Дем Михайлов
Ковчег 5.0. Начало
Едва я сел, передо мной сразу поставили кружку.
– Чай, – пояснила Леся. – Самый настоящий. Я его всегда узнаю. Мы уже пили. Хороший чай, не самый лучший, но хороший. А это тебе мед. – Передо мной появилась небольшая тарелочка с густой лужицей светлого желтого меда. – И ложка деревянная, с частично сохранившимся цветочным узором. Кушай!
– Просто обалдеть! – искренне произнес я, зачерпывая ложкой мед. – Вы, девушки, даете! Столько всего сделали.
– Это Леся, – вздохнула Панти. – Я ничего не делала.
– Да конечно! – возмутилась Леся. – А кто правильные советы давал? Ты молодец! А когда ручки-ножки отрастут, будешь вдвойне молодец. Кстати, Панти, ты себе какую юбку выбираешь? Красную или синюю? И та и та с дырками, но тут уж ничего не поделать.
– О! – подпрыгнул я, хватаясь за «воротник» пончо. – Блин! Забыл! Неужто смыло водой… о… вот они.
Я осторожно вытащил из плотной материи пончо несколько черных иголок и положил их на стол:
– Держите. Иголки. Четыре штуки. Но ниток нет.
– Ниток я надергаю, – обрадовано воскликнула девушка, хватая иголки и тут же прикалывая их на свой топик из мешковины. – Класс! Спасибо, Жирдяйчик!
– И тебе, – хмыкнул я, налегая на очень вкусный мед. – И сколько у нас еще такого нектара?
– Два полных кувшина и один почти полный горшочек, – гордо ответила Панти. – Даже не думайте просить добавки! Я сторожу наши припасы! Мы уже рассчитали. Если два раз в день мед кушать, нам на две недели хватит. Если понемножку.
– Пчел в ульях нет, – с сожалением констатировал я. – Но и за этот «урожай» надо сказать спасибо.
– Кому?
– Да хоть кому. Тарелка каши равняется трем ложкам меда, если судить по шкале «голода». Так что кем бы ни был тот безымянный пасечник, большая моя ему благодарность.
– И тому, кто спрятал револьвер в дымовой трубе, – заметил подсевший за стол Каа, красуясь умытым лицом.
– Зеленые пятна, – хмыкнул я.
– Что?
– У тебя на лице появились зеленоватые пятна, – пояснил я. – Трансформация продолжается.
– Ой! И правда! – ахнула Леся. – Зеленеешь, как бамбук!
– Скоро стану большим и злобным орком, – Каа скривил угрожающую гримасу и громко щелкнул клыками. – И тогда берегитесь!
Наш веселый смех эхом разнесся над сожженной деревней. Да уж… тот еще пикник… мы тут как в деревенской пасторали мед деревянными ложками кушаем, а в паре десятке шагов от нас быстро превращаются в прах человеческие кости.
– Что с револьвером? – поинтересовался я, бросая короткий взгляд на оружие.
Очень короткий ствол, черная пластиковая выщербленная рукоять, матово поблескивающий барабан.
– Модель не знаю, – сообщил Каа. – А если в целом… на пять патронов. Курок взводится, при нажатии на спуск револьвер звонко щелкает. Барабан не откидывается, там что-то вроде защелки и патроны переснаряжать можно только по одному. Дистанция, судя по длине ствола, минимальная, надо чуть ли не в упор стрелять, чтобы не промахнуться.
– А он стреляет?
– Не знаю. Чтобы проверить наверняка, надо зарядить и пальнуть куда-нибудь. Тогда и узнаем. Но патроны жалко. К револьверу у нас только семь штук, те, что вместе с ним завернуты были. А наши находки совсем другие. Но все патроны я сегодня переберу, почищу тряпочкой, посмотрю что к чему.
– Проверять придется, – зная свою правоту, сказал я это с абсолютной уверенностью. – Сегодня же. Глупо таскать с собой револьвер и верить в его смертоносность, чтобы потом, в опасной ситуации, наставить его на врага и вместо выстрела услышать лишь щелчок.
– Верно, – с горьким вздохом подтвердил Каа. – Придется. Один раз пальну. Ребят… раз уж мы все собрались за чаем. Что дальше делать будем? Здесь хорошо… травка зеленеет, солнышко печет. Но надо ведь решать. Так что? Будем к людям выбиваться? Или пока здесь останемся? Давайте по очереди. Только без глупых ответов типа «надо идти, потому что здесь стремно», или «остаемся! Мед ведь еще остался!». Начнем с Леси. Что скажешь, зеленоокая?
– Надо искать людей. Город. Или деревню. Но не такую деревню, как это пепелище, а с живыми людьми. Только не сейчас, а когда у Панти ножки и ручки отрастут.
– Ясно. Панти?
– Я за вариант Леси. Если решим здесь задержаться надолго – что есть будем? Дров и воды в избытке. Ягоды мы находили. Но на этом разве проживешь? А мед и зерно скоро кончатся. Надо отсюда уходить в более богатые места.
– Понятно. Моя очередь? Я присоединяюсь к уже сказанному. Обождать здесь еще пару дней. Разжиться чем сумеем, а потом покидать эти прекрасные места и отправляться на поиски нового дома. Жирдяй, а ты как думаешь?
– А что думать? Здесь оставаться смысла нет. Да и глупо здесь торчать вчетвером, если где-то целые миллионы людей. И будет смешно, если это самое «где-то» находится километрах в двадцати отсюда, а мы даже не попытаемся его найти. Вот только…
– Только?
– В какую сторону пойдем? – поинтересовался я. – Куда ни глянь, один только лес вокруг. По той дороге, что тянется от деревни? Вниз по течению того ручья на который я наткнулся?
– Вот ты сам и ответил, – развел руками Каа. – Ручей, как я понял, может привести к реке. А люди любят селиться рядом с большой водой. А дорога уж точно приведет к какому-нибудь населенному пункту. Так что я предлагаю топать по дороге, она хоть немного хоженая, все лучше, чем по буеракам ноги ломать.
– По дороге! – серьезно произнесла Панти.
– По дороге! – кивнула Леся.
– По дороге, – пожал я плечами. – Лишь бы она не уперлась в древние радиоактивные руины какого-нибудь разбомбленного мегаполиса.
– Руины? – хмыкнул Как и тут же замер и посмотрел на меня совсем другим взглядом. – Радиация? Это хреново, брат. Радиация невидима. Но ведь прошли тысячелетия, если верить твоей гипотезе. Она разве не рассеялась давным-давно?
– Какая радиация? – испуганно поинтересовалась Леся. – Какие тысячелетия?
– Да рассказал мне тут наш мозговитый Жирдяй одну свою идею – вздохнул Каа. – Мрачная такая идея… могу пересказать, если дадите кусок сухой тряпки, чтобы я мог начать патрончики до блеска натирать. Или ты сам, брат?
– Не, – мотнул я головой. – Я лучше ту папку металлическую посмотрю. Со сгоревшими бумагами. Вдруг что разобрать смогу?
– Тогда я сам поведаю твою ужасную историю, – кивнул Каа.
Краем уха прислушиваясь к зеленеющему другу, начавшему в красках пересказывать мою идею, я осторожно открыл тоненькую металлическую папку. В воздух взлетели клочки пепла, мои пальцы окрасились черным. Бумага сгорела, что и следовало ожидать, но кое-какие клочки остались целы и я бережно начал их доставать и тут же вчитываться в буквы русского языка. Еще попадались непонятные иероглифы, но их я пропустил не глядя – подобными языками не владею. Один обрывок на английском. Интернациональная команда десантников? А черт его знает…
Набор сохранившегося текста поражал воображение, но ровным счетом ничего не давал.
«…координаты точек заправки… запас топлива составляет…»
И все. Это то, что я выдавил из английского и русского языков. Негусто.
На оставшихся листочках с абсолютно непонятным мне языком присутствовали какие-то цифры, целые столбцы цифр. Но больше я ничего понять не смог. Очистив папку от грязи, аккуратно сложил обгорелые кусочки бумаги обратно внутрь и прикрыл крышку. А затем встал и вновь направился к колодцу.
– Ты куда? – поинтересовался еще не закончивший рассказ Каа.
– Работать, – вздохнул я. – Напьюсь и снова к пепелищу. Вдруг найдем счетчик Гейгера. Или топор…
– Я с тобой! – подскочил мужик. – Девчонки, с револьвером играть не вздумайте. Вечером покажу, как с ним обращаться. В общем, вы на хозяйстве, а мы на передовой…
Ноги и руки отрасли у Панти за два дня, полностью оправдав все наши надежды на игровую регенерацию. Они не просто отрасли, они и работали как надо. Панти встала на ноги. И сразу показала всю свою непоседливость, накинувшись на дела и проблемы.
Человек Каа стал орком Каа. Почти полностью. Теперь он представлял собой зеленокожего громилу с чудовищными бицепсами и белоснежными клыками, выпирающими из-под черных губ. На коже остались редкие светлые пятна, пара пальцев выглядела не до конца оформившимися, все еще красуясь человеческими ногтями. Но еще один день, и Каа навсегда утратит принадлежность к человеческому роду.
Леся изменилась столь же разительно. Как обещалось и ожидалось, она превратилась в светловолосую красотку. Рассматривал я ее куда меньше, чем трансформировавшегося Каа, ибо теперь это могло вызвать подозрения в намерениях другого характера.
Я… я остался таким, каким и был. Что как-то странно. Мои колышущиеся жирные бока ничуть не опали, живот не уменьшился, подбородков не стало меньше. А ведь за два дня непрестанной беготни, работы и тренировок похудел на семь килограмм!
Обидно немного! Остальные стройнеют и хорошеют на глазах, а я остаюсь все тем неуклюжим жирдяем. Разве что щетина на лице появилась, и волосы немного отросли. В Ковчеге еще и бриться надо… и стричься… Одна радость – я теперь и ходил, и бегал, и прыгал, и тяжести таскал. Да еще изредка получал «подарочные» плюсы к характеристикам. За два дня набралось немало.
ХАРАКТЕРИСТИКИ:
Уровень: 0
Ум: 1
Сила: 27
Ловкость: 8
Телосложение: 9
Свободные баллы: 0
Текущий уровень жизни: 95/95.
Текущий уровень энергии: 33/33.
Текущий уровень бодрости: 77/100.
И на третье утро с нашего появления в Ковчеге мы покинули сожженную деревню, прихватив с собой все нажитое добро, таща его на собственных спинах в сооруженных из подручных материалов мешках.
Четыре человека получивших второй шанс направлялись в неизвестность с надеждой на лучшее будущее.
Глава третья. Дорога. Жизнь!
– Нет, мне это нравится! – прорычал огромный орк, отшвыривая прочь рваную автомобильную покрышку. – А где остальная часть машины? И какого черта шина делает на высоте сорока метров, на крутом склоне настоящей скалы?
– Остальная часть машины? Ага, как же. Надейся дальш, – отозвался я, делая еще один шаг вверх, цепляясь за жесткие стебли неизвестного мне растения.
– А как бы нам пригодилась машина, чтобы двигаться быстрее! Вмиг бы докуда надо доехали.
– Вряд ли, – грустно заметил я, вглядываясь вдаль.
– Почему? Я машину водить умею! Правда, фиг бы я теперь в какую-нибудь малолитражку поместился, с моими-то новыми габаритами. Да и ты не из дистрофиков будешь. Но вдруг бы нам джип попался? Или грузовик…
– Без разницы, – продолжал я гнуть свою линию. – Хоть джип. Хоть грузовик. Хоть автобус. Нам любой вариант не поможет.
– Из-за дорог? Можно и по бездорожью.
– Нет, не из-за дорог, Каа.
– Тогда почему машина не поможет?
– Потому что мы на острове… – вздохнул я, вглядываясь в синюю гладь у себя под ногами. – И это не настоящая гора с крутыми склонами, Каа, это самый настоящий утес. А за ним море.
– Да ну?!
– Точно тебе говорю… да поднимись ты уже!
Больше повторять не понадобилось. Одним гигантским прыжком Каа оказался рядом со мной, и оторопело замер, глядя на распростершееся у нас под ногами безбрежное море. Накатывающие на берег ленивые волны облизывали песок и неохотно отступали. При взгляде влево открывался великолепный вид на поблескивающую водную поверхность, плавным изгибом обходящую землю и скрывающуюся как бы «за углом». Если бросить взор в другую сторону, открывался точно такой же вид. Либо мы на далеко выступающим вперед лесистом мысе, либо это все-таки остров.
– Нам нужен корабль, Ка, – подвел я итог. – Ну или плот. Человек на семь-восемь.
– Млин! Море! Красота-то какая, а?
– Это да, – согласился я. – Красиво.
– А почему плот на семь-восемь человек?
– А ты вниз глянь. Видишь, руками машут?
– Ох ты! Что ж ты молчал!
– Да ты так про джип или грузовик распелся, что словечка не вставить! В ответ махать будем?
– Конечно! – рыкнул Каа и во всю свою орочью глотку заорал: – Эге-ге-е-ей!
– Ветер на нас, – фыркнул я. – Не докричишься. Давай спускаться. Один парень, две девушки. Одеты во что-то зеленоватое. Правильно я разглядел?
– Разглядел? Да я едва-едва три силуэта различаю! Парни там или девушки… ты что, реально их различаешь? Даже одежду видишь?
– Ну да. Не особо хорошо, но различаю, – удивился я.
– Интересно… ладно, давай спускаться!
– Что та-а-ам? – донеслось снизу. Наши девушки остались рядом с мешками, оставив разведку на нас. Но любопытство их глодало сильно.
– Уже идем! – отозвался я, разворачиваясь и начиная осторожно спускаться вслед за орком.
Стоящие на берегу под утесом три фигурки замахали еще ожесточеннее и, приостановившись, я показал жестами, что мы спускаемся к морю.
Вот и еще нам люди встретились. Минут через двадцать мы окажемся у моря, там и поболтаем. Надеюсь, что просто поболтаем.
– Каа, ты револьвер зарядил? – спросил я, нагнав товарища.
Наше единственное огнестрельное оружие мы уже проверили, выстрелив им в бревно. Револьвер на самом деле стрелял. В бревне осталось глубокая дырка. Результат нас впечатлил и дал небольшую уверенность в своих силах.
– Ага, – тихо ответил он. – Наготове держу. Кто знает, что там за люди. Черт… неужели мы все-таки на острове?
– Вот и спросим у новых встречных, – хмыкнул я, проверяя, не потерял ли я заткнутый за пояс нож.
– Ребят! Там пока остановитесь! – крикнул выступивший вперед парень, когда мы ступили на серый крупнозернистый песок побережья. – Кто знает, что вы за люди…
В руках парня толстая кривоватая палка. Две его спутницы стояли шагах в десяти за ним, у каждой в руках по увесистой гальке, у ног еще горка камней. Все трое облачены в подобие туники, сплетенной из зелено-желтых водорослевых плетей.
– Йодом пахнет, – заметил я, послушно останавливаясь.
– И солью, – прогудел Каа, поступая умно и не хватаясь за рукоять заткнутого за край набедренной повязки револьвера, но держа его на виду.
– У вас п-пистолет… – несколько потеряв боевой задор, спросил незнакомец.
– Револьвер. Привет… Буратино… уж без обид. Меня зовут Каа.
– А что обижаться? – бледно улыбнулся парень, переводя взгляд с револьвера на рукоять моего ножа. – Я и есть Буратино. Ну или Бур, если короче. И я очень сильно ищу Папу Карло, сотворившего меня и этот безумный мир.
Точнее не скажешь… и обида парня очень сильно понятна.
Нос…
Господи Боже! Его чертов нос!
Сантиметров десять в длину, узкий, тонкий, похожий на прямой птичий клюв. Настоящий Буратино. Во всем остальном абсолютно обычный худощавый парень лет двадцати от роду, но этот гребаный ужасный нос…
Двум девушкам, стоящим за его спиной, повезло куда больше. Выглядели они совершенно нормально, если не считать того, что у одной были двуцветные волосы – синие с белым – но при этом цвета были не полосками-прядями, а овальными пятнами, хаотично разбросанными по всей растрепанной гриве длинных волос.
У другой дивчины волосы были каштановыми. Она бы совсем не отличалась какой-либо странностью, если бы не была эльфом. Причем классическим. Высокая, стройная, с фиалковыми широкими глазами и эльфийскими ушами, чьи острые кончики виднелись сквозь спутанные пряди волос.
– Я Леся!
– А я Пантера! – добро улыбнулась Панти. – Ребят, вы чего? Драться собрались, что ли? Пляж не поделили? Так мы можем и уйти.
– Да какой там к лешему пляж! – взорвался Буратино, опуская палку. – Так что… вы нормальные люди?
– Да вроде, – пожал я плечами. – Я Жирдяй. Так и называй. Чего вы такие дерганные, ребят? И как зовут девушек с камнями?
– Катарина Фленс, – с легким незнакомым акцентом ответила «пятнистоволосая» девушка. – Можно просто Кати.
– Даша, – улыбнулась эльфийка, с облегчением роняя зажатые в руках камни на песок.
– Так чего вы такие дерганые? – повторил мой вопрос орк Каа. – Случилось что?
– Случилось, – кивнул Бур, шмыгнув чудовищно длинным носом. – Вчера днем, когда мы блуждали в лесу и разделились, на Кати напало двое мужиков. И попытались ее трахнуть. То есть изнасиловать. Если бы мы не подоспели на крики…
– Мать твою! – рявкнул Каа. – Дерьмо! Вот дерьмо! Ребят, мы точно не из таких. Но я очень хочу подробностей. Двое мужиков? Где? И что вы с ними сделали?
– Что сделали? – усмехнулся Бур и кивнул на палку. – Убили! Вот что сделали! Забили двух людей палками и камнями. С криком, рычанием, воплями и, не обращая внимания на мольбы о помощи. Я просто так сильно испугался, что себя не помнил… бил и бил… бил и бил палкой… Один умер молча. А другой кричал, просил не убивать… я бил, а он кричал, что ему нельзя умирать, что он не возродится… фуф… вроде и успокоился уже, а как вспомню, так опять за душу берет.
– Стой! – не выдержал я невнятного какого-то монолога. Стресс и все такое, это понятно, но что-то парень многословен. – Давай уточним. Они ее повалили? Начали сдирать одежду?
– Ну…
– Они меня схватили, – шмыгнула носом Кати. – За плечи и руки. И да! Они начали сдирать с меня одежду, что-то гоготали, пытались меня щупать, смеялись безумно, кричали какую-то ерунду. Но лица странные… глаза напряженные, тела потные – буквально ручьем льет пот. Движения дерганные. Я пока вырывалась, потратила всю бодрость, они тоже, а тут Бур подоспел и с воплями начал их палкой и ногами бить. Потом Даша подбежала и помогла ему. Хотя они уже лежали и не двигались… Но они правы! Я очень сильно испугалась! Очень! Что еще было делать? На меня правда напали!
– Успокойся, успокойся, – забубнил Каа, в сильной задумчивости дергая себя за черную губу. – Что значит «лица странные»?
– То и значит, – ответил немного успокоившийся Бур. – Застывшие лица. Глаза расфокусированы. Зрачки с полблюдца! На подбородке и лице какие-то фиолетовые пятна. Когда они орали, перед тем как я их дубиной забил, голоса звучали невнятно, я почти ничего не понял, словно они с полным ртом разговаривали. В общем, они будто под сильной дозой крутого наркотика были. Плющило их страшно. Но разве под наркотой люди ведут себя как дикие обезьяны?
– Я в наркоте, слава богу, не спец, – крякнул Каа, находясь под впечатлением от услышанного. – Ребят, но я не думаю, что стоит так сильно переживать из-за того, что вы отправили на возрождение пару игроков.
– А если нет возрождения?
– Должно быть, – пожал плечам орк. – В любом случае пока волосы рвать на скулах рановато. Опять же – вы защищались, а не нападали. Но вот их поведение…
– Именно поэтому меня так и трясет, – признался длинноносый. – Одно дело, когда в игре убиваешь злобно ругающегося игрока, и совсем другое – когда тебя умоляют не убивать и при этом безумно смеются… мороз по коже! У меня нос от страха пупырышками пошел!
– Кстати, про нос… решил приколоться в конструкторе?
– Ну! Знал бы – сделал бы из себя красавчика с роковой улыбкой. Как думаете, нос потом уменьшится?
– Понятия не имею, – пожал я плечами и демонстративно похлопал себя по жирному брюху. – Поверь, тебе особо переживать не о чем. На меня глянь.
– Ты, может, и похудеешь, а вот я…
– Объявим наконец вооруженное перемирие? – осведомился Каа. – А то стоим друг против друга и обмениваемся малозначимыми фразами, как во второсортном мафиозном боевике. Вот мелкий песочек, давайте на него присядем, отложим камни войны и поговорим. Мы точно адекватные люди, никого насиловать не собираемся. Грабить… водоросли и палки ваши забирать, что ли? Да их повсюду полно.
– Это верно, – несколько расслабился Бур. – Но на мне ответственность… надо бы…
– Ой! Бур! Да хватит уже из себя суперкрутого мачо строить! – не выдержала Даша. – Нас трое, а их четверо, у нас палки и камни, у них тоже камни и палки, но еще есть нож и пистолет!
– Револьвер, – поправил ее Каа.
– Да по фигу! К тому же у нас главного нет! Не знаю, почему Бур решил, что он может за нас решать! Девчонки, поболтаем?
– Конечно! – закивала добросердечная Леся, а Панти молча кивнула.
– Эй! – в голосе длинноносого появились нотки обиженного начальника. – Ты чего начала? Я столько для вас сделал, а ты меня перед другими людьми опускаешь!
– Что ты сделал? – фыркнула Даша, круто оборачиваясь и награждая Бура не особо благосклонным взглядом. – Что? Одежду из водорослей мы с Кати сплели, палки тоже мы выломали, и камни на берегу собрали. Сегодняшнюю рыбу и крабов тоже мы поймали, а ты с бережка командовал, изображая из себя крутого охранника! А когда на Кати напали, ты сначала издали вопил: «Мужики, да вы чего?! Не надо!». И только когда я первой врезала одному из них по спине, тогда ты и подбежал! Ага! Сперва выждал, не даст ли он мне сдачи, и только потом прибежал! Достал ты уже! Реально!
– Даш, зачем ты так… зло… – тихо произнесла Кати.
– Что зачем? Какого черта строить из себя босса, если ты ничего не сделал? Только потому, что он типа мужик? Из-за того что у него волосы на груди?! Один из нас – да. Главный среди нас – нет! Из всех твоих гениальных идей была только одна: «а давайте все вместе голышом искупаемся на закате»! Ага! Конечно! Супер идея! Уж извини, Бур, но я и в реале сама за себя решала и здесь также смогу. Леся, Панти, красивая у вас одежка! Сами шили?
– Ага, – подтвердила Леся, притягивая к себе Дашу за плечи. Даша подтянула за собой стеснительную и мягкую Кати, после чего все четыре девушки уселись кружком на песок и тут же дружно заговорили. Над пустынным пляжем разнесся звонкий девичий говор. А мы, три мужика, стояли себе и чесали в затылках, несколько ошеломленные недавней гневной речью.
– Кхм… – смущенно хмыкнул орк Каа. – М-да… это… если судить с азиатской точки зрения, ты только что потерял лицо… а вообще – с женщинами всякое бывает. С ними ухо востро держать надо, это я тебе заявляю с позиции женатика с тридцатилетним стажем.
– Мля! – взорвался Бур, в ярости зашвыривая палку далеко в море.
«Выбросил оружие, – подумалось мне. – А если мы на самом деле были бы улыбчивыми коварными психами-насильниками, предпочитающими сначала втереться в доверие?».
Да и наигранно как-то… эти резкие движения, поза, выпяченный подбородок, взгляд чересчур прищуренных глаз. Он явно хотел подарить нам суровый взгляд крутого мужика, но больше всего стал похож на близорукого человека, лишившегося очков.
Каа, похоже, подумал о том же и посему спросил:
– Слушай, а тебе сколько лет, Бур?
– Семнадцать, – нехотя признался тот. – Почти восемнадцать!
– Да ты щегол! – рявкнул Каа, враз теряя почтительность к длинноносому. – А я-то думаю, чего ты из себя…
– Эй! – рявкнул я, да так громко, что оба мужика вздрогнули. Девушки и внимания не обратили на мой рявк. – Плевать, сколько кому лет! Каа, ты прохлопал, что ли? Тут про рыбу и крабов только что говорили! Давайте на главном сосредоточимся! А сколько кому лет и кто тут главный – я лично на эту роль не претендую. А вот рыбы я очень хочу! И от крабового мяса не отказался бы! Так что, Буратино, есть рыба в море? Или?
– Появилась, – несколько придя в себя, кивнул Бур. – Вчера вечером не было. Я точно знаю, потому что купался вечером… один. А сегодня утром, едва только рассвело, Даша заметила большую рыбу и крабов. И нас позвала. Мы прибежали, а там на самом деле рыба в песчаной яме на мели трепыхается, а вокруг крабы собрались и поджидают.
– Класс! – восторженно взревел орк. – Если была одна рыба – есть и другие!
– Сначала жизнь зародилась в мировом океане, – задумчиво пробормотал я и тут же, встрепенувшись, спросил: – Крабов и рыбу убивали?
– Ну да… не живьем же жрать? Зажарили потом… девушки зажарили… я бы помог, но не умею…
– Да я не про это! Когда убили крабов и рыбу – вам опыт дали?!
– Дали, – кивнул Бур. – Совсем немножко, но дали. Но над крабами и рыбой не было ни названия, ни уровня.
– Когда убили, мобы исчезли, оставив после себя кусочек мяса и чешую? Ну или панцирь и глаза?
– Фиг там! – взбодрился длинноносый парень, обрадованный, что он знает то, чего не знаем мы. – Так и остались лежать – трупиками. Рыбу девчонки разделали острым камнем и щепками, а крабам пришлось ломать панцири. Кишки там рыбьи, слизь… в общем, ничем не отличить от реального мира. Мясо очень вкусное, сочное.
– Других рыб видели? – продолжал я спонтанный допрос.
– А вон! – Буратино ткнул пальцем в сторону береговой кромки и, дружно повернувшись, мы увидели здоровенного серого краба, что-то ищущего на полосе прибоя при помощи клешней.
С радостным воплем Каа помчался к крабу, с каждым прыжком преодолевая метра два.
– Только патроны не трать! – заорал я ему вслед.
– Само собой! Что я, дебил последний, что ли? Живьем возьму гада!
– Ты, – снова взглянул я на Бура, – из-за того, что сказала Даша, сильно не переживай. И не вздумай озлобиться. Молодой ты просто еще. Растерялся чуток, многого не знаешь, житейского опыта не имеешь. Просто запомни на всю жизнь, что сначала надо обеспечить женщинам уют и полную кладовку вкусных припасов и только потом приглашать купаться голышом на закате. Но об этом тебе пусть лучше Каа потом расскажет. А так ты молодец – когда мы подошли, с револьвером и ножом, убегать не стал, остался стоять перед девушками. Защищал их. Молодец. На Дашу не злись – мы все напуганы, Бур. Всем страшно. От этого у всех нервы на пределе. А теперь иди и помоги нашему орку наловить крабов и рыбы на обед. Заодно пообщаетесь. А потом все вместе покушаем на пляже. У нас и мед есть, вкусный, сладкий, сытный. Зерно для каши есть и котелок. Так что обед будет царский. Если вы рыбы и крабов поймаете…
– Да чего там… поймаем, – забубнил Бур и, взглянув на меня исподлобья, спросил: – А тебе… а вам сколько лет?
– Мне больше тридцати в том мире было. Каа больше сорока. Про девчонок не знаю. И не надо «выкать», Бур. Здесь авторитета из-за возраста нет. Мы теперь местные голые аборигены, пытающиеся выжить. После обеда расскажешь мне все подробности про тех невменяемых мужиков. И когда рыбку ловить будете… поглядывайте по сторонам, лады?
– Хорошо! – длинноносый парень побежал к резвящемуся у кромки моря орку, а я поглядел на что-то бурно обсуждающих женщин и со вздохом поплелся к торчащей из песка коряге. Для дров сгодится…
Ухватив корягу за расщепленный край, дернул ее на себя и снова пробормотал:
– Сначала жизнь зародилась в мировом океане…
Обед на самом деле удался. Царским его назвать было сложно, но сытным и обильным – да. А мы его назвали праздничным. Благо поводов было хоть отбавляй. Если перечислить…
Встреча с новыми людьми.
Появление в соленой морской воде живности. Рыба – разная, водящаяся как у самого берега, так и в глубине. Каа и Бур взахлеб рассказывали о промелькнувшей в темной глубине громадной рыбине метра в три длиной. Рыбной мелочи также хватало – была бы у нас сеть, наполнили бы ее в два счета. Но такой хорошей снасти не имелось, хотя Каа клятвенно обещал состряпать удочки, чем собрался заняться сразу после обеда. Я не знал, из чего он собрался делать леску, крючки и поплавки, но расспрашивать не стал – увижу сам.
Удивительно, но жизнь зародилась именно в море. Я не поленился, сбегал тяжелой рысцой до ближайшего родника, замеченного нами при подходе к побережью. Заполнил кувшины чистой холодной водой и заодно проверил. Родник бурный, русло ручья широкое, глубокое, с мелкими водорослями, с тиной. Но ни одной рыбешки или хотя бы головастика я не нашел. Равно как и насекомых у ручья и поблизости.
Еще из приятных поводов к праздничному обеду – и Бур и Каа подняли уровни. Со странного нулевого, они достигли отметки в первый уровень. И я, обзавидовавшись рыбакам, расспросил их в подробностях, пока девушки чистили рыбу. Для преодоления планки до первого уровня потребовалось пятьдесят пунктов опыта – Каа считал. Как только это случилось, перед глазами мелькнуло что-то неясное и яркое. И все. Но когда он вывел характеристики персонажа, сразу выяснил, что достиг первого уровня и получил за это три свободных для распределения балла характеристик.
Три балла… много это или мало? Не знаю. Но, на мой взгляд бывалого игрока, маловато. Хотя бы четыре, а еще лучше пять пунктов давали бы – вот это дело! Но и за это надо быть благодарными. До второго уровня требовалось набрать уже семьдесят пять очков опыта. Дальше – пока неизвестно. Но в интерфейсе появилась дополнительная строчка, указывающая необходимое количество опыта для следующего уровня, что уже хорошо.
За время долгого неспешного обеда мы не молчали, вовсю делились воспоминаниями недавнего прошлого и полученным опытом.
Мы рассказали о ягодах, машине, самолете, сожженной деревне и моей гипотезе об избранно спятившем временном таймере. Новые знакомые в свою очередь поделились их историей.
Появились, как и мы. Сначала – абсолютно нормальными, обычными людьми. Блуждание, шок, медленное осознание ситуации, паника от странного анонимного призвания «НЕ умирайте». Нахождение друг друга, совместные попытки добиться разжигания огня, что у них получилось первобытным способом трения двух палок друг о друга. Затем и камешки нашли, высекающие снопы искр. Потом отважились углубиться в лес, надеясь наткнуться на какое-нибудь поселение поблизости. Но наткнулись только на двух абсолютно обезумевших мужиков. После стычки вернулись обратно на побережье, где и оставались, пока не встретили нас. Что действительно примечательно и что я отметил в памяти – длинноносый Бур появился в мире Ковчега прямо на морском дне. В буквальном смысле – то есть не упал в море и погрузился, а сразу возник именно там, ибо, когда открыл глаза, оказалось, что он лежит лицом вниз, уткнувшись в липкую донную грязь, после чего его сразу потянуло вверх – соленая вода вытолкнула его на поверхность, хотя он даже не трепыхался, пребывая в полной прострации и шоке. Ковчег суров…
Трансформация у них произошла так же, как и у нас. Ставшие пятнистыми волосы это ерунда, а вот неуклонно принявшийся удлиняться нос Бура пагубно повлиял на его настроение. И да – он своего персонажа назвал «Гребаные уроды», когда система предложила это сделать. Система запрос бесстрастно приняла, но по понятным причинам Бур предпочел себя так не называть. Долго мучился, выбирая для себя красивое и грозное имя, а затем начал расти нос как у деревянного мальчика и выбора, собственно, не осталось.
Когда все насытились, я придвинулся к Буру и тихонько начал его расспрашивать, стараясь, чтобы решившие прикорнуть прямо на песке девушки нас не слышали. Ни к чему их тревожить. Спрашивал я снова про тех таинственных мужиков. Узнал одновременно много и ничего.
Два мужика, человеческая раса, один щеголяет алыми длинными волосами, что уже неплохая примета, а другой совсем непримечательный, но имеется родинка на левой щеке.
Орали что-то невнятное, шатались, были дикие приступы хохота. Фиолетовые пятна на губах и подбородке, фиолетовые ладони. Именно пятна, как от фруктового или ягодного сока. Полное впечатление, что ребята где-то наткнулись на что-то сочное и фиолетовое, после чего им снесло крышу и превратило в похотливых безумцев с редкими проблесками сознания – когда они просили не убивать их. Также Бур сообщил нечто тревожное – когда он ударил одного из «безумцев» палкой, тот перехватил ее и с легкостью переломил одним поворотом запястья. Уточнив, какой именно толщины была палка, я выбрал подходящую из натасканных дров и попытался сломать. Не вышло. Палка чуть слышно похрустывала, но ломаться не собиралась, сколько бы я не напрягал пальцы и запястье. Не вышло и у Каа. Так какой же силой обладали эти обезумевшие парни?
