Джек Кэнфилд
Куриный бульон для души. Мама и сын. 101 история о безграничной любви
Jack Canfield, Mark Victor Hansen, and Amy Newmark
Chicken Soup for the Soul. Moms & Sons; Stories by Mothers and Sons, in Appreciation of Each Other
Copyright © 2008 by Chicken Soup for the Soul Publishing, llc. All Rights Reserved
© Снитич О.Б., перевод на русский язык, 2024
© ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Специальное предисловие Джека Кэнфилда и Марка Виктора Хансена
Для нас число 101 всегда было магическим. Именно столько рассказов было в первой книге «Куриный бульон для души», и именно к такому количеству историй мы всегда стремились в наших последующих сборниках. Мы любим число 101, потому что оно означает начало, а не конец. После 100 мы начинаем заново со 101.
Мы надеемся, что эта книга тоже станет для вас началом: новый взгляд на жизнь, обновленное чувство цели, окрепшая решимость разобраться с проблемой, которая вас давно беспокоила. Возможно, вы позвоните другу или любимому человеку и поделитесь с ним своими чувствами. Или сами усядетесь за клавиатуру и напишете собственную историю для «Куриного бульона», чтобы ее прочитали другие люди – такие же, как вы.
В этом томе собрана наша 101 лучшая история и стихотворение о матерях и сыновьях. Мы делимся всем этим с вами в совершенно особенный для нас момент – в пятнадцатую годовщину со дня выхода первой книги из серии «Куриный бульон для души». Когда в 1993 году мы опубликовали наш первый сборник, нам и в голову не могло прийти, что положили таким образом начало будущему издательскому феномену – одной из самых продаваемых серий книг в истории.
Мы не ставили перед собой цель продать более ста миллионов книг или опубликовать более 150 наименований. Мы просто хотели затронуть сердце хотя бы одного человека, надеясь, что этот человек, в свою очередь, повлияет на другого, и так далее по цепочке. Пятнадцать лет спустя мы знаем, что это сработало. Ваши письма с историями поступают к нам беспрерывно, их число уже перевалило за сотни тысяч, и это вдохновляет нас продолжать свою работу.
В пятнадцатую годовщину у нас появилась новая энергия, новая решимость и новые мечты. Мы вернулись к нашей цели – 101 рассказ или стихотворение в одной книге, мы обновили дизайн обложек и дизайн страниц, а также расширили команду «Куриного бульона для души» благодаря новым друзьям и партнерам, которые живут на другом краю страны, в Новой Англии.
В новый сборник вошла 101 лучшая история о матерях и сыновьях из всех собранных за всю нашу богатую пятнадцатилетнюю историю. Мы выбрали проникновенные и полные любви рассказы, написанные матерями, сыновьями и бабушками. Некоторые из них заставят вас смеяться, другие вызовут слезы, но, так или иначе, все они согреют ваше сердце.
Мы надеемся, что вам понравится читать эти истории так же, как нам понравилось подбирать их для вас, и что вы поделитесь ими со своими семьями и друзьями. Мы выбрали 43 книги цикла «Куриный бульон для души», в которых первоначально появились эти истории, на случай если вы захотите продолжить чтение. Уверены, что вам придутся по душе и другие сборники, посвященные семье, воспитанию детей и женским судьбам из серии «101 наша лучшая история».
С любовью, благодарностью и уважением,
Джек Кэнфилд и Марк Виктор Хансен
Глава 1
Воспитание мальчиков
Мальчиков практически невозможно понять. По крайней мере, в возрасте от 18 месяцев до 90 лет.
Джеймс Тербер
Не моргайте
Будущая судьба ребенка – это всегда работа его матери.
Наполеон Бонапарт
Чтобы подготовиться к материнству, я прочитала все доступные на тот момент книги доктора Спока, Пенелопы Лич и Т. Берри Бразелтон. Я разговаривала как с молодыми, так и с «опытными» матерями и получила от них массу информации и советов по воспитанию детей. Однако на самом деле единственный совет, который мне стоило бы усвоить, звучит так: «Не моргай».
Казалось, только вчера мы с моим мальчиком болтали по игрушечному телефону Fisher-Price, но стоило мне моргнуть, и вдруг оказалось, что это ему принадлежит низкий голос в трубке, и это он говорит мне: «Привет» в перерывах между важными встречами.
Я соглашалась включить телевизор, чтобы он мог посмотреть «Улицу Сезам», а потом моргнула – и вот этот подросток уже является единственным членом семьи, кто может управлять растущим числом пультов дистанционного управления для DVD-проигрывателя, кабельного телевидения, PlayStation, стереосистемы и далее по списку.
Я давала своему сыну разноцветные карточки Playskool, чтобы он играл с ними по дороге в магазин или зоопарк, – потом моргнула, а он уже просит ключи от нашей машины и хочет самостоятельно исследовать новые места.
Я провела много часов, помогая ему выучить алфавит, – потом моргнула – а в его жизни уже появились новые пугающие сочетания из тех же самых букв: SAT, GPA и AP[1].
Сколько раз я переживала, когда мой маленький мальчик жаловался, что ему не с кем играть, – потом моргнула – и теперь он просит совета, где купить дюжину роз, чтобы отправить возлюбленной на День святого Валентина.
Помню, как отвела сына в детский сад и целых три часа я не находила себе места, пока не пришло, наконец, время забирать его. Но потом моргнула – и вот уже везу своего студента в колледж, зная, что не увижу его в течение следующих трех месяцев.
Когда он учился в первом классе, я собирала сумку, с которой он должен был ехать к другу, живущему через два дома от нас, на вечеринку с ночевкой, – потом моргнула – а он сам пакует свой багаж, чтобы провести целых полгода в учебном заведении на другом конце света.
Кажется, еще совсем недавно, одним весенним днем я сняла тренировочные колеса с его новенького блестящего велосипеда – потом моргнула – и оказалось, что этот решительный молодой человек уже скопил достаточно денег, чтобы купить свою собственную машину.
Вот только вчера вечером я укладывала его спать в десять часов вечера – потом моргнула – и теперь, сама отправляясь в кровать, я слышу, как он выходит из дома, чтобы провести вечер с друзьями.
Я сделала сотню фотографий своего мальчика в квадратной академической шапочке на торжественной церемонии по случаю окончания подготовительной школы – потом моргнула – а он уже жмет руку президенту университета и получает свой диплом выпускника колледжа.
Раньше мне приходилось наклоняться, чтобы крепко обнять и поцеловать сына в макушку, но потом я моргнула и обнаружила, что теперь, обнимая его, мне надо самой встать на цыпочки.
Помню, с каким трудом я поддалась на уговоры, когда еще в школе он просил купить ему сотовый телефон. Потом я моргнула – и мой сын-второкурсник стал первым из всех членов семьи, кто смог дозвониться до меня 11 сентября. Он хотел убедиться, что я выбралась из Всемирного торгового центра.
«Мама! Ты в порядке?»
И если вам, как мне когда-то, нужен совет от опытной женщины, то скажу вам так: «Не моргайте».
Памела Хакетт Хобсон
Возвращение с высоты
Думай по правилам, думай без правил, думай о простом, думай о сложном. Придумать можно все что угодно, если постараться.
Доктор Сьюз
Мой сын Алекс был готов покорять вершины сразу, как только появился на свет. Мы с ним еще даже не вернулись домой из больницы, а у него уже был такой вид, будто он собирается встать на ножки, если только кто-нибудь протянет ему мизинцы для страховки. Прошло много лет, и мой тощий маленький подросток впервые собрал свое снаряжение, обувь, мел и веревки и отправился покорять Альпы.
Каждый раз, когда Алекс ходил на скалодром, я втайне надеялась, что ему это надоест. Но оказалось, что лазание по горам – это единственное, что ему действительно нравится. Поэтому я просто не могла ответить отказом, когда он стал умолять меня отпустить его в Швейцарские Альпы. Я понимала, что там ему предстоит совершить восхождение вместе со своим приятелем Пьером и его отцом. Но признаться, что от одной только мысли об этом меня охватывает настоящий ужас, было выше моих сил.
Если бы тогда я увидела «скалу», на которую они собирались взобраться в тот солнечный день, то ни за что бы не согласилась. Филипп (так звали отца его приятеля) заверил, что она вполне по силам моему сыну.
И вот мы на месте. Монолит (как я могла не задаться вопросом, почему он так называется?) возвышался над Национальным парком Верхняя Савойя, рассекая небо подобно небоскребу – трехсотфутовый вертикальный меч из светлого гранита.
Я ахнула.
– Что?!
Нет, они не могли находиться там наверху – Алекс никогда бы не сделал ничего столь безрассудного! Не может быть, чтобы ЭТО было по силам моему сыну.
– Regardez![2]
Собравшиеся у подножия горы люди показывали на двух альпинистов, цеплявшихся за склон. Те двое двигались очень медленно и были едва различимы. Я запрокинула голову, не в силах оторвать взгляд от крошечных фигурок. Через несколько минут у меня заболела шея.
– Там наверху люди! – прокомментировал кто-то по-французски, указывая в небо. Чувство вины накрыло меня. Я должна была знать, куда они направляются. Должна была настоять на своем и сказать: «Нет». Теперь моя глупость могла стоить жизни моему сыну и отцу его друга.
В неподвижном альпийском воздухе был отчетливо слышен каждый звук. Голос Алекса казался тихим и неуверенным, когда он отвечал на указания Филиппа. Хотя Алекс прекрасно говорил по-французски, Филипп на всякий случай обращался к нему по-английски. Перестраховывался! Эта ирония не ускользнула от меня, пока я сжимала и разжимала кулаки и старалась дышать как можно медленней.
Между тем толпа у подножия горы росла.
– Ce n’est pas des Français, ça[3], – сказал кто-то. – Они говорят по-английски.
Раздался ропот, затем несколько человек понимающе закивали:
– Эти англичане сумасшедшие!
Англичане или нет, но безумная парочка продолжала медленно, с остановками, подниматься по отвесному склону скалы. Зачем кому-то понадобилось вот так цепляться за скользкую каменную стену?
Алекс не смотрел вниз – лишь на Филиппа, который выкрикивал ему указания, пока мой сын поднимался вслед за ним в небо.
Снова послышались голоса – кто-то сделал еще одно открытие.
– Там, наверху, маленький мальчик!
Это откровение задело всех за живое, теперь в их голосах зазвучало осуждение.
– Где мать этого мальчика? – спросил один наблюдатель. – Как она могла позволить ему сделать такое?
«Действительно, как?» – повторила я про себя, борясь с подступившей тошнотой.
Вдруг наступила тишина: зрители отвлеклись от скалы высотой в тысячу футов и заметили, что я стою поблизости, но не присоединяюсь к ним. Теперь все они смотрели на меня – на единственную подозреваемую, на плохую мать. Кое-кто осмелился сочувственно мне улыбнуться. Я улыбнулась в ответ.
– C’est mon fils[4], – наконец призналась я. – Это мой сын.
Пришлось рассказать, почему альпинисты говорят по-английски.
– А, американцы… – Это, по-видимому, все объясняло.
И тут я почувствовала, что атмосфера у подножия горы изменилась. Или это просто я заметила то, что до той минуты ускользало от меня. Люди по-прежнему смотрели вверх, но в их позах и взглядах я видела не осуждение, а сочувствие и заботу.
Я прищурилась. Улыбка возвращалась ко мне, сердце понемногу успокоилось. Там, наверху, был мой сын. Все за ним наблюдали, а он совершал нечто, о чем мы, привязанные к земле существа, не осмеливались и мечтать. Он следовал за своей страстью.
Когда Филипп и Алекс, перевязанные веревкой, словно в замедленной съемке, благополучно спустились обратно на землю, толпа разразилась аплодисментами в честь маленького мальчика, который покорил большую гору. Слезы, которые я смахнула, прежде чем обнять его, не были слезами страха. Я гордилась им.
Алекс улыбался, и такой улыбки на его лице я не видела еще никогда. Он излучал тихую гордость за свое высшее достижение. Не то, которого я желала ему, а то, что он выбрал для себя сам. Он сам поставил перед собой препятствие и преодолел его. Разве это не было истинным показателем успеха?
И пусть в обычной жизни Алекс по-прежнему забывал подбирать свои носки, складывать грязную одежду в корзину для белья и наводить порядок на кухне. Но он познал радость победы на своей собственной священной земле, выиграл свою первую битву.
Я не могу обещать, что никогда больше не буду беспокоиться о его безопасности. Да и какая мать смогла бы? Но в тот день, у подножия Монолита, я тоже начала свой путь – путь к доверию и бесстрашию.
Диердре У. Хоннольд
Кубок для тренера
Каждый набор для выживания должен включать в себя чувство юмора.
Автор неизвестен
Наш ближайший сосед был тренером команды моего старшего сына. Он часто выводил команду на поле для тренировок.
Однажды теплым весенним днем я возилась с домашними делами, когда раздался стук в дверь. На пороге стояли двое парней. Они сказали, что мистеру П., тренеру, нужен кубок. Я сразу же принесла один из комнаты сыновей. Мальчики забрали кубок и побежали с ним обратно на поле.
Через несколько минут стук раздался снова. Те двое вернулись, чтобы прояснить ситуацию: оказалось, что мистеру П. не нужен был спортивный кубок, ему был нужен стакан для воды.
Но знаете, привыкаешь думать определенным образом, когда воспитываешь сыновей.
Джоанна П. Брейди
Брайан
Лучшая часть жизни праведного человека – это его небольшие, безымянные и всеми позабытые поступки, вызванные любовью и добротой.
Уильям Вордсворт
Брайану семь. Он мечтатель и сводит свою учительницу с ума. А она такая же жесткая, как ириска в декабре.
Однажды Брайан пришел в школу с опозданием на час. Учительница выбежала из класса, спустилась в кабинет директора и позвонила матери Брайана.
– Брайан сегодня опоздал на час, – сказала она. – С меня хватит!
Мать Брайана волновалась весь день. Наконец, Брайан вернулся домой.
– Брайан, что случилось в школе?
– Я опоздал. Моя учительница разозлилась.
– Я знаю, Брайан. Она позвонила мне. Так что случилось?
– Ну, – начал Брайан, – ночью шел дождь. Весь тротуар был усеян червями.
Он немного помолчал и продолжил:
– Я знал, что дети на них наступят, поэтому попытался засунуть их обратно в отверстия в земле.
Брайн посмотрел на мать:
– Это заняло много времени, потому что они не хотели туда залезать.
Мать обняла его.
– Я люблю тебя, Брайан, – сказала она.
Джей О’Каллахан
Мама из Младшей лиги
Иные виды спорта – это просто спорт. Бейсбол – это любовь.
Брайант Гамбел
Поскольку у нас с женой растут трое сыновей, ей пришлой забыть о своей неприязни к спорту и официально стать «матерью из Младшей лиги».
Недавно у нас родился четвертый малыш.
Помню, как медсестра вышла в приемный покой больницы, чтобы позвать меня. Жену везли на каталке в палату, когда я догнал ее.
– Ваш муж пока не знает, кто у вас родился, – предупредила ее медсестра.
Моя жена перевела на меня взгляд и сонно улыбнулась:
– Еще четыре года в Младшей лиге мне обеспечены.
Гарри Дель Гранде
Обряд инициации
Человеку столько лет, на сколько он себя ощущает.
Гватемальская поговорка
Снекоторых пор мой четырнадцатилетний сын Тайлер стал вести себя более ответственно: без напоминания выполнял свои обязанности по дому, поддерживал порядок в своей комнате, держал слово. Для меня такие перемены означали лишь одно: Тайлер вырос.
Моментов, когда я вдруг со всей остротой осознавала происходящие в нем перемены, за нашу жизнь было несколько. Например, когда исчез его младенческий запах, или когда я сняла с его велосипеда тренировочные колеса. Помню, с какой тоской я наблюдала, как он избавляется от всех своих игрушек – тогда он сохранил только плюшевую гориллу, которую моя мать подарила ему, когда еще была жива. Похоже, нынешнее изменение будет самым радикальным. Проглотив слезы, я начала планировать особенный день – день инициации для моего сына.
Особенный день Тайлера начался с завтрака в ресторане. На этот раз детей среди приглашенных не было – только отец Тайлера, его мачеха, отчим и я. Тайлер казался таким счастливым, впервые оказавшись с нами наравне.
За несколько недель до церемонии я подарила Тайлеру специальный дневник. Я записала в него множество вопросов и попросила, чтобы он подумал и ответил на них. Кто был его героем и почему? Когда он почувствовал самую глубокую связь с Богом? Какой подарок в его жизни был его самым любимым и почему?
Кроме того, Тайлер сам выбрал нескольких взрослых, которые имели большое значение в его жизни, и я договорилась, чтобы каждый из них нашел время, чтобы погулять с ним в тот важный день, стараясь быть настолько открытым и откровенным, насколько это возможно.
Среди приглашенных был директор школы, в которой учился Тайлер. Он поделился с сыном своей любимой молитвой – молитвой святого Франциска. Ту же самую молитву моя мать читала каждое утро на протяжении всей своей жизни. Они с Тайлером были очень близки, и позже он признался, как ему казалось, что и она была там в те мгновения.
В сумерках семья и друзья собрались на церемонию на причале у озера. Короткий дождь освежил воздух, теперь в нем чувствовалась осенняя прохлада. Мы сидели вокруг костра, играла кассета с записью индейской флейты. Тайлер поделился со всеми своими намерениями относительно своей ответственности перед планетой, гости благословили его, а мы – его родители – дали устное обещание, что с этого момента в своих сердцах будем считать его мужчиной.
Гостей попросили принести подарки, никак не связанные с деньгами. В результате наш сын получил коробку с записками на тему «Что мне нравится в Тайлере», желудь могучего дуба, мешочки ручной работы и многое другое. Один мужчина прочитал вслух стихотворение, посвященное его отцу.
Во время церемонии и в последующие недели люди подходили ко мне и говорили: «Сегодня я был бы другим человеком, если бы мои родители подарили мне обряд инициации». Никогда – даже в самых смелых мечтах – я не могла предвидеть того чувства единения и святости, которое мы с сыном испытали в его особенный день.
Теперь в нашем доме стало все по-другому: появилось уважение друг к другу. Часто, прежде чем заговорить с Тайлером, я спрашиваю себя: «Как бы я сказала это мужчине?» А Тайлер кажется менее погруженным в себя и более чувствительным к переживаниям других людей.
Помню, как однажды, несколько месяцев спустя, наша семья планировала прогулку. За окном было дождливо и холодно, и все, кроме меня, хотели пойти поиграть в игровые автоматы. Я сделала несколько слабых попыток предложить что-то другое, но их энтузиазм победил. В тот день у меня не было сил постоять за себя.
Мы уже стояли на пороге, когда Тайлер, который теперь был на голову выше меня, обнял меня за плечи и сказал: «Я вижу, что ты на самом деле не хочешь идти в игровой центр. Давай сядем и решим, что мы все хотим сделать. Потому что я никуда не пойду, пока ты тоже не будешь счастлива».
Я была так удивлена, что расплакалась, но это были слезы счастья. Было чудесно чувствовать, что о тебе заботятся, и знать, что мой сын когда-нибудь станет любящим мужем и отцом для своей собственной семьи. Да, Тайлер стал мужчиной – прекрасным мужчиной.
Кэтрин Кволс
Записка ко Дню матери
У меня два сына-подростка, Люк и Сэм. Я воспитываю их одна и, будто самые важные сокровища на свете, собираю все, что они когда-либо сказали или сделали. Недавно в моей копилке появился еще один бесценный подарок – записка, которую передал мне мой сын Люк на День матери.
В то утро я чувствовала себя вдвойне благословенной, когда, сидя в церкви между сыновьями, слушала слова пастора о семьях и матерях. Это послание было ободряющим, в нем говорилось о том, что родители и дети должны проявлять любовь и заботу друг к другу.
Во время проповеди Люк что-то нацарапал на листе бумаги и передал его мне. Мое сердце сжалось, когда я начала разворачивать его письменное признание в любви. Я уже предвкушала сообщение, что я лучшая мама в мире, и изо всех сил старалась не расплакаться на публике. Я даже закусила губу, чтобы сдержать свои эмоции, когда прочитала: «Посмотри за меня сегодняшнюю игру «Лейкерс», пока я на работе».
Джери Крисонг
Глава 2
Спорт
Октябрь – прекрасный месяц, потому что знаменует собой драгоценное, но мимолетное пересечение хоккея, бейсбола, баскетбола и футбола.
Джейсон Лав
Один из мальчиков
Смех – это мгновенный отдых.
Милтон Берл
– Кто лучше? – спросила я мужа через несколько недель после свадьбы, – Кассиус Клей или Мухаммед Али?
Мой муж смотрел на меня широко раскрытыми от ужаса глазами:
– Ты смеешься, правда?
Я смиренно покачала головой.
– Это один и тот же человек, – ответил муж и снова уткнулся в газету.
У меня было оправдание: я просто пыталась приспособиться к миру спорта, в котором обитал мой муж. Мой отец и братья увлекались спортом, но их интерес не шел ни в какое сравнение с одержимостью моего суженого. Он смотрел все игры, знал всю статистику, анализировал всех тренеров и слушал все спортивные ток-шоу по радио.
Он изо всех сил старался вовлечь во все это и меня. «Посмотри повтор!» – кричал он из комнаты, где стоял телевизор.
И я, бросив все, что делала в тот момент, мчалась через весь дом, чтобы увидеть еще один впечатляющий захват, блок, удар, финиш или прыжок. Все это было очень впечатляюще, однако все равно не привлекло моего внимания так, как хорошая книга, долгая прогулка, звезды в ясную ночь или картина Моне.
По мере того как наш брак продвигался по игровому полю жизни, у нас родились трое сыновей. Теперь в нашем доме сложилась идеальная команда: питчер, кэтчер и отбивающий. Пока мои подруги с дочерями наряжались для обедов и походов по магазинам, я натягивала джинсы и часами торчала на поле, выкрикивая: «Беги! Ты можешь сделать это!»
– Скажи, ты не слишком разочарована тем, что у тебя нет дочки? – спрашивали подруги.
– Вовсе нет, – честно отвечала я.
– Что ж, на небесах есть особое место для матерей троих мальчиков, – вздыхали они, цитируя популярное руководство для родителей.
По мере того как каждый из сыновей взрослел и за завтраком открывал свой раздел спортивной страницы, я тоже менялась. Я отказывалась оставаться на скамейке запасных. Ну и что с того, что у меня не было длинных волос, милых платьев и балетных туфель? Зато я могла быть девушкой, подающей мячи, или выйти на поле с битой.
Я сама не заметила, как стала своим парнем. Я подавала и забрасывала мяч, я ловила рыбу. Передо мной открылся совершенно новый мир. Занятия, которые я никогда бы не выбрала сама, превратились в удивительные приключения.
Будучи питчером в игре с соседскими ребятами, я открыла для себя удовольствие от удачного удара по мячу и полюбила землистый запах вытоптанной травы жарким летним днем.
Будучи драйвером на лужайке для гольфа, я восхищалась точностью выполнения четырехфутового удара и заодно успевала порадоваться трелям птиц, которые пели нам серенады с соседнего дуба.
Как специалист по насаживанию наживки на крючок, я ощущала волнение рыбы, дергающей леску, и краем глаза замечала все оттенки заходящего солнца.
Стоило мне привыкнуть ко всем этим занятиям, как мальчики вступили в подростковый возраст, что потребовало от меня новых решительных изменений. Однажды, в очередной раз доставив их на место встречи с друзьями, я поняла, что нет никакого смысла просто сидеть и ждать. Вопреки здравому смыслу, я присоединилась к их занятиям.
Холодным пасмурным днем я взбиралась на сорокафутовую сосну, раскачивалась на веревке и кричала: «Тарзан!», прежде чем окунуться в холодные воды озера Нортвудс. Я каталась на самых быстрых и крутых американских горках тематического парка, вопя во все горло, и посещала бейсбольные конференции, где бегала с толпой фанатов за автографами игроков, которых я даже не знала. Будучи начинающим лыжником, я оказалась на вершине заснеженной горной вершины, на слишком крутом склоне просто потому, что мои сыновья решили, что мне понравится открывающийся оттуда вид.
«Дерзай, мама, – сказали они. – Ты можешь это сделать!»
И я это делала.
Однако пик моей спортивной карьеры наступил, когда сыновья перешли на мое игровое поле.
Однажды мой восемнадцатилетний сын вернулся из города и описал приватную экскурсию по художественному музею, которую он устроил своим друзьям. Вслед за этим мой шестнадцатилетний сын принялся обсуждать контрастные романы популярного автора, а мой тринадцатилетний сын заметил в бархатной темноте неба сверкающий Орион и объявил, что это его любимое созвездие. Это был успех.
Недавно мы возвращались домой после того, как отвезли нашего старшего сына в колледж. Младшие сыновья и муж затеяли спортивную викторину.
– Назовите три профессиональные баскетбольные команды, названия которых не заканчиваются на «с».
– Кому принадлежит рекорд по количеству хоум-ранов кэтчера?
Я рассеянно слушала, следя, как лучи фар фермерских тракторов скользят по рядам залитых лунным светом кукурузных полей. В окно лился сладкий аромат урожая. Вдруг вопросы иссякли. Я воспользовалась моментом.
– Кто был лучше, – спросила я, – Мухаммед Али или Кассиус Клей?
Ошеломленная тишина.
– Мухаммед Али? – ответил один.
– Кассиус Клей? – догадался другой.
Муж расхохотался:
– Это один и тот же человек!
– Эй, это классный вопрос с подвохом, мама! – воскликнул мой средний сын.
– Давай опробуем его на Билли и Греге, когда вернемся домой, – предложил младший.
Двадцать пять лет спустя я отыгралась. Только не спрашивайте меня о счете.
Марни О. Мамминга
