Денис Тодореси
Забытые пеплом
Глава вторая
В лесу было темно и холодно. Учитывая туман, казалось, что идут по краю бездны. Наступая на лужи, казалось, что пол ноги проваливается. На душе был груз, словно, это были его пули, попавшие в Даниила.
Огромные лысые отростки от елок и деревьев нагоняли жути, особенно, когда идет гроза. Ему казалось, что он попал в компьютерную игру, где он главный герой, а сама игра, старый шутер, с плохой графикой нагоняющей жути, где он должен в ночь стрелять по грязным монстрам восставших из-под земли. Правда, он никакой не герой, и не главный. Он обычный игрок, которого по сюжету убьют, он – никто.
Было странное чувство на душе. Он отходил пол города, не спал всю ночь, денег не взял, так еще и жену потерял. В ногах косилась неприятная усталость, да и он сам понимал, что не стоило прям сразу идти. Надо было отдохнуть, прилечь хоть на пару часиков уснуть, чтобы голова не взорвалась от потока эмоций и событий.
Ему не верилось, что с ним такое случилось, хотя, в глубине души он чувствовал, что такое должно было случится. Каждый пожинает что посеял. Эти четыре слова всегда работают, всегда, не было бы ситуации, где человеку прощалось многое. Обычное оскорбление, повлечет за собой расплату. Пройдет неделя, месяц, год, но расплата придет. Может ты и забудешь свои деяния, но знай, расплата идет всегда.
На часах было пол третьего. Они идут уже примерно час. Жаль карты нет, и маршрут нельзя построить. Нельзя предположить, где ты, может, ты вообще забрел в смертельную зону, и от тебя останутся в скором времени лишь кровавые бруски, которые со временем уйдут под землю.
Глубоко в душе ему казалось, что он уже мертв. Не как это бывает обычно, грусть или тоска над потерей чего-либо, а хуже… Сердце ныло, в горле сидел ком огромных размеров, из-за чего даже банально подышать давалось с великим трудом. Внутри, примерно в легких, что-то рвало и также ныло, только хуже. В голове крутилась Настя, которая плачет в руках похитителей. Конечно, это его голова придумала уже, но, когда видишь такое, не хочется верить, что это возможно. Хочется плюнуть, и сказать: ха-ха, пустяки. И обернувшись от могилы, пойти дальше заниматься своими делами.
Только, эта могила восстанет из пепла как Феникс, придет, и задушит тебя, при этом позабыв уже о тебе.
…Зябкие звуки листвы, бьющейся об капли дождя, создавали гармоничную мелодию. Резкий шелест ветра об траву и листву добавлял ноты. Жизнь – оркестр, ты – слушатель.
От прежнего Я, осталось ничего. Он просто бороздил по закоулкам своего мозга, при этом стараясь найти похожую ситуацию на эту, только, сколько бы он себя не помнил, даже приблизительно похожей ситуации не было и в помине. Он никогда не терял такого дорогого, чем она.
Она всегда была его лучиком жизни, всегда. Знакомы с четырнадцати лет, получается, уже вместе десять лет… В голове прокручивались записи отрывков как они еще маленькие, бегают по полю держась за ручки, и бояться даже друг друга обнять.
Чем старше они становились, тем они равнодушнее к друг другу. Может, если бы он не захотел поехать на восемнадцатилетие в этот чертов город, у них бы появились дети, они женились, жили бы припеваючи. Он по образованию врач, а она программист, денег много бы получали, только, судьба по-другому подумала.
Хлестающие удары ментальной боли жгли все сильнее. Казалось, что внутри прослойки мозга, наносятся острым ножом царапины от понимания безысходности. Он понимал, что, если он не придет к завтрашнему дню забирать Настю, его убьют, а ее вместе с ним. Только, не будет общей могилы. На их неряшливые тела не наденут костюмы, оплакивать не будут. Никто их не похоронит. Они упадут, и навсегда останутся в тех позах, в которых их убила шальная пуля, яд или нехватка воздуха.
Может, после смерти ждет рай, может, и вправду темнота. Приятнее было думать о рае. Красивом и безлюдном месте, где только он, его желания и все богатства мира. Только, если рай и есть, то он библейский. Громкие звуки будут с каждым разом его оглушать. Ангелы, не те прекрасно красивые люди, а огромные массивные существа, которые и издают эти звуки.
Еще приятнее думать, что все это неряшливый кошмар, который идет очень медленно, и останется у него в памяти на долгие десятилетия. И лишь отрывки этого сна будут вспоминаться иногда перед сном, не давая уснуть. Только, это не сон, это он понимал всем духом, но сердце убегало, падало, вставало и опять убегало, и старалось не слушать это безумие.
…Туман…
Не заметив, и резко осознав, он понял, туман прошел. Клуб дыма, который оставался на протяжении почти года, ушел? В это не хотелось верить, да и сейчас далеко не июль. Но это и успокаивало, все же, никто не сможет спрятаться.
Давно протоптанная дорога слишком сильно выделялась, да и выглядела свежей. На земле были совершенно новые следы, которые на ботинки Руслана не похожи. Да и ему было не до следов, он думал только о ней.
Голова ужасно болела, словно по ней ударили молотом. Бурный осадок, и набухающая туча над головой, говорили об его состоянии. Не хотелось ничего, да и хотеть нечего. Здесь – хотеть нельзя.
Саша шел рядом, не отставал ни на шаг, или, это Руслан н отставал на шаг? Размышлять было очень сложно. Вместо серьезных мыслей, крутились обрывки воспоминаний, и небольшие размышления, которые на серьезные не выходили. Так, просто мыслишки.
Но, с другой стороны, где-то внутри, развивались серьезные обдумывание, даже философские. Только, это было не в голове, чуть ниже, на уровне сердца. Подсознательно, он чувствовал ржавый привкус будущей победы, и как только эти мысли появлялись в голове, их сразу задавливают обрывки.
Сквозь деревья, виднелись тени домов. Только, тени уже не от тумана, а от глубокой темноты, которая поглотило и их. Фонаря на зло нет.
– Есть идеи, куда могли твою бабенку утащить? – спросил Саша.
Руслан со злости, не обращая внимание на то, что этот гигант, выше и шире в несколько раз, схватил его за предплечье. В его глазах была злость, и он лбом ударил в нос гиганту.
– Не смей ее так называть. Ублюдок. – его голос прогремел одновременно с громом, отчего создался нужный эффект.
Саша, от удара упал на грязь, и, потирая свой нос, из которого пошла кровь, злобно посмотрел. Но, поняв, что он и так выглядит как горемыка.
Руслан, повернувшись, пошел дальше без него. Такого момента и сам он не ожидал. Он не понял, почему его охватило озлобление. Но, он даже был рад, тому, что смог постоять за имя своей жены. Хотя, теперь это ему стоит потерей спутника, который мог в какой-либо ситуации помочь ему. Только, если и напарник, то точно не такой.
– Вот, сука! – крикнул кто-то из-за спины. – Получи, мразь!
Последовал оглушительный удар в затылок, отчего на минуту он даже поперхнулся, и чуть не вырвал на самого себя. Последовала вспышка от второго удара, и полная темнота наступила в тот миг. Последним что он почувствовал, это как его неуклюжее тело упало лицом в грязь.
…Блестящая белая комната, была чистой настолько, что казалось, что он первый кто присутствует в ней, но нет. Посреди комнаты стоит Настя. На ней был одет чисто белый костюм, и в нем красиво заправлен белый галстук.
В ее лице читалась грусть. Голова была слегка наклонена к плечу, и кивала в разные стороны, отчего сердце сжималось так сильно, что оно словно выскальзывало. Он смотрел на нее. Руки непроизвольно сжались в кулак, и выкрикнув пару слов радости, и собирался подбежать к ней. Как только его рука приблизилась к ее лицу, он упал в грязь.
Его тело прокрутилось. Попытавшись встать, он увидел перед собой ботинки, и один ботинок, ударил ему в нос. Оглушительная как выстрел от пулемета боль, разбудила его.
…Серые плоские стены окружали его. Огромнейший потолок, с блестящей лампочкой на нем блек в глазах. Возле него стояли несколько мужчин. Он лежал на полу. Видя все те же ботинки, он получал еще удары по своей физиономии.
Когда люди увидели движение, пробормотали несколько небранных слов, и послышалось лязганье ведра. На него полилась ледяная грязная вода. Попытавшись встать, он получил удар уже коленом в свой нос. От боли, он взялся за свой нос, при этом постанывая.
Люди получили удовольствие, ведь были слышны усмешки. Носок ботинка поднял его за подбородок. Перед ним стояли несколько староватых мужчин, одетые в серый камуфляж, в береты и оружием наперевес. У одного, который держал его подбородок носком ботинка, были патлатые и сальные волосы, мясистый нос и неряшливую улыбку. На втором было подобие балаклавы.
– Ну что, сука, куда шел? – спустился патлатый на корточки, при этом отпустив его подбородок.
Руслан молчал, лишь пытался отдышаться. Когда он взялся рукой за свой подбородок, почувствовал негромкий хруст, но обошлось. Рукой он нащупал несколько гематом и шишек на голове. Также он понял, что бровь у него рассечена, и достаточно глубоко. Носом было тяжело дышать, чувствовалась все та же кровь, которая чуть засохла, в отличии на брови.
– И чего молчишь? – он получил от патлатого удар кулаком в челюсть.
Патлатый, облизав губы, и подозвав человека в балаклаве, нашептал ему на ушко несколько слов, которые он не смог разобрать.
Лежа на холодном полу, он пытался нащупать что-то. Автомат украли. Обессиленно, он перестал найти что-либо, он просто начал смотреть как патлатый вышел из комнаты, а мужчина в балаклаве подошел к нему. Он взял его за воротник, и ударил локтем в щеку.
Руслан лишь выдохнул
Он принимал удары одним за одним, как кукла, которой надоело играть, и она используется как злодей, в следующих играх, уступая место новым. А может, и он такая игрушка? Может, Настю отпустят, отвезут куда-нибудь в Москву, заживет себе, парня нового найдет. Из паспорта вырвет страничку, где их роспись, и начнет жить как человек, не в тумане, не в страхе, а жизнью? Тогда, какой толк идти спасать ее? Может, лучше вообще дать судьбе убить его?
Он сплюнул кровь сорта, отчего последующие удары стали сильнее. Он их перестал чувствовать. Даже о Насте перестал думать. Перед ним встал выбор. Он, и вправду не понимал какой. Не знал и в помине. Но ему нужно было что-то принимать.
Но думать не получалось.
Лежа на полу в крови, он задыхался. Он старался зачерпнуть как можно больше воздуха. Он держался за пазуху, сжимал что есть сил. Тело невероятно ныло, ему хотелось всадить себе пулю, чтобы не мучаться.
На него смотрел куря тот мужчина в балаклаве. Там было молодое небритое лицо, чем-то похожее на Данилино, отличались лишь волосы и цвет глаз. Его балаклава была во второй руке, его камуфляж был приоткрыт, и там проглядывала черная водолазка.
Руслан шептал себе под нос гласные. Его рука добралась до кармана штанов, и он достал из нее жетон. Подняв трясущуюся руку, он посмотрел на жетон, и прошептал «Прости Даниил, прости Настя… Прощайте…». Он заныл. Слезы текли по его щекам. Щеки приобрели красноватый оттенок, а в голову засел неприятный осадок, который очень сильно бил изнутри.
Мужчина смотрел на него молча. Когда сигарету закончилась, не потушив, он бросил ее в Руслана. Горящий окурок обжег ему щеку. Тело непроизвольно откинуло его.
В комнату зашел патлатый.
– Ну что, рассказал что-то?
– Не-а. Молчит как партизан, сука.
– Хер с ним, – шмыгнув носом, и протерев его тыльной частью ладони, он продолжил: -В расход.
Последние два слова, как резкий удар влились в голову. Обрывки засиделись, и крутились из одного, в другое ухо.
Как это, в расход? Ему не верилось, что, не пройдя и двух часов (если не больше) он сгинет. Упадет овраг, к остальным бедолагам как он, и когда-то, через месяц, его закидают собратьями? Нет, надо же что-то делать!
А вот что? Плакать? Нет уж.
Он попытался встать, но неряшливо упал. Вторая попытка была лучше, он встал на колени, но упал лицом в бетонный пол. Патлатый посмотрел на него с омерзением, и было хотел плюнуть, но Руслан встал. Неряшливо, но встал! Только, каких усилий это ему стоило. Позвонок хрустит, колени согнуты, а все его лицо в крови.
– И че встал, омерзительная мразь? – без нотки интонации, ответил патлатый. -Что ты думаешь, как в боевике, ударишь меня? Сил не хватит. – он щелкнул пальцем, и мужчина подошел к нему, и наставил автомат прямо на лоб, при этом держа его одной рукой. -А так? Ну же, прорычи мне в ответ гласные, ты все равно ничего не сделаешь!
После слов патлатого, они засмеялись. Руслан все же полностью выпрямился, и, походу, он был то ли выше его, то ли он неровно стоял. Они смотрели друг другу в глаза. Возле них было напряжение, словно, их взгляд влиял на ауру и атмосферу вокруг. Взгляды злобы и ненависти.
Голова была запрокинута назад, ведь дуло автомата горько и больно врезалось в лоб. Мужчина был не рад таким событием, держать одной рукой автомат, да и видно, рука начала трястись. Вот бы ее отпустить, выломать автомат и перестрелять их… Прав патлатый, сил не хватит, а в его случае и сдвинуться.
Хотелось ударить его в лицо, так, чтобы его смазливое лицо отлетело к двери, а самому сбежать. Но это глупые мыслишки, он не сможет и шагнуть, а об побеге говорить нечего.
– Вот и славно. Твой… Как этот… Саня оказался полезным. Очень полезная информация от него про тебя… – улыбнувшись, патлатый начал ходить у Руслана под носом. -Даже он раскололся. Небось, твоя блудница ждет тебя! «Ооо, спаси меня мой дорогой…» – давя на рану, начал делать тот.
Руки непроизвольно сжались в кулак, и на лице выступили вены. Патлатый поднес голову, и произнес то, что он даже не посмеет его ударить. Руслан закрыл глаза, и патлатый довольно отвернулся.
Словно фрагмент из боевика. Левой рукой он сбивает автомат, и как ребенок, замахнувшись, ударил правой в его длинноволосый затылок.
Послышался хрип от неожиданности. Лязганье упавшего автомата и неожиданный злобный всхлип, отразились по комнате эхом. Никто не понял, что случилось, и патлатый и Руслан не поняли ситуации.
Отдалив свою руку, он повторил удар, и в ход пошла левая рука. Мужчина не понимал, что происходит, но и останавливать их не собирался. Похоже, для него это было драм кино. Пропустишь миг – забудешь все.
Когда удары остановились, он почувствовал на кулаках кровь, и небольшую боль. В страхе, он взял автомат с пола, и наставил дуло на обоих, в страхе метая голову, ожидая что будет дальше.
Патлатый повернулся лицом. На его лице появилась злоба. Волосы были растрепаны, из рта шла кровь, а лицо покраснело. Был слышен хруст пальцем, и он словно пытался о чем-то намекнуть.
Мужчина, в итоге, вышел из комнаты испугавшись. На удивление, он не звал караул, или, дополнительную бригаду для помощи. Нет, он просто сбежал, как трус.
Патлатый язвительно улыбался, его дыхание было сбито. Походу, лишь автомат сдерживал его. Так и было. Щелкнув затвор, он сразу отошел на шаг, ближе к двери.
Нога встала назад, и он прыгнул на него. Руслан поставил автомат перед собой, так что он приземлился лбом об затворную раму. Встав, и потерев свой лоб, он в ответ ударил его по лицу.
В шоке, Руслан выбежал из комнаты в зал.
Оказывается, оружие заклинило. Черт! Он пытался дернуть затвор, пытаясь достать этот застрявший патрон. Все было неудачно.
Место выглядело как церковь внутри. По всей видимости, это она и была. Из нее вынесли все скамьи, иконы и кресты. По центру стояло приспособление, похожее на станок для столяров с пилой, который был полностью в крови. На партере стояла Настя, привязанная на кресте. Она была в нижнем белье, и перед ней стояли несколько мужчин. Она кричала брань, и просила отпустить ее.
Когда она увидела Руслана, умоляюще попросила помочь. Гиганты обратили на это внимание, и обернулись. В их руках были дубинки, и лишь тогда он увидел на ней синяки. Из гигантов он узнал Сашу! Того самого, которому он разбил нос в лесу. Так получается, он за них? Не верилось, дезертир! Тот, с кем он был связан узами Восхода, оказался бесполезным, изменником! Как его вообще допустили?!
…Дубинка загремела по их рукам. Все звуки криков, злости, дубинок смешивались в один громкий гомон. Хотелось встать, и закричать во весь голос, но не получалось.
Наконец из оружия выпал слащавый патрон, и когда он, хрустнув затвором наставил на них автомат. Они, видимо испугались, и что неожиданно, как трусы сбежали! Через миг, от них не осталось и следа, что странно.
Сзади послышался крик, это был неугомонный патлатый. Он, опять прыгнув, взял в захват Руслана, и начал душить его. Они начали идти по церкви, и они уперлись во что-то. Послышался скрежет металла, и невероятно громкий звук от двигателя. Включилась пила.
Началась несколько смешная со стороны борьба, как патлатый пытался засунуть его в эту пилу. Но, с глаз это выглядело неописуемо жутко. Слышались «ОЙ!» и «АЙ!» каждую секунду.
Он повернулся лицом к Насте. Она плакала, он бормотала что-то себе под нос, но он не слышал. Тихие всхлипы, взбодрили его, что ли. Опять случилась сцена, похожая на боевик.
Завернув руку за спину, он взял за патлатого, и повернул его к себе что было сил. Ярость пылала меж ними, и казалось, что это очередные шуточные драки, но нет, «либо я, либо он» повторял он про себя.
Взяв его за волосы, он начал подносить его висок к станку. Его глаза в ужасе забегали, и пытались найти способ выбраться из передряги. Но как его ухо начало резать, он завизжал как поросенок, которого режут на ужин, и пытался нащупать кнопку выключения. Было поздно. Часть уха отпало, и полилась кровь. Сжав еще сильнее его смазливое лицо, он вжал его в пилу, и острые как бритва лезвия, начали входить ему в голову. Звонкий крик раздался эхом по церкви. Уже прорезано пол лица. Из раны начала течь серая биомасса, и его голова буквально затряслась.
Половинка его головы отпала, и из нее начал вытекать мозг. Его тело попыталось схватить его за шею, но менее за четверть секунды упало за головой.
Было страшно. Очень. Он никогда не убивал людей, не было смысла в таком деянии. Он резко схватился за свою голову, и начал обдумывать последствия.
Волновало не то, что с ним сделают, а какие последствия пойдут после этого. Хотя, суть одна и та же. Он боялся не того, что его убьют, если окажется, что это дело его рук, а то, что сделают с его семьей, что будет дальше?
Настя…
Подбежав к кресту, он начал в слезах развязывать ее от креста. Было странно страшно. Слишком странный осадок. Что чувствует человек, когда убивает человека? Ничего. Не сожаления, не грусти и страха, даже облегчение чувствует. Только, это было начало кошмара. Позже, он почувствует горечь за свои деяние, и придет расплата за каждый шаг, проделанный им.
…Отвязав ее, она буквально упала ему в объятия. Она целовала его в щеку, хотя, все еще чувствовалась дикая атмосфера в душе.
Похоже, ей было все равно что он весь в крови, хромой, да и убил человека на ее глазах. Он не чувствовал радости. Он сглатывал слюну, и смотрел в крест. За спиной чувствовалась вибрация. Странно, что это?
Буквально в церковь въехало несколько машин, при этом выбив двери. Из машины буквально вылетело несколько крупных мужчин, которые сбили его с ног, отчего он упал на крест. Они схватили Настю, и посадив в машину, начали уезжать. Когда Руслан встал, и начал за ними бежать, они просто уехали, при этом выкинув из окна странную бумажку.
Было он проронил несколько слов напоследок, и увидев конверт, он поднял его. Дрожащими руками, он схватил острый уголок тетрадного листа, и начал раскладывать его. Сжав губы, он начал искать нужную сторону, не может же быть что это пустая бумажка? Он заметил аккуратный почерк. «Дорогой Руслан. Твоя жена у нас. Мы ждем тебя в больнице на острове. Не приходишь за четыре дня – твоя милейшая не проснется, а горло будет в крови а…». Письмо обрывается кляксой то ли крови, то ли чернил.
Пугало больше то, что если он не успеет, то ее убьют. Что же, тогда, надо идти прямо сейчас?
Сквозь мозаичные стеклышки проглядывался день. Туман все также был на улице. Видимо, сладкий вид на море и город, был утрачен тогда, когда его вырубили. Утратил он и последние силы на борьбу за жизнь, и все зря. Настю забрали. Он убил человека. Осталась пустота в душе.
Он не знал где находится. Вдруг, его вообще вывезли в другой город, страну, и за четыре дня, он не доберется, даже если захочет. Такие жалкие мысли обрывал туман. Лишь он давал понять, что он находится в том же городе.
…Сделав небольшой шаг после нескольких минут, он почувствовал невероятную боль в ногах и руках. Но даже после сигнала его тела, он продолжил идти.
Хромая, рвясь, кашляя, но он все равно шел. Он не беспокоился о своем теле, наоборот, физическая боль хоть и мешала, но она была в последнюю очередь.
В голову лезли неудачные, даже, предательские мысли. Они отговаривали его идти дальше, мол, помрешь за милую душу, и никто не вспомнит о тебе. Останутся, может твои отпечатки на этой земле, но, тебя уже никогда не будет рядом, ни с кем.
Ноги непроизвольно косились. Чувствовалось, что, завтра ему будет хуже раза в два, и поэтому старался пройти как можно больше.
Шел он по дороге. Вдали, где-то за ним в нескольких километрах, ехали машины, которые своими выхлопами и гулкими звуками двигателей, разгоняют птиц и местных животных.
Он шел как бедолага, по обочине дороги. В воздухе летал запах гари и копоти. В тридцати шагах справа, ясным пламенем горело небольшое здание, даже, пристройка. И когда он начал проходить мимо, резко туман начал расходится.
Сквозь закоулки мозаичных и раскрашенных, показались высотки. Огромные сгорбленные, просевшие и разрушенные дома показали свое серое обличье. Огромные окна поблескивали от сумеречного света (сумеречного же?). На крыше у каждого, у которых они есть, стояли большие трубы, а на них, разновидные флаги, а также, оставшееся достояние от бывшей жизни, граффити, которые успели уже потрескаться.
У одного дома, крыша раньше была под наклоном. В итоге, она как масло по сковороде съехало. Была даже новость, что, человек попал под эту крышу. Новость в итоге, оказалось абсурдной. Придумали ее, чтобы отогнать Леских и сталкеров он высоток, да и от города в общем. Когда люди узнали, что это не правда, а крыша упала от подрыва Релзами, то начался своеобразный натиск на северо-западную часть города, то есть и остров. Основную часть города держали Релзы, а именно три района: западный, северо-западный, восток и небольшую часть юго-запада, остальное, держали лагеря, как Восход, Сумерки и Закат. Также небольшую территориальную часть выиграли бандиты. Теперь, лес (юго-восток) держат лагеря, восток забрали бандиты под свои нужды и лагеря, старым жителям города отдали юго-запад, и там процветает жизнь, да и тумана там меньше, нежели во всем городе помимо острова.
На острове, по рассказам Леских, тумана никакого. Наоборот, ближе к центру все выглядит ясным, словно, жизнь и не прекращалась. Ближе к окраине острова, правда, есть туман, но он настолько мелок, что ты спокойно с края видишь и завод с больницей.
…Небольшие постройки и многоэтажки в пять этажей, проглядывали через закоулки. За ними шел спуск. Окраина города с южной стороны была как горой, и пройдя немного дальше, шел резкий спуск, и тогда показывалась основная часть города, темная, неряшливая и страшная. Интересно, а правда здесь обитают мутанты и монстры, готовые тебя съесть?
Теперь он понял, почему он сейчас не видит тумана. Часть города, на которой сейчас он, на возвышенности, и туман просел вниз. Он как волна. В начале, на скорости поднимается на песок, а потом скользя убегает обратно в море, и цикл повторяется. Морю все равно на свои беды, оно продолжает быть, потому что должно. Должно, как врач приходить каждый день, утром на работу, чтобы спасать жизни, как солнце, которое каждым днем всходит и сходит, поскольку, без этого все пропадет.
Рядом шла небольшая лесополоса, в которой шли кусты и деревья. Внутри проглядывался свет, похоже, от костра. Яркая оранжевая точечка была далека, но, вселяло какую-то надежду, что ли. Надежду того, что будь ты хоть на другом краю земли, или в самом начале, всегда можешь достичь того, чего желает душа. Только, эта глупая надежда противоречит этому миру. Это там, за пределами этого проклятого места, где есть жизнь, работает это железное правило, даже в Библии оно было, но, когда мир, фауна в другом месте, где другие законы, где даже законы джунглей не помогут, это правило не работает. Веруешь ты в Бога или нет, здесь тебя спасет лишь собственная удача, ловкость и ум. Леские, прежде чем идти в еще один поход на больницу, или, не дай Бог на завод, тщательно проверяют оружие, обоймы, карты и маршрут. Если что-то не так, то все отменяется, и начинается сборы с начала.
На улице проглядывались сумерки, и с одной стороны уже начали появляться звезды, а также след от полумесяца. Иногда кажется, что даже мир, в котором нет надежд на выживание, и завтра на тебя может напасть какой-нибудь разбойник, и прострелить твою голову, кажется, что мир прекрасен. Иногда, может и в правду быть плохо в жизни, но не стоит опускать руки. Иногда, вглядываясь в вечный туман, сможешь увидеть яркое солнце и прекрасный закат.
Наконец, он начал понимать. Раз врач встает из разу в раз утром на работу, солнце не прекращая крутится, а море испускать волны, то, может, и ему стоит не опускать свои руки, даже когда жизнь в помете.