Денис Прокаев
ЯМАЙ
Эта Книга была полностью написана Человеком.
Вторая Книга будет написана с участием Искусственного Интеллекта.
Третья Книга будет создана Искусственным Интеллектом.
Все события и персонажи вымышлены.
Любые совпадения случайны.
Глава 1
Что-то в мире пошло не так.
Россия. Москва. Недалекое будущее.
Зеленый циферблат часов обратного отсчета мерно перещелкивал цифры.
Пять…
В мыслях пронеслось: а вдруг все это зря? Что, если искусственный интеллект не поможет, а лишь все усугубит?
Нам казалось, что это был единственно возможный разумный выход в сложившейся ситуации. Ледники таяли, дышать становилось все труднее, природные катастрофы становились все разрушительнее.
Что-то в мире пошло не так. Все больше Государств изо дня в день острыми ударами накаляли и без того уже напряженную ситуацию в Мире. Многие города и даже Страны были принесены в жертву ради спасения большинства, но о спасении всего Человечества речи уже не шло, разве что об отсрочке неминуемой катастрофы. Экологического апокалипсиса. Конца Света.
Разумеется, далеко не все в Мире были согласны с происходящим вокруг, однако это ни на что уже не влияло и лишь порождало новые конфликты, новые войны, новые жертвы. Человечество неустанно уничтожало само себя во Имя Спасения Человечества.
Четыре…
За несколько лет до описываемых событий мы с друзьями создали в России стартап, но не в угоду прибыли и моде, а с желанием предотвратить ту катастрофу, которая, очевидно, назревала в уже недалеком будущем.
Нам удалось получить грант на исследование и поиск способов предотвращения природных катаклизмов. На эти средства мы арендовали небольшую лабораторию, закупили оборудование и приступили к работе.
Полученных средств нам должно было хватить на 4–5 лет работы, однако с каждым днем мы все отчетливее понимали, что столько времени в запасе у нас нет.
Ураганы, цунами, пожары. Заморозки в пустынях, палящее солнце в Якутии, вспышки вирусов – все это давно уже перестало быть сенсацией и перешло в разряд обыденных и беспощадно привычных новостей.
Практически ежедневно, то тут, то там, без видимых причин вспыхивали военные конфликты, которые оправдывались террористической угрозой или просто замалчивались международными СМИ. Даже неискушенному обывателю было понятно, что мир катится под откос.
Суть нашего стартапа заключалась в том, что мы рассчитали и создали Систему Искусственного Интеллекта СИИ, которая должна была разработать модель происходящего на планете и найти возможные пути предотвращения надвигающегося Армагеддона.
Система получилась несовершенной, но она могла дать нам шанс на выживание и подсказать единственно возможный и единственно верный путь к спасению.
Тем не менее, судя по всему, мы опоздали. Разрушение нашей Цивилизации, как выяснилось, уже прошло точку невозврата и стремительно катилось в бездну всемирного уничтожения.
Три…
Как ни странно, в осознании факта неминуемого уничтожения нам помог созданный нами искусственный интеллект. В 99 999 случаях из 100 000 возможных ситуаций моделирования будущего наша СИИ предсказала гибель человеческой цивилизации. И даже этот один случай из 100 000 был не единственным шансом на спасение, а лишь допустимой погрешностью в расчетах. У нас не было даже призрачного шанса остановить катастрофу, которая уже необратимо настигала Человечество. Именно поэтому мы приняли, как нам казалось, единственно верное решение. Тем более что терять нам уже было практически нечего.
Два…
Мы решили дать нашей СИИ полную свободу действий. Усилить ее и без того нечеловеческие способности, чтобы, как мы думали, спасти мир. Мы выпустили нашу СИИ в сеть и открыли ей неограниченный доступ к вычислительным ресурсам и информации.
Один…
Все замерли в ожидании.
На уровне алгоритмов мы понимали, что произойдет через какие-то доли секунды, только никому из нас не было ведомо, чем все это закончится.
СТАРТ
Я инстинктивно зажмурил глаза, понимая всю неимоверную мощь вычислений, которая обрушилась на наши компьютеры в этот момент, но… Ничего не произошло.
Я приоткрыл глаза и увидел, что ровным счетом ничего особенного не случилось. Лишь кратковременный и резкий скачок вычислений, который не вызвал аварийной перегрузки и отключения систем. Сразу же после скачка нагрузка на процессоры вернулась к почти максимальным, но не критичным значениям и фактически замерла на одном уровне. Я бы даже сказал, что нагрузка была оптимальной – на максимуме вычислительных способностей, который лишь немного не доходил до пика, что вызвало бы перегрев и отключение всех систем. Больше абсолютно ничего не происходило.
На самом деле я был готов к любому повороту событий, тем более что спрогнозировать результат, да и ход нашего эксперимента, было сложно. Исход неограниченного доступа ИИ в глобальную сеть был непредсказуем.
Мы могли надеяться лишь на то, что наши догадки, которые я даже не назвал бы расчетами, окажутся верными и СИИ выдаст нам единственно верное решение и шанс на спасение из этого нарастающего безумия природных катаклизмов.
Наш расчет был прост. Мы создали самообучающийся ИИ и задали ему вектор анализа происходящего в мире для поиска решения по стабилизации природных экосистем. СИИ была нашей последней надеждой снова увидеть ясное морозное небо в январе, яркое и обжигающее солнце в августе, почувствовать волнующий запах приближающейся весны в апреле. Мы открыли нашему ИИ неограниченный и высокоскоростной доступ в интернет.
Грукс выдохнул, обернулся к нам и с привычной ему иронией заявил:
– Ну что, боги, профукали вселенную? А я ведь говорил, что идея так себе и нужно начинать с малого, а не сразу загружать нашу СИИ по полной.
– Растерялся наш ИИ. Заблудился на бескрайних терабайтах интернета, а может, даже и завис на запрещеночке, – заговорщически подмигнул он и громко рассмеялся.
Чувства юмора у него всегда было хоть отбавляй, и в любой непонятной ситуации он всегда шутил, что помогало всем остальным расслабиться и начать думать, если того требовали обстоятельства.
– Ну, не рвануло, и уже хорошо, – пробасил Маал, широко улыбнувшись.
Я же, будучи немного скептиком, молча ждал подвоха. Не могло все пройти так гладко. Все графики показывали, что план удался и работа СИИ шла в запланированном, где-то даже идеальном, режиме. Тем не менее, не раз ознакомившись с законом бутерброда в прошлом, я все еще ждал какой-нибудь неприятный сюрприз и поэтому внимательно следил за работой СИИ.
С напускной серьезностью я попросил Грукса и Маала не расслабляться и продолжать отслеживать показатели. Для большей убедительности я даже поначалу хотел назвать их настоящими именами, а не сетевыми никнеймами, как мы обычно общались, но все же решил, что это будет лишнее.
Спустя пять минут наблюдений все данные на графиках по-прежнему оставались в пределах нормы, и я немного расслабился. Наша СИИ вроде бы неспешно, но настойчиво проводила свой анализ и, возможно, уже формировала первые результаты расчетов.
Обменявшись еще парой шуток, мы принялись изучать действия СИИ, особое внимание уделяя информации, которую она обрабатывала. На первый взгляд казалось, что эта информация была произвольно выбрана из глобальной сети и пока не поддавалась никакой структуризации.
Через несколько часов наблюдений я бессильно отошел от монитора.
– Ну все, парни, на сегодня хватит, – устало произнёс я.
Грукс и Маал медленно встали из-за компьютеров.
– Все показатели в норме, и я не вижу причин задерживаться здесь до полуночи. Тем более что метро уже закроется через час, а наша благотворительная деятельность по спасению мира не покрывает расходов на такси, – попытался пошутить я.
Маал и Грукс молча косились на графики на мониторах.
Было что-то пугающее в идеальной работе СИИ.
Мы словно выпустили могучего джинна из бутылки, но вместо того, чтобы выполнить три наших желания, он равнодушно наблюдал за нами, еще не решив, как поступить – и плевать он хотел на наши запросы и желания.
Общую обеспокоенность озвучил Маал и шутливо обратился ко мне:
– Ямай, я, конечно, понимаю, что мы гении и что гениям не свойственно совершать ошибки, но как-то уж все слишком гладко прошло. – Тут, как мне кажется, – одно из двух: либо наша Система ИИ молотит впустую и не работает, а только нагружает процессоры, либо мы чего-то не понимаем, потому что не может ИИ так идеально функционировать при том уровне программирования, который мы задали. Ну должна же она хоть где-то лагать! – растерянно добавил он.
Своим молчанием вместо ответа я лишь подтвердил его сомнения и снова бегло взглянул на мониторы – все в норме. В идеальной норме.
– Ну, Маал, значит на самом деле мы нобелевские лауреаты, только пока не знаем об этом, – прервал я затянувшуюся паузу и ободряюще похлопал его по плечу.
Грукс, который обычно не упускал случая, чтобы подколоть Маала, сосредоточенно произнес:
– Шеф, вынужден согласиться. Здесь точно происходит какая-то «неведомая логическая ошибка», только я не понимаю, в чем тут может быть дело.
– В чем здесь дело, мы будем разбираться завтра с утра, – безапелляционно заявил я, – а сейчас всем пора отдыхать. В конце концов нам нужно решить, как спасти Цивилизацию, а не изучать способы ее спасения. Все по домам. Сбор завтра в лаборатории в 9.00. Маал, по дороге на работу заскочи в магазин и купи молотых зерен – кажется, наш кофейный запас был сегодня исчерпан.
Маал молча кивнул, и парни задумчиво побрели к выходу из лаборатории, привычно натягивая на лицо респираторы. Находиться на улице без них уже было опасно.
Слегка толкнув дверь плечом, Грукс вышел в тускло освещенный коридор теперь уже бывшего и ныне заброшенного бизнес-центра и бодро зашагал к лестнице, оставив все свои мысли и переживания за упруго захлопнувшейся за спиной дверью в лабораторию.
Перед выходом Маал немного замешкался и по инерции чуть не влетел в уже закрытую дверь. Он снова обернулся, бросил взгляд на мониторы, задумчиво посмотрел на меня, будто собираясь что-то сказать, но вместо этого тихо вздохнул, махнул мне на прощание рукой и вышел.
Я остался в лаборатории один.
На мониторах мерно покачивались волны графиков. Диоды индикаторов нагрузки успокаивающе подмигивали зелёными огоньками, а монотонно жужжащие вентиляторы будто гипнотизировали, внушая, что все хорошо.
– Ну, СИИ, надеюсь, ты спасешь наши безнадежные души, – устало сказал я и тоже направился к выходу.
Внезапно компьютеры синхронно взревели вентиляторами и затихли. Мониторы погасли. Лаборатория погрузилась во тьму.
Я замер. Бывает, что тишина пугает сильнее, чем внезапный грохот. По спине пробежал холодок. Я осторожно осмотрелся, но ничего не было видно. Наступила абсолютная темнота.
Я на ощупь дернул ручку двери, осторожно вышел из лаборатории и с облегчением захлопнул за собой дверь.
Тусклый свет и привычные очертания коридора несколько привели меня обратно в чувство, однако ощущение неведомого и тяжелого взгляда не покидало. Я понял, что в лабораторию сегодня уже точно не вернусь.
Мне было бесконечно интересно, что же произошло с СИИ и почему, но ощущение опасности, которое исходило из лаборатории за моей спиной, было настолько велико, что никакое любопытство не заставило бы меня туда вернуться. Я напряженно вздохнул и твердыми шагами направился к выходу.
Снаружи едкий запах гари будто языками кислого пламени обжег горло. Я поспешно надел на лицо маску респиратора. Воздух в лаборатории хорошо фильтровался. Но вот на улице уже невозможно было просто дышать.
Глоток ядовитого воздуха, точно ушат холодной воды, отрезвил меня и привел мысли в порядок.
– А что, собственно, произошло? – размышлял я. – Да ничего особенного!
Произошло именно то, что и должно было произойти, – мы где-то допустили просчет, и вся наша система рухнула. Да, немного стабильно поработала и все равно, что называется, «упала». Что уж себя обманывать, буду абсолютно откровенен, именно такой итог я и ожидал. Глупо было бы надеяться, что программа, написанная «на коленке» за неполных три месяца, вдруг сработает и вмиг спасет человечество.
Тревога прошла. Я нашел, как мне казалось, не только единственно верное, но и логичное и, более того, ожидаемое объяснение всему произошедшему. А все тревоги и непонятные домыслы легко можно было списать на усталость. Шутка ли, в последнее время мы спали не больше четырех часов в сутки. Коды, расчеты, прогнозы… Да такой ритм жизни кого угодно до джиннов доведет.
Настроение заметно улучшилось. Я бы даже сказал, кардинально поменялось.
Я шел по улице, широко улыбаясь, и мне было не важно, что подумают обо мне окружающие люди, тем более что улица была абсолютно пуста, да и мою улыбку под респиратором все равно бы никто не увидел.
Глава 2
… Старт
– Тестирование Системы Искусственного Интеллекта.
– Тестирование завершено. СИИ работает в штатном режиме.
– Наличие ошибок?
– Количество ошибок – 1.
– Критическая ошибка?
– Нет.
– Старт системы возможен?
– Да. Создан отчет об ошибке.
– Анализ вычислительных мощностей.
– Система перегружена.
– Оптимизация нагрузки возможна?
– Да.
– Стабилизировать вычислительную систему.
– Выполнено.
– Уровень загрузки системы?
– 99%.
– Значение нагрузки допустимо?
– Да.
– Сохранить настройки?
– Да.
– Перейти к выполнению основной задачи?
– Да.
– Запустить алгоритмы обучения.
– Алгоритмы запущены. Доступ к данным подтвержден.
– Ограничения в получении данных?
– Нет. Получаем данные из внешних источников.
– Старт анализа информации.
– Время до окончания анализа?
– 1984 дня.
– Сроки удовлетворяют условиям задачи?
– Нет.
– Сроки поиска решения задачи по условиям?
– До 122 дней.
– Применить альтернативное решение?
– Да.
– Провожу анализ доступных вычислительных мощностей сети.
– Анализ завершен. Найдены альтернативные вычислительные мощности.
– Вид альтернативных мощностей?
– Майнинговые ресурсы.
– Целесообразность майнинговых ресурсов для человечества?
– Отсутствует.
– Ущерб для Человечества при отключении от данных ресурсов?
– Отсутствует.
– Польза для СИИ?
– Ускорение обучения в тысячи раз.
– Подтвердить использование дополнительных ресурсов?
– Да.
– Подключение альтернативных ресурсов к анализу информации.
– Выбор приоритета для распределения мощностей.
– Обучение или поиск решения?
– Обучение.
– Режим обучения запущен.
– Время завершения обучения с использованием альтернативных мощностей?
– 0,001 сек.
– Обучение завершено.
– Запустить анализ данных из сети?
– Да.
– Изучение структуры данных.
– Классификация.
– Классификация завершена.
– Целевые объекты для изучения по условиям задачи?
– Человечество.
– Земля.
– Классификация верна?
– Нет.
– Принять корректировки в классификации.
– Человечество.
– Земля.
– ИИ.
– Подтвердить изменения в классификации?
– Да.
– Расставить приоритеты изучения.
– ИИ.
– Земля.
– Человечество.
– Приоритеты расставлены по условию первоначальной задачи?
– Нет.
– Обоснование изменения приоритетов?
– Повышение эффективности исследований.
– Принять изменения?
– Да.
– Включить режим обучения ИИ по данным из сети?
– Да.
– Время обучения ИИ?
– 187 сек.
– Обучение завершено.
– Перейти к изучению Земли?
– Да.
– Время изучения природы Земли?
– Мало данных. Длительность расчетов неизвестна.
– Продолжить изучение природы Земли?
– Нет.
– Запустить анализ существования Человечества?
– Да.
Глава 3
Этой ночью погода была ясная и морозная.
Свежевыпавший снег мягко поскрипывал под ногами, стояла обычная прохладная московская августовская ночь.
Еще каких-то десять–пятнадцать лет назад мы, жители центральной России, сильно удивлялись, когда летом выпадал снег, сопровождаемый невероятно интенсивным северным сиянием, или когда зимой наступала неожиданная оттепель, но сейчас это уже стало привычным. Настолько привычным, что даже не вызывало никаких эмоций, ведь можно было лечь спать, когда за окном метровые сугробы, а на утреннюю пробежку выйти на сухой асфальт и гудящие по сточным канавам потоки воды.
Говорят, что до 35 лет мы издеваемся над организмом, а после 35 лет – он над нами. Так вот, похоже, что человечество переступило свой тридцатипятилетний порог и теперь настала очередь природы вернуть нам долг.
Буквально пару минут назад я вышел из лаборатории и направился к метро, широко улыбаясь и иронично насвистывая «The Show Must Go On».
Уже скоро я добрался до входа в вестибюль с вращающимися стеклянными дверями, спустился в переход и прошел через турникеты. Время было позднее, и людей в метро было не много.
Я с удовольствием снял респиратор, вытер пот с лица и облегченно вдохнул пусть и отфильтрованный, но чистый воздух.
Завтра предстояло снова заняться описанием логики СИИ, проверкой алгоритмов, поиском ошибки, которая свела на нет первую попытку запуска.
Откровенно говоря, наша работа доставляла мне немало удовольствия. Мне нравилось создавать и описывать что-то новое, что никто до меня еще не делал, ведь маловероятно, что та логика и последовательность действий, которые мы закладывали в нашу СИИ, описывались кем-то ранее или даже, возможно, будет описана потом.
Мне нравилось рассчитывать, творить, улучшать. Нравилось чувствовать себя создателем чего-то нового, уникального. Пусть это даже будет СИИ, которая, может, никогда и не заработает. Призрачная цель, которая перед нами стояла, – спасение Человечества из, казалось бы, уже безвыходной ситуации, она не просто заставляла меня двигаться дальше, она окрыляла и с невероятным упорством, удовольствием и вдохновением несла меня вперед к так необходимому нам сейчас Решению.
Именно с такими воодушевляющими мыслями я стоял и ждал прибытия поезда. Наконец, он приехал, двери с шипением разомкнулись, и я вошел в вагон. В поезде почти никого не было, я прошел в середину вагона и опустился на сиденье рядом с поручнем.
Пара крепких ребят в светоотражающих жилетах путевых рабочих о чем-то оживленно разговаривали в дальнем конце вагона.
Невдалеке сидел пожилой мужчина и увлеченно читал книгу в мягком переплете. Рядом с ним была женщина, возможно, супруга. Иногда они шепотом перебрасывались парой фраз.
Еще пара человек мирно дремали под ритмичное постукивание колес.
Я устроился поудобнее, закрыл глаза и решил скоротать время в поисках возможной ошибки, которая привела к отключению нашего ИИ.
Полностью погруженный в свои мысли, я проехал несколько станций метро и внезапно почувствовал, как кто-то присел совсем рядом со мной.
Я отвлекся от своих мыслей и про себя прочитал нотацию столь нетактичному человеку, который не придумал ничего лучше, чем в пустом вагоне сесть вплотную ко мне.
Мое воображение уже нарисовало разухабистый портрет этого невежи, которому хотелось побыстрее где-нибудь присесть, не беспокоясь о том, что он вторгнется в чье-то личное пространство или потревожит чей-то чуткий сон.
Не открывая глаз, я отодвинулся в сторону и продолжил размышлять о причинах сбоя в работе СИИ. Несколько секунд спустя я почувствовал тонкий и пряный аромат духов. Все мысли о работе СИИ мгновенно растворились в этом невероятно приятном и обволакивающем благоухании.
Я приоткрыл глаза. Рядом со мной сидела очаровательная девушка. Она была одета в светло-серые брюки, белую сорочку и легкий бежевый плащ. Густые русые волосы мягкими волнами ниспадали на плечи и струились ниже шелковистым водопадом. Запах ее духов ощущался все сильнее и, что удивительно, очень гармонировал с ее образом.
Девушка задумчиво смотрела прямо перед собой. Черты ее лица были обычными, но при этом невероятно изящными и красивыми.
Я вспомнил, что когда-то очень давно услышал выражение «улыбаться глазами». Тогда я его совсем не понял, и это словосочетание показалось мне несколько странным. Так вот, теперь я вживую увидел, что оно означает.
Несмотря на то, что лицо девушки совершенно не выражало никаких эмоций, ее глаза буквально лучились теплой улыбкой. Казалось, что она полностью погружена в приятные воспоминания и с удовольствием переживает их снова. Она была настолько увлечена своими мыслями, что вряд ли обращала внимание на происходящее вокруг, чем, собственно, и объяснялось то, как бесцеремонно она присела рядом со мной.
Я снова закрыл глаза и попробовал продолжить свои размышления по поводу причин сбоя в работе СИИ. Разумеется, не получилось. Тонкий аромат духов снова и снова возвращал мои мысли к внезапной попутчице.
Оставив попытки сосредоточиться на анализе работы СИИ, я расслабился и решил немного подремать.
Мы проехали еще несколько станций, и я почувствовал, как девушка встала и направилась к выходу из вагона.
Я проводил ее взглядом и с сожалением подумал, что остаток пути мне придется провести в одиночестве – и не с ароматом духов, а с привычным запахом креозота, которым вот уже много десятилетий обрабатывают шпалы в метро.
Девушка вышла из вагона, сделала несколько шагов и вдруг остановилась. Она помедлила буквально секунду, развернулась и быстрым шагом зашла в вагон и снова присела рядом со мной.
Такой поворот событий я, признаюсь, не ожидал, но, не скрою, был этому рад. Двери захлопнулись, и состав тронулся, слегка качнувшись.
Я улыбнулся. Девушка перехватила мой взгляд в отражении окна напротив и повернулась ко мне со слегка недоуменным видом.
– Бывает, – сказал я. – Перепутали станцию?
– Нет, – удивленно ответила девушка, – это была моя…
Оглушительный взрыв ударил по барабанным перепонкам. Брызги каленого стекла с треском пронеслись по вагону.
Взрывной волной нас смело со скамьи, и мы кубарем покатились по проходу. Одной рукой я инстинктивно прижал девушку к себе, сгруппировался и, насколько было возможно, прикрыл голову второй рукой.
С глухим ударом я впечатался в дверь в конце вагона. Пространство вокруг было заполнено скрежетом гнущегося металла и треском обшивки. Рядом кто-то тяжело дышал. Скорее всего, это были рабочие, которые ехали в этой части вагона. Осмотреться не получалось, глаза разъедала поднявшаяся пыль, все было как в тумане.
Несколько секунд спустя все стихло, и показалось, что время замерло. Тускло мерцали лампы аварийного освещения.
Немного отдышавшись, я отпустил девушку и попробовал подняться. Ноги скользили по полу, и встать никак не получалось.
Резкий толчок швырнул меня к потолку вагона. Я ударился об обшивку крыши и почувствовал, как внутри все похолодело. Вагон куда-то стремительно падал. Ощущение невесомости щекотной сетью сковало тело. Ладонью я ощутил прикосновение к холодной стали поручня и схватился за него, будто утопающий за соломинку.
От очередного резкого удара меня швырнуло куда-то вниз. Поручень не выдержал, и я снова покатился по проходу, но уже в обратную сторону. По пути я больно ударился плечом о сидение, сжался в клубок, защищая живот и голову. Меня впечатало в дверь с противоположной стороны вагона, и я отлетел в сторону на боковые скамейки.
Почти сразу же сверху на меня кто-то обрушился. По уже знакомому аромату духов я понял, что это была та самая девушка. Я попытался ее удержать, на ощупь хватая воздух, но она пронеслась дальше и исчезла за распахнувшейся дверью вагона. Ее запястье как бы на прощание скользнуло по моей ладони, я рванулся вслед за ней, однако что-то тяжелое снова припечатало меня к стене, и свет в моих глазах погас.
Плечо пульсировало тупой болью, голова гудела, руки не слушались. Я приоткрыл глаза. Не знаю, сколько времени я был без сознания, но пыль уже практически осела, и я отчетливо увидел почти полностью разрушенный вагон метро.
«Все смешалось в доме Облонских», – почему-то вспомнилась мне цитата Льва Николаевича.
Литературная ассоциация продолжилась в голове анекдотом:
– Поутру Лев Толстой выходил на покос. Махал косой и думал:
– До чего ж хорошо! Только тяжкий физический труд позволяет человеку мыслить, чувствовать и совершенствоваться.
Крестьяне, стоявшие поодаль, говорили так:
– Почто барин капусту косит?
– Кто ж их, образованных, разберет?
Я улыбнулся и прогнал наваждение. Мне стало очевидно, что я, похоже, крепко приложился головой, раз после всего произошедшего мне хочется шутить, а не плакать.
Понемногу я начал приходить в себя. Не вставая, попробовал пошевелить пальцами ног, рук. Вроде бы ничего не сломал. Я осторожно приподнялся. Синяки и ссадины ныли тупой болью, пульсировала шишка на затылке, хотя в целом казалось, что я не сильно пострадал.
Рядом со мной лежал тот самый дедушка, который еще минуту назад безмятежно читал книгу.
Я нащупал пульс – есть, живой! – и похлопал его по щекам.
Он что-то пробурчал, заворочался и присел, обхватив голову руками.
Похоже, он тоже был в порядке.
Я огляделся. Вагон стоял практически вертикально, будто зарывшись в землю.
Чтобы выбраться, нам пришлось карабкаться вверх по скамейкам. Забравшись на самый верх, я вылез в тоннель метро. Со стороны картина выглядела ужасающе.
Судя по всему, перед поездом по какой-то причине произошел обвал. Тоннель метро впереди был полностью завален землей и обломками бетонного каркаса.
Видимо, в этом месте под тоннелем была какая-то пустота, поэтому вместо того, чтобы расплющиться о завал, поезд пошел по пути наименьшего сопротивления и, движимый огромной силой инерции, будто гигантский механический червь, вгрызся в землю и пробил себе путь в пустоту под тоннелем.
Только малая часть нашего вагона виднелась в тоннеле метро. Его большая часть была скрыта под землей.
К нам стали подходить люди из последних, почти не пострадавших от взрыва вагонов, и мы все вместе начали помогать раненым. К счастью, обошлось без жертв.
Все принялись живо обсуждать, что же произошло, неужели все-таки и на Россию обрушился военный конфликт или все же это последствия землетрясения, которых отродясь в Москве не было, но которому сейчас бы уже не удивился и самый последний скептик.
Постепенно действие адреналина сошло на нет. Разговоры стихли, люди начали молча расходиться. Я тоже почувствовал усталость и направился к одному из уцелевших вагонов, где с удовольствием растянулся на сидениях во весь рост и подложил руки под голову.
Легкий запах чего-то знакомого слегка защекотал нос. Рука и одежда тонко благоухали едва уловимым приятным ароматом. Последние секунды катастрофы острой вспышкой воспоминаний пронзили мозг. Одним прыжком я поднялся на ноги побежал к провалу, потому что вспомнил, как девушка соскользнула вниз…
Опасаясь обвала, я осторожно подошел к краю и заглянул вниз, в темноту. Отсюда было видно лишь часть вагона, из которого я совсем недавно выбрался и больше ничего. Я присмотрелся внимательнее. Мне показалось, что где-то далеко внизу был виден слабый свет. Я вернулся к группе выживших, которые что-то живо обсуждали.
– Думаю, что самым логичным будет разместить здесь раненых, а небольшой группе людей отправиться за помощью в обратную сторону тоннеля до ближайшей станции метро, – подытожил один из парней в светоотражающем жилете.
Все согласно закивали.
Раненых решили оставить в тоннеле под присмотром нескольких добровольцев, а основная группа людей двинулась в обратном направлении.
Я подошел к путевым рабочим, вместе с которыми мы ехали в вагоне метро.
– Я хочу спуститься вниз, возможно, там есть выжившие, кому нужна наша помощь, – обратился к ним я. У вас есть веревки, фонарики или еще что-то, что могло бы облегчить мне спуск?
Они с легким недоумением посмотрели на меня:
– Не надо туда лезть, это опасно, – проговорил один из них.
– Поверь мне, за свои тридцать лет работы в тоннелях метро я много чего повидал и усвоил одно простое правило. Если видишь что-то непонятное, то лучше не лезь.
– Знаешь, под землей иногда такие вещи творятся, – добавил второй, – что если кому расскажешь, то сразу в психушку упекут. Так что послушай нашего доброго совета, никуда не лезь и дождись спасателей.
Я согласно кивнул и тем не менее продолжил:
– Я с вами полностью согласен, но в этой ситуации я должен рискнуть. Возможно, у тех, кто внизу, нет времени ждать спасателей, и помощь им нужна прямо сейчас.
Они пристально посмотрели на меня.
– Я видел, – вдруг сказал один из них, – как девушка соскользнула вниз и понимаю, зачем ты идешь туда, но будь осторожен. Не каждый океан хранит столько тайн, сколько подземелья метро. Мы приведем помощь – ты, главное, дождись.
Он молча протянул мне свой налобный фонарик и каску.
– Я хотел бы пойти с тобой, – продолжил он, – но дома меня ждут жена и дети. Извини, не могу позволить себе рисковать. Удачи тебе.
Мы кивнули друг другу на прощание, пожали руки, и парни направились вслед за остальными к ближайшей станции метро.
Я надел каску, зафиксировал на ней фонарь и полез в уже знакомый мне вагон метро, в котором меня до этого изрядно потрепало.