Devil Grey
Крылья тени
– Ты видела, что с домом произошло?!
– Ты о чем?
– Все целое! Даже дверца ящика на кухне, и та целая! А я уже собралась его выбрасывать, – восторгалась соседка. Я улыбнулась, вспомнив о Марке.
– Ах, ты об этом. Да, мой знакомый вызвался помочь.
– А подробнее можно? Что за знакомый? Почему я его не видела ни разу? Он красивый? А он еще придет? А он может еще у меня в комнате пошариться? Там у шкафа стеллаж еле держится… – от скорости задаваемых вопросов у меня загудело в голове.
– Так, стоп. Я не знаю, придет ли он еще. Заглянул в гости, увидел наш порог и перила, не смог пройти мимо. Ничего особенного. У тебя ничего не трогали потому, что не имеем привычки вламываться в покои без хозяина территории, так что тут как-нибудь сама.
Я прошла в свои покои, выставила изолирующий купол. Он оставлял все звуки моей комнаты внутри, а вот что происходило за ее стенами, я слышала так же хорошо. И так, мое любимое – творить. Любимый предмет – «природа магии». Как же хорошо, что и по нему есть экзамен. Воплощенная энергия. Живая и осязаемая. Энергию необходимо связать в систему, чтоб она держалась вне создателя, на манер глины. Только весьма волшебной глины, состоящей из звуков, запахов и, конечно, цветов. Гамма бывает разной, в зависимости от творца. Однажды куратор сказал, что я так и не открыла в себе радугу. Тогда я возмутилась, но только когда начала работать с «природой магии», с удивлением обнаружила один факт. Внутри я дальтоник. То есть все серое. Черно-белый монохром. Но когда позволяю энергии звуков и цвета выйти из меня, они обретают цвет.
Лепила и удаляла я довольно долго, в попытках найти то самое. Нечто, что олицетворяло бы собой «живую магию». В идеале можно даже создать какое-то новое существо. Ходят легенды, что все волшебные существа вроде эльфов, русалок, друид и остальных когда-то были выведены могущественным магом. Другие же говорят, что это всего лишь последствия эволюции, где человек – всего лишь младенец в огромном древе новых рас.
Постепенно стемнело, соседки уже давно легли спать, а я зажгла свечи, чтоб поддерживать освещение не только магией. Со стороны из окна выглядело, наверное, красиво, потому что то и дело все озарялось разноцветными всполохами.
Мне показалось, я услышала короткий свист. Замерла на мгновение, прислушиваясь. Ничего не происходило, я продолжила. Свист повторился, я замерла и вопросительно посмотрела на домового. Тот лишь недовольно скрестил ручки на груди. Давно уже хотевший спать, он не любил, когда я задерживалась допоздна.
– Да нет, показалось, – проговорила я отстраненно, продолжив работать. Но тут что-то щелкнуло в окне. – Да, не показалось.
Свернула купол, собралась подойти к окну. Сырая энергия, с которой я работала, скатилась и шлепнулась на пол бессвязной цветной субстанцией. Ну да, конечно. Раздосадованная, я подошла к окну.
– Марк! – охнула я, не веря глазам. – Ты все же пришел!
– Мне вроде не шибко и рады. На свист не реагируешь, чуть стекло тебе не разбил. Потом сама бы заставила его менять тебе.
– Не разбил бы, – улыбнулась я, – оно зачарованное. Иначе за все года учебы я бы разорилась на замене окон.
– Выходить не собираешься?
– А… ой! Я сейчас!
Закрыла окно, обернулась назад и в ужасе помчалась к сгустку сырой энергии. Вместо прежней цветной лужицы стоял костер, а в центре виднелись очертания какого-то дома. Что это? Моя энергия, но что за чертовщина. Быстро развеяла увиденное, пока это не заметил кто-то еще и пока энергия не превратилась в настоящее пламя из иллюзорного. Где-то на грани сознания вспомнила вычитанный фрагмент, что так иногда проявляются видения будущего, но я отмела эту идею как бредовую.
Сказать, что я была не готова к ночной прогулке,это ничего не сказать. Растрепанная после работы с энергией, вся в разводах краски, я мало походила на выпускницу академии магии. Скорее, на первокурсницу художественной. Приведя себя в порядок, придирчиво осмотрелась еще раз. Кажется, нормально. Я же просто на прогулку иду, не на свидание… Так, волосы в порядке, радужные разводы с себя тоже удалила, платье надела просто из соображений, что так быстрее. Затянула шнуровку на корсете и выскользнула из дома, стараясь не разбудить соседок. А вот Марк явно заждался.
– Где ты там говоришь учишься? В институте благородных девиц? Как можно столько собираться, никогда не понимал.
Потупила взгляд, потерла мысом босоножек пыльную дорожку у дома. Так обычно делала Ригра, когда косячила и изображала раскаяние. А если на самом деле, просто в те разы, когда ее таки смогли отчитать. Подняв глаза, поймала взгляд Марка. Пауза и игра в гляделки затягивались, и я окончательно смутилась. Мечник подошел и с чего-то начал быстро ходить вокруг меня, то в одну сторону, то в другу, словно не зная, куда себя деть.
– Ты чего? – наконец спросила я растерянно.
– А не знаю… – и показался каким-то по-юношески растерянным. Совсем как мальчишка. Я улыбнулась, он остановился.
– Куда пойдем?
– Тут у вас ничего интересного, предлагаю пройтись до повозок, нанять карету и продолжить прогулку уже возле набережной.
– Давай! Там сейчас все должно быть в огнях фонарей! – От радости мне хотелось взвизгнуть и по-детски захлопать в ладоши.
– Тогда пошли, чудо.
– Чего ж чудо?
– Да потому что от твоей ворожбы, наверное, на ближайший квартал все в цветных всполохах было. Кто ж будет купол ставить? Да и видела бы ты себя, когда в окно выглянула. Настоящее чудо.
Ойкнув, я поняла, что он прав. И второй экранирующий купол не поставила, и в зеркале себя видела. Срочно захотелось провалиться в Бездну. Сам-то одет безупречно – белая рубашечка да фрак.
– А откуда ты про экранирующие купола знаешь?
– Так не вчера ж родился.
Вспомнив, что он что-то говорил про магов-недоучек, которых «не переловить, не вылечить», снова загрустила. Вот почему так? Как на полигоне или в академии, так все здорово, а как он рядом, так словно простушка какая. Досадно, однако.
Когда ехали в карете, творилось что-то странное. Во-первых, я еще могла понять, когда он брал меня за руку, чтоб отвести куда-то, потом забывал отпустить. Но он медленно взял мою руку в свою, переплел пальцы и стал поглаживать ладонь большим пальцем. Чувствовала себя как серая мышка в террариуме с удавом. Даже дышать боялась. И опять то состояние меда везде. Не могла уловить ни свои каналы, ни его. Все терялось в золоте янтаря. Действительно, свеча. Во-вторых, ужасно чесались лопатки. Наверное, из-за неправильно подобранного платья. Второпях я как-то не заметила, что оно с оголенными плечами, вот сейчас спина и задевает стенку кареты. Когда мы доехали, выдохнула с облегчением. Марк снова выпорхнул первый и галантно помог мне. Какое-то время мы просто шли молча по основной улице. Так получилось, что это была самая нарядная улица города. Рассчитывая на приезжих гостей, власти города вложили в нее немало средств и сил.
– Часто бываешь здесь? – прервал молчание Марк.
– Не так часто, как хотелось бы. Я искренне люблю этот город и эту улицу, но так сложилось, что позволить себе праздную прогулку могу лишь иногда.
– Тогда почему так уверенно говорила о ночной прогулке? Думал, для тебя это само собой разумеется.
– Не совсем. Я люблю саму ночь. Ее состояние. В ней словно все выглядит и чувствуется иначе. Она бархатная и нежная, как шелк. И конечно, звезды. Ты знал, что в конце лета самое больше количество видимых звезд?
– Да, даже могу сказать почему. Связано это с тем, что в это время планета проходит сквозь метеорный поток Персеиды. Метеорные потоки образуются на орбитах комет и представляют собой отколовшиеся от кометы частицы.
– Угу. Поэтому и падающих звезд для желаний в это время больше.
– Слышала когда-нибудь о скорости света? Так вот, когда мы видим падающую звезду, это говорит о том, что она пролетела задолго до того, как мы увидели. Значит, мы изначально в проигрышном варианте, и загадывать желание смысла нет.
– Вредный ты.
– Угу, «Откройте форточку, тут душно».
– Мы и так на улице.
– А, ну да. Кстати, о прелести ночи. Легенду одну вспомнил.
– Я вся во внимании.
– Ночь и день на самом деле любят друг друга. От их любви у красавицы ночи рождаются дети – звезды. Но день так любить ночь, что не хочет ее делить ни с кем, поэтому каждое утро пожирает звезды. Но и ночь любит день, поэтому после захода Солнца рождаются новые звезды.
– Красиво… Жестоко, но очень красиво…
Так мы дошли до набережной реки. Марк то и дело что-то мне рассказывал. Благодаря ему я многое узнала о городе. Как наглядно, так и исторически. Казалось, этот вечер прекрасен, и уже ничто не сможет сделать его лучше.
Мы вышли на открытую местность, с которой и река и мост через нее были видны как на ладони. По другую сторону моста был лес. Сверху на все это смотрела полная луна. Вид отсюда был такой, что в душе рождалось ощущение праздника. Решили спуститься к мосту и перейти на другую сторону. Пока шли, встретили уличных музыкантов. Кудрявый гитарист и девушка-певица. Они были удивительно похожи, сложилось впечатление, что это близнецы. Однако девушка была явно старше. На парне была коричневая жилетка поверх льняной рубашки и брюк свободного кроя. Девушка была одета так же, но при этом, казалось бы, мужской комплект на ней смотрелся куда интереснее и выигрышнее. Жилетка подчеркивала осиную талию, а струящаяся ткань брюк делала ноги визуально тоньше и длиннее.
Неспроста Алан МакКормак трогается в путь,
Неспроста новые латы меряет на грудь,
Он вчера спьяну поклялся людям тех земель,
Что один с тварью сразится, только выйдет хмель.
Это ль не судьба истинного воина,
Это ль не удел королей,
В яростном бою победить чудовище
Хоть бы и ценой жизни своей?[4]
– Сфальшивил, – поморщился Марк.
– Ты что, как можно? Это тебе не записать на кристалл и подкорректировать…
– Они вышли со своим репертуаром на улицу. Заявили о том, чтоб им платили. То есть, по сути, они на работе.
– Вот если я захочу тебе спеть… ну или кому-то другому, а ты просто услышишь, то тоже ткнешь меня в то, что я где-то сфальшивила или не взяла ноту?
– Нет…
– Ах так? Тогда уже двойные стандарты.
– Ну, ты это будешь делать явно для души, а не чтоб заработать.
– Тем не менее. Мне кажется, это несправедливо.
Мы какое-то время молчали, но вечер и обстановка были слишком красивы, чтоб я злилась долго. Когда дошли до середины моста, я встала, завороженная. Прямо подо мной разлилась река, один берег которой весь горел от фонарей, другой шумел и шуршал от ветра меж ветвей, сверху же светила луна, отбрасывая на волны множество белесых отсветов. Однако долго наслаждаться я не смогла. Все же уже осень, хоть и начало, а я не додумалась тепло одеться. Зябко поежилась и потерла замерзшие плечи. Марк без лишних слов снял с себя фрак и надел его на меня, оставшись в рубашке и жилетке. Я благодарно улыбнулась, мы продолжили путь. Когда все же дошли до другой стороны, мне захотелось петь уже самой. Дорожка лунного света проходила аккурат под аркой моста, а свет фонарей города, казалось, постепенно сливался с небом, растворяясь в звездах. Восторженно обернулась на Марка. Довольно улыбнувшись произведенному эффекту, он показал на траву и спокойно сел на нее сам. Я замялась.
– Но костюм…
– Сядь рядом спокойно.
Я послушно села. А потом еле слышно выпустила мелодию, чесавшую горло.
Крылья ночи скроют свод небесный.
Тронь их, стань их частью бестелесной.
Бледный свет погас, полутьма ласкает глаз,
Так оставь же день ушедший за спиной
И внемли звукам музыки ночной.[5]
Не знаю, сколько мы так просидели. Решили вернуться, только когда я окончательно продрогла от воды. Обратно шла как в тумане. В себя приходила медленно, постепенно. Чем дальше мы уходили от реки, чем больше нам встречались обычные дома и постройки, чем меньше виднелось небо, тем яснее становилось сознание. Проходя мимо старушки с цветами, Марк спросил, хочу ли я цветы. Я смущенно отказалась, представляя, сколько вопросов устроят соседки, особенно Вероника. Тут я окончательно вернулась с небес на землю, в суровую реальность.
– Что-то не так? Что-то случилось? Ты вся напряглась и в лице изменилась.
– Нет, что ты, все прекрасно, просто пора возвращаться в реальность.
– Что же в ней не так?
– Да так, неприятности на учебе. В этом году наша академия под контролем короны. Мы все очень напуганы.
– Не волнуйся.
– Но ты не понимаешь! Главе безопасности всё равно…
– Все будет хорошо, – спокойно перебил меня Марк. Ему хотелось верить. Я расслабилась, и мы снова продолжили путь спокойно, лишь иногда обмениваясь незначительными фразами.
Занятно, когда мы ехали обратно, то меня снова взяли за руку, поглаживая тыльную сторону большим пальцем. Зато лопатки уже не просто чесались, они почти горели. Внезапно даже для самой себя я потянулась другой рукой к его голове. Запустив пальцы меж волос, стала легонько массировать, почесывая. Удивительно, что и Марк вместо того, чтоб отпрянуть или убрать мою руку, наоборот, наклонил голову ко мне, чтоб было удобнее. До дома мы доехали слишком быстро. По ощущениям в разы быстрее, чем туда. Выходить не хотелось, но и тянуть было слишком навязчиво. Марк помог мне выйти, рассчитался с возницей, мы дождались, когда карета скроется из виду. Я сняла фрак, вернула его хозяину.
– Спасибо за вечер, он был прекрасен, – все же прервала я молчание. Как-то надо было попрощаться.
– И тебе спасибо.
– Мы еще увидимся?
– Конечно.
– Ты придешь завтра?
Марк кивнул.
А потом мы обнялись. Просто и одновременно. Простояли так с минуту. Он то сжимал, то поглаживал плечи, не прикрытые платьем. Едва отпустил, сразу сбежала домой, чтоб не наделать глупостей. Пробравшись мышкой до своих покоев, выглянула в окно. Да, Марк по-прежнему стоял во дворе. Увидев меня в окне, поклонился и только тогда ушел.
Я легла на кровать, чтоб хоть как-то унять колотившееся сердце. Чуть отдышавшись, встала, зажгла свечу, накинула на комнату звуконепроницаемый купол. Написала на клочке бумаги записку куратору и, прочитав заклинание призыва, сожгла ее в свече. Все же магическая почта самая быстрая и надежная. Разбудить мага я не боялась, хотя по ощущениям скоро уже начнет рассветать. Куратор всегда говорил, что я могу обратиться к нему в любое время. Поставила на стол камень связи, начала ждать. Когда кристалл засиял фиолетовым, коснулась него, активируя.
– Хвастайся. – сразу, вот так, без вопросов. Серый маг выглядел ужасно довольным, но ни грамма не сонным.
– А чего хвастаться-то сразу?
– Ну а то, от тебя такие вспышки идут, что я чуть инфаркт не хватил. То паника, то радость, то ужас… весело, как всегда. Рассказывай, что на этот раз учудила.
У нас всегда так. Я долго молчу, потому что пытаюсь разобраться, а потом бегу к куратору хныкать и прошу объяснить, что я вообще наделала и во что вляпалась на этот раз. Вот и сейчас как на духу рассказала и про изменения в экзаменационной комиссии, и про свои странные ощущения. Но кажется, ничуть не удивила. Разве что указом его величества заинтересовался.
– Ну и что вы скажете? Что это за чертовщина? Я себя вообще не контролирую.
– А это любовь.
– Ну не… это не она… я бы ее узнала. Ведь всегда все иначе. Взять того же последнего полуэльфа. Я там даже в моменты физической близости все контролировала и чувствовала, а тут…
– А там и не было любви. Влечение, приправленное влюбленностью и бунтом гормонов. При том обоюдно.
– Но… может, как-то можно избавиться? Я же умею блокировать чувства. Заморожу, отрежу, вырежу.
– Нет, пусть будет, пригодится.
– Но…
– Почему-то кажется, что пригодится. Кинь-ка еще раз слепок его ауры…. Угу… Мощный…
– И все равно, это состояние золотого свечения внутри меня тревожит, – я заглянула внутрь еще раз и чуть не заорала, – они белые!!!
– Ха! А я все жду, когда увидишь.
Помедлив минуту, я раскрыла белые крылья. Легкие белые крылья были словно из горного хрусталя, но при этом совершенно невесомые.
– Так вот почему у меня весь день лопатки чешутся…
– Ага. Их ты так легко не выдерешь. А серые покажи? – Раскрыла серые, поверх белых. – Ну и отлично. Еще скажи, что и канал ваш не заметила?
Я сфокусировалась на своей груди, и точно – из нее шел канат.
– Такой толстый? Но мы виделись всего раза три, тут должна быть тонюсенькая ниточка!
– Повезло тебе, девчонка. И челюсть с пола подбери, а то споткнешься. Бесценно видеть твое ошарашенное лицо. А то вначале такая довольная была, думал предложить тебе лимон съесть. – Я насупилась, но он все не унимался. – Да ладно, расслабься. Между прочим, нежность и любовь – это тоже сила.
– Что же вы всю жизнь мне про другую силу твердите?
– Да потому что как раз нежности и любви у тебя навалом. Только раскрыть и развить надо, но с этим ты и сама справишься. А вот когда ты скользкой серой станешь, я не знаю. Мне уже пожаловались сколько ты с убивцем игралась.
– Не знаю. Говорила же, вроде бью, а не бьется, вроде и проклинаю, а не проклинается.
– Вот именно. А знаешь почему серые всегда не заметны? Потому что мы те еще расчетливые твари.
– Но тень…
– Да, тень мягкая и милая, но только потому, что под пушистой шубкой удобно прятать коготки. Ладно, котенок, я спать, бай.
И не дожидаясь ответа, отключился. Я тяжело вздохнула. Спрятала крылья, прикрыла их теневой накидкой. Скрыла и канал. Посмотрела на свечу.
– Что ж, по крайней мере ты сказал, что мы завтра встретимся. Буду ждать. – И задула свечу.
Но Марк не пришел на утро. Ни к дому, ни к лавке. Ни на следующий день, ни через день, ни через неделю. Ни через три. Ни через месяц. Только в груди все так же жгло. И плечи регулярно болели под тяжестью неиспользуемых крыльев.
И все же моя энергия тогда показала мне видение. Свеча, что сожгла все, до чего дотянулась, вместо того чтобы согреть.
Глава 4
Исчадие Ада с глазами святого
И я был бы верен любимой своей,
Если б она не забыла меня.[6]
Прошло два месяца с праздника конца лета. Осень уже давно вошла в свои права, позволяя каждому живому существу проявлять себя, как ему хочется. Одни запасались материалами и энергиями на год, другие потихоньку входили в депрессию и тоску, кто-то, наоборот сутками проводил в наслаждении осенней красотой. Короткое время, когда природа показывала себя во всей красе. Зеленый цвета почти исчез, зато были тысячи теплых оттенков. Прекрасный пол всех возрастов наконец демонстрировал свои наряды из разноцветных платков, шляп, пальто, перчаток и еще с десяток мелких, но таких важных элементов, составляющих индивидуальный образ. Представитель сильного пола так же пользовались этим временем, устраивая долгие прогулки с дамой сердца. В целом практически каждый мог найти свое место и способ себя проявить.
Но в один день, точнее, вечер и ночь, жители всех городов и поселений предпочитали не выходить из домов. Праздник сбора урожая. Почти из каждого дома доносился аромат пряностей, специй и вкусных блюд. Это было, пожалуй, самым спокойным и мирным в этом дне. Потому что вечером праздновался день нечисти. Считалось, что перед Днем всех святых нечисть и нежить выходит из своих убежищ в поисках новой плоти, посещая каждый дом. Поэтому дворы украшали самодельными призраками и монстрами. Самым популярным был светильник Джека – тыква с вырезанной страшной рожицей и удаленной сердцевиной, куда ставили зажженную свечу. Также было принято одеваться в страшные костюмы. И то, и другое было необходимо, чтоб нечисть и нежить приняла вас и ваше жилище за «своих», обойдя стороной. Но и это было не самым страшным. Простой народ всего континента предпочитал отсиживаться по другой причине. Маги. Нет ничего хуже пьяных магов в день нечисти. Поэтому даже самая дикие чудовища в эту ночь выли себе где-то глубоко в норах и лесах, стараясь чтоб их не заметили. Единственные, кто мог спокойно ходить вечером – это дети. Самые смелые ходили от дома к дому, выпрашивая сладости. Уж маги-то точно знали, как на самом деле выглядит то или иное чудовище, а потому накладывали на себя такую реалистичную иллюзию, что слишком впечатлительные и нервные могли начать заикаться. В этот день маги и адепты «отводили душу» в тавернах или гуляньях. С магами в целом мало кто может поспорить, жизнь дороже. Поэтому на утро никто не удивляется, наблюдая в некоторых местах руины или кратеры от взрывов. Конечно, потом сами же маги и восстанавливают разрушенный город, но вот пережить ночь нечисти…
Оставался месяц до итоговых экзаменов, поэтому адепты академии магии отдыхали с особым размахом, понимая, что в следующий раз расслабиться они смогут только после защиты дипломных проектов. Среди некоторых ходила традиция «бала-маскарада». Надо было надеть такой морок, чтоб тебя не узнали, но при этом не слишком напоминать нежить, чтоб случайно не прибили свои же. ,
Я заперлась в своих покоях, завершая и уплотняя морок. Иллюзия стабильна, когда детализирована и проработана. А когда просто так накинута, то может слететь от простого чиха, что осенью не редкость. Мы договорились с Ригрой заранее быть «парой», чтоб если что не разминуться и не просидеть весь вечер в незнакомой компании за соседними столиками. Мои волосы постепенно продолжали светлеть, плюс ко всему я регулярно экспериментировала с их длиной. Поэтому сделала их черными, как смоль, спускающимися ниже талии шикарными крупными локонами. Цвет глаз заменила на фиолетовый с красным отливом, оттенила веки черным. Заострила черты лица, сделав его худее с более явно выступающими костями. Ярким пятном на белоснежной коже смотрелись губы цвета запекшийся крови. Из одежды я надела бархатное черное платье со свободно драпируемыми рукавами. Особенно мне нравился подол, расходящийся клиньями годе со складками кружева между бархатом. Плащ с широким капюшоном и сапоги на высоком каблуке завершали образ. Придирчиво осмотрела себя в зеркале. В повседневной жизни я бы не осмелилась так одеться, но на главный праздник года…
– Детка, ты не отразима. – Я резко обернулась. Передо мной стоял красавец-вампир. Такая же белоснежная кожа, красные глаза, фрак с высоким воротником и красной вышивкой. Длинная черная челка спадала на лицо.
– Кто ты, красавчик? – промурлыкала в ответ, плавно подходя. Ригра рассмеялась.
– И тебе привет. Только ты действительно кое-что забыла.
– Ах, да. – Я обернулась к зеркалу, где отражалась по-прежнему я одна. Подошла к шкафчику с зельями и выпила заранее заготовленный эликсир. Теперь, если верить зеркалу, комната была пуста. – Итак, у нас сутки.
С недавних пор полюбила таверну недалеко от лавки, в которой работала. Она была уютной и находилась относительно недалеко от академии и леса. Поэтому и с однокурсниками договорились встретиться именно там. Вечер только начинал входить в свои права, поэтому еще различались цвета осени. Решили дойти пешком.
– Ригра, ты весь сюрприз испортила.
– Испортил. И «Рик».
– Хорошо, Рик. Так зачем ты пришел? Встретились бы сразу на месте.
– Так и знала, что ты что-нибудь забудешь. Вампир, который отражается во всех зеркалах, может быть и сам укушен. И далеко не всегда вампиром, – посмотрел на меня вампир, добавив хрипотцу в голос на последней фразе. Я легонько толкнула его в бок, чтоб не зазнавался. – Тем не менее, кто он?
– М? О чем ты? – я перестала улыбаться.
– Ну, тот. Все удивились, когда ты пришла с белыми крыльями на следующий день после оглашения главных новостей года. Все были подавлены, а ты словно порхала. Начали присматриваться, сканировать, уж не помню, кто первый их увидел, но после него стали присматриваться все. А ты тогда так неумело прикрывала их под тенью. Ты же не любишь свет, вот тяжело и давалось.
– И ты не сообщила мне ни разу?! – смогла все же сформулировать я после паузы. Поведение друиды шокировало. Она всегда сообщала мне о сплетнях и наблюдениях.
– Сначала думала ты сама расскажешь, а потом, видя, как ты начала таять на глазах день за днем, и то, что творилось в твоих глазах, запретила и остальным поднимать эту тему при тебе.
– Спасибо. Ты лучшая, – только и смогла проговорить я.
Подходя к таверне, взяла Рика под локоть. Если уж играть, то играть до конца. Так, прижавшись друг к другу, и зашли в помещение. Нам повезло, народу было еще не слишком много.
– И как мы поймем, кто из них наш?
– Элементарно, милый, – я указала черным когтем на длинный стол, на котором стоял кристалл со знаком последнего курса академии магии.
Присев за стол, мы стали внимательно рассматривать друг друга с присутствующими. Шла какая-то незначительная беседа о чепухе. Конечно, каждый хотел угадать оппонента раньше, чем будет угадан сам.
– Радость моя, ты уже выбрала, что будешь?
– Ты решил сходить заказать? Возьми мне, пожалуйста, бокал глинтвейна. Естественно, если он на крови. – Этот праздник я любила в том числе и за черный юмор, который лился в этот вечер отовсюду. Притом в повседневной жизни про смерть и кровь шутки воспринимались недоброжелательно.
Рик ушел, я принялась рассматривать всех присутствующих в таверне. Так, маги, адепты, опять маги, наемники – кто ж еще рискнет в такой вечер. Все как обычно. И все такие нарядные, прямо глаз радуется. В это время в таверну зашла группа из трех девушек. Не знаю, кого уж они хотели изобразить или напугать, но выглядели как танцовщицы борделя или «жрицы ночи, что согреют постель». Оглядев помещение, одна из них уверенно направилась в нашу сторону, две других пошли следом. Девушка явно косила под эльфийку. Светлые прямые волосы, вытянутая мочка уха, голубые глаза, стройная фигура. Вот только с каких пор эльфы – нечисть? Если нежить, то тоже явно не так выглядит. Тем временем девица попыталась сесть на место Рика. Я положила туда ладонь, облокотившись.
– Руку убери. Широкая, что ли? – протянула блондиночка, кривя морочные губки.
– А тебя, смотрю, давненько не шугали. Смотри, за бочок укушу. – Мадам сощурилась, явно плохо понимая, о чем я. – Кусь! – Резко выпад в ее сторону, скидывая отвод глаз, позволяя ей на мгновение увидеть силу в них. Она взвизгнула, отшатываясь, а вот ее спутницы невежливо заржали. Притом низким мужским басом, раскрывая себя с головой. Тут уже засмеялись мы всем столиком, включая вовремя подошедшего Рика.
– Зеленые, вы эмблему выпускной группы от первого года отличить не можете? Идите к своей песочнице. – Все трое пулей вылетели из таверны. – Развлекаешься, клыкастая?
Дальше все проходило в приятной атмосфере. Никто не говорил о наболевших темах вроде экзаменов или глобальных проблемах нашего странного мира. Все просто смеялись, шутили, развлекались. Каждый продолжал играть свою роль. За одним бокалом глинтвейна пошел и второй, всем было хорошо.
– Лу, а что это за фигура в дальнем углу?
– Та, что в капюшоне? Да кто ж его знает, с самого начала сидит. Вроде мирненько, никого не трогает.
– Вот именно. Сегодня – сидит мирно и никого не трогает?
Я задумалась. Но мне было слишком легко и весело, чтобы придавать этому значение. Встав, медленно подошла к барной стойке.
– Хозяин, помню, когда-то у тебя девушки выступали тут с гитарой и танцем? Пели шикарно, где они? Неужели боятся?
– Так они ушли давно. Свободный народ, не задерживаются на одном месте долго.
– Хм, а можно мы вашего менестреля подвинем? На одну песню буквально? – Мне пришла одна идея. Воплотить наконец иллюзию, которую давно хотела использовать.
– Да пожалуйста, кто ж вам запретит.
– А, и да, два кровавых глинтвейна.
– Вы же понимаете, что теплая кровь сворачивается? – усмехнулся шепотом трактирщик. Я хихикнула в кулак.
– Мы все понимаем, что это не кровь.
Подойдя к Рику, шепнула ему на ухо идею. Получив одобрение, мы двинулись к уже порядком выдохшемуся менестрелю. Едва я коснулась гитары, вместо вампиров уже стояли две девушки. Медные волосы гитаристки отливали золотом в свете камина, а в красной шелковой рубашке и черных узких брюках она и сама выглядела как пламя. Стройная брюнетка была словно продолжением этого пламени в коротенькой рубашке цвета охры и коричневой юбке, походила на языки пламени в сухой траве. Незнакомец в плаще поперхнулся напитком и громко закашлялся. Я отсалютовала ему бокалом.
– Будь здоров, дедуль, – проговорив над бокалом заклятие на восстановление голоса, отпила немного. Отставила в сторону, села на стойку, подобрав под себя одну ногу и свесив вторую. – Готова? – Друида кивнула. Это в ее природе.
Позабытые стынут колодцы,
Выцвел вереск на мили окрест,
И смотрю я, как катится солнце
По холодному склону небес,
Теряя остатки тепла.
Я продолжала иллюзию, чтоб за нами вместо стены был закат и красивые пейзажи. Пела, параллельно превращая таверну в сказочное место. Драконы, как самые магические существа давно покинули это мир. Мне же сейчас хотелось выплеснуть внутреннюю сказку. Да, она у меня была недолгой, но ее хватило, чтоб пробудить то, чего, я думала, у меня нет совсем. Да, нежность – это тоже сила. Но кто бы знал, как трудно держать ее внутри. Поэтому моя нежность имела крылья, возносящие высоко вверх, подобно прекрасному дракону. Такому же сказочному и нереальному. Может, я не смогла передать свое внутреннее состояние, но хоть просто показала обществу сказку. Даже если зритель больше всего привык к магии.
А герои пируют под сенью
Королевских дубовых палат,
Похваляясь за чашею хмельной,
Что добудут таинственный клад,
И не поздней Рождества…[7]
Огляделась и поняла, что никто уже не пьет и не шутит, все в тишине смотрели на нас с Ригрой.
– Браво, адептки! Экзамен по иллюзиям материй, можно сказать, сдали автоматом! – раздалось одной стороны.
– Рано, ты забыл о надсмотрщиках! – раздалось с другой.
– Вы что, это же «помощники для нашего удобства»! – ответил еще кто-то.
Мы выдохнули, в таверне снова воцарился гомон, споры, шутки и смех. Я допила залпом бокал и щелчком пальцев вернула нам облики пары вампиров. Прошли на место. Снова смеялись и шутили и мы за столом.
Подошел трактирщик с подносом. Поставил передо мной бокал с вином и тарелку с запеченными яблоками в алой глазури. Выглядело потрясающе. Я подняла удивленные глаза.
– Я ничего не заказывала…
– Это вам просили передать. Вместе с этим. – И положив передо мной листок запиской, удалился.
«Ты прекрасна в любом обличии, серенькая ведьма. Но лучше все же закусывать, в глинтвейне не так много питательного, как в крови».
Я подняла растерянные глаза, оглядела таверну. Кого-то не хватало, но я не могла понять кого. Впрочем, сегодня посетители менялись часто. Рик уже почти забыла про меня. Порядком захмелев, она со смехом рассказывала кому-то разницу между эльфами и вампирами. Вино было удивительно приятным. Явно дорогое, его хотелось медленно растягивать. Не знаю, было ли в нем что-то еще, но после него мне стало спокойно и легко. Мысли уходили куда-то далеко, не задерживаясь и не обременяя своим присутствием в голове.
