Ди Хевенрин
Инвиктус
Голос
Спрыгнув, Акула полностью погрузился в воду, и уже было хотел как можно быстрее уплыть. Но, после мгновения раздумий, он всё же выплыл на поверхность, высунул голову и повернулся к набережной, возвышающейся в нескольких метрах над ним.
Несколько секунд он не видел ничего кроме бордюра, но в один момент из-за него показался Райль и сразу же пересёкся с ним взглядом. Он пристально смотрел ему в глаза, стараясь не показывать своих эмоций. С томным глубоким вздохом, Акула отвернулся и без задней мысли погрузился под воду и направился вглубь океана.
Он сразу попытался разогнаться до максимальной доступной ему скорости. Резкими движениями рук, загребая перед собой воду, а затем, прижимая их вдоль тела, он в мгновение набирал скорость и проплывал крупные дистанции, циклично повторяя свои движения. Повторяя их раз за разом, он проплывал сквозь редкую океанскую флору и стаи мелких рыб, изредка обращая внимание на что-либо. Постепенно, проплывая очередной километр, он перестал обращать внимания на путь перед собой.
Вода вокруг темнела, а дно постепенно растворилось в бездне. Акула потерял счёт времени. Он перестал следить за чем либо и просто продолжал плыть вперёд, медленно погружаясь в собственный поток мыслей. В мыслях он пытался понять, стоило ли оставлять Райля в городе? Есть ли смысл в том, что он, толком ничего не вспомнив, уплыл неизвестно куда и неизвестно зачем?
Медленно, но верно, Акула начал накручивать в себе мысли о том, что он виноват в том, что Райля чуть не убили, что не смог спасти Ди, что из-за его собственного незнания, Утарм уничтожил весь город. С ними он начал сбиваться с ритма. Каждый последующий цикл, его руки двигались всё более неумело и хаотично. Они больше не загребали воду, а раздвигали её, словно нечто твёрдое.
После нескольких неудачных попыток в очередной раз набрать скорость, Акула проплыл ещё несколько метров вперёд по инерции, после чего замер на месте. Он снова почувствовал усталость. Бесцельно оглядев прозрачную синюю пустоту вокруг себя, он устало посмотрел на свои руки. В ту же секунду его охватил гнев. Сжав ладони в кулаки, он резким движением опустил руки и посмотрел озлобленным взглядом на своё тело.
Смотря вперёд, Акула открыл рот и начал кричать. Он корчился, выгибался, словно пытался издать самый громкий крик в своей жизни. Однако вместо этого звучал лишь его приглушённый голос, сопровождаемый выходящими из его рта пузырями воздуха.
Всё с тем же порывом гнева, он выставил руки перед собой и начал активно плыть вперёд. Напряжёнными движениями он начал грести, словно пловец на скоростном заплыве. Он быстро набрал скорость, однако не переставал ускоряться, всё сильнее намеренно напрягая тело.
Из-за резких движений, рукава толстовки быстро порвались по швам, но он не обращал на это внимания. Акула продолжал попытки кричать, с каждым разом издавая приглушённые рычащие звуки, однако это выглядело так, будто ему не хватало воздуха. Если бы не вода, на его глазах бы навернулись слёзы.
Так продолжалось до тех пор, пока он, наконец, не ощутил неимоверно острую боль. Пока он проплывал очередной километр, раскрылась оставленная Утармом рана. В ту же секунду, он остановился, схватился обеими руками за живот, невольно надавливая на рану, после чего начал сжимать своё тело. Несмотря на то, что сквозная рана уже зажила со стороны спины, он начала сильно кровоточить с обеих сторон.
Проходя сквозь ткань, кровь постепенно выходила в воду, образуя вокруг Акулы небольшие багровые облака, чем-то похожие на дым.
Когда боль ненадолго утихла, он попытался двигаться дальше, стараясь как можно меньше напрягать тело. Но, проплыв ещё почти десять метров, рана раскрылась ещё больше, из-за чего началось ещё более интенсивное кровотечение. Из раны на животе резко вырвалось больше облако из тёмно-багровой жидкости, которое не прекращало увеличиваться ни на секунду. Также кровь начала постепенно выходить наружу из жабр и рта, тем самым перехватывая дыхание и провоцируя кашель.
Не способный двигаться дальше, Акула, схватившись обеими руками за живот, закрыл глаза и стал всеми силами сдерживать острую боль. Из-за постоянной потери огромного количества крови, он всё сильнее чувствовал слабость в теле и сонливость. Так, в один момент, как бы он не пытался оставаться в сознании, его тело утратило остатки сил, глаза окончательно слиплись, после чего мгновенно уснул.
* * *
Сквозь веки в глаза полился яркий солнечный свет. Из-за него, Акула начал постепенно просыпаться, невольно морща лицо в попытках спрятаться от нежданного раздражителя. Однако избежать пробуждения ему не удалось.
Спустя несколько минут, он всё же открыл глаза. Сразу он увидел абсолютно чистое голубое небо, а прямо над ним нависло солнце, стоящее в идеальном зените. Сам Акула, плавал на поверхности посреди открытого океана. Некоторое время его мысли были будто в тумане, но постепенно, он вспомнил, что с ним произошло.
Окончательно придя в себя, Акула перевернулся, погрузился по плечи в воду. Держась на поверхности с помощью ритмичных движений ногами, он начал панически проверять своё тело. Больше не было никакой боли или дискомфорта. Дыхание освободилось, тело стало легче и, в какой-то степени, свободнее в движениях. Коснувшись места своего ранения, он ничего не почувствовал, кроме оставшейся на её месте дыры в толстовке. Не осталось никаких шрамов и иных следов раны. Все возможные следы крови полностью смыло водой.
Спустя ещё несколько минут наблюдения за медленным движением солнца и окончательного осознания произошедшего, Акула бегло посмотрел по сторонам. Не увидев ничего, кроме сплошного плоского горизонта, он лишь обратил внимание, что вода была непривычно холодной для него, но зацикливаться не стал.
Затем Акула, с поникшим и уставшим выражением на лице, глубоко вздохнул и погрузился в воду. Проплыв на несколько метров вглубь, он начал осматриваться в поисках чего-либо, что хотя бы отдалённо бы указывало на его местоположение. Однако кроме бескрайней голубой пустоши и растворившегося силуэта дна, видно не было. Ровно как не было ни единого следа жизни. Пустое пространство, заполненное водой.
Так ничего и не узнав, Акула решил постепенно спускаться ко дну, надеясь там найти ориентир. Перевернув своё тело вверх ногами, и направив взгляд вниз, он, уверенными рывками, начал погружаться всё глубже.
Он ощущал увеличивающееся вокруг него давление, но оно не оказывало на него никакого влияния, кроме как приглушая его слух. С каждым проплытым метром, всё меньше света проникало сквозь толщу воды. И даже несмотря на способность Акулы видеть в практически абсолютной темноте, стремительно наступающая ночь посреди солнечного дня его не радовала.
Времени больше не было. Каждое мгновение этого погружения ощущалось как вечность. Сколько он спускается, час, два, сутки, неделю, или несколько минут? Вокруг ничего не менялось, а если и менялось, то настолько медленно и незаметно, что казалось, не было разницы между тем, что было мгновение назад.
Со временем, Акула постепенно начал теряться в мыслях. Вода вокруг почти полностью перестала пропускать свет. Создавалось ощущение, что он практически не двигается, а просто плавает на одном месте. Из-за этого, его медленно охватывала паника. В один момент, из-за спины раздался какой-то незнакомый звук. Это был то ли голос, то ли крик животного.
Акула начал резко оборачиваться, оглядываться по сторонам, однако ничего, кроме той же тёмно-синей туманной пустоты, он не увидел. Осознав, что ему это просто показалось, он некоторое время держался на одном месте, чтобы успокоиться и подавить необоснованную панику. Так, придя в себя, он открыл глаза и поплыл дальше.
Хорошие новости не заставили себя долго ждать. Когда вода вокруг стала практически чёрной, и в ней появилось некое подобие пыли, Акула увидел под собой дно. Не задумываясь, он напрягся и на полной, возможной ему скорости начал спускаться. Затем, находясь в метре над поверхностью дна, он перевернулся и встал на ноги.
Акула оказался на глубине в несколько километров и стоял посреди пустой волнистой равнины, состоявшей преимущественно из мелкого песка, камней, редких проявлений жизни, но без каких либо растений.
Пока его ноги медленно утопали в песке, Акула постепенно привыкал к виду местного окружения. Света, ровно, как и привычных цветов, там не было. Самым ярким цветом на всё дно океана был серый. Остальное либо окрашивалось в тёмно-синий, либо просто скрыто за непроглядным чёрным туманом.
Со временем, глаза Акулы начали видеть океан так, словно солнце пробилось сквозь всю толщу воды и, как ни в чём не бывало, осветило ранее недоступные ему места. Но, несмотря на это, вокруг всё равно всё было окрашено в оттенки синего и окружено туманом. Затем, он заметил группу мелких, таких же серых, как и остальное дно, рыб, проплывших в нескольких метрах от него. Понаблюдав, как они уплыли вдаль, Акула посмотрел вперёд на простирающуюся впереди подводную пустыню.
Однако, несмотря на её величину, вокруг всей этой пустоши не было ничего, что хотя бы как-то выделялось или отдалённо намекало на то, где конкретно оказался Акула. Конечно, размеры и вид океана завораживали, но ответов на вопросы как не было, так и нет.
Стоя в замешательстве и смотря по сторонам, Акула задумался о том, как можно если не найти Атлантиду, то хотя бы вернуться в город. Одним из вариантов было плыть в каком-то одном направлении, однако он сразу отверг эту идею, так как мог оказаться ещё дальше от любой из своих целей. Затем появилась мысль ориентируясь по солнцу вернуться в город, отыскать Ди и Райля, после чего уже увести их на другой конец света.
Именно это идея показалось ему самой логичной, потому что, как он уже понял во время разговора с Райлем, искать свой дом посреди океана действительно было плохой идеей.
Уверенный в своём решении, Акула поднял голову и приготовился сделать рывок, чтобы поплыть обратно, как вдруг справа от него раздался голос. Не ожидая услышать, что-либо посреди дна океана, Акула резко повернулся в его сторону и пристальным взглядом начал искать его источник.
Это был чистый, ничем не приглушённый, человеческий голос, достаточно низкий, чтобы звучать как женский, но и недостаточно высокий, чтобы не быть мужским. Он раздавался эхом сквозь воду, будто в огромном зале. При этом Акула каким-то образом начал понимать, откуда конкретно он доносится.
Голос не говорил на каком либо языке. Это было больше похоже на пение, мягкое, успокаивающее, в минорных тонах, постепенно складывавшееся в простую меланхоличную мелодию.
Акула продолжал в недоумении смотреть в сторону, откуда продолжало доноситься это пение. С одной стороны, он уже приготовился возвращаться в город, а с другой, такое явление нормальным он назвать никак не мог. После недолгого раздумья, интерес взял верх.
Оправдывая своё решение тем, что-то, за чем стоит этот голос, может им как-то помочь, Акула оттолкнулся от дна и направился в его сторону.
* * *
Райль проснулся с ощущением боли по всему телу
В то время как ему в лицо дул сильный поток ветра, он слышал вибрирующий гул, раздающийся эхом издалека. Открыв глаза, он увидел крышу одного из небоскрёбов в центре города. Перед ним раскрылась довольно широкая площадь, окружённая сломанной в некоторых местах решётчатой оградой, пока над зданием густой слой чёрных облаков медленно раскручивался в вихре.
Райль абсолютно не чувствовал своих рук. Пока его ноги едва касались пола, руки были раздвинуты по сторонам, а ладони насквозь проколоты и прибиты чёрными толстыми кольями к стене бетонной пристройки, ведущей к лестнице в здание. На фоне всей остальной боли, руки не чувствовали ничего, кроме слабого покалывания и холода. Они сильно побледнели, а в местах прокола, из них медленно вытекала потемневшая кровь.
Тогда же его охватила паника. Широко раскрыв глаза, он начал быстро оглядываться по сторонам, пытаться вырваться, однако ничего, кроме бессмысленных подёргиваний и движений ногами, не получилось. Руки никак не реагировали на посылаемые им мозгом сигналы.
Затем, посмотрев вниз, Райль увидел свою окровавленную и разорванную поперёк футболку. Так он вспомнил, как Утарм разрезал ему живот, из-за чего сразу ощутил острую фантомную боль. Спустя несколько секунд, всё успокоилось, после чего он снова посмотрел на место ранения. Вопреки своим ожиданиям, не было никакой раны. Вместо неё у него на торсе был огромный шрам, тянущийся от одного бока до другого.
Сначала Райль подумал, что его разрезанный живот был лишь галлюцинацией. Но после нескольких попыток очнуться, он всё ещё видел огромный шрам на своём теле. Осознание, что он чудом остался жив, после того, от чего обычно люди гарантированно умирают, вызвало у него улыбку, однако не от радости, а как защитную реакцию на страх.
После ещё нескольких безуспешных попыток оторваться от стены, Райль окончательно сдался. Пусть он всё ещё и был жив, сил у него было немного. Но, даже если бы он попытался освободиться, из-за специфической формы и огромной толщины кольев, он либо ещё сильнее повредил себе кисти, либо полностью оторвал их.
Не зная, что ещё делать, он расслабился, повис, и принялся успокаивать себя, в ожидании чего-либо, параллельно “наслаждаясь” звучащим вокруг около-механическим гулом и наблюдая за тем, как над ним закручивалась воронка из чёрных облаков, пока сильные потоки ветра вызывали у него слёзы.
Пробыв так некоторое время, Райлю пришла в голову идея занять себя попыткой выяснить, сколько сейчас времени, надеясь, что хотя бы так, либо что-то произойдёт, либо он придумает как лучше выбраться. Пусть и было видно, что сейчас день, ибо было сравнительно светло для ночи, из-за всё той же толщи облаков, определить время суток было проблематично. Однако не успел он начать думать, как из-за пристройки раздалось:
– Твою мать, надо было их обоих прибить сразу. – Это был Утарм. Этот голос было трудно спутать с кем-либо ещё, при условии, что живых людей вокруг было не так уж и много. Вместе с громкими шагами и заметным шуршанием чего-то об бетон, он, уже низким голосом, сказал: – Тогда какого хрена ты его сейчас тащишь, а?! Убей его уже и сожри душу! – Затем, когда он показался из-за пристройки, задрал голову, развернулся назад и во весь голос заорал: – Да завались ты нахрен! Ещё твои советы слушать буду, сраный дегенерат! – В панике, Райль прижался к стене и, затаив дыхание, продолжил наблюдать за ним, в ожидании худшего.
Успокоившись, Утарм что-то пробубнил про себя, глубоко вздохнул, после чего вышел на площадку. Всё это время он волок за собой тело человека, держа его правой рукой за волосы, оставляя кровавый след от ран на ногах и туловище, стёртых об бетон и асфальт. Это был Ди. Сильно раненый, покрытый грязью и кровью.
Встав в центре, Утарм со всей силы швырнул его головой об пол, из-за чего в ней образовалась небольшая потрескавшаяся яма, после чего выпрямился, и повернулся к Райлю. Только они встретились взглядом, Утарм, агрессивно дыша сквозь постоянно открытый рот, подул себе на волосы, подошёл к нему и ухмыльнулся, схватил его рукой за лицо, и, что-то в нём увидев, произнёс низким голосом:
– Всё-таки пробудился… – После, он отпустил его, отвернувшись, отошёл в сторону, закатил глаза, вытер лицо рукой и крикнул: – Два, два нахрен! – и разразился истеричным смехом, больше похожим на кашель.
Наблюдая за тем, как Утарм чуть-ли не задыхается в каком-то приступе, Райль пытался понять, о чём он вообще говорит. Он, конечно, понимал, что ситуация была далеко не для выяснения подробностей, но вариантов он Так, набравшись смелости, он громко спросил:
– Ты о чём?
Услышав его, Утарм резко замолчал, резко задрал голову, повернул её в его сторону и ответил:
– А тебе-то чё?
На мгновение, внимание Райля привлёк пустой взгляд Утарма, а конкретно его полностью чёрный глаз, в котором на месте зрачка можно было увидеть маленькую светящуюся белую точку, смотрящую если в глаза, то прямо в душу. Из-за этого и всего остального нечеловеческого вида Утарма, его снова охватил страх. По его телу пробежали мурашки и начало сводить ноги, однако он быстро подавил чувства и с уверенным видом продолжил говорить:
– Хочу понять, чего мы тебе сделали?
От такого вопроса, Утарм иронично улыбнулся. Затем, когда он встал в более естественную для человека позу, выпрямив спину и опустив голову, последовал ответ:
– Благодари своего рыжего друга. Если бы не он, вы бы либо сбежали, либо умерли бы быстро. – Его движения и голос создавали ощущение, будто он пьян. Он шатался из стороны в сторону, постоянно хаотично двигал руками, игнорируя даже возможный урон, наносимый его лезвием на левой руке.
– А чё тебе от него вообще нужно? Ты ради него устроил всё это?
– Мне на него было бы плевать, если бы он не мешался.
– А зачем тогда всё это? Его щас нет, делай что хочешь.
– Видишь-ли, – низким голосом начал Утарм, – Что ты, что твой друг, являетесь довольно редкой породой, а терять такой потенциал жалко.
– И? От нас тебе чё надо?
– Вы мне и нахрен не сдались. А вот ваши души ещё как.
– Ладно, а всё это зачем?
– Что, “это”? – пренебрежительно переспросил Утарм.
– Тебе что нужно было от города? Просто так такой трындец никто не устраивает.
– Это тебя волновать не должно.
– Тебе “души” нужны были, или… Я не понимаю.
– Плевать я на вас хотел.
Райль выставил голову вперёд и, с видимым непониманием, начал говорить:
– Получается, ты устроил апокалипсис, непонятно зачем, убил всех людей в городе, до этого ты уничтожил расу Акулы… А причины ты говорить не хочешь… – В этот момент, ему пришло осознание абсолютной бессмысленности слов Утарма, после которого он уверенно раскрыл глаза, ухмыльнулся и продолжил: – Людей больше нет, только мы вдвоём. Если мы тебе мешаем, мог бы убить. Если нужны души, без понятия, как ты их достаёшь и чё ты делаешь с ними, ты их легко можешь забрать… И чё ты жалуешься-то тогда?
Лицо Утарма резко приняло пустой угрожающий вид, однако Райль продолжил саркастично смотреть на него и высказывать своё мнение:
– И с кем ты сейчас говорил? Если с Ди, то не думаю, что ему есть до тебя дело. Да, и если мы тебе мешаемся, что же ты нас таскаешь по всему городу? Делать нечего или чё?
Утарм резко схватил Райля за шею, приподнял его перед собой, поднёс лицу клинок и агрессивно произнёс:
– Завались нахрен… Пусть ты и пробудившийся, то, что ты человек никто не отменял.
Однако сквозь удушье, Райль старался сохранять уверенный вид:
– И что с того? Сам-то кто? Не человек, а зверь?
– Уж точно не человек, – с этими словами, Утарм отвёл лезвие и отпустил его.
Плевать
Смотря на Райля возвышенным, скорее надменным взглядом, Утарм сказал:
– Хочешь знать, зачем всё это, да? – параллельно водя лезвием на левой руке из стороны в сторону. В его низком голосе слышалось явное высокомерие, которое, даже не смотря на положение, никак на Райля не влияло. Напротив, это ещё больше придало ему уверенности, и, в какой-то степени даже развеселило, ведь ему теперь можно просто тянуть время до тех пор, как не появится возможность спастись.
– Кх… Ага… – ответил Райль, восстанавливая дыхание после удушья.
Во время небольшой паузы, Утарм сделал несколько шагов вдоль террасы. Затем, остановившись напротив лежащего без сознания Ди, его голос сменился высоким, после чего он посмотрел на Райля и начал рассказывать:
– Видишь ли, нас всех объединяет одна простая вещь. Что я, что ты, что твой друг, что этот атлант – мы все пробуждённые. Мы обладаем силой выше обычных, человеческих. Но…
– Стой, а я тут причём? – перебил его Райль, – Я ж, вроде как человек, не?
– Кхм… – Утарм слегка толкнул Ди ногой, – Он тоже. С тобой я даже ждать не буду, а вот он, как раз, меня заинтересовал.
– И чё с ним? Тебе-то он зачем?
В ответ последовал многозначительный раздражённый взгляд. Поджав губы, Утарм сказал:
– А то задрал перебивать уже. Язык отрезать?
– Ладно… – наигранно ответил Райль, – Ну чё? Мы все пробуждённые, и?
– В отличие от вас, мы с атлантом много в чём похожи…
– Оба не умеете с людьми общаться? Если так, то радуйся, с Акулой хотя бы говорить можно.
Снова окинув Райля раздражённым взглядом, Утарм подошёл к нему ближе и, пристально смотря ему в глаза, тихо сказал:
– В отличие от вас, мы оба бессмертные. – От такого Райль замешкался. Не зная, что сказать и как реагировать, он просто продолжил смотреть на него. – Сколько бы я не пытался убить его, и сколько бы он не пытался убить меня, ничего не изменится. Главное просто уметь переносить боль.
Райль понял почти всё, что услышал, однако никак не мог осознать точного смысла его слов.
– Атланты бессмертны. Это буквально их природа. Они не стареют и не умирают. Не едят и не пьют. А единственное их предназначение – защита своего создателя. Совершенные формы жизни, как тупо, – продолжал Утарм, медленно шагая по террасе из стороны в сторону. – Но убить их всё же можно… Их создатель на удивление тупой. Выставить душу на видное место мог только такой старый дегенерат как он.
– Чё? В смысле “душу”?
– В прямом.
– Ага… – задумчиво проговорил Райль, параллельно пытаясь осознать сказанное Утармом и принять это как что-то само собой разумеющееся.
– Если у тебя душа находится в левом глазу, то у атлантов она находится вне тела. От того их легче убить… – сказал Утарм, параллельно Всё просто, одно неловкое движение и усё, нет больше…
– Триания? – Райль постепенно начал догадываться, о чём идёт речь, от чего и решил перебить его.
– Чё? – перекосившись, переспросил Утарм
– Ты про трианию, да? Оружие, за счёт которого они живут.
Улыбнувшись, Утарм показал лезвием в его сторону и сказал:
– Угадал. Их оружие и есть их душа. Правда, я плевать хотел, как они его называют, но всё же…
– Понятно к чему ты…
– Удиви.
– Ты понял, как убивать атлантов, устроил геноцид и узнал способ как обрести бессмертие? Или чё?..
Утарм удивлённо поднял брови и, демонстративно поджав губы, сказал:
– Неплох. Да, я узнал стать бессмертным. Для этого, правда, пришлось убить деда и пару городов, но результат того стоил.
– И теперь у тебя нет души, за счёт чего ты и не умираешь…
Утарм синхронно приподнял голову и правую руку, затем, вальяжно опустив их, сказал:
– Правильно. Именно по этому.
Затем последовала ещё одна неловкая пауза, во время которой Райль смотрел то на Утарма, то по сторонам, обдумывая всё услышанное. Способов выбраться он не видел, потому просто надеялся, что у него получится продолжить тянуть время. А так как его враг, по совместительству невольный собеседник, оказался очень сговорчивым, всё что ему оставалось – это продолжать диалог.
– А чё это хоть за твари были, которые в городе появились?
– Ты про химер? – переспросил Утарм для контекста, – Первое время было скучно, думал получится сделать своих уродцев, которые будут мне подчиняться… Но из груды трупов, иглы и калёного металла получилось сделать только их. Со временем получилось сделать более полезных уродцев, но те тоже хрень полная. – Это он говорил, сжав брови и смотря куда-то в сторону, будто вспоминая давно забытые детали.
– А щас где они?
– Сдохли, швы разошлись, может. Я хрен знает вообще, – комично ответил Утарм, пожимая плечами, – Большую часть убил атлант. Жалко, конечно, на них ушло население нескольких городов.
– Эм… А-а, э-э… – Райль попытался придумать ещё один тупой вопрос, чтобы как-нибудь продолжать этот диалог. – А с рукой у тебя чё?
– Атлант оторвал, – озлобленно ответил Утарм.
– И почему… Это чё вообще? Меч?
В ответ последовало лишь многозначительное агрессивное молчание, сопровождаемое раздражённым взглядом Утарма.
После очередной неловкой паузы, Райль сначала задумался о том, как можно было бы ещё потянуть время. Однако его некоторое непонимание Утарма и искреннее желание понять его мотивы вылилось в:
– Всё же, мы с Ди тут причём?
– М? – промычал Утарм, делая вид, что не расслышал его.
– Ты бессмертный, поздравляю, ты выйграл. Нахрена весь этот цирк?
Услышав этот вопрос, Утарм подошёл к Райлю вплотную и облокотился правой рукой о стену за ним. Так, пристально смотря ему в глаза, он спросил его низким голосом:
– У таких, как вы, очень удобно забирать души силой. Обычные люди, неспособные даже пальцем пошевельнуть.
– Нахрена всех убивать-то?!. – агрессивно прокричал Райль.
Утарм с раздражённым, и в то же время надменным, видом, словно от него требовалось рассказать настолько очевидные вещи, отошёл от Райля. После, подойдя практически вплотную, Утарм, смотря ему в глаза, задал вопрос:
– Скажи мне, ты хочешь умереть?
Посмотрев сначала на свои подвешенные, пробитые насквозь кровоточащие руки, а затем на остальное тело, Райль, довольно раздражённым тоном, ответил:
– Сложно сказать…
– Допустим, что не хочешь.
– Мгм…
Оттолкнувшись от стены, Утарм отошёл в сторону и продолжил:
– Для выживания ты двигаешься, защищаешься, что-то делаешь. У тебя есть потребности. Ты пьёшь, ешь, твоё тело всячески говорит о потребности размножению. Я не прав?
– Ну?
– У меня этого нет. Мне это не нужно. Мне плевать, сколько я не буду есть. Вкуса я не чувствую. Размножаться мне не надо, я бесплоден. Для меня всё это бессмысленно.
– М?.. – У Райля на лице были видимое недоумение и паника. Он слушал Утарма уже не из попыток выяснить что-либо, а просто, чтобы потратить как можно больше времени.
– Видишь ли, с появлением бессмертия я обнаружил в себе одну особенность: я смог прикоснуться к чужой душе. Это было незабываемо, как щас помню…
Райль попытался представить и обработать слова Утарма, однако
– Я перестал ощущать боль, да и тело стало сильнее. Одни плюсы.
Райль окончательно перестал понимать, о чём он говорит.
– А потом я узнал, что есть другие пробуждённые. К сожалению, у меня не получилось раньше с ними поэкспериментировать. Так сказать, шанс упустил. – Утарм встал над телом Ди и, после нескольких секунд раздумий, добавил: – Но у меня есть одна теория… – С этой фразой речь Утарма начала двоиться. Будто он одновременно сказал одно и то же двумя совершенно разными голосами. Райль насторожился. Его тело, словно по команде напряглось и приготовилось защищаться. – Вы двое тут очень вовремя пробудились. – Утарм наклонился к Ди, поднял его за волосы, а затем перевёл взгляд на Райля: – С тобой я уже возиться не буду, но вот твой друг идеальный для этого кандидат.
– Чё… – тихо проговорил про себя Райль.
Затем Утарм поднял Ди перед собой. Смотря на то, как он с довольным видом разглядывал его перекошенное лицо, стало понятно, что ни к чему хорошему не идёт. А когда Утарм начал поднимать свой клинок, он, выкрикнул:
– Слышь, ты чё?! – и попытался освободиться. Однако из-за его общей слабости и неудобного положения рук, кроме бессмысленных подёргиваний, у него ничего не вышло.
Утарм полностью его игнорировал, продолжая подносить лезвие к лицу Ди. Смотря на это, Райль в панике попытался вырваться. После нескольких неудачных попыток, по всему его телу хлынул неестественный для человека поток адреналина. Без задней мысли он напрягся и резким движением выдернул колья из стены, после чего те сами вылетели из ладоней. На их месте остались крупные сквозные отверстия.
Его руки сразу наполнились кровью, чувства усилились, движения стали точнее, мышцы – крепче, а в глазах сверкнул яркий желтоватый блеск. Отряхнув голову и сделав широкий шаг вперёд, он, с разъярённым криком:
– Клешни убрал от него, нахрен! – побежал тараном на Утарма.
* * *
Акула не останавливаясь продолжал плыть в сторону, откуда не переставая доносилось пение. Какое расстояние преодолел и сколько времени прошло, он не знал. Но было очевидно, что он провёл достаточно времени, чтобы ему это успело наскучить. Нескончаемые песчаные пустоши океана, сопровождаемые постоянным монотонным голосом. К ним так или иначе Акула уже привык, от чего просто перестал обращать на него внимание.
Так, проплывая мимо очередной равнины, он осознал, что больше не слышит голоса. Пение перестало как-либо выделяться, слившись с остальным окружающим шумом. Заметив и осознав это, Акула остановился и начал в панике осматриваться, в надежде найти этот звук. К счастью, как только его внимание сконцентрировалось на слухе, он смог услышать свой ориентир, после чего сразу продолжил плыть к нему.
После ещё довольно продолжительного промежутка времени в пути, доносящийся издалека голос стал громче, а место, откуда он доносился – ближе. Казалось, что до него осталось чуть больше нескольких метров, однако впереди, кроме всё той же бесконечной долины, ничего не видно было.
Но, проплыв ещё немного, Акула увидел на горизонте обрыв.
Из-за тумана и темноты казалось, что он достиг края света, однако чем ближе он подходил, тем яснее становилась картина. Он оказался перед огромным, неестественным для всего океанского рельефа, кратером. Его диаметр визуально измерить было практически невозможно, так как его края, куда бы Акула ни смотрел, в любом случае заходили за пределы его поля зрения на такой глубине.
Стоя на краю перед склоном он продолжал слышать голос. Однако вопреки ожиданиям, его источник находился не где-то за пределами этого кратера, а в его центре. За отсутствием иных вариантов, Акула поплыл дальше к звуку.
Сразу, как только он начал спускаться, он ощутил резкие изменения в воде. Она стала мягче, уменьшилось давление. Затем, туман, мешавший видеть дальше нескольких десятков метров, рассеялся. Каким-то образом, Акула стал лучше видеть всё, что находилось внутри кратера. Теперь, перед ним открылся вид на ещё одну равнину, простирающуюся вперёд на несколько километров.
Но несмотря на хорошо видимые границы и остальные странности, больше всего внимание Акулы привлекло нечто иное. Спустившись в кратер, помимо песчаного дна он сразу увидел необычную форму рельефа. Когда всё остальное дно океана выглядело как отражение волн на поверхности воды, поверхность внутри кратера больше походила на хаотичное нагромождение песка.
Однако такая мелочь просто-напросто меркла перед тем, что находилось в самом центре. Крупное строение, больше похожее на башню или древний храм, и не уступающие по своим размерам пристройки, отстроенные в неестественном для современных людей стиле. Точнее, то что от них осталось. Это были лишь чудом уцелевшие обломки, заточенные и стёртые водой.
Акула сразу понял: он нашёл то, что искал. Он нашёл Атлантиду, свой дом. Точнее, то, что от него осталось. Осмотревшись по сторонам, он понял, что куда бы он не ступил в этом кратере, то окажется на обломках города. Они были повсюду, лишившиеся цвета и погребённые в песке.