступившие от смеха слезы.
– Ничего себе «бедный мужик»! С чужой бабой переспал бедняжка! Вот она – настоящая мужская солидарность!
– Ну, он же не виноват, если она, в самом деле, не сказала, что замужем. А ситуация – хуже не придумаешь! – Славка с шумом отхлебнул чай и продолжил развивать свою мысль: – Прикинь, голый – и на чужом балконе! Это ему повезло, что такая адекватная, как ты, попалась.
Я задумалась. По нынешним временам слово «адекватная» – это прямо о-го-го какой комплимент.
– Слав, скажи мне, почему вы, мужики, все одним местом думаете?
– Это каким же? – ухмыльнулся брат. Лекарство, скорее всего, уже подействовало, и Славка повеселел по-настоящему, а не напоказ.
– Тем самым, – огрызнулась я. И добавила ехидно: – Носитесь со своими яйцами, будто это великое чудо природы.
Славка к моей манере речи, бывшей следствием моего образования и работы, привык и даже бровью не повел, продолжал пить чай, деловито хрустя сушкой.
– Между прочим, птицы тоже несут яйца.
– Но только вы, мужики, делаете это с таким пафосом.
И Славка снова заржал и потянулся за новой сушкой.
– Расскажи, как у вас дела? Как ребятишки? – Я решила, что хватит уже «голую» тему развивать, будто других нет.
– Маленькая просит кота. А куда нам кота?
Кота им в самом деле некуда. Славка с женой крутились, как могли, чтобы обеспечивать малышей. Кот им сейчас и правда не вариант.
– Привози ко мне, пусть Кефира потискает.
Кефир мяукнул, словно то ли протестуя, то ли соглашаясь. Славка покосился на котяру, сидевшего на третьем табурете.
Я ласково посмотрела на Кефира.
– Ты же знаешь, что он детей ни за что не поцарапает. В самом крайнем случае вывернется и слиняет.
– Знаю, – кивнул брат. – Может, действительно привезу, раз приглашаешь.
– Только предупреди заранее. Чтобы я не на дежурстве была.
– Конечно.
