Диана Фад
Тепло в моей руке
Глава 12 Обязанности проводника, задание первое
Бабулю я нашла в саду. Она читала на скамейке у фонтана, укрытая разросшимися розами от солнечных лучей.
– Уже вернулись? – улыбнулась она, складывая книгу и приглашая меня сесть рядом.
– Что читаешь?
– Да вот, Булгакова решила освежить. Здесь начинаешь воспринимать все по-другому.
– Мне хочется знать больше, что входит в мои обязанности, как и что нужно делать, и тогда решу, буду делать или нет.
Бабуля закивала и начала свой рассказ:
– Все наши души находятся между Земным миром, Небесным Царством и Темным Миром. Души попадают в разные миры, в зависимости от той жизни, которую они прожили. Есть такие, которым прямая дорога на Небеса, есть те, что всю жизнь несут в себе только темноту. У них нет неопределенности, их дорога ясна. А есть те, кто застрял между Небесами и Земным миром и не может двинуться ни в одну из сторон. Здесь, скажем так, перекресток с тремя сторонами. Поступает душа, чистая, нетронутая, но на ней печать другой, которая не пускает ее по разным причинам и сама тянет в Темный мир, того не зная. Ведь если тот, кто тянет душу за собой, не дает ей уйти, может и перетянуть к себе.
– Как это? – не понимая, спросила я.
– Допустим, женщина потеряла любимого, я имею в виду смерть, сильно убивается по нему, страдает, жизнь свою губит и в один прекрасный момент решается и следует за ним, как она думает.
– Самоубийство?
– Да, но не только. Бывает, сами доведут, изнуряя себя, до болезни и смерти. А это тоже приравнивается к самоубийству. И все. Не встретятся они уже больше никогда, даже будь они парными душами. Ты знаешь, что такое парные души?
– Да, Макс мне немного рассказал, но это потом. Значит, женщина попадает в Темный мир, а душа, по которой она страдала?
– Спускается с Небес сюда и живет призраком, навечно. Так как грех, что совершила его парная душа, ложится и на него.
– Кошмар какой, – ужаснулась я. – Ну а, допустим, вот Лана, она обращалась к тебе с просьбой?
– Да, и думаю, мы ей сможем помочь, хочешь, это будет твое первое задание? – улыбнулась бабуля.
– Хорошо, а что надо сделать?
– Ну, прежде всего, надо окунуться в источник, – сказала королева, вставая.
– Да я вроде недавно мылась, утром.
– Источник благодати, – засмеялась бабуля, и мы пошли по дорожке глубже в сад.
Вокруг цвели розы, щебетали птицы, шумели фонтаны. Дорожки из светлого мелкого камня хрустели под ногами. Арчи бегал за бабочками, что разноцветными всплесками летали вокруг. Мы прошли между высокими деревьями и оказались у горной стены, по которой струился золотистый ручеек, опускаясь в большую каменную чашу. Вода в чаше была необыкновенной, вся из золотых блесток, переливалась на солнце и пахла чем-то знакомым, но я никак не могла вспомнить, что это.
– Это сандал, – пояснила королева, – запах исходит от благодати, она спускается с небес и смешивается с маслом истинных сандаловых деревьев, которые растут выше. Здесь мы впитываем благодать, она успокаивает нас, наполняет силой и заставляет концентрироваться на том, что происходит внутри души. Найти и понять главное, осознать реальное и суть, принять правильное решение.
Я восхищенно смотрела на играющие блики в сверкающей воде. Так вот про какой источник говорила Лана.
– Что мне нужно сделать?
– Нужно раздеться и погрузиться в воду с головой, а потом обязательно просохнуть, не вытираясь. – Она протянула мне одежду, белую рубашку до колен, которую взяла с низкого столика, где была сложена стопка таких рубашек.
– А долго мне в ней сидеть? – указала я кивком на воду.
– Ты сама поймешь, когда будет достаточно, – ответила бабуля и удалилась, уводя с собой упирающегося Арчи.
Через час я входила в замок в одной рубашке и шлепая босыми ногами по теплому полу. То, что произошло со мной в чаше, не описать словами. Только окунувшись с головой, я почувствовала прилив такой мощной силы, что сердце забилось в груди, казалось, что сейчас оно просто взорвется от наполняющей его крови. В воде я засветилась и засияла, впитывая эти странные блестки, что проникали в кожу и исчезали в ней. Казалось, душа покинула меня, растворилась в этой сверкающей воде и снова вернулась в мое тело, но уже другая, наполненная светом. В голове с бешенной скоростью мелькали яркие картины, изображения людей, смеющихся, плачущих, страдающих.
Бабуля встречала у входа в замок, тревожно всматриваясь в меня.
– Что ты чувствуешь? – спросила она.
– Все, – выдохнула я, – я чувствую все чувства: любовь, печаль, радость, веселье – все намного острее, чем раньше.
– Да, благодать во всех проявляется по-разному. Теперь пойдем послушаем Лану, что она нам расскажет.
На следующий день я ехала в Москву. Мне предстоял перелет в другой город, в Самару, к матери Ланы. Я никогда не была в Самаре, но это было и неважно. Макс не мог покидать территорию усадьбы и остался там приглядывать за щенком. Клавдия Васильевна предлагала взять Арчи к себе на время моего отъезда, но я попросила навещать щенка, кормить и давать воду. Так как Макс не мог этого делать. За корги я не волновалась, зная, что за ним присмотрят. Москва встретила меня почти пустыми дорогами, город наслаждался праздниками. Зато в аэропорту Шереметьево было многолюдно, ехали кто на отдых, кто к родным. Десятидневные праздники располагали к тому, чтобы чем-то заняться, а не сидеть дома. Аэрофлот был на высоте, и через полтора часа самолет уже выруливал с посадочной полосы к терминалу в аэропорту Курумоч.
Погода здесь была поистине зимней: огромные сугробы, метель с колючим снегом. Пока мы ехали, разговорчивый водитель такси успел мне рассказать почти всю свою жизнь, поругал правительство, обсудил сам с собой цены на бензин. Я слушала, всматриваясь в окно. Дорога петляла неожиданными поворотами, иногда открывая просвет на занесенные снегом поля. Было очень красиво. По обеим сторонам мелькали деревья в белоснежном пушистом наряде. При въезде в город я сравнила дорогу с МКАДом в беспробочный день, такая же широкая полоса.
Нужный мне дом располагался недалеко от набережной, летом тут должно быть красиво, на берегу Волги. Лана подробно объяснила, как найти ее маму и что ей сказать. Мне казалось невозможным убедить человека, что я от ее дочери с посланием. Но это и была моя обязанность как проводника. С матерью Ланы, Верой Сергеевной, мы созвонились заранее, я сказала, что подруга ее дочери и хотела бы вспомнить Лану и поговорить о ее болезни, так как в то время меня не было в городе и тем более в стране. Женщина ухватилась за любую возможность пообщаться о дочери.
Дверь мне открыла молодая еще женщина, но такая потухшая и бледная. А по рассказам Ланы ее матери было всего сорок пять лет, сейчас женщина выглядела на все шестьдесят. В стареньком халате, худая, с темными кругами под глазами и невыносимой печалью в глазах. Она провела меня на кухню и достала из духовки пирог с капустой.
– Ланочка любила этот пирог, всегда просила его приготовить, даже в последний свой день. Но когда я принесла его в больницу, мне сказали, что ее уже не стало. – Вера Сергеевна не плакала, рассказывая мне о своей дочери, только теребила пуговицу на своем халатике.
– Она так сильно мучилась в последние месяцы, мы ведь поздно узнали про рак. Сначала болело, потом прошло, затем снова, и, когда боль стала не выносимой, только тогда Лана сказала мне. Было бы раньше, может, и сумели бы что-то сделать. Я даже не попрощалась с ней, – тяжело вздохнула Вера Сергеевна.
– Лана, она какая была?
– Веселая, все время смеялась, подруг у нее было море, а никто в больницу даже не пришел. Нет, на кладбище, конечно, пришли, цветы принесли, деньги сунули, а на что мне они теперь, эти деньги? Волосы все выпали после химии, а она платочек повяжет и успокаивает меня: «Не плачь мама, отрастут». – Вера Сергеевна встала и налила мне чай в чашку с маленькой трещиной на ручке и веселым зайцем сбоку.
– Сколько времени прошло после ее смерти? – спросила я.
– Да уже почти два года. Сначала я света белого не видела, работать не могла, потом болезнь эта, ноги стали отказывать. Инвалидность вот дали, жду сижу, когда к Лане отправлюсь, – вздохнула Вера Сергеевна.
Я смотрела на эту несчастную женщину, которая замуровала свою жизнь в этой квартире. И мучила свою дочь, не давая ей покоя.
– Я сейчас покажу вам кое-что, пройдемте в комнату. – Вера Сергеевна даже не стала спрашивать меня ни о чем, просто прошла за мной в гостиную.
– Вот здесь была комната Ланочки – открыла она соседнюю с гостиной дверь. Чувствовалось, что в комнате все осталось как при жизни дочери. В ней убирались, проветривали, на полках стояли девичьи фотографии, лежали книги, даже одежда аккуратно висела на спинке стула. Я поспешила выйти и прошла в большую комнату.
Веру Сергеевну усадила на диван и прикоснулась к ее лбу рукой. Из моей руки полился желтый свет, проникая в голову матери. Женщина закатила глаза и осела, поникнув. Свет лился, вызывая в моей голове и голове Веры Сергеевны образы. Счастливая Лана в моей комнате в Призрачном мире, вот она идет по саду, трогая нежные бутоны роз, вот любуется ночным городом, вот она на балу, красивая и счастливая, трогает нити жизни. Я убрала руку с головы Веры Сергеевны. Женщина спала здоровым, спокойным сном.
Я успела на вечерний рейс и быстро прошла регистрацию в аэропорту. Вглядываясь в ночное небо, я вспоминала пробуждение матери Ланы. Она проснулась спустя два часа, заметно преобразившись. Первый вопрос, который она мне задала:
– Кто вы?
– Лана просила вам передать, что у нее все хорошо. Она не хочет, чтобы вы страдали и мучили себя и ее. Она ждет вас там, но для этого вы должны прожить полноценную жизнь, а не губить себя в болезни. Иначе вы никогда не увидите свою дочь.
Слова дались мне с трудом, но Вера Сергеевна поверила. Да и по ее внешнему виду я наблюдала заметные изменения. В глазах появился блеск и цвет, ушла чернота с лица, румянец заиграл на щеках. Сама женщина вела себя так, будто только проснулась от глубокого, кошмарного сна.
– Передайте, пожалуйста, дочери, что теперь все будет хорошо. Я проживу свою жизнь, наслаждаясь каждой ее минутой и ожидая с ней встречи, а не буду приближать эту минуту, – пообещала мне Вера Сергеевна, и я видела, что действительно так и будет.
В усадьбу я приехала уже довольно поздно. Арчи встретил меня звонким лаем, выбежав в открытую Максом дверь, которую специально не закрывали на ключ, чтобы призрак мог ее открыть. Я без сил опустилась на диван в гостиной, так хотелось уткнуться в плечо Макса и может даже, немного поплакать. День был тяжелый, но то, что я смогла сделать, радовало меня.
– Я так понимаю, не всегда удается так легко помочь людям? – спросила я, вглядываясь в зеленые глаза Макса.
– Нет, не всегда, бывает и невозможно, – ответил он, и мы отправились в Призрачный мир. Где я смогла вдоволь наплакаться, уткнувшись в его плечо и всхлипывая в теплых объятиях его рук.
Глава 13 Лана
Прошел почти месяц с моего первого задания, когда я помогла матери Ланы обрести покой и начать жить дальше. Мы иногда созванивались с ней, жизнь понемногу налаживалась. Вера Сергеевна снова вышла на работу в школу, начала ходить в гости и жила полноценной жизнью. За это время я помогла одному мужчине, летать мне никуда не пришлось, он жил в Химках.
Его жена попала в аварию почти три года назад, и он никак не мог заставить себя жить без нее. Не то что это была любовь, а именно у мужчины нарушилась вся его жизнь, быт. Друзья, с которыми когда-то отмечали вместе праздники и выходные на даче с шашлыками, постепенно отдалились. Дома было пусто, детей у них не было. Мужчина не знал, как ему жить дальше, и, приходя вечером в пустой дом, не находил себе места.
Начал пить, лишился работы, подрабатывал частным извозом, но и этой работой он скоро не сможет заниматься, и тогда он совсем пропадет. Садясь за руль в нетрезвом состоянии, мужчина мог убить не только себя, но и других людей, что бывает слишком часто. Его жена попросила меня помочь ему, чтобы избежать худшей беды. Мне не пришлось показывать ему обеспокоенную, находящуюся в Призрачном мире супругу, так как мужчина вряд ли бы мне поверил. Но я провозилась с ним несколько дней. Где разговорами, где угрозами, но в основном прикосновением и светом благодати направила его мысли на то, чтобы поменять свой образ жизни.
Мужчина меня даже прогонял из своей квартиры, угрожая веником, но потом смирился, почувствовав, что я не отвяжусь. Согласился на сеанс гипноза, как я назвала прикосновение благодати.
– Делайте, что вам нужно, и убирайтесь побыстрее из моего дома, – сказал мужчина, думая, что я пришла лечить его от алкоголизма. Хотя даже не спросил, откуда я его знаю и почему пришла именно к нему. Ведь он не алкоголик. Я что-то наплела про преддипломную практику, мелькнув перед ним корочками из своего университета. Мужчина был еще относительно молод, чуть больше пятидесяти пяти лет. Его внешность уже имела признаки пьющего человека: опухшее лицо, дрожащие руки и запах старого перегара. Однако в доме было чисто, аппетитно пахло только что сваренным борщом. Сам он был одет чисто и опрятно, значит, я появилась вовремя.
Мне удалось вернуть ему смысл жизни, передав часть благодати от его жены. Я навестила мужчину пару недель спустя. У него даже лицо изменилось, ушла отечность, ярче стали глаза. Он встретил меня, усадил за стол, угостил чаем с вареньем.
– Я и пить-то начал, не от того, что по Маринке убивался, что ее не стало. Пить начал от пустоты вот тут, – он постучал кулаком по груди. – Бывало, придешь домой, она ворчит, суетится, стол накрывает. Вечером сядем, телевизор посмотрим, поругаемся пару раз, она сериал хочет, а я – футбол. На дачу опять же летом уедем, там и речка у нас, и лес рядом: ягоды, грибы. За день наработаемся, вечером баньку истопим, посидим у крыльца, комаров покормим. Детей Бог не дал.
– Думали, до старости вместе проживем, а тут вот оно как, раз – и нет, будь она неладна, та фура. И ведь вины-то нет ее, а водителя фуры вина. Уснул за рулем, рейс был долгий, и вот нет обоих: ни его, ни Маринки. Были бы дети, не один бы остался, а сейчас что?! А ничего!
– Но теперь цель у меня есть, я старому другу позвонил, он, оказывается, давно кружок в детском доме ведет, бесплатно, конечно. Я начал с ним туда ездить, детишек вот учу по дереву вырезать. Я сам-то из села, у меня руки золотые, как все говорили. Приехал в Москву и забросил, а сейчас вот пригодилось. Да и женщина там есть одна, с дочкой, повар в столовой, помочь ей надо, на даче сарай совсем развалился. – Мужчина немного засмущался и, я не стала больше задерживаться, попрощалась с ним.
Сегодня мы провожали Лану на Небеса. Через пару недель за ней отправится и Марина. В городе по этому случаю организовали праздник. Первый раз я вышла в люди под руку с Максом и довольным Арчи. Все оглядывались на щенка, улыбались и подходили, чтобы посмотреть на него. Здесь не было ни кошек, ни собак, поэтому призракам было интересно встретить живого и такого милого щенка. Все старались погладить, потрогать Арчи, а тому оставалось только корону на голову повесить, вид у него был поистине монарший, причем его власть была абсолютной.
Город украсили флажками, разноцветными лентами и гирляндами из живых цветов. Призраки заговаривали с нами, благодарили меня за помощь девушке. Неожиданно за углом одного из домов я успела заметить светлую головку ребенка, которая тут же скрылась.
Я замерла, остановившись. Никогда я не видела здесь детей. Макс машинально прошел немного дальше и обернулся ко мне.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил он.
– Там ребенок?! – взволнованно сказала я.
– А, это маленький граф, – улыбнулся Макс, – я тебя с ним потом познакомлю, сейчас нам пора возвращаться, скоро начнется ритуал.
В полночь должен пройти ритуал, который перенесет душу Ланы. Я была рада за нее, ее мама справилась с горем и начала жить дальше, вспоминая дочь уже не с такой печалью и тоской, а жила свою жизнь спокойно, зная, что встретится с дочерью, только попозже. Лана последние дни вся сияла, радуясь своему предстоящему отправлению. К обряду было приготовлено платье, белое, с золотой вышивкой, но совсем простое. Она часто улыбалась и благодарила меня.
Праздник начался незадолго до полуночи. Город накрыло разноцветными блестками благодати, источник светился живыми нитями, вода в нем играла и бурлила. Лану к источнику провожали только девушки, где она совершила обряд омовения и надела свое праздничное платье.
Я оставила Арчи в комнате и мне позволили присутствовать при обряде. Вокруг было так красиво, что захватывало дух. Все преобразилось, как на Новый год. Мне бы хотелось снять это все и показать потом Машке, но Макс сказал, что бесполезно. На пленке ничего не будет. Я, конечно, все равно решила попробовать, и действительно – ничего, просто черный экран. Было так обидно, но что поделаешь.
Все собрались в зале, где бабуля лечила Макса после ранения. Алтарь был украшен живыми цветами и еловыми ветками. По краям стояли высокие свечи, от которых шел еле уловимый запах сандала. С потолка свисали нити жизни, по которым струились разноцветные огоньки. Макс сказал, что если присмотреться, то можно разглядеть картинки из жизни людей. Тут я тоже попыталась, ухватила одну из нитей и долго разглядывала ее. Но огоньки были настолько маленькие, что будь у меня лупа, я и то вряд ли бы что увидела. Поверю ему на слово.
Я с удивлением заметила двух женщин, стоявших немного в стороне. Одна из них была с едва заметным животиком, примерно месяцев пять или шесть, точно не скажу. Но призраки не могут быть беременны, значит это обычные люди? Но откуда они здесь? Я ткнула Макса в бок, молчаливо указывая на женщин. Он проследил за моим взглядом и кивнул, подтверждая. Я сделала круглые глаза и нахмурилась, давая понять, что потом он мне точно все расскажет. Макс с улыбкой кивнул.
Церемония началась с музыки, невидимые музыканты где-то наверху заиграли удивительно красивую легкую мелодию. Я бы сравнила ее с падающим в тихую зимнюю ночь снегом, с лунной дорожкой на озере в безветренный вечер. Плавно падающий лепесток от цветка. Нежная, волшебная, не печальная, с партиями скрипки и арфы. Звуки очаровывали и лились по храму, так я назвала про себя это помещение с уходящим вверх кружевным куполом и белоснежными стенами.
Макс сжал мою ладонь, обхватывая теплом всю меня. Такие ощущения – не передать словами. Будто от него в меня шла сама жизнь, огонь, свет, смысл, полностью наполняя мою душу. Будто раньше, до встречи с Максом, из меня постепенно уходили силы, таяли и таяли, пополняясь редко и не так заметно. Здесь Максу достаточно было коснуться меня, и душа переполнялась, пела, звенела тонкой, но прочной струной в унисон с его душой.
Лана прошла по залу в своем белоснежном платье, ступая босыми ногами по желтому песчаному полу. Улыбка радости на ее лице светилась и отражалась на лицах призраков, которые улыбались в ответ. Лана поклонилась королеве и подошла ко мне, чтобы взять за руку. Мы с ней прошли к алтарю и встали в круг. Музыка играла все громче. С потолка купола засветился луч, падая на нас с Ланой.
Луч становился все ярче и ярче. Вскоре я уже не видела окружающих и сам храм, передо мной была только Лана и ее улыбка. Мы держались за руки, и я скорее почувствовала, чем поняла, как она тает в моих руках. Я посмотрела недоуменно на свои ладони и подняла взгляд к лицу Ланы, чтобы спросить, что это. Но ее уже не было рядом со мной. Свет постепенно начал меркнуть и скоро совсем погас, открывая мне зал и призраков, ожидавших моего появления. Раздались радостные крики и всхлипывания – не каждому дано вернуться в Небесное Царство.
Глава 14 Маленький граф
Маленький домик был аккуратненьким, как игрушечный. Белые ставни, на которых немного косо были нарисованы разноцветные бабочки, открытая дверь и всюду цветы. Мы потоптались на крыльце, чтобы дать знать хозяевам, что кто-то идет, так как дверь была гостеприимно открыта.
Навстречу нам вышла миниатюрная женщина с длинной косой.
– Здравствуйте, можно к вам?
– Да, конечно, проходите, – женщина посторонилась и впустила нас. Дома призраков сильно отличались от обычных домов людей. Здесь не было кухни, камина, просто большая светлая комната с легкой плетеной мебелью и отполированным до блеска полом. Наверх уходила лестница из светлого дерева. Женщина предложила нам сесть на один из диванчиков.
– Мы хотим пообщаться с Андрэ, – сказал Макс, и женщина кивнула и ушла наверх.
Вчера вечером Макс рассказал мне вкратце историю мальчика, и я подумала, что, возможно, ему удастся помочь. Жил Андрэ с обычными призраками, которые заменили ему опекунов. Так как Андрэ находился здесь уже почти век, то, бывало, опекуны у него менялись, уходя в Небесное царство, а мальчик оставался жить тут. Когда-то, во времена беспощадной испанки, Андрэ покинул Земной мир, не справившись с коварной болезнью. Маленький граф уже обучался, чтобы стать ангелом в Небесном Царстве, но его мать, графиня Валенская, не перенесла смерти своего сына.
Положение графини было и так плохим: буквально за год до этого они потеряли отца маленького графа и эмигрировали из России, убегая от революции. В полном отчаянии графиня наложила на себя руки, тем самым обрекая сына быть вечным призраком. Добраться до графини в Темное Царство и вызволить ее оттуда, было практически невозможно.
Андрэ спустился к нам, прыгая через ступени, и остановился, вглядываясь в Арчи, которого я взяла с собой.
– Можно погладить? – смущенно спросил он. Я пододвинула любопытного щенка к графу, и мальчик с восторгом погладил Арчи, а тот тут же лизнул его руку. Видно было, как маленький граф светится счастьем, поглаживая ушки и шерстку Арчи.
На мои глаза навернулись слезы, так стало жалко этого ребенка, который так рано закончил свою жизнь и сидел здесь с чужими людьми.
– Ты помнишь свою маму? – спросила я.
– Немного, – граф отрицательно помотал головой, –иногда мне снятся сны, и я вижу одну и ту же женщину, это и есть моя мама.
Из дома мы с Максом выходили в молчании, такой печали я не испытывала никогда. Почему жизнь так несправедлива? Всего один ребенок застрял здесь и нет выхода.
– Мы можем ему помочь? – спросила я Макса.
– Нет, – ответил он. Но в голосе сквозило сомнение. Я встала посреди улицы, пристально вглядываясь в его зеленые глаза
– Или можем? – Макс тоже остановился, растерянно почесал затылок, о чем-то думая.
– Можем, – только и сказал он. От моего радостного визга, казалось, осыпалась вся черепица с соседних домов.
