Диана Викторовна Покормяк
Кровавый рассвет
Но странный человек в плаще продолжал идти к ним навстречу, как призрак из страшных сказок. Его темный плащ раздувался от легкого ветра, отчего он казался еще больше и зловещее – будто огромный ворон, смело идущий к своей нерасторопной добыче. Вытянув вперед то ли когти, то ли пальцы (в темноте было не разобрать), он намеревался схватить первого, кто под руку подвернется.
Виктор снова закричал, что выстрелит, но жуткий человек в плаще даже не дрогнул, продолжая приближаться к ним. Анна с Мэри принялись со страхом пятиться назад. Никогда в жизни они не видели ничего ужаснее – сама смерть ступила к ним на тропу и от осознания этого стала леденеть в жилах кровь.
Прогремел выстрел, затем другой, – у Виктора не выдержали нервы. С кустов терновника вспорхнули сонные воробьи, где-то от испуга запел соловей. Но пули не остановили убийцу – он немного дернулся, будто в легкой судороге, но неустанно приближался к ним. Виктор с удивлением раскрыл рот – он был уверен: обе пули попали в незнакомца. Отец еще в детстве научил его метко стрелять, осечки быть не могло – луна хорошо освещала их дорогу, будто помогала им в обороне. Мэри завопила от ужаса, ей тут же начала подвывать Нэлли. Собака испугалась незнакомца так же, как и они.
– Вот трусливая псина! – с досадой произнес Виктор и сделал девушкам знак – быстро отходить. Теперь, когда стало понятным, что пули не берут этого непонятного то ли зверя, то ли самого дьявола, он осознал, как важно добраться до основной группы, от которой они так некстати отстали. Но тут из кустов терновника вынырнул еще один силуэт. Точнее выполз на четвереньках.
– Меня жена не понимает, после работы кружку пива не наливает! – напевал он хриплым голосом, продолжая свой путь на коленках.
Анна подбежала к нему и принялась трясти его, словно грушу.
– Поднимайся скорее! – командовала она. – Хочешь стать закуской? – с возмущением добавила она, стараясь привести в чувства пропойцу. Очевидно, он получил получку и тут же нажрался в ближайшей таверне.
– Закуска? – переспросил мужчина и с прерывистым смехом произнес: – От закуски не откажусь, так и быть!.. Но и от кружки пива тоже!
– Какой болван! – упрекнула его Мэри. Она терпеть не могла пьяных мужиков.
– Да брось его! – Виктор схватил Анну за руку и потащил дальше. – С ним мы точно погубим свои жизни!
Во время этого короткого разговора силуэт в плаще успел приблизиться к ним на расстояние нескольких метров. И тут произошло неожиданное: пьяница, ползающий на пыльной дороге, будто гусеница, с легкостью встал во весь рост и ловко выхватил из-за пазухи своей рубашки большой деревянный кол. Свет луны заиграл бликами на его конце. И стоило человеку в плаще увидеть это, казалось, незамысловатое оружие, как он тут же шустро нырнул в ближайший куст терновника и растворился в темноте.
– Так я и думал! – выкрикнул пьяница.
Анна тут же узнала голос Джеймса и с удивлением взглянула на него. Что за спектакль он разыграл здесь и зачем?
– Нет времени объяснять! – отмахнулся он и шмыгнул в кусты следом за незнакомцем. А потом все быстро стихло – ни скрипа ботинок, ни шелеста в кустах, все рассеялось в ночи, будто видение.
– Это было на самом деле? – протирая глаза, спросила Мэри. – И охота, и человек, которого не берут пули, и Джеймс, ползающий на четвереньках по дороге?
– Да, – только и смогла вымолвить Анна.
В конце улицы показались люди – это к ним спешила остальная группа. Но помощь им уже была не нужна.
В это самое время Джеймс, не теряя надежды найти убийцу, плутал между маленьких троп в терновых зарослях. Порою, он натыкался на чей либо дом и с любопытством заглядывал во двор, иной раз набредал на небольшие лесонасаждения и тоже не обходил их стороной. Но нигде не было следов того, кого он так отчаянно искал. Никто из горожан не знал, что у него были личные счеты с этим преступником.
Спустя час он вернулся к дороге – Мэри сидела на корточках в пыли и томно вздыхала, Анна нервозно теребила подол платья, Виктор угрюмо смотрел на лес.
– Где остальные? – спросил обеспокоенно Джеймс.
– Возвратились в таверну.
– А вы чего тут торчите? – изумился он.
– Тебя ждем, – ответила Анна. – Может, объяснишь нам, что здесь произошло?
Джеймс устало присел на траву у дороги, раскинув длинные ноги и пояснил:
– Я сразу понял, что это не простой убийца. Если он пьет кровь у своих жертв, объяснение только одно, – он вампир.
– Чего-чего? – ухмыльнулся Виктор, стараясь в темноте разглядеть лицо Джеймса. Должно быть, он действительно накануне выпил для храбрости, и теперь несет какую-то чушь.
Но Джеймс выглядел абсолютно трезвым и собранным. Его серьезное и суровое лицо не располагало к сочинению небылиц.
– Да, это вампир! – повторил снова он, на этот раз настойчивее, и продолжил: – Тот самый вампир, который значится в самых древних легендах. Упоминания об этих полудемонических существах сохранились в трактатах вавилонян, возраст которых около четырех тысяч лет! Можете себе представить такое древнее зло? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил говорить: – Мой дед рассказал мне, как полвека назад в нашем городе уже было нечто подобное. Убийства происходили на протяжении года, а потом вдруг резко прекратились. Дед предположил, что убийца – не местный. Насытившись нашим городом, он переключился на Эдинбург – там тоже целый год совершались аналогичные преступления. А потом этот кровожадный демон отметился в Глазго. Спустя еще один год до нашего города дошли слухи из Франции – там, в Париже было убито точно таким же образом тридцать человек. Почерк убийцы – ночь, одинокий прохожий, рана на шее от укуса, обескровленное тело – все совпадало. Каждый раз душегубу удавалось уйти, не получив ни царапины. Да что там говорить, люди даже не знали, как он выглядит – он всегда скрыт в плаще, никогда не попадался им на глаза. Они если и замечали его, то мельком, потому что он двигался с большой скоростью и мог совершать много сложных движений одновременно. Этот кровосос умен, хитер, изворотлив и знает, когда можно рисковать, а когда лучше отступить. Он часто перебирается из города в город, чтобы люди, в конце концов, не обнаружили его логово.
– Нет, это какая-то ерунда! – махнула рукой Анна. Она не верила в вампиров и смеялась с тех, кто утверждал, что они существуют.
– Да? – произнес иронично Джеймс. – Тогда как ты объяснишь то, что его не взяли пули, а вот когда он заметил кол в моих руках, то жутко испугался?
Анна задумалась. В его словах был смысл, и она не могла противоречить фактам – убийца действительно испугался кола, в то время как на ружье не обратил никакого внимания, будто оно стреляет пылью, а не дробью.
– К тому же, вампиры не выносят солнечный свет, именно поэтому они выходят на охоту ночью, – пояснил Джеймс. – В сумерках они лучше видят жертву, прекрасно ориентируются даже в незнакомой местности и быстро соображают. В редких случаях они могут выйти и днем, но только если очень пасмурно и туманно.
– Ну хоть днем можно не опасаться его! – облегченно вздохнула Мэри.
– Похвально, что ты умудрилась найти что-то хорошее во всем этом, – усмехнулся Джеймс, но тут же нахмурился.
– Откуда ты столько всего знаешь о вампирах? – спросила заинтересованно Анна.
Джеймс, почесав свою короткую черную бороду, ответил:
– Мне многое рассказал дед. Именно он однажды столкнулся с убийцей и ухитрился остаться живым. Он шел с огорода домой, тащил с собой лопату. Солнце уже зашло за горизонт и на улицу опустились легкие сумерки. Навстречу ему из-за угла дома вышел очень высокий мужчина в темном плаще и тут же накинулся на него. Он был необычайно силен, но дед сумел увернуться и ударил его лопатой по голове. И, представьте себе, тот даже не пошатнулся!
– С ума сойти! – поразилась Мэри, взяв под руку рядом сидящего Виктора, который тут же просиял от счастья. С того самого момента, как он бесстрашно защищал их, она поменяла свое мнение о нем и тут же забыла про Джеймса.
– Да! – согласился Джеймс и продолжил свой рассказ: – Когда дед ударил его второй раз и угодил по плечу – лопата разломалась на две части. У деда в руке осталось что-то наподобие деревянного кола. Он тут же нашел ему применение – всадил кол мерзавцу в грудь. Но в сердце не попал, а чуть правее взял. Дикий вопль тут же вырвался из его груди, конвульсии прошлись по его телу, будто в него молния попала, а через пару секунд он, как арабский скакун умчался так быстро, что его вскоре и след простыл. Вот тогда дед и понял, с кем имел дело и что это был не человек, а вампир. И вот, спустя полвека, он вернулся. Я специально сбил вас с толку, чтобы вы не выдали меня раньше времени и чтобы я имел возможность приблизиться к нему. Но мне, как и деду, так и не удалось убить это дьявольское отродье! – он судорожно сжал кулаки с досадой на себя. – Он быстрее нас и проворнее!
– Ха-ха-ха! – Мэри не выдержала и рассмеялась, вспоминая, как безобразно вел себя Джеймс, как ловко изобразил пьяницу, ползая по земле и припевая глупый куплет, который сам и сочинил на ходу.
– А мы стали приманкой? – с иронией спросила Анна.
– Действительно! – рассердился Виктор. – Как еще это понимать?
Джеймс виновато кивнул головой и ответил:
– Да, я все спланировал. Вы уж меня простите!.. Я, зная с кем имею дело, заранее приготовил кол, спрятал его на груди и потом отстал от группы, как и вы. Я так же был в курсе того, что убийца любит окраины, а не центр города и что он не пройдет мимо двух юных девушек. Мне казалось, что я все предусмотрел…
– Откуда ты знал, что он и меня не испугается? – удивился Виктор.
– У тебя было ружье, у Анны клинок, у Мэри вообще ничего! – усмехнулся Джеймс. – Все эти орудия не представляют для него опасность, не говоря уже о людях. Он обладает исполинской силой, и даже я могу с ним не справиться, – скромно заметил он.
– Вот это да! – разглядывая его мощные плечи, изумилась Мэри. Ей было сложно поверить в то, что для человека, сладившего с медведем, нашелся тип, с которым он не в состоянии справится.
– А кол у тебя из какого дерева сделан? – поинтересовалась Анна.
– Из боярышника, – ответил Джеймс. – Я нашел в библиотеке много материала про вампиров и стал изучать их. В разных странах кол делают из разного дерева – осины, клена, липы, а в нашей части Европы применяют, в основном, боярышник. Хотя и другие виды, полагаю, подойдут.
За разговорами о вампире маленькая компания, сидевшая в траве у дороги, даже не заметила, как к ним тихо подкрался рассвет. Первые лучи солнца упали на их сонные и уставшие лица, согревая своим пока еще робким и ненавязчивым теплом. В кустах терновника запели проснувшиеся птицы, на поле показался пастух со стадом коров.
– Пора в таверну! – спохватилась Анна. – Отец, наверное, с ума сходит!
– Еще бы! – согласился Джеймс. – Ты – его единственная дочь. Хочу напоследок дать вам совет.
– Какой еще совет? – с любопытством спросила Мэри.
Виктор молчал: он все еще злился из-за того, что Джеймс сделал из них наживку для убийцы.
– Обязательно сделайте себе хороший кол! А это выбросьте! – он бесцеремонно засунул руку в карман платья Анны и небрежно вытащил клинок.
Мэри и Анна понятливо кивнули головой, Виктор промолчал, но тоже задумался над тем, что кол при всех выясненных обстоятельствах уж точно не помешает, а, возможно, когда-то спасет им жизнь.
Все четверо свернули на соседнюю улицу, где дорога была более просторной, и поспешили в таверну.
А впереди у каждого был тяжелый рабочий день. Охота не увенчалась успехом, – ночь пропала зря.
После обеда они узнали о новой жертве кровопийцы – сорокалетнем клерке, который на свою беду возвращался поздно ночью домой со дня рождения друга. Анна снова подумала о том, как же ей повезло! Повезло во второй раз. Судьба не так уж безжалостна к ней, если каждый раз при встрече с опасным преступником ей неимоверно везет.
Глава VI. Новая работа, новые впечатления, новая жизнь
Вот уже несколько дней Анна работала на новом месте, но ей все время казалось, будто это всего лишь радужный сон. Она удачно прошла собеседование – лорд Уильям Дуглас со сдержанной теплотой принял ее, как и полагалось истинному аристократу с богатой родословной. На нем была белая сорочка, твидовый жакет стального цвета и серые брюки. Ему было шестьдесят пять лет, седина давно покрыла его густые волосы, а морщины мудрости обосновались на лбу, но он прекрасно сохранился для своих лет, как и его чудесный замок, который был построен еще в пятнадцатом столетии. После смерти молодой супруги, он больше не женился и полностью посвятил себя воспитанию любимой дочери Софии. Анна ему сразу понравилась, и он тут же позвал свою дочь – все-таки последнее слово должно было быть за ней.
В рабочий кабинет, где лорд Дуглас принимал Анну, впорхнуло юное семнадцатилетнее создание и тут же с любопытством уставилось на девушку, робко сидящую на краю стула. Дочь лорда Дугласа была миниатюрного роста, с уже сформировавшейся фигурой, с фарфоровой кожей и небесно-голубыми глазами. Сущий ангел! У нее были красивые белокурые локоны, небрежно собранные на макушке и когда Анна остановила на них свой взгляд, она пояснила:
– Как видишь, после смерти моей бедной камеристки, меня даже некому причесать!.. Ты ведь умеешь делать прически? – поинтересовалась она.
– Да, я умею! – Анна решила не хлопать ушами и заявить о себе и своих талантах. Она набила руку на кудряшках миссис Флеминг и действительно справлялась с волосами весьма умело.
София пристально посмотрела на нее и Анна, выдержав любопытный взгляд своей потенциальной хозяйки, несмело улыбнулась. Она понимала – сейчас решалась ее судьба. Кто знает, понравится ли она этой выхолощенной аристократке, которая выросла в роскоши и уюте? Которая никогда не знала о том, что такое нужда и физический труд? Лишь одно объединяло их – обе выросли без матери, под присмотром отцов.
Девушка протянула ей руку и представилась:
– Меня зовут София или просто Софи, а как твое имя?
– Анна.
– Здорово! – почему-то обрадовалась юная госпожа. – Таких имен у нас еще не было! – она захлопала в ладоши.
Анна удивилась. Неужели будущая хозяйка собирается называть ее по имени?
– Отец! – девушка подошла к лорду Дугласу и произнесла немного капризно: – Найми ее!.. Она мне понравилась!
Анна не смогла сдержать улыбку. Похоже, Софию интересовало только то, умеет ли она делать прически? Вспоминая миссис Флеминг, которая с их первой встречи бросала в нее лишь колкости и угрюмые взгляды, она предвкушала перемены в своей судьбе.
Уильям Дуглас тоже улыбнулся – он всегда был счастлив, когда его любимая дочь радовалась чему-либо. Он сделал Софии знак – та вышла, чтобы дать уладить все формальности. Лорд Дуглас озвучил предполагаемую зарплату – она была гораздо выше предыдущей и самое главное – у Анны теперь был законный выходной, – в воскресенье. Как долго она об этом мечтала! Всю юность она, не разгибая спины, трудилась в поте лица по семнадцать-восемнадцать часов в сутки без выходных, и сейчас ей вдруг улыбнулось счастье. Для благородных аристократичных девиц, счастье – выскочить удачно замуж за какого-нибудь знатного герцога, а для девушек самого низкого сословия – наличие выходного. Кажется, это так мало, но и в девятнадцатом веке выходные полагались только прислуге, которая работала у самых титулованных господ и то не всей, а только той, что находится на высших ступенях иерархической лестницы.
– Тонкости вашей работы пояснит моя экономка, миссис Ленокс, – произнес лорд Дуглас и тут же дернул за колокольчик.
Через минуту в кабинет вошла полная и очень высокая женщина в бежевом платье. Поверх платья был надет белоснежный фартук, а на голове красовался чепец с кружевом. Она кивнула Анне, и лорд Дуглас представил их друг другу.
– Пойдемте, мисс, я вам покажу вашу комнату, – произнесла экономка с участливой теплотой.
Анна вышла вслед за ней и та повела ее по длинному коридору к черному входу, где была лестница для слуг.
– Вы никогда не работали личной горничной? – спросила миссис Ленокс, придирчиво оглядывая Анну.
– Нет, не работала.
– Тогда позволите мне немного рассказать о ваших обязанностях? – с деланной вежливостью спросила экономка. Теперь, когда лорд Дуглас был далеко, она сбросила с лица маску дружелюбия и участия. Тонкие брови сердито нахмурились, глаза смотрели на новенькую сухо и претенциозно.
– Да, конечно, – растерянно пролепетала Анна, рассматривая под ногами красивый бежевый ковер, украшенный золотыми кистями.
Миссис Ленокс снисходительно кивнула головой и заговорила твердым голосом:
– Ваши обязанности таковы: вы должны утром заправлять постель мисс Софи, помогать ей с прической, приносить завтрак в ее комнату, готовить для нее ванну, стирать кружева и белье и сопровождать юную мисс во время путешествий. Также вы обязаны следить за ее драгоценностями во время всяческих визитов. Вы умеете готовить крема и шампуни? – спросила она, глянув на Анну свысока.
– Да, я умею, – Анна победоносно улыбнулась. Должно быть, эта старая грымза полагала, что перед ней невежественная дура, не способная на элементарные вещи. – Я изучила много пособий для слуг и делала для миссис Флеминг не только крема и шампуни, но и лосьоны от веснушек, бальзамы от прыщей. А еще я умею делать зубную пасту.
– Каким образом?
– На основе меда и толченого угля.
– Что же, тогда я спокойна за мисс Софи. Ее прежняя камеристка тоже все делала сама, как и положено личной горничной. Но вы же не были камеристкой, откуда вы столько всего знаете? – удивилась экономка. Очевидно, она уверовала в то, что Анна только скребла полы и столы с утра до позднего вечера.
– Да, я была простой горничной. У миссис Флеминг было только трое слуг. Получается, я, не зная того, совмещала обязанности горничной и камеристки, – Анна обрадовалась. Один плюс в работе у бывшей хозяйки она нашла – та свесила на нее столько обязательств, что она научилась всему на свете. Пока экономка не завела разговор за кружева, шампуни и крема, Анна с тревогой думала, что ей предстоит новая работа, к которой она могла быть не готова, с которой она никогда не сталкивалась. Ведь камеристка – это уже не горничная: по меркам их общества это уже довольно престижная профессия.
– Хм, понятно, – сухо произнесла миссис Ленокс, нащупав в полутьме лестничные перила. Она поняла, что Анна не так проста, как могло показаться на первый взгляд.
Они стали не спеша подниматься на третий этаж.
– Ваша комната будет рядом с апартаментами мисс Софи, – пояснила она. – Это для того, чтобы вы всегда были у нее под рукой, понимаете всю ответственность своей работы? – она снова вперила в Анну изучающе-строгий взгляд, пытаясь определить с ходу, потянет ли новенькая эту работу.
– Да, понимаю, – кивнула головой Анна.
– У вас покладистый нрав? – поинтересовалась экономка.
Анна незаметно ухмыльнулась. Вероятно, миссис Ленокс имела в виду, не спит ли она до обеда? А еще – не питает ли особой любви к выпивке? В любом доме находились слуги, не равнодушные к крепленым напиткам.
– Я рано встаю и ложусь только тогда, когда вся работа закончена, – коротко бросила она.
Экономка удовлетворительно хмыкнула и, придирчиво осмотрев черное платье Анны, спросила:
– Это ваша униформа?
Анна кивнула головой.
– Мы вам выдадим новую.
Анна не верила своим ушам. Раньше она сама покупала униформу, как и другие слуги. Сейчас она окончательно осознала, что ее положение стало гораздо выше и значимее. Своя комната, один выходной в неделю, униформа за счет хозяина – такое даже в сладком сне не могло пригрезиться ей.
Они вышли на небольшую площадку, которая была немного в стороне от парадного коридора. Там, в стене была симпатичная зеленая дверца с кованой ручкой.
– Это ваша комната, – пояснила экономка и распахнула дверь, – ну, чего же вы торчите на пороге? Заходите! – она подтолкнула Анну вперед и спросила: – А где ваши вещи?
– Отец занесет мне их вечером.
– Хорошо, очень хорошо. Сейчас я вам принесу новую униформу, и вы можете позавтракать на кухне, вы ведь еще не завтракали? – поинтересовалась она.
– Нет, – Анна сглотнула слюну.
– После завтрака вы готовы будете приступить к своим обязанностям? – с хитрой ухмылкой спросила экономка.
– Конечно! – воскликнула с энтузиазмом Анна.
– Что же, тогда я пошла за униформой, – экономка вышла из комнаты и Анна тут же принялась осматривать свои новые апартаменты.
Как же они отличались от ее былого пристанища! Комната выходила на восточную сторону – утреннее солнце полностью завладело пространством благодаря большому прямоугольному окну. Светло-бежевые обои с набивным золотистым рисунком делали комнату еще более живой и солнечной; несколько горшков с папоротником и геранью притаились на широком подоконнике и напоминали собственную миниатюрную оранжерею. Мебели было немного, но вся добротная, не покалеченная – приличная кровать с голубым балдахином – невиданная для горничной роскошь! Журнальный столик, комод с круглым зеркалом, в котором она впервые в жизни смогла рассмотреть даже свои маленькие веснушки. В ее предыдущем жилище – дряхлом чердаке, старое мутное зеркало не давало возможности увидеть свое юное лицо в полной красе. Была у нее и кладовка, где она обнаружила целых три полки. На них она могла теперь складывать свои немногочисленные пожитки. Там же она нашла приличный запас свечей и красивый бронзовый канделябр.
Анна подошла к окну и охнула. Перед ней раскинулась чудесная панорама – цветущие сады и полотно большого синего озера, на котором плавали лебеди. Ей стало казаться, что она умерла и попала в рай. Все цвета радуги окружали этот замок – здесь не было места для грязи, серости и прозаичности.
После того как Анна облачилась в новую униформу – теперь это было не стандартное черное платье горничной, а нежно-голубое, с белыми кружевными манжетами, она позавтракала холодной птицей, свежими овощами и ветчиной. Она набросилась на еду, будто сто лет не ела, ведь миссис Флеминг морила слуг голодом, давая лишь крупы и гнилые овощи. Помощница кухарки улыбнулась, вспоминая, что пару лет назад предыдущая хозяйка тоже держала ее впроголодь, а остатки еды с приемов и званых ужинов отдавала под видом благодетельства в приюты, хвастаясь этим фактом перед соседями. Она несколько раз клала в тарелку Анны добавку, чтобы та отъелась вдоволь.
Когда завтрак был окончен, Анна поблагодарила кухарку и поспешила в комнату мисс Софи, чтобы узнать, не надо ли ей чего?
Софи как раз читала роман, сидя в кресле, но, увидев Анну, она небрежно откинула книгу на столик и тут же заявила с вдохновением:
– Да, кое-что мне нужно.
– Слушаю, мисс, – тут же отозвалась Анна и приготовилась услышать нечто вроде «принеси мне чай», или «погладь мои кружева».
– Сейчас мы пойдем гулять в лес! – Софи вскочила с кресла и принялась радостно скакать по комнате, будто игривый ребенок. Ее изящное малахитовое платье с атласными манжетами, точно бабочка порхало из одного угла спальни в другой.
Анна с удивлением посмотрела на нее. Она ожидала услышать что угодно, но только не это.
– Там, в шкафу лежит зеленая шаль, принеси, пожалуйста, – попросила она.
Анна пошла выполнять просьбу, вскинув изумленно брови. Впервые в жизни хозяйка сказала ей «пожалуйста». От миссис Флеминг она никогда не слышала ничего подобного. Обычно она говорила: «Эй ты, недотепа! Принеси мне зонтик! Да смотри не замарай его своими грязными ручищами!».
Еще она не могла оторвать взор от убранства в комнате мисс Софи – подобной роскоши она никогда не видела: высокий камин с красивой лепниной, внушительная кровать с персиковым балдахином, золотистые мягкие кресла, блестящие янтарные стулья, чудесные кремовые гардины на окнах, огромное зеркало в золотой раме, в котором можно было увидеть не только себя в полный рост, но и половину комнаты. А еще цветы: их было много. На круглом полированном столе стояла высокая желтая ваза с белоснежными орхидеями, на прикроватных тумбочках красовались алые розы в белых кувшинах, а на подоконниках приютились горшки с фиалками. Стены украшали картины и гравюры, а так же портрет мисс Софи – совсем свежий, от него еще пахло краской. Эта девушка одевалась в парижском стиле и по последней моде, не то, что остальные шотландки. Девушки-шотландки поверх рубахи носили белые кофты с отложным воротником и длинные юбки, собранные у талии в сборки. Юбки были или клетчатыми или в полоску, в зависимости от региона проживания. Сверху, на кофту надевался темный корсет, зашнуровывающийся спереди и отделанный ярким шнуром. А на груди кофта застегивалась медной или серебряной круглой брошкой. Обязательный атрибут истинной шотландки – клетчатая шаль с бахромой или большой плед, который складывался пополам по продольной линии. Девушки закутывались в плед таким образом, чтобы его край был на одном уровне с юбкой. На груди плед скреплялся большой брошкой. Незамужние шотландки, включая Анну, ходили с непокрытой головой, волосы, обычно полураспущенные, или заплетенные в две косы. Вокруг головы повязывалась широкая яркая лента. Замужние же носили белые чепцы с кружевной оборкой или полотняный плат, сложенный треугольником и завязанный под подбородком.
Вернувшись с шалью, Анна спросила обеспокоенно:
– Вы не боитесь гулять в лесу, мисс? – она уже начинала чувствовать за эту девушку свою ответственность. Не дай бог, эта неженка поранится, зацепившись рукой за сук, или подвернет ногу, перепрыгивая через маленький ручей.
– Вот еще! – усмехнулась Софи. – Я очень часто там гуляю, – заверила она.
– Хорошо, мисс. Тогда я захвачу свою шаль, и мы пойдем, – Анна вспомнила о том, что в лесу бывает прохладно – высокие густо растущие сосны почти не пропускали солнечные лучи на узкие тропы. К тому же в Шотландии прямо посреди солнечного дня мог заморосить холодный дождь – погода в этих суровых краях была непредсказуемой.
Они вышли из комнаты, и Софи повела свою камеристку к парадной лестнице. Теперь Анна, по правилам, должна была везде сопровождать свою юную хозяйку. Конец бесконечным метаниям по черной лестнице, с ведром и тряпкой! Заживут, наконец-то, ее раны и волдыри на руках!
Когда коридор закончился, Анна увидела красивую лестницу. На третьем этаже белоснежные ступени украшали ионические колонны, на втором – коринфские: монументальные, с духом античности. У овальной террасы, опоясывающей лестницу третьего этажа, стены были увешаны картинами предков Софи. Юная госпожа подвела Анну к картине молодой темноволосой девушки, которая была запечатлена на портрете в бардовом платье и с великолепной прической. Высокая, немного смуглая и дородная – с волевым взглядом, не лишенным теплоты.
– Это, – моя мать, – пояснила Софи. – Я до сих пор с ней говорю, и мне кажется, иногда она мне отвечает. Только еле слышно, едва уловимо. Ну, или это просто самоуспокоение! – развела она руками.
– Очень красивая! – заметила Анна, вглядываясь с восторгом в большие темные глаза. – Но вы совсем на нее непохожи! – она перевела взгляд на белокурые волосы своей хозяйки и произнесла: – У вас глаза, как у отца и кожа светлая…
Софи с живостью кивнула головой.
– Да, все верно! Я – копия отца! У него тоже были светлые волосы, пока он не поседел. Да и характером я пошла в него – такая же мягкая, не лишенная чувства юмора. А вот мать была строгой и не понимала шуток, но она безумно любила меня. У нее были итальянские корни, и темперамент соответствовал ее предкам: он был яркий и эмоциональный. Мне ее очень не хватает! – Софи грустно вздохнула, но тут же взяла себя в руки и провела Анну к следующему портрету. – А это – мой прадед! – пояснила она.
Анна всмотрелась – на нее глазел широкоплечий рыжеволосый мужик в килте. Национальный шотландский костюм состоял из рубашки, юбки длиною до колен из тартана3, кожаного споррана4 и скин ду5, который был прикреплен к подвязке гольфа на правой ноге. Шотландцы, – потомки древних кельтов, говорят: «Смотри на мои гетры: если нож справа – я твой друг, если слева – я твой враг!». На голове знатного вельможи Анна рассмотрела шерстяной клетчатый берет с помпоном наверху, на ногах – белые хосы6 и гилли7.
– У каждого шотландского клана существует своя расцветка, – пояснила Софи, – у нас, Дугласов, клетка на тартане, как видишь, – сине-зеленая. Ношение другой расцветки не позволяется и считается преступлением.
– Как интересно! – воскликнула Анна. Но больше всего ее поразил не наряд прадедушки Софи, а его лицо – что-то горестное было в светлых печальных глазах, в плотно сжатых губах и в линии бровей, которые хмурились, будто видели перед собой не кисть художника, а траурную процессию. Она обернулась к Софи, но та поняла ее немой вопрос и тут же ответила:
– Он любил девушку из вражеского клана. Когда его отец узнал о том, что сын тайком ходит к ней на свидания в лес, то пригрозил убить ее. Сейчас это кажется дикостью, но в те темные времена вражда между кланами очень часто заканчивалась кровопролитием.
– Что стало с ним и с той девушкой? – Анна была поражена этой историей.
Софи, проведя бережно пальцами по портрету, ответила:
– Он женился на другой девушке по настоянию отца, а его возлюбленная спрыгнула с нашего утеса…
– Какой ужас! – Анна с жалостью взглянула на человека, который уже давно лежал в гробу. Выходит, богатых иногда судьба тоже не жалует. Удивительное открытие!
– После ее смерти прадед так и не смог оправиться от этого удара. Он каждый вечер ходил на утес и долго смотрел на залив. Будто надеялся, что она воскреснет, выплывет из морских пучин и вернется к нему. А знаешь, горожане утверждают, что призрак этой несчастной девушки до сих пор бродит на утесе и не только… – Софи понизила голос до шепота. Разговоры о призраках ее воодушевляли и будоражили кровь.
– А где еще? – Анна с опаской посмотрела по сторонам.
– Ее видели в лесу, и на нашем родовом кладбище… Там она не раз сидела у могилы моего прадеда… Изумительно, правда? – спросила она.
– Угу, – закивала головой Анна. – А вы ее видели?
– Нет, ни разу, – с сожалением ответила Софи. Увидеть настоящего призрака – ее давняя мечта.
– Как ее зовут, и как она выглядит? – на всякий случай поинтересовалась Анна.
– Старые слуги рассказывали мне, что девушку звали Джулия. Она была высокой черноволосой красавицей с белой кожей и синими глазами.
– Все мужчины непременно влюбляются в красавиц, – усмехнулась Анна. – Ну, хоть бы кто-то влюбился в обычную девушку. Как будто кроме красоты в женщине больше ничего не ценится! – возмутилась она, хотя история о загадочной девушке-призраке ей понравилась.
Софи хихикнула в кулачок и сказала многозначительно:
