Денис Червяков
Зона покоя
Понурый Мозолев сидел на ступеньках и, казалось, было ему всё равно. Темиров стоял посреди двора и смотрел в сторону дымного облака, которое теперь замерло в воздухе, висело на горизонте. Глянув на казаха с Мозолевым, не нашелся что сказать и просто пошагал к мотоциклу. Завелся, уехал. Казах такого не ожидал и теперь стоял, скривив лицо и разведя руками. Хмыкнул, посмотрел на Мозолева:
– Ну чего, коллега, где искать будем?
– Не будем, – достал Мозолев купюру. – Отвези меня в гостиницу.
Но казах, подумав, вернулся в дом и вышел с охотничьим ружьем.
– Нашел в шкафу за одеждой, патроны – в ящике с носками.
Мозолев не понимал.
– Спрячемся в доме, дождемся хозяина, – и изобразил, будто бьет кого-то прикладом в район головы. – Пусть только попробует не рассказать.
– Сдурел совсем?! – и пошел Мозолев к воротам. Казах за ним.
– Я её всё равно найду. Один.
– Да-да, только сначала вы все тут друг друга перестреляете, – бурчал археолог себе под нос, сворачивая на дорогу.
Казах вернулся в дом. Зарядил ружье, взвел курки и сел в прихожей у двери.
На степной дороге тарахтел на месте мотоцикл с Темировым в седле. А в свете фары стояла не запряженная лошадь. Посигналил Темиров, поморгал фарой. Лошадь только фыркнула и головой тряхнула, но осталась на месте. Темиров отпустил сцепление и попытался объехать лошадь по обочине, но лошадь сошла с дороги и снова встала перед мотоциклом. Темиров поддал газу, собираясь попробовать проскочить на скорости, но лошадь, будто поняв его намерения, рванулась вперед, взвилась на дыбы, угрожая толкнуть Темирова в грудь. Темиров свалился с мотоцикла, лошадиное копыто стукнулось о землю в каких-то сантиметрах от его лица.
– У меня там жена! – заорал Темиров. – Ребенок там!.. Я вернусь. Сама посуди, что мне сейчас дороже?!
Тут что-то услышал Темиров, приподнялся, взявшись за лошадиную ногу. Увидел свет фар, и через секунду промчалась мимо по дороге пожарная машина. От плантации в сторону поселка. В кабине «пожарки», с краю у двери, сидел Бирке. Согнулся, морщась от боли, чтобы заглянуть в зеркало заднего вида. Не разглядел в темноте Темирова, только лошадь, освещенную фарой мотоцикла. И картина эта показалась ему странной.
– Выбросьте меня у администрации, парни, – попросил Бирке и, взявшись зубами за конец окровавленной повязки на руке, затянул потуже.
Темиров поднялся, оседлал мотоцикл, дотянулся до ружья в люльке, направил на лошадь:
– Мне придется.
И тут зазвонил телефон. Темиров зажал ружье под мышкой, достал сотовый, ответил.
Эде говорила из автомата у придорожной кафешки.
– Если ты еще волнуешься за мальчика, он у меня. Только прошу, не поднимай панику. Насколько я знаю, кроме тебя он никому не нужен. Но ты для него слишком опасен, поэтому пока я оставлю его у себя. Прощай, Темир Темиров.
И повесила трубку.
Темиров хватил телефон об землю. Посмотрел вперед – а лошади и след простыл. Темиров огляделся.
– И куда мне?
Порыв ветра толкнул его в затылок. Темиров оседлал мотоцикл, развернул и поехал обратно в поселок.
Мозолев дошел до гостиницы и обнаружил в своем номере полицейского из Горно-Алтайска. Менеджер на ресепшен объяснил, что срочно понадобились комнаты, а Мозолева не было, так что… А все вещи Мозолева в камере хранения – в целости и сохранности. Мозолеву было пофиг, что его выселили, но ему нужно было принять душ и переодеться. Менеджер предложил подождать, когда уедет полицейский. Мозолев устало опустился на диван, а менеджер позвонил в администрацию, мол, вы просили сообщить, когда объявится археолог – объявился.
Алексей уж и забыл об этом – он искал Мозолева еще тогда, когда археолог отказался подписывать бумаги по газопроводу. Это была удача, что полицейских из Горно-Алтайска Алексей поселил в ту же гостиницу, и сейчас попросил соединить с главным…
Менеджер толкнул задремавшего Мозолева и протянул ключ-карту.
Борис не успел войти в номер, как его схватили, припечатали к стене и застегнули руки в наручники.
В административном коридоре Бирке столкнулся с Алексеем. Тот, голый по пояс и с полотенцем на шее, в прекрасном расположении духа выходил из туалета.
Вошли в кабинет. Алексей собрал с дивана подушку с одеялом, бросил в шкаф, начал одеваться. Бирке доковылял и плюхнулся в кресло Алексея, что тому совсем не понравилось.
– Что с тобой случилось? И почему не идешь в больницу? Ковер закапаешь.
– Эде Темирова сбежала, забрала деньги и спалила мою плантацию. Теперь у меня нет ни бизнеса, ни охраны. Я не ощущаю исполнения наших договоренностей.
– Правда? А мне только что сообщили, что археолога видели живым. Кажется, это я не ощущаю исполнения наших договоренностей. На плантации, насколько я помню, сто пятьдесят машин лучшей китайской почвы. Она тоже сгорела? Возьмешь кредит, купишь афганских семян, и в следующем году получишь новый урожай. И я закрою на это глаза, как закрывал мой предшественник. За это ты отдашь мне мумию. У меня на неё очень большие планы.
Но Бирке слушал Алексея вполуха. Новость о том, что археолог выбрался из сарая, его не обрадовала. Мозолев видел, как Бирке стрелял в Темирова, как бросил того во дворе умирать. Если «чего начнётся», Алексею нужно будет его отмазать – только на таких условиях Бирке был согласен отдать мумию.
Алексею вновь не понравилась такая торговля, и он, наконец, сорвался на Бирке, заорал, чтоб для начала тот встал с его кресла и вёл себя с учетом субординации. Бирке встал. Алексей продолжал, что от убийства мента он Бирке никак не отмажет. Тогда Бирке пригрозил коротким звонком своему человеку, после чего человек отключит генератор, мумия потечет и очень быстро превратится в лужу помоев. И накроются все «очень большие планы» Алексея медным тазом. Алексей схватил Бирке за грудки, стал трясти, но вдруг понял, что трясет бесчувственное тело. Отпустил – тело Бирке надломилось в коленях и распласталось на ковре. Алексей повернул ключ в двери, обернул полотенце вокруг шеи Бирке, потянул за перекрещенные концы. Но быстро передумал и заорал в бесчувственное лицо:
– Где моя праматерь, дебил?!
Провожая «скорую», в которой увозили Бирке, Алексей заметил в сторонке Дениса с Мишкой. Те подошли.
– Это ведь был Малтаев? – спросил Денис.
– Был, да почти весь вышел. Не нужен он тебе. Пошли, – и повел обоих за собой.
В кабинете Алексей быстренько изложил идею. Ему нужна мумия, потому что мумия нужна поселку. Поэтому поселку нужен археолог, а от него всем нужна сенсация. Под это дело мы выстроим в поселке музей и превратим это место в один из центров мирового туризма. Денис не понял – он же ясно выразился, что жители поселка требуют вернуть праматерь в землю.
– Требуйте! – разрешил Алексей.
И тут же пояснил – это часть его плана. Не бывает так, чтобы все были довольны, поэтому «организованная» оппозиция необходима любой власти – она спасает общество от гражданской войны. Это святая миссия, и Алексей будет счастлив, если Денис возложит её на свои плечи. Пусть Денис продолжает кричать о праматери всех алтайцев – это только подхлестнёт интерес к их району туристов и инвесторов. Пусть Денис вдалбливает в головы всех жалких и темных, что их беды не от лености и алкоголизма, а от властей, которые не дают праматерь захоронить – это только добавит интриги, не позволит интересу угаснуть. И увеличит его, Дениса, собственную «клиентскую базу» – ведь только такие верят в магическую силу шаманов, только такие идут к ним с бедами и несут деньги. Одним словом, их сотрудничество может быть долгим и взаимовыгодным.
– Ну а потом, – продолжал Алексей, – какой смысл от клада, если он лежит в земле? Единицы захотят увидеть могилу и миллионы, и миллионы – её содержимое.
– И вы знаете, где мумия сейчас? – спросил Денис.
– Узнаю. Так что у тебя есть немного времени подумать.
Только сейчас Денис заметил, что Мишки нет в кабинете.
Только на улице догнал паренька. Куда он?
– К матери, – буркнул Мишка. – Надоело всё. Враньё одно.
– Подожди, я с тобой. Не ты мне должен – я тебе.
А Алексею надоело уже ждать Мозолева, и он принялся звонить…
Темиров остановился у арки «1801 Кош-Агач 2011».
– И что дальше?
Спорхнула с неба чайка и приземлилась на плечо. Оттолкнулась и полетела в поселок. Темиров поехал следом. Свернула чайка с одной улицы на другую, подождала на крыше, пока Темиров подъедет. Но как только взлетела чайка, врезался в неё степной орел. Хватал когтями, бросал, снова подхватывал, мучил. Стоял Темиров, смотрел, даже ружье взял в руки, но услышал под собой шорох. Глянул вниз Темиров и увидал ящерку. Побежала та впереди мотоцикла, а Темиров – за ней на средних оборотах. Продвигались дальше так, пока не заметил ящерку орел. Бросил чайку и – пулей вниз. Схватил, поднял в небо, понес и бросил где-то во дворах через улицу. Стоял, ждал Темиров. Орел над головой кружил. Вдруг суслик столбиком вырос перед колесом. Понял, что смотрит на него Темиров, и поскакал. Поехал за ним Темиров на малых оборотах, пока не выскочила с рыком из двора собака, не вцепилась в суслика, не утащила.
Опять стоял Темиров. Тут куснул Темирова в лоб комар. Хлопнул Темиров по лбу – убил комара. И тут дошло, поехал Темиров прямо. Через некоторое время оса ужалила в правое ухо. Взвыл Темиров: нельзя ли, типа, поласковей? Но повернул направо. Потом муха зажужжала у левого уха – повернул налево. И тут налетел ветер и закрутился смерчем вокруг мотоцикла, поднял пыльную бурю, убив всяческую видимость. Встал Темиров, лицо от пыли прячет. Тут собака завыла впереди и справа. Принял Темиров и это за знак. Поехал вслепую на собачий вой. Слева завыла другая псина – дернул руль влево Темиров. Так и ехал, пока не врезался, не свалил чей-то забор. Слез с мотоцикла, пошел практически на ощупь. Нашел дверь, стал стучаться. Не открывали. Саданул плечом. Вышиб с третьего раза. В доме отдышался, добрался до кухонной раковины и умылся. Огляделся, наконец.
Посреди кухни лежал «на спине» холодильник на подставках из поленьев. Прошелся по дому Темиров, оценил в комнате «фотообои» с мумией. Догадался, вернулся в кухню, открыл холодильник – мумия лежала внутри.
В полиции один из Горно-Алтайских полицейских задавал Олегу, как тому казалось, глупые вопросы. Например, с чего он решил, что Лену обязательно похитили, если перед тем, как сесть в машину, она вполне самостоятельно сбежала через окно? И потом, зачем её кому-то похищать?
В соседнем кабинете сидел Мозолев со скованными за спинкой стула руками и еще один Горно-Алтайский полицейский его допрашивал.
– В чём меня обвиняют? – допытывался Борис.
– А это вы мне сами скажите, – хитрил полицейский.
Мозолев в жизни не бывал в подобных ситуациях и решил, что, поскольку он ни в чём не виноват, будет лучше рассказать всё как есть. Начиная с того, зачем вообще Мозолев сюда приехал. Потом рассказал про могильник, про похороны заживо, про Малтаевский сарай, где их с казахом заперли, а воскресший мент освободил…
В кабинет ворвался Алексей со старшим Горно-Алтайского десанта, который стал извиняться перед Мозолевым, мол, его человек не так всё понял. Тот, который допрашивал Бориса, подскочил к старшему и что-то тихо и торопливо заговорил. И оба одновременно стали подозрительно поглядывать на Мозолева.
В соседнем кабинете Олег тщетно пытался убедить полицейского заняться поисками Лены, предлагая некое подобие сделки.
– Вы ведь знаете о перестрелке на дороге. Я там был. Это произошло из-за меня. То есть, не совсем, но я присутствовал. Опять же потом меня отвезли в степь на какую-то плантацию. Это был бесспорно мак. Заведует там женщина по имени Эде. Я могу показать дорогу или на карте. Я шел пешком оттуда, потом меня подвезли на верблюде.
Полицейский достал сотовый.
Старший в соседнем кабинете ответил на звонок. Одновременно заглянул дежурный.
– Подожди, – сказал в телефон старший и кивнул дежурному, – что у тебя?
– Звонили из больницы. У них там три огнестрела.
– Что-то я не удивлен, – и в трубку, – ну, а у тебя какие местные достопримечательности?..
Алексей вышел в коридор и набрал Бирке:
– Я окажу тебе сейчас последнюю жизненно необходимую услугу. Но перед этим хочу, наконец, услышать… Отлично. В больницу скоро наведается полиция. Так что уноси ноги и, желательно, вообще из области…
В коридор выглянул старший, передал свой телефон Алексею. На линии был однокашник – начальник полиции Горно-Алтайска. И заговорил он с Алексеем на повышенных тонах.
– У тебя там что, Каракас7? А ты там кто? Уго Чавес? Кто такой Бирке Малтаев? Наркобарон – киллер и твоя правая рука? Ты там совсем охренел?! А пропавшая девушка из столицы – его рук дело? Вы там еще и людей похищаете?!
– Какая девушка?..
Потом все Горно-Алтайские полицейские сидели в одном кабинете. Здесь же были Алексей, Олег и Мозолев. Все смотрели на экран монитора, с которого по скайпу говорил с ними начальник Горно-Алтайской полиции:
– Пришлю еще людей. Возможно, прилечу сам. Стреляных в больнице опросить. Проверить информацию по плантации. Найти и этапировать Бирке Малтаева в Горно-Алтайск.
– А девушка? – подсказал Алексей.
– Разумеется. В общем, с этой секунды вся полицейская деятельность в районе идет под контроль областного управления.
Выйдя из полиции, Алексей заметил, как Олег разговаривал с вертолетчиком. Наверняка, просил с собой взять. Подошел Алексей, посодействовал.
– Когда найдёте Лену – сразу сообщите мне.
Потом вернулся к Мозолеву и позвал с собой, «показать кое-что», пока Мозолев не успел уехать.
Бирке с братьями Койоновыми шагали по коридору больницы. Медсестра семенила следом, пытаясь удержать. Оттолкнул медсестру Бирке. Двинул кулаком в лицо вышедшему навстречу врачу.
На улице выкинул Бирке из «скорой» водителя, сел за руль. Койоновы в салон сели.
Пролетела «скорая» мимо Кош-Агачской арки с надписью «Счастливого пути!»
Селянка шла по своим делам, но у дома со сломанным забором и мотоциклом во дворе остановилась. Дошла до двери, постучалась. Открыл Темиров.
– Верни меня в землю, – сказала женщина. – Двое из сарая знают место.
И пошла дальше по своим делам.
Темиров вернулся в дом и, подумав, отключил холодильник от электросети.
Ехал Темиров медленно, придерживал привязанный к люльке холодильник рукой. Еле тащился, если точней. И больше не из-за груза, а из опаски, что вот-вот что-то начнется, что помешает ему. Озирался по сторонам. Но всё обошлось.
Доехал до дома. Втащил холодильник в кухню, включил. Тот отказался работать.
Выгреб Темиров все из своего холодильника, положил на пол, на «спину». Перенес мумию. Закрыл. И поехал казаха искать.
Проезжая мимо дома Бирке, Темиров увидел УАЗик казаха. Спешился Темир, прошелся по двору, заглянул в сарай.
Казах спал. Проснулся, только когда дверь заскрипела, отворяясь. Подскочил казах и пальнул спросонья в сторону двери. Закрылась дверь, грохнулось что-то за ней. Казах подошел, толкнул дверь, но она не открывалась, во что-то упираясь.
– Ты кто? – спросил Темиров из-за двери.
– Казах. А ты?
– Лезь в окно, идиот. Я пошевелиться не могу.
Казах спрыгнул из окна на землю, подошел к лежащему у двери Темирову. Тот лежал и держался за живот, а между пальцев сочилась кровь.
– Вы издеваетесь? Второй раз за день умирать приходится. Это что? Дробь?
– Не знаю.
Попросил Темиров найти что-нибудь и перевязать его. А потом помочь в одном деле.
А не тронули Темирова тогда с холодильником по дороге от дома Дрянихина, потому что не было в тот момент в поселке ни Эрлика, ни его жены. Были они в палатке в степи.
Когда дух Эрлика или «принцессы» вселялся в чьё-нибудь тело – хозяйской душе приходилось потесниться. И душа эта хозяйская буквально стояла рядом и как сон наблюдала происходящее с её телом. Потом в него возвращалась и вспоминала о происшедшем, как о сне или, чаще всего, как сон забывала. И теперь Эрлик и его жена путешествовали по телам Дрянихина, Мергена и Лены.
Сначала душа «принцессы» оказалась в Мергене, чтобы не пустить Дрянихина со скальпелем к Лене. И душа Мергена с ужасом наблюдала, как, не испугавшись скальпеля, тело Мергена заслонило собой привязанную к стулу девушку.
– Только попробуй!
– Убери его! А не уйдет – режь! – кричал шаман с закрытыми глазами.
– Может, поможете, – сомневался в своих силах и решительности Дрянихин.
– Не положено, – отвечал Кондрат.
И тогда Эрлик «влетел» в Дрянихина.
– А вот теперь рука не дрогнет, не сомневайся, – предупредил Мергена («принцессу») Дрянихин голосом Эрлика. И теперь Дрянихинская душа смотрела со стороны на свое незнакомо напрягшееся тело, ставшие вдруг звериными глаза и скальпель в руке. Переглянулись души Мергена и Дрянихина, и видно было, что обоих происходящее сильно удручает. Но тут «принцесса» выскочила из Мергеновского тела, а Мерген, соответственно, туда вернулся. И тут же струсил Мерген, отскочил в сторону, открыв Дрянихину-Эрлику полный доступ к Лене. Но только Дрянихин занёс скальпель для удара, поднял Ленину голову дух «принцессы» внутри неё. Закричала «принцесса», что останется в этом теле навсегда, и пусть тогда режут её, пусть провожает её в последний путь шаман. Может, и получит её господин новое молодое тело, но душа-то останется прежней и от обиды не подпустит к себе лет триста. Видела душа Дрянихина, как Ленина душа, посмотрев безучастно на происходящее, вышла из палатки. А Эрлик, издав Дрянихинским ртом отчаянный звериный рык, «выскочил» из Дрянихинского тела. Дрянихинская же душа, в собственное тело вернувшись, прокричала, что Лена ушла, а внутри Лены совсем не Лена.
– Знаю. Что орешь, дурень? – сказал шаман, казавшийся совершенно спокойным.
– И что ж теперь делать?
– Я тоже ухожу, – сказал Мерген, – своё я уже вот так вот выполнил.
– Фигу, – как только сказал это Кондрат, дух Эрлика «влетел» в Мергена и вернул тело в палатку.
– Иди, старик и верни девчонку, – приказал Мерген-Эрлик шаману, – иначе вспоминай, что я тебе обещал за ослушание. А я пока с женой поговорю.
И вышел шаман из палатки. Закрыл снова глаза, потому что только так мог видеть он души. Лена далеко не ушла. Стояла метрах в ста и плакала. Увидел Кондрат, что увязалась за ним душа Мергена:
– Меня всё равно назад не пускают. И быть я там сейчас не хочу. Жутко как-то на себя – не себя смотреть.
А в палатке остались «принцесса» в Лене, Эрлик в Мергене, да Дрянихин сам в себе, но давно сам не свой от происходящего. И цапались совсем по-супружески Эрлик с «принцессой» в чужих телах. Эрлик жаловался, что жена ему осточертела, и вообще не порядок это – жить с одной бабой тысячи лет. Раньше у него по невесте в год было, потому как он злой дух, и людям пристало его задабривать постоянно. А сейчас он кто? Тряпка, а не дух. «Принцесса» из тела Лены отвечала, что тысячи – это не годы для их вечной любви. И уже сам это должен был бы понять Эрлик, если бы не человеческая воля, которая покой их нарушила. Но в любом случае, развода «принцесса» Эрлику не даст. И в доказательство сказала Лениным голосом Дрянихину:
– Режь меня. Режь, чего встал?
Дрянихин опасливо приблизился. Но врезался в него Мерген-Эрлик, повалил на землю, пытаясь отобрать скальпель. Сильно порезался Мерген, отчего испугался Дрянихин и отдал добровольно оружие. Мерген тут же хотел сломать инструмент, но передумал – тот еще должен был пригодиться. Отнес в машину и спрятал, запер там.
А в степи стоял шаман с закрытыми глазами, и со стороны увиделось бы, что разговаривает Кондрат с пустым местом. Но под веками видел шаман Ленину душу и Мергеновскую, стоявшую тут без особой цели. И уговаривал шаман Лену, что нет у неё такой уж восхитительной жизни, чтобы так за неё цепляться. Брат отвернулся, считая её убийцей своего отца. И вина не даст ей покоя при жизни. И мать помрет со дня на день, не простив Лену. Еще одна незаживающая боль. И парень у неё полный лох. Бегает чего-то, панику разводит, но толком ничего не делает, чтобы Лену разыскать. Чего уж там говорить о спасении души в любви с ним? И ведь каждый, в ком вера есть, что не только людьми населены земля и космос, мечтает о счастливой вечной жизни, а Лене сейчас предлагается лучшая из возможных – стать супругой сильнейшего из всех духов. И потом, неужели Лена не хочет помочь своему народу и уберечь от гнева Эрлика, который запросто от поселка камня на камне не оставит?..
Олег видел с вертолета, как пошел к палатке Кондрат Чуданов, будто обнимая кого-то невидимого. И стал спускаться вертолет. Но не успел сесть. Сапсан врезался в хвостовой винт. Сам погиб, разорванный в перья, и винт от удара погнуло. Зацепилась лопасть о крюк хвоста, оторвало винт совсем, и закружило вертолет, понесло штопором вниз и ударило о землю. Прокопало винтом неглубокий ров вокруг вертолета. Замер вертолет.
Вылез из него Олег, и по виду казалось, что царапины на нем нет. И увидел он, что ведёт шаман Лену, и плетётся за ними Мерген. Остановились, оглянулись. Лена плакала, остальные с сочувствием на него смотрели. На него и одновременно как бы сквозь него, на что-то у него за спиной. Оглянулся Олег и увидел, как уцелевший при крушении полицейский вытаскивал из вертолета его, Олега, окровавленное тело. Лена повернулась и пошла к палатке, шаман с Мергеном – за ней. И Олег, передумав «возвращаться» в своё тело, пошёл за ними следом.
А в палатке силой вытолкнула Лена дух «принцессы» из своего тела. «Принцесса» даже не поняла, откуда в Лене взялась такая сила ей противостоять. И Лена сказала Дрянихину, чтобы тот закончил начатое. Дрянихин потребовал у Мергена вернуть скальпель. Эрлик потащил Мергеновское тело к машине, принес скальпель. И двинулся Дрянихин к Лене, занес лезвие над шеей девушки. Но ворвалось в его тело дух «принцессы» и отвел руку. Набросился на него Эрлик-Мерген, вновь отобрал скальпель:
– Сам все сделаю!
И тут случилось – бросилась Олегова душа и выбросила из тела Мергена дух Эрлика, заменив своей душой.
– Нет! – Закричал Мерген-Олег. – Никто её никогда больше не тронет!
