Ди Темида
Crescendo
С печалью усмехаюсь эмоциональной тираде, думая о том, как же мне повезло с подругой. И о том, как я на самом деле больше не хочу ничего отстраивать, отдавшись на волю течению, направляющемуся в неизвестность. Надоело…
– Спасибо, мамочка… – с лёгкой иронией проговариваю я, пробуя лосось, и Кейт негласно понимает, что продолжать наставления не стоит.
Какое-то время мы молча наслаждаемся приготовленным ею завтраком под всё-таки включённые подругой новости, и когда я берусь за грязную посуду, а Кейт идёт в прихожую, слышу у входной двери вопрос:
– Какие планы на сегодня?
Загрузив посудомойку, я вытираю салфеткой руки и неспешно иду проводить её на работу. Работу, которая для меня самой теперь больше недоступна. Два года назад, через какое-то время после того суда с «Эреррой», меня всё-таки лишили лицензии адвоката… Возложенную на алтарь борьбы за «Сомбру» карьеру можно было бы перекрыть немалым капиталом с подаренного тогда Альваро прииска – как же… такой мужчина, и не выполнит обещания? Только вот документы я до сих пор не подписала. Не могу заставить себя принять то, что облито африканской кровью. Даже если станет совсем туго – лучше голодать. На мне и так бесчисленное множество грехов, ещё один я не потяну. И поэтому тот футляр всё пылится и пылится в шкафу, обжигая пальцы синим бархатным пламенем воспоминаний, стоит едва коснуться. Выбросить его, а документы на прииск уничтожить почему-то не поднимается рука.
– У меня одна встреча на Бродвее и вечером консультация по скайпу, если не отменится.
Теперь остаётся перебиваться вот такой малозначительной частной практикой, которая возможна только благодаря нарощенным за всё время работы связям. Представлять интересы клиентов в суде я больше не могу, но хотя бы оказываю консультации. Этого недостаточно, чтобы жить так, как раньше, но достаточно, чтобы совсем не растерять остатки собственного достоинства. Как ангел с обрезанными крыльями… Только вот проблема в том, что я совсем не ангел. И никогда им, кажется, не была.
– Отлично. Может, вечером покатаемся в Централ Парк на коньках? – бойко предлагает Кейт, обматывая шею шарфом.
– Ты же знаешь, как я это не люблю…
Прислонившись к стене плечом, протягиваю ей её сумку и складываю руки на груди.
– Скоро Рождество, Джейн, надо взбодриться. Разомнём кости, моя старушка, – Кейт задорно подмигивает мне, поворачивая одной ладонью замок.
– Сегодня ты не убедительна, мисс строгий уголовный адвокат.
– Тогда закажем твою китайскую отраву и посмотрим «Отпуск по обмену»?
Она корчит мне рожицу, уже выйдя за порог, и я довольно улыбаюсь, потянувшись, чтобы закрыть дверь.
– А вот это уже заманчиво.
***
Встреча прошла не так муторно, как я предполагала. Капризный клиент, которому меня рекомендовал кто-то из старых контактов, оказался покладистым и почти не спорил, выслушивая советы по предъявленному иску. Капучино был вкуснее обычного, а мельтешащие рождественские цвета и мерно играющая музыка традиционного «Джингл беллс» в кафе – не такие раздражающие.
Неплохо, с учётом того, что сулит вечер дальше, когда я добреду до высотки Кейт. Машину, скрепя сердце, пришлось продать ещё год назад, так что пешие прогулки и метро – теперь единственные два варианта моего передвижения по осточертевшему городу.
Городу запахов. Образов. Мерцающих серебристым воспоминаний. Когда же они выцветут навсегда?..
Пока нет ответа на этот вопрос, район Централ Парка с сияющим и украшенным входом в «Плазу» я обхожу стороной за милю. Как и квартал с офисом «Сомбры». Всё та же нерушимая и непоколебимая корпорация, высокомерно взирающая на Нью-Йорк огнями окон небоскрёба. Будто насмехаясь над празднеством, намеренно неподготовленная в декоре к Рождеству. Знаю, потому что всё-таки недавно была там, с мазохистским желанием надеясь увидеть его…
Хотя бы край пальто. Часть кузова неизменного чёрного мерседеса. Коротко брошенный холодный взгляд, по которому было бы понятно, что он не хочет меня узнавать.
Я знаю, что обошлась с Альваро несправедливо и, возможно, жестоко. Знаю. Как и то, что вся моя сущность, каждая клетка тела противилась тогда столь тяжело принятому решению. И противится до сих пор… Сколько раз я запускала пальцы между ног в душе, представляя вместо них его? Сколько раз изнывала от одного лишь представления в голове нашего диалога? Это настолько въелось в сосуды, что не желает исчезать, и мне остаётся лишь мириться с этим состоянием длиною в долгие двадцать девять месяцев…
Останавливаюсь на мгновение, чтобы поплотнее укутаться в не такое уж и тёплое пальто, и обращаю внимание на тянущуюся всё это время, пока шла, линию чёрного кованного забора рядом. Невысокого, давно забытого, но знакомого забора.
