bannerbannerbanner
Виндера. Танец медных королей

Диана Ибрагимова
Виндера. Танец медных королей

Полная версия

Посвящается близким людям, которые поддерживают наши мечты


© Ибрагимова Д., текст, 2024

© Selann, иллюстрации, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Пролог

Было очень холодно и жестко. Это первое, что почувствовал Альберт, когда пришел в себя. А первым, что он увидел, с трудом разлепив веки, была книга в серебряном переплете. Она лежала на камне, и ее шелестящие страницы казались ослепительно-белыми на фоне скалы, облюбованной пятнами мха – бурыми и редкими, прямо как усы продавца шариков с живыми ящерками, которого Альберт хорошо запомнил, потому что его красное лицо еще много ночей снилось ему после того, как поздним вечером Альберт подговорил мальчишек выкрасть целый ящик этих шариков и выпустить рептилий на волю. Их тогда поймали – к счастью, только ребят, – и продавец долго кричал то на Альберта, то на невозмутимого папу, которому объяснял, какие неимоверные убытки принесла ему эта шалость и как следует воспитывать детей, чтобы они выросли достойными членами общества, а не бандитами.

Когда проблема была решена выписанным чеком и отец с сыном отправились назад к Букашке, Альберт боялся и голову поднять. И тогда папа неожиданно спросил:

– Что ты думаешь о его усах? Мне кажется, ночью их общипали ящерицы.

И вместо выговора он купил Альберту большое мороженое, но съесть его было невозможно из-за смеха, как и донести жарким летним вечером еще два рожка со сливочными шариками маме и Рине. Но им рассказ о плешивых усах тоже понравился куда больше сладостей, и все были довольны.

Теперь же Альберт словно сам превратился в ящерицу, которую опустили в ледяную воду, от чего она оцепенела. Ветер неистово трепал страницы книги, и один из белых листков оторвался и шлепнулся Альберту прямо в лицо.

Он вздрогнул. Пошевелился. Одной рукой убрал бумагу с глаз, другой помог себе сесть. В ладонь вонзилось колкое каменное крошево, отпечатавшееся и на щеке, но боль пришла с запозданием: Альберт сильно замерз. Он был в своей любимой яблочной пижаме – бабушка Ната самолично вышила на светлом хлопке каждое яблоко – и в носках, которые не снимал даже ночью. Тонкая ткань совсем не спасала от зябкого мира, где очутился Альберт.

Он был все еще слишком сонный, чтобы пугаться, и вяло вертел головой по сторонам, но листок вырвался из его руки и снова шлепнул по лицу.

– Ай!

На этот раз Альберт разглядел послание Рины. Ее округлый и корявый – несмотря на то, что сестра явно старалась писать аккуратно – почерк он бы узнал из тысячи:

Привет, будущий Странник!

Надеюсь, ты все-таки появишься, когда я исчезну, ведь проклятие никуда не делось.

Меня зовут Рина. Я Семнадцатая Виндера.

Прямо сейчас я сижу возле ящика, в который вставлена последняя кнопка. И у меня плохая новость – он не работает. Механизм оказался обманкой. Никакого седьмого крыла не существует, и невозможно снова запустить Ветродуй, потому что он был создан для одного-единственного запуска.

По крайней мере, именно это я услышала, когда включилась запись, которую оставил нам принц Аскар.

Я как могла пыталась раскрутить ветровое колесо и своими силами, и с помощью Проводников, но у меня ничего не вышло. И я уверена, что принц Аскар за этим наблюдал. Наблюдал за моим отчаянием. Все говорят, что он ушел в пустыню или уехал куда-нибудь, но вдруг он остался здесь, чтобы следить за нами? Иначе зачем ему все это? Месть имеет смысл, только когда ты видишь реакцию тех, кому мстишь.

Я думаю, проклятие, наложенное на Ветродуй, создано для того, чтобы никто не пытался вселиться в эту штуковину из-за страха перед ней. И я думаю, именно принц Аскар не дает Ветродую двигаться. Он поместил себя внутрь механизма и оттуда наблюдает за нами – Виндерами. Я бы не была в этом так уверена, если бы не его запись. Мне она показалась подозрительной.

Для начала, я не уверена, что это вообще запись: она не заработала сразу после того, как я нажала на кнопку, как будто принцу нужно было время, чтобы все настроить. И ее оказалось невозможно воспроизвести заново. Такое чувство, будто принц просто появился ненадолго, сказал, что хотел, и снова пропал.

И еще я запомнила пару подробностей. Аскар несколько раз упоминал, что водил нас за нос двести лет. То есть называл конкретную цифру. Допустим, он просто предположил, что мы будем маяться с поиском кнопок до самого конца срока. Но еще он сказал, что нас было два десятка Странников. Откуда ему знать эту цифру? Нас могло быть три десятка, или четыре, или один. Он не сказал «несколько», он сказал именно «два десятка». И упомянул, что мы пытались создать свои версии кнопок.

Либо он гениальный стратег и провидец, либо все это время следил за нами. И наверняка отсюда. Думаю, именно он охраняет Ветродуй, чтобы никто не смог разрушить его проклятие, потому что тогда веселью придет конец.

Я хочу проверить свою догадку и поэтому тоже стану Ветродуем. Принцу придется подвинуться там, внутри! Не уверена, что сумею победить его и запустить ветровое колесо сама, но я точно смогу подать Проводникам знак до того, как усну.

Принц Аскар – сильный кудесник, так что он быстро подавит мою волю. С моим другом, увы, случилось то же самое. Но перед этим у меня будет пара секунд, и я попробую что-то сделать. Ну, не знаю, может, лопасти задрожат или заскрипят. В таком виде, как сейчас, Ветродуй – просто безмолвная неподвижная громадина. Если она таковой и останется – увы… Значит, я ошиблась.

Как-то странно, что я все это тебе пишу. Когда ты придешь сюда, уже многое будешь знать от короля и ученых. Но это просто такая традиция: предыдущий Виндер пишет письмо новому, кратко вводя его в курс дела.

Я оставила тебе сумку возле Ветродуя. В ней ты найдешь часы. Пожалуйста, позаботься о них – там моя семья. Натан расскажет тебе, как с ними можно общаться.

На этом у меня все. Уверена, ты придумаешь, как мне помочь. Может, ученые пробудят сильного кудесника, который точно победит принца Аскара. Или произойдет что-то еще.

Теперь, когда мы зашли в тупик, на ситуацию можно посмотреть с новой стороны. Мы наверняка найдем выход в том месте, где никогда его не искали, потому что были уверены, что путь только один.

Мне, если честно, страшно до жути, но у нас осталось всего два с небольшим месяца, и я хочу сделать все, что от меня зависит. Свой путь я прошла, теперь настала твоя очередь. Ты тоже постарайся сделать все возможное. Уверена, что мы еще встретимся.

С любовью
Катрина Шегри

Альберт не понял почти ничего из прочитанного. Он снова посмотрел по сторонам: впереди плато обрывалось в пропасть, за которой на фоне алого горизонта чернели силуэты мельниц, а позади оно упиралось в громадный, вмонтированный в скалу механизм с зеркальными лопастями.

– Это, наверное, сон, – пробормотал Альберт. – Мы вчера говорили про Ветродуй, и теперь он мне снится… Правда же? Проснись! Проснись!

Он несколько раз стукнул себя кулаком по макушке. Было больно, но не помогло.

Альберта пробила запоздалая дрожь. Такая сильная, что аж зубы застучали и листок затрясся в руке. Еще раз охватив быстрым взглядом пространство вокруг себя, Альберт впился глазами в серые буквы. В этот раз он понял из письма гораздо больше, и ужаливший его испуг, яд от которого мгновенно разошелся по телу жаром, заставил Альберта вскочить на ноги.

– Рина! – крикнул он, глядя на неподвижный механизм. – Ри-и-ина-а-а! Я тут! Это я!

Он даже попрыгал и помахал руками, словно стоял на берегу необитаемого острова и увидел на горизонте корабль. Не дождавшись ответа, бросился к камню, где шелестела книга, но в первую очередь схватил не ее, а старую подранную сумку, внутри которой обнаружил единственный целый карман, а в нем – дедушкины часы.

– Мама! Пап! Вы тут?

Стрелки встревоженно закрутились.

– Нет, только не это… – Вот теперь до Альберта дошло окончательно. – Рина-а-а! – снова крикнул он в пустоту и замер, прислушиваясь.

Было тихо. Исчез даже ветер, трепавший страницы. И ни одна зеркальная лопасть не дрогнула. Альберт открыл книгу в надежде отыскать в ней подсказки, но все листы оказались пустыми. В отчаянии он швырнул ее обратно на камень. Потом присел на корточки, сжимая в одной руке часы, а другой схватившись за голову со спутанными рыжими вихрами. Но от этого легче не стало, и Альберт, спасаясь от жутких мыслей, подбежал к Ветродую и принялся колотить металлическую лопасть с криком:

– Эй ты, чокнутый старикашка! А ну выпусти мою сестру! Рина! Рина! Я тут! Подай мне какой-нибудь знак! Это я, Альберт!

Он замер, тяжело дыша, готовый надумать себе какой угодно звук, только бы не оставаться в этом одиноком безмолвии, но шум раздался не со стороны Ветродуя, а с противоположной. Альберт боязливо направился к краю плато. Необъяснимая тревога не давала ему двигаться быстро, словно он уже знал, что именно увидит внизу.

Подобравшись к обрыву, Альберт снова опустился на корточки и преодолел остаток пути почти ползком. У самого края стала видна каменная лестница, а далеко внизу боролись между собой бесформенные существа, похожие на куски грязи или огромных червей. Они копошились в кустах у подножия скалы, что-то вырывали друг у друга, сталкивались с лязгом и грохотом. Альберт отпрянул. Дрожь пробрала его с новой силой, заставив вцепиться в плечи обеими руками.

– Рина! – всхлипнул он, вернувшись к Ветродую. – Выходи оттуда! Выходи! Эй! Что мне делать? Как тебе помочь? Рина!

Он взялся перечитывать письмо, надеясь каким-то чудом отыскать там ответы и новые смыслы. Закрапал дождь, крупные капли, падая на бумагу, соскальзывали с нее, как с брезента, и совсем не промачивали, чего не скажешь о пижаме Альберта. Внезапный ветер снова выхватил у него листок и медленно, словно дразнясь, стал увлекать к краю плато, где начиналась лестница.

 

– Стой! – потянулся за ним Альберт.

Для него в этом послании уже не было смысла, но прямо сейчас оно оставалось единственной ниточкой, которая связывала его с сестрой, и Альберт не мог ее упустить. Он побежал следом, и, когда застыл на краю плато, испугавшись высоты и тварей внизу, листок замер вместе с ним. Альберт запоздало понял, что это не игра ветра – кто-то его ведет.

Он сглотнул подступившие слезы и выдал единственное, что пришло ему на ум:

– Рина, сестрица, это ты?

Листок снова уплыл чуть в сторону: туда, где начиналась лестница. Ступени были покрыты бурыми пятнами – кровь?! – и Альберт не хотел спускаться по ним, но за поворотом стало видно, что лестница заканчивается проходом внутрь скалы.

«Я насмерть замерзну, если не найду укрытие, – подумал Альберт, зажав часы в зубах, чтобы освободить обе руки, и хватаясь за стальные петли. – И, если дождь все сильно намочит, я могу свалиться отсюда».

Волосы, которые он решил отрастить ради модной стрижки, лезли в глаза, но Альберт боялся смахнуть их, потому что для этого пришлось бы отцепить одну руку от петли, а ступени уже стали скользкими, и дождевая вода, размывшая темные пятна под ногами, подтвердила опасения – это была кровь. Кто-то раненный – Рина?! – бежал вверх по ступенькам, спасаясь от того, что подстерегало его там, в темноте. Или же, наоборот, человек спустился вниз и укрылся в пещере?

На мгновение страх заставил Альберта замереть, но листок – белое пятнышко, едва различимое сквозь пелену туманной мороси, – все еще ждал в проходе, и Альберт выбрал двигаться вперед. Вблизи стала видна дверь со штурвальным запором, болтающаяся на одной петле и такая покореженная, словно в нее ударяли молотом с внутренней стороны.

– Рина, куда ты меня ведешь? – Альберт вглядывался в кромешный мрак впереди, в котором уже пропало письмо, но ничего не мог там увидеть.

Дождь заливал глаза, возившиеся далеко внизу чудища окончательно превратились в комки грязи и веток. Делать было нечего, и Альберт вошел в темный проем.

Глава 1. Игра в «День-ночь»

Нога снова болела. Поджившая в иллюзорном мире, в реальном она осталась в том же состоянии, в каком была, когда Рина вошла в Ветродуй. Поэтому третий виток истории начался с напоминания о том, что все не задалось с самого начала. Это было так горько, что Рина ничего толком не видела из-за слез. Пейзаж перед глазами расплывался, и от страха оборвалось дыхание, когда в нее с разбегу ударилось что-то рыжее и тоже ревущее. Вместе с ударом слезы пролились на щеки, зрение прояснилось, и Рина увидела вихрастую макушку цвета куркумы. Точнее, сразу две макушки. Волосы на голове брата вихрились в двух местах, как у папы, отчего причесать и уложить их было той еще морокой.

– Ри-и-ина, – выл Альберт, вцепившись в нее и захлебываясь от рыданий, как пятилетний малыш, потерявший родителей в толпе.

Рина так и застыла, даже не обняв его в ответ. Слишком внезапно все произошло. Слишком нереальным казалось. Вокруг было все то же скальное плато, все те же поля вдалеке, только чуть более ранний вечер. Закатное солнце сделало волосы брата золотыми, словно он вместе с Риной только что вынырнул из иллюзии и забрал ее часть с собой.

– Альберт! – наконец-то осознала Рина и тоже вцепилась в него. Потом оторвала от себя, чтобы осмотреть. – Ты цел?! Все хорошо?

– Я це-е-ел, – кое-как выговорил Альберт, глядя на нее помидорным лицом, которого Рина давненько не видела, потому что как раз из-за него Альберт еще лет в семь научился не плакать при других. От слез его щеки в первые же секунды покрывались алыми пятнами, а если рыдания затягивались, брат пунцовел до самой шеи, и Рина его за это поддразнивала. В последний раз такое лицо у Альберта было, когда умер дедушка Макар, но и тогда Рина увидела уже последствия, а не сами слезы.

– А вот ты что-то не очень… – Он тоже оглядел Рину, и краска мгновенно схлынула с его щек. – У тебя кровь! И вся одежда порванная! Это они сделали, да? Эти чудища из пещеры? Или принц Аскар?! А как ты выбралась из Ветродуя?!

– Я в порядке, – успокоила его Рина. – Все хорошо. Про Ветродуй – это долгая история. Лучше расскажи, как ты сюда попал? Родители с тобой?

Предположить, что они тоже стали людьми, было бы безумием, но сам этот миг казался Рине настолько безумным, что она готова была поверить в еще одно чудо. Однако светло-карие глаза Альберта от этого вопроса словно остекленели, а губы мелко задрожали. Он перестал моргать, и Рина увидела, как на его щеках снова проступают красные пятна.

– Что случилось? – Язык еле ворочался во рту от нервного напряжения.

И словно этот вопрос отпер внутренний засов, сдерживавший слезы, Альберт зарыдал с новой силой. Он пытался выдавить из себя объяснение, но получались только невнятные звуки.

– Ну-ка приди в себя! – строго сказала Рина, встряхнув брата. – Объясни, что произошло!

Это подействовало. Альберт немного успокоился, но говорить ему все еще было трудно – мешали всхлипы.

– П-прости… – наконец выдавил он. – Прости… Эти чудища… И я… испугался… И уронил… Я… я случайно… Я не… не хотел! Но ремешок был порван, я не мог надеть их на руку!

Брат обессилено сел на корточки и зарыдал себе в колени.

– Эти штуки… Ты про «Собирашек»? – Рина сама испугалась своего ледяного тона. – Ты уронил часы, и их подобрали Собирашки?

– Что такое Собирашки? – спросил Альберт, подняв голову. – Я про тех гигантских червяков на нижнем этаже. Они сначала были под скалой в кустах, а потом залезли внутрь. Я встретил их там, – указал он себе за спину. – Там, где выломанная дверь и лифт-клетка. Меня туда привело твое письмо, там каменный мостик, и с него есть выход в коридор, а в нем разные комнаты, что-то вроде старых складов. Я нашел внутри одежду и немного еды и поспал, а утром, когда рассвело, решил опять пойти к Ветродую и позвать тебя, но услышал какой-то шум внизу, нагнулся посмотреть, а там эти штуки! Они увидели меня и полезли наверх сначала по стене, а потом по этому лифту, но он уже был сломанный, и там тросы оборвались от их тяжести. Лифт упал вместе с ними, а я убежал и спрятался в кустах. Думал, они меня найдут и убьют, но они подошли к Ветродую и как будто чего-то испугались, и все попадали со скалы. А потом опять пробрались на нижний этаж и с тех пор так и ползают там и громыхают. И я, когда они полезли наверх в первый раз, испугался и выронил часы… Там ремешок был порван…

Силы покинули Рину вместе с выдохом, и она села рядом с Альбертом, но не на корточки, а прямо на короткую выгоревшую траву под собой. В эту минуту в ней бушевало столько эмоций, что она ничего не могла сказать, словно боялась, что Альберта затопит ими, стоит ей открыть рот.

Она была вне себя от ярости и отчаяния. Она держалась на одной мысли о том, как освободит родителей и наконец-то обнимет их, а теперь! Ей хотелось кричать и трясти бестолкового Альберта, который умудрился уронить часы. И в то же время она сама чуть не потеряла их тогда в лиф те, и ей было до слез жалко брата, который оказался выброшен на это холодное плато без единой подсказки. Дневник перестал быть живым, когда душа Дженара покинула его, и Альберт даже не знал, что такое Собирашки. Рина прикусила губу, чтобы не дать волю слезам. Только не сейчас, не перед отчаявшимся и до смерти напуганным ребенком.

Рина, кажется, впервые на самом деле прочувствовала, что Альберт младше нее. Прежде она никогда по-настоящему не выполняла для него роль старшей сестры, хотя между ними и было четыре года разницы. Родители старались не загружать Рину заботой о брате. «Потому что первый ребенок не нянька для второго», – как говорила мама бабушке Вельме, которая во всех ее решениях видела абсурдное своеволие и нарушение золотых правил воспитания. Но теперь родителей рядом не было, и Рина остро ощутила ответственность, свинцовой шалью упавшую на ее худенькие плечи.

– Все нормально, – сказала она, сглотнув лаву чувств и потушив внутренний вулкан. – С ними все будет хорошо. Главное, что ты цел. Они в часах, так что им Собирашки не навредят, даже если часы сломаются, а вот для обычных людей эти штуки очень опасны.

– Ты же знаешь, как их победить, да? – Альберт мгновенно оживился и утер слезы. – Ты меня научишь? Я все исправлю, только скажи мне, как! Я с самого начала знал, что ты не умерла! Король сказал, что ты умерла, но я не верил и ждал тебя! – Он резко замолк, сдерживая подкативший к горлу всхлип, потом выдохнул: – Я знал, что ты вернешься!

– Король сказал тебе, что я умерла? – насторожилась Рина.

– Ага, – хмуро кивнул Альберт. – Он прислал мне письмо. Где-то через день после того, как я тут очнулся. На нем была настоящая королевская печать, так что я поверил. Король написал, что ты умерла, потому что они в этот раз не выбирали нового Странника. Я проснулся сам по себе, а так происходит, только если предыдущий Виндер погиб. Ну или вроде того…

– Ты сохранил это письмо?

– Я его порвал!

– Вот дурень! Зачем?!

– Он написал, что ты умерла! – Альберт даже подскочил, исполненный праведного гнева. Потом посмотрел на сестру и потупился. – Я и так помню, что там было написано. Король велел мне прочитать оставленный тобой дневник и сказал, что ждет меня во дворце. Обещал, что позаботится обо мне. И он сказал, что отправил за мной велосипед. Что он спрячется где-то в кустах у развилки, чтобы чокнутые кудесники его не нашли. Там еда и одежда, и он отвезет меня в столицу по безопасной дороге… Но я так и не смог спуститься из-за этих штуковин внизу. – Альберт кивнул себе за спину. – И я не понял, при чем тут кудесники… А в этом дневнике ничего не было, кроме твоего письма! А ты сказала, что мне все заранее объяснят король и ученые, а они ничего не объяснили, и тут не было никакого Натана!

Рина повернулась в сторону камня, на котором оставила книгу.

– Дневник у тебя?

– Валяется где-то там, – отмахнулся Альберт.

– Что значит, валяется?! – вскинулась Рина.

– Что с него толку?! – тоже рассердился Альберт. – Я же сказал тебе, он пустой! А твое письмо я сохранил!

Рина отыскала среди камней и пыли книгу в серебристом переплете, и птица на обложке расплылась перед глазами от вновь накативших слез. Страницы и правда были пустыми, а одна из них, наверное, та, что с письмом, оказалась безобразно выдрана.

Рина прижала книгу к груди, стараясь не дышать слишком глубоко, чтобы не всхлипнуть.

– Сколько времени ты уже тут? – обернулась она к брату и только теперь разглядела его как следует: Альберт был одет в грубую темную куртку из непромокаемой ткани, усыпанную карманами, широкие, кое-как подпоясанные куском веревки штаны и высокие ботинки, которые чудом держались на его ногах.

– Несколько дней, – пожал он плечами. – Я уже даже не помню точно. – Он замолчал, разглядывая Рину в ответ, и выдал серьезным тоном: – Тебе нужна обувь. Подожди тут, я сбегаю на склад, поищу что-нибудь. Пить хочешь? У меня есть пара банок с компотом.

Рина тоже посмотрела на свои ноги. Ту, что осталась без ботинка, безжалостно обжигало холодом камней.

– Не ходи в пещеру один! Я лучше сама.

– Ну уж нет! – нахохлился брат. – С такой раной ты далеко не убежишь в случае чего. Ты и когда здоровая, неуклюжая до жути. А я там уже сто раз бывал. Я умею пробираться на склад так, чтобы эти штуки меня не замечали, так что жди тут. Я быстро.

И он побежал к лестнице, не дав Рине шанса увязаться следом. Она беспокоилась за Альберта, но прямо сейчас от нее и правда было мало толку, и братишка ведь как-то выживал тут несколько дней один, даже не попав под действие проклятия. Или оно перестало работать благодаря Аскару? Судя по отражению реального мира в лопастях, так оно и было.

Когда рыжая шевелюра исчезла за кромкой скалы, Рина перевела взгляд на книгу.

«Что мне теперь делать с дневником? – думала она. – Я не спросила Дженара… Должна ли я взять тело с собой и похоронить, когда все закончится? А что, если он все-таки найдет способ вернуться, но не сможет сделать это из-за того, что я забрала дневник? Но как можно оставить его тут на растерзание птицам?»

От тяжелых мыслей Рину отвлек знакомый щелчок. Из середины вала, где соединялись зеркальные лопасти, снова вынырнул громкоговоритель.

– Катрина, ты еще там? – раздался едва слышный шепот Аскара.

– Да! – ответила она, обернувшись к Ветродую.

Казалось, крошечные молнии пробежали по всему телу, заставив волоски на руках встать дыбом.

– Как хорошо! – взволнованно сказал Аскар. – Мы с тобой чуть не разминулись! У меня есть немного времени, пока Дженар отвлекает колдунов на общем ужине. Слушай меня внимательно! Я нашел в Крестоле кудесника, не превратившегося в Собирашку. Тебе нужно его разбудить. Он достаточно способный, чтобы чувствовать магические потоки, но не такой уж незаменимый, чтобы я не смог спрятать пробел, который он заполняет в моем мире. В Крестоле сейчас должно быть относительно безопасно. Все тамошние кудесники перебрались сюда, поэтому будь осторожна. Дождись ночи и выбирайся из пещеры по темноте. Ты же помнишь, как найти Крестоль?

 

– Да! – кивнула Рина. – Он близко! А где именно искать этого кудесника?

– С западной стороны есть соленое озеро, на его берегу стоят грязелечебницы. Посреди этого озера находится искусственный насыпной островок. Там ты увидишь гостиницу в виде маяка. В этой гостинице, где-то на верхнем этаже, под смотровой площадкой, есть бар, и в нем ты найдешь Кёрфина Коста. Наверняка он вселился в свой именной медальон. Такие выдают всем кудесникам после экзамена, видела их?

– Да!

– Будь осторожна, не трогай другие вещи: пьянчуги непредсказуемы. И прихвати с собой ведерко воды, чтобы привести Кёрфина в чувство, когда он станет человеком. Тебе самой трудновато будет убедить его избавиться от проклятия, но я нашел способ, как помочь тебе незаметно с этой стороны. Это все, что я могу для тебя сделать прямо сейчас.

– Я поняла, спасибо!

– Колдуны до последнего не должны догадаться, что происходит в реальности, – продолжал Аскар. – Так что в первую очередь расколдуй всех Собирашек, потом все живые дома и вещи, а уже потом берись за тех, кто уснул. Как только жители начнут исчезать из нашего мира, тайна раскроется. К этому времени ты должна обеспечить людям защиту в виде кудесников – только они смогут противостоять колдунам. Сильнейший из магов Дитромея – Натан Фармандер. Постарайся в первую очередь привести в чувство его. Я буду сдерживать колдунов сколько смогу. Прощай.

– Стойте! – взмолилась Рина.

У нее был миллиард вопросов, но она смогла задать только один:

– Дневник! Что мне делать с дневником?

Там… тело. И я не знаю, как поступить…

Аскар некоторое время молчал. Рина уже испугалась, что он ушел, но громкоговоритель был на месте.

– Оставь у Ветродуя, – наконец сказал он. – Это не твоя забота. Я сам с этим разберусь, когда придет время. В конце концов, теперь Дженар мой ученик.

После этого репродуктор вернулся обратно в темную выемку, и все стало как прежде.

– Мне показалось, или ты с кем-то разговаривала? – минуту спустя выдохнул Альберт, сгрузив на камень пахнущее смолой и плесенью барахло.

– Я искала Проводников, – соврала Рина, аккуратно отделяя от книги несколько пустых страниц и кладя ее в укромное место за крылом Ветродуя. – Это люди, превратившиеся в воздух. Один из них показал тебе склад, а другой принес письмо от короля. Проводники могут найти нам безопасную дорогу через пещеру, а еще мне надо передать через них пару писем – королю и ученым.

Она не хотела ничего скрывать от брата, но решила пока не говорить, что ей помогает виновник всех бед: без контекста Альберт мог надумать себе что угодно, а у них сейчас не было времени на долгие разговоры.

– Я так понимаю, их тут нет? – Альберт огляделся по сторонам. – Что тогда будем делать?

– Выбираться самостоятельно, – ответила Рина. – Но сначала я письма подготовлю, с этим тянуть нельзя.

– А родители? – Альберт вжал в голову в плечи. – Ты знаешь, как нам их вернуть? Мы же не оставим их тут?

– С ними все будет хорошо, – пообещала Рина, обуваясь. – У меня есть план. Там, в моей сумке, был флакончик с лекарством, ты его случайно не сохранил?

– Сохранил! – радостно кивнул Альберт. Он пошарил по карманам и протянул Рине благословенную настойку бабушки Клима. – Я так и знал, что эта штука дезинфицирует. Воняет спиртом.

Пару минут спустя нога была снова обработана и перевязана, как и самые серьезные царапины и порезы. И хотя боль нисколько не уменьшилась, Рине стало легче просто от мысли, что она обеззаразила ранки. Не хотелось бы умереть от какой-нибудь дурацкой гангрены после всего, через что она прошла.

Ткань одежды, принесенной Альбертом, оказалась грубой, пропитанной непромокаемым черным составом. Вместо привычных замков и пуговиц всюду была шнуровка, но даже когда Рина затянула ее до предела, куртка так и осталась висеть на ней громоздким мешком, и пришлось подвернуть рукава в три слоя. Ботинки доставали почти до колен и тоже болтались на ногах, но Рина надела под них две пары прихваченных братом носков из такой же грубой, как будто брезентовой ткани, и стало вполне терпимо и даже на удивление тепло. От переживаний Рине некоторое время было даже жарко, но теперь она явственно ощущала холод и радовалась запасам, когда-то оставленным здесь колдунами, строившими Ветродуй.

Брат послушно ждал, пока Рина оденется и обуется, но сил терпеть, пока она напишет письма, у него не осталось.

– Так что будем делать, когда выберемся? – спросил он, протянув сестре открытую банку с компотом. – Как поможем родителям? У тебя есть план?

Напиток оказался приторным, как сироп, но сладкое сейчас было очень кстати.

– Погоди немного. – Рина утерла липкий рот рукавом и, пристроив листки на плоском камне, принялась писать. – Мне надо успеть, пока солнце не село. Скоро станет совсем темно.

Альберт насупился, но ничего не сказал, только стал собирать в мешок оставшиеся банки с полустертыми надписями «Компот яблочный».

– Много не бери, – предупредила его Рина. – Надо, чтобы ничто не стесняло движения, если придется бежать.

Брат посмотрел на нее напряженно.

– Ты что, собралась идти вниз прямо сейчас?

– Именно. Мы пойдем, как только стемнеет.

Банка выпала из руки Альберта, он торопливо ее подобрал.

– Шутишь, что ли? Ночью пойдем?

Рина молчала, быстро записывая послания для короля и ученых, и ничего не говорила до тех пор, пока не покончила с ними и не сложила два корявеньких дельтаплана. Она еще даже не успела позвать Проводников, когда ощутила, как ветер всколыхнул ей волосы. Это была не София, но в новых условиях серебристое сияние только усложнило бы Рине задачу.

– Здравствуйте, Проводник! – сказала она, держа бумажные фигурки в ладонях, но пока не отпуская их. – Как хорошо, что вы здесь! Я нашла способ снять проклятие, но прошу вас не торопиться с этим и еще немного побыть ветром, чтобы помочь нам восстановить королевство. Людям сейчас очень нужна ваша помощь!

– Да где он? – недоумевал Альберт. – Ты его видишь?

– Во-первых, – продолжала Рина, не обращая на брата внимания, – мне нужен кто-нибудь, кто сможет незаметно вывести нас отсюда. Во-вторых, пожалуйста, передайте эти письма королю и ученым в Научном городке и разнесите содержащееся в них послание по всем городам и селениям! И в первую очередь туда, где нет Собирашек! Нужно оповестить людей как можно скорее, чтобы все успели освободиться. Для этого придется задействовать почту, радио, листовки, громкоговорители… Все, что только можно. Я уверена, ученые придумают, как нам все устроить, но надо спешить! Мы должны начать действовать как можно скорее, чтобы неспящие люди освободились от проклятия первыми, а потом разбудили и помогли расколдоваться тем, кто спит!

Рина разжала ладони, и ветер тут же увлек оба дельтаплана в темнеющее небо, покрытое россыпью фиолетовых облаков. Рине показалось, что движения Проводника порывистые и радостные, он выписывал дельтапланами петли, словно танцевал. Глядя на это, она нашла в себе силы улыбнуться.

– Ты поняла, как снять проклятие?! – подпрыгнул Альберт. – А почему я последний об этом узнаю?

В голове у Рины царил полный хаос, но она даже представить себе не могла, что чувствовал брат, у которого с самого начала не было ни одного нормального объяснения.

– Так, давай по порядку, – сказала она, положив руки ему на плечи. – Во-первых, я нашла способ снять проклятие, это правда, но мы не сможем сделать это с помощью запуска Ветродуя. Людям придется освобождаться самостоятельно, а потом помогать соседям, родственникам и друзьям.

Во-вторых, чтобы спасти родителей, нам нужны кудесники, но большинство из них превратились в эти самые жуткие штуковины, которые гонялись за тобой. Мы называем их Собирашками. Расколдовать Собирашек может только другой кудесник, если у него достаточно магических сил, и я знаю, где нам найти одного такого. Это неподалеку отсюда, в Крестоле.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13 
Рейтинг@Mail.ru