Джек Вэнс
Большая Планета. Плавучие театры
V
По всей поляне замерли фигуры в синих униформах, изумленные лица повернулись к пушке. Яростно выругавшись, канонир бросился вперед. Повернув орудие, Клод Глистра нажал на спусковой крючок: воздух затрещал, опаленный ослепительным веером фиолетового света. Канонир и еще пятеро солдат, оказавшихся в секторе огня, превратились в разорванные обугленные трупы.
«Пьянца! Фэйн!» – громко позвал Глистра.
Больше никто из солдат не шевелился. Аббигенс тоже оцепенел, уставившись на Глистру; его обмякшее лицо посерело, глаза стали черными, как пара оливок.
За спиной послышались шаги. «Кто идет?» – спросил Глистра.
«Эли Пьянца – и все остальные».
«Хорошо. Держитесь в стороне, чтобы не попасть под прицел». Глистра снова повысил голос: «А теперь – солдаты Божоле! Соберитесь посреди поляны, с этой стороны костра… Живо!»
Солдаты угрюмо и неохотно переместились, сгрудившись в центре опушки. Аббигенс поспешно сделал три шага, чтобы присоединиться к ним, но Глистра остановил его: «Аббигенс! Заложи руки за голову, иди сюда! Пошевеливайся!»
Кивнув Пьянце, Глистра прибавил: «Конфискуй его оружие». Тем временем командир отряда потихоньку перемещался за спинами солдат: «Эй, ты! Выходи вперед, руки за голову!» Не отрывая глаз от офицера и солдат, Глистра сказал в сторону: «Кто-нибудь – Элтон – обыщите его».
Элтон выступил навстречу командиру; Валюссер начал было следовать за ним. Глистра рявкнул: «Все остальные, ни с места!» И пробормотал себе под нос: «Щекотливая ситуация…»
У Аббигенса нашелся карманный лучемет; командир отряда носил в кобуре пистолет, стрелявший реактивными разрывными пулями.
«Сложите их оружие на земле, расстегните вьючные ремни и свяжите мерзавцев», – приказал Глистра.
Связанные и беспомощные, Аббигенс и командир лежали на краю опушки. Солдаты бормотали и переминались с ноги на ногу перед костром.
«Нэнси!» – позвал Глистра.
«Я здесь».
«Сделай в точности то, что я тебе скажу. Подбери, взявшись за дула, этот лучемет и этот пистолет. Принеси их мне. Не проходи между пушкой и солдатами».
Нэнси прошла по опушке туда, где на земле поблескивало конфискованное оружие.
«Возьмись за дула!» – хрипло напомнил Глистра.
Девушка поколебалась и обернулась, бросив на Глистру загадочный взгляд широко открытых глаз; она побледнела и напряглась, щеки ее казались впалыми. Глистра холодно наблюдал за ней. Доверять нельзя было никому. Нэнси нагнулась, опасливо приподняла лучемет и пистолет, взявшись за дула, и принесла их ему. Опустив оружие в поясную сумку, Глистра покосился на спутников. Кто-то из них лихорадочно обдумывал варианты своего спасения… Кто?
Наступал критический момент. Кто бы ни был сообщником Аббигенса, этот человек должен был попытаться незаметно подкрасться сзади.
Глистра протянул руку: «Я хочу, чтобы вы стояли там, в стороне». Он подождал до тех пор, пока все его спутники не оказались сбоку, на краю поляны. «А теперь, – обратился он к солдатам, – подходите по одному…»
Через полчаса все солдаты мрачно сидели тесным кружком, со связанными за спиной руками, лицом к костру. Аббигенс и командир отряда лежали, слегка приподняв головы; Аббигенс следил за Глистрой ничего не выражающими глазами. Клод Глистра, в свою очередь, наблюдал за Аббигенсом, пытаясь уловить взгляд предателя, обращенный к сообщнику.
Эли Пьянца с сомнением смотрел на сидевших плечом к плечу пленников: «Затруднительная ситуация… Что ты собираешься с ними делать?»
Глистра, стоявший за пушкой, слегка расслабился и потянулся: «Что ж… освободить их было бы ошибкой. Чем дольше Баджарнум не будет знать, что случилось с его отрядом, тем дольше мы сможем идти, не опасаясь погони». Они помолчали, разглядывая пленников в мешковатых синих униформах: глаза солдат дьявольски поблескивали, отражая пламя костра. «Остается только их убить или взять с собой», – заключил Глистра.
Встревоженный Пьянца резко повернулся к нему: «Взять их с собой?»
«В нескольких километрах ниже по склону начинается степь. Страна кочевников. Если нам придется драться, может быть, было бы полезно склонить солдат на нашу сторону».
«Но… у нас есть лучевая пушка. Нам не нужны их шпаги и дротики».
«В западне пушка бесполезна! На нас могут напасть с двух или с трех сторон одновременно. Лучевая пушка – прекрасная вещь, когда видишь, в кого стреляешь».
«С ними трудно будет справиться».
«Я учитываю это обстоятельство. В лесу они будут идти в связке. В открытой степи они могут маршировать впереди, под прицелом пушки. Естественно, придется соблюдать осторожность».
Глистра установил на пушке предохранитель и опустил дуло к лесной подстилке, после чего прошел туда, где лежал Аббигенс: «Не пора ли нам побеседовать?»
Уголки широкого рта стюарда опустились: «Что ж, поговорим. Что вы хотите знать?»
Глистра слегка усмехнулся: «Кто помогал тебе на борту „Виттории“?»
Аббигенс обвел глазами лица спутников Глистры. «Пьянца», – сказал он без тени смущения.
Эли Пьянца возмущенно поднял мягкие седые брови. У кого-то другого на лице что-то промелькнуло – но тут же исчезло.
Глистра резко отвернулся. В данный момент он мог безусловно доверять только самому себе.
Он подозвал Дарро и Элтона: «Охраняйте пушку вдвоем. Не доверяйте друг другу. Среди нас притаился враг. Мы не знаем, ктó он, и не можем предоставить ему возможность всех нас перестрелять». Глистра отошел на шаг, с лучеметом наготове: «Я хочу, чтобы солдат обыскали. У них могло остаться огнестрельное оружие. Пьянца, у тебя есть лучемет?»
«К себе в каюту я забраться не смог, но Фэйн одолжил мне один из своих».
«Повернись ко мне спиной и положи лучемет на землю».
Пьянца подчинился без возражений. Клод Глистра шагнул вперед и обыскал Пьянцу одной рукой, а также заглянул в его поясную сумку. Никакого другого оружия он не нашел.
Таким же образом Глистра экспроприировал карманный лучемет Фэйна и лазерное ружье, найденное Кетчем в каюте первого помощника. Валюссер и Бишоп были вооружены только ножами. У Нэнси вообще не было оружия.
Засунув лучеметы и ружье в поясную сумку и за пояс, Глистра вернулся к пушке и отобрал лучемет у Элтона. Теперь у Глистры накопились пять стволов, считая лазерное ружье и лучемет Аббигенса.
«Теперь, когда ни у кого не осталось огнестрельного оружия, думаю, нам следовало бы выспаться. Кетч и Валюссер, возьмите пару шпаг и встаньте друг против друга по краям поляны так, чтобы пушка находилась в третьей вершине треугольника, на равном расстоянии от каждого из вас. Не ходите между пушкой и солдатами, потому что, если что-нибудь случится, вам крышка, – Глистра повернулся к Дарро и Элтону. – Вы слышали? Пользуйтесь пушкой по любому, малейшему поводу».
«Понятно», – сказал Элтон. Дарро кивнул.
Глистра взглянул на Нэнси, Пьянцу и Бишопа: «Мы несем вторую вахту… Можно прилечь вот здесь, у костра, подальше от пушки».
На лесной подстилке, нагретой костром, под покрывалом было мягко и удобно. Глистра растянулся на спине, чувствуя, как усталость пульсирует в костях и мышцах. На какой-то момент у него даже закружилась голова от приятной боли расслабления.
Он лежал и размышлял, подложив руки под голову. Сверху бледные пятна лиц все еще смотрели на него с подвесных переходов – невозможно было сказать, переместились ли они вообще с тех пор, как он их увидел впервые.
Стив Бишоп устроился поблизости и глубоко вздохнул. Глистра взглянул на него, на мгновение ощутив приступ жалости. У Бишопа, чистоплотного библиотечного ученого, не было никакой врожденной склонности к бивуачной жизни… Нэнси вернулась из леса. Когда она уходила, Глистра исполнился подозрениями, но теперь успокоился. «Не забыть бы, – напомнил он себе, – отправить ее домой в Джубилит, как только взойдет солнце».
На поляне стало тихо – доносилось только неразборчивое бормотание сгрудившихся лицом к костру солдат. Дарро и Элтон стояли, как статуи, за лучевой пушкой. Кетч и Валюссер медленно прохаживались туда-сюда, Кетч на одном краю опушки, Валюссер – на другом. Нэнси закрыла глаза и грелась, лежа у костра. Бишоп мгновенно заснул, как младенец; Пьянца беспокойно вертелся с боку на бок.
Напряжение росло, и Глистра пытался объективно определить его происхождение. Элтон проявлял чрезмерную бдительность? Дарро застыл в неестественно неподвижной позе? Какие-то психические эманации исходили от лежавшей рядом Нэнси? Что-то настораживало в ритме дыхания Бишопа или Пьянцы? Глистра пытался заметить, на кого чаще всего поглядывал Аббигенс – но безуспешно.
Проходили минуты, четверть часа, полчаса. Воздух казался хрупким, как тонкий лед.
Мосс Кетч сделал пару шагов в направлении пушки, подал знак рукой, тихо произнес несколько слов и направился в лес. По тесному кругу солдат пробежала волна небольших движений. Односложная команда Дарро заставила пленников притихнуть.
Кетч вернулся, после чего в лес удалился Валюссер. И снова пленники возбужденно зашевелились, снова Дарро приказал им не двигаться – и опять солдаты постепенно подчинились, опустив головы в нелепых черных фетровых шляпах.
За лучевой пушкой внезапно появилась фигура, со свистом взмахнувшая шпагой. Раздался изумленный возглас, завершившийся клокочущим стоном боли…
Сжав зубы, Клод Глистра вскочил на ноги, выхватил лучемет.
За пушкой теперь сгорбился только один силуэт – металлическая труба уже поворачивалась в ту сторону, где стоял Глистра. Глистра видел, как напряглись локти этого человека – враг приготовился стрелять… Глистра нажал на курок. Мимо костра к темной фигуре с электрическим гудением прорвался слепящий луч фиолетового огня. Голова врага обуглилась и съежилась, расколотая пушка свалилась с треножника. Глистра тут же повернулся к солдатам. Те поднялись на ноги и стояли наготове, не решаясь ни нападать, ни бежать.
«Сидеть!» – хрипло выкрикнул Глистра и, чтобы не оставалось сомнений, навел на солдат дуло лучемета. Пленники поспешно опустились на землю.
Глистра подошел к обломкам лучевой пушки и увидел три тела. Элтон был еще жив. Брюс Дарро распластался без движения, обратив к небу искаженное яростью лицо. Поперек ног Дарро лежал опаленный лучеметом труп Валюссера.
Глистра смотрел на опаленные останки предателя: «Значит, это был Валюссер. Хотел бы я знать, чем его подкупили?»
Мосс Кетч уже распаковал аптечку. Они опустились на колени рядом с Элтоном. Из раны на шее инженера обильно сочилась кровь. Глистра окропил рану составом, ускоряющим свертывание крови, обработал ее антисептиком и нанес из аэрозольного баллончика эластичную пленку, стягивавшую края раны по мере того, как она подсыхала.
Поднявшись на ноги, Глистра подошел к лежащему Аббигенсу: «Теперь ты практически бесполезен. Я узнал то, что хотел узнать».
Аббигенс встряхнул головой, чтобы густой желтоватый чуб не мешал ему видеть: «Вы намерены меня убить?»
«Поживем – увидим». Глистра отвернулся и взглянул на часы: «Полночь». Он передал лучемет Элтона Кетчу, а Бишопу и Пьянце сказал: «Идите спать. Мы подежурим три часа».
VI
Дарро и Валюссера похоронили в братской могиле вместе с погибшими божолейцами – молодым усачом, упавшим с дерева, и шестью солдатами, попавшими под огонь лучевой пушки, когда ее захватил Глистра.
Как только комки земли стали падать на тела погребенных, Аббигенс с облегчением вздохнул. Глистра усмехнулся – судя по всему, стюард ожидал, что его похоронят с Валюссером.
Косые солнечные лучи, яркие и плотные, как панели люминекса, пробивались сквозь листву. От костра остался только пепел, испускавший бледный дым. Пора было уходить.
Глистра посмотрел по сторонам: где Нэнси? Девушка стояла рядом с вьючными животными, стараясь по возможности держаться незаметно. У нее за спиной древесные стволы возвышались подобно колоннам огромного храма; между ними продолговатые лоскутки солнечного света озаряли лесную подстилку.
Нэнси почувствовала взгляд Глистры, широко раскрыла глаза и, улыбаясь, с надеждой посмотрела навстречу. У Глистры сжалось сердце, он отвернулся. Элтон наблюдал за ним с непроницаемым выражением. Поджав губы, Глистра решительно направился к девушке: «Нэнси, тебе пора возвращаться в Джубилит».
Улыбка сползла с ее лица, уголки губ опустились, глаза увлажнились. Очевидно понимая бесполезность возражений, она молча повернулась и пересекла поляну. Перед тем, как зайти глубже в лес, она задержалась и оглянулась.
Клод Глистра смотрел на нее, не говоря ни слова.
Нэнси ушла. Он продолжал смотреть ей вслед, пока она не скрылась за стволами. Через некоторое время на озаренной солнцем прогалине снова показалась и пропала ее уныло бредущая вверх по склону фигура.
Через полчаса отряд построился и тронулся в путь. Впереди семенили шаркающими шажками пленники-божолейцы – лодыжки каждого были привязаны к лодыжкам впереди идущего и следующего. Они несли шпаги и рогатки, но их дротики сложили в корзины на спинах вьючных животных.
Командир возглавлял процессию, Аббигенс шел последним. За солдатами брели вьючные животные; на носилках, подвешенных между двумя первыми тварями, покачивался Элтон. Он уже полностью пришел в себя, шутил и держал колонну пленников на прицеле лазерного ружья.
Древолазы тоже проснулись на рассвете и продолжали следить за чужеземцами. Все время, пока отряд шагал по лесу, над головой слышался частый топот босых ног, бегущих по подвесным переходам, скрип волоконных канатов. Иногда из листвы доносились бормочущие голоса, детский плач. Поддерживаемый ветвями свод переплетенных лиан и высохших «бород» висячих растений до сих пор практически полностью загораживал солнечный свет. Эта «вторая подстилка» леса, влажная снизу, удобренная гниющими остатками листьев и плодов, распространялась во все стороны на поразительное расстояние.
«Что ты думаешь по этому поводу?» – спросил Пьянца, указывая вверх.
«На первый взгляд это похоже на висячий сад, – отозвался Глистра. – Жаль, что с нами больше нет эколога. Брюс мог бы, наверное, что-нибудь рассказать о хозяйстве древолазов…»
Лица идущих все чаще озаряли потоки солнечного света – чаща «висячих садов» кончалась. Глистра опередил вереницу солдат и присоединился к командиру, угрюмо смотревшему вперед: «Как тебя зовут?»
«Морватц. Ноговод Зориандер Морватц, сто двенадцатый выпускник Академии в Шамп-Марсе».
«Что тебе приказал Баджарнум?»
Офицер колебался – он никак не мог решить, следовало ли ему отвечать на вопросы. Невысокий круглолицый человек с выпуклыми черными глазами, он говорил на диалекте, слегка отличавшемся от жаргона его подчиненных, и все еще, по привычке, сохранял некоторую важность походки.
«Что тебе приказали?»
«Приказали слушаться землянина, – Морватц неприязненно указал большим пальцем назад, на Аббигенса. – У него фирман Чарли Лисиддера – документ, облекающий большими полномочиями».
Поразмышляв немного о полученной информации, Глистра спросил: «Кому адресован приказ – тебе лично?»
«Командиру гарнизона Монмарши».
«Гм!» Где Аббигенс умудрился получить приказ, подписанный Баджарнумом Божолейским? Во всем этом чувствовалась закономерность, которую Клод Глистра все еще не мог точно определить. В любом случае, одним предательством Валюссера не могли объясняться все события последних недель.
Он задал еще несколько вопросов и узнал, что Морватц был потомком гердонов – касты мелкопоместной знати – и безмерно гордился этим обстоятельством. Родился он в поселке Пеллисад, в нескольких километрах к югу от Гросгарта. Морватц считал, что Землю населяла безмозглая раса биороботов, подчинявшихся, подобно автоматам, сигналам гонга и колокольчиков. «В Божоле мы скорее умрем, чем позволим себе унизиться до такой степени!» – с чувством заявил командир.
«Вот она, противоположность земного стереотипа!» – подумал Глистра. Земляне представляли себе обитателей Большой Планеты колоритными безрассудными дикарями-головорезами. Усмехнувшись, он спросил: «Разве кто-нибудь из нас ведет себя, как существо, лишенное свободной воли?»
«Вы – земная элита. В Божоле у нас никогда не было такого рабства, как у вас на Земле. О, мы слышали о том, как у вас делаются дела – от знающих людей!»
Командир покосился на Глистру: «Почему ты смеешься?»
Продолжая ухмыляться, Глистра ответил: «Найсуга. По наитию, без всякой причины».
«Ты произнес слово, подобающее только самой высокой касте, – с подозрением сказал Морватц. – Даже я не осмелился бы его вымолвить».
«Вот как! – Глистра поднял брови. – Тебе не позволяют произносить некоторые слова – и в то же время ты считаешь, что не живешь в рабстве?»
«Именно так. Так должно быть». Морватц набрался храбрости и сам задал вопрос: «Что вы с нами сделаете?»
«Если вы будете выполнять приказы, у вас будет такой же шанс выжить, как у нас. Я рассчитываю на тебя и на твоих солдат – вы можете защищать нас в пути. А когда мы прибудем в пункт назначения, вы будете сами распоряжаться своей дальнейшей судьбой».
Морватц заинтересовался: «А куда мы идем?»
«В Земной Анклав».
Морватц нахмурился: «Не знаю, где этот анклав. Сколько до него лиг?»
«Шестьдесят четыре тысячи километров. Тринадцать тысяч лиг».
Морватц запнулся и чуть не упал: «Вы с ума сошли!»
Глистра расхохотался: «Всем нам остается благодарить за свои злоключения одного человека». Он тоже ткнул большим пальцем назад: «Аббигенса».
Морватц никак не мог собраться с мыслями: «Прежде всего придется идти через страну кочевников. Нас схватят, пристегнут к фургонам и станут погонять, как зипанготов, – командир указал кивком на шестиногих животных. – Кочевники – люди другой расы, они нас презирают и ненавидят».
«Напасть на пятьдесят человек не так просто, как на восьмерых».
Морватц мрачно покачал головой: «В прошлом шестимесячье атман Плетка разорил набегами чуть ли не треть Божоле, оставив после себя одни пожарища и трупы».
Глистра смотрел вперед – на редеющие стволы деревьев и открывающуюся за ними степь: «Вот она, перед нами – страна кочевников. Что за ней?»
«За степью кочевников? – Морватц нахмурился. – Сначала – река Ауст. Дальше – болота и тросоплеты с Болотного острова. А за болотами…»
«Что?»
«Если идти прямо на восток – не знаю. Дикари, дикое зверье. На юге – страна под названием „Фелиссима“, город Кирстендейл и канатная дорога к оракулу – до Волшебного Родника в Миртопрестоле. За Миртопрестолом – Каменная пустыня, но о ней я ничего не знаю, потому что никто из нас не ездил дальше на восток».
«Сколько лиг до Миртопрестола?»
«Несколько сот. Не могу точно сказать. Отсюда до реки – пять дней пешего хода. Ауст придется перелететь на подвесном тросе Эдельвейса, потому что, если мы пойдем по берегу, то вернемся вдоль излучины на юго-запад, обратно в Божоле».
«А почему реку нельзя переплыть на лодках или плотах?»
Морватц строго взглянул на Глистру: «Гриамоботы!»
«Это еще кто такие?»
«Речные хищники. Ужасные твари».
«Гм. А за рекой? Что там? Где кончаются болота?»
Морватц прикинул в уме: «На восток путь займет четыре дня – если найдется добротная гондола. Но если вы решите повернуть на юг, то сможете проехать по канатной дороге мимо топи – Гибернийской топи, сами понимаете – до Кирстендейла. А затем, если вы сможете оттуда уехать…»
«Почему бы мы не смогли оттуда уехать?»
«Некоторые уезжают, – хитро подмигнув, ответил круглолицый командир, – другие остаются… Из Кирстендейла тросы протянуты на запад до Гросгарта, на юг к торговым факториям Фелиссимы и на восток до Миртопрестола».
«Как далеко от Кирстендейла до Миртопрестола?»
«О… – Морватц неопределенно махнул рукой. – Два, может быть три дня пути в гондоле. Без канатной дороги там не обойдешься – с Эйри спускаются опасные племена».
«А дальше, за Волшебным Родником?»
«Пустыня».
«А за пустыней?»
Морватц пожал плечами: «Спросите оракула. Если вы богаты и можете заплатить полновесным металлом, он ответит на любые вопросы». Командир говорил убежденно, словно это была непререкаемая истина.
Полог листвы над головой прервался, и путники вышли в сияющее солнечное пространство. Впереди все еще спускался склон – бескрайняя, обдуваемая ветрами торфянистая степь, казавшаяся слегка вогнутой в перспективе. Вокруг не было никаких признаков человеческих построек или ориентиров, но где-то далеко на севере поднимался плотный столб дыма – ветер относил его к востоку.
Глистра остановил отряд и построил солдат в карé вокруг вьючных животных – зипанготов, как их называл Морватц. Пару тварей, на которых нагрузили дротики, сторожил Элтон, ехавший на носилках сразу за ними. В руке он держал рогатку с дротиком, а лазерное ружье заткнул за пояс – так, чтобы его нельзя было неожиданно схватить. Аббигенс шел в переднем правом углу каре, Морватц – в заднем левом углу. Пьянца и Фэйн, вооруженные лучеметами, выполняли функцию охранников справа и слева; за солдатами шли Бишоп и Кетч.
За два часа до полудня отряд начал спускаться по росистой степной траве, и мало-помалу верхние просторы гигантского склона потерялись в дымке за спиной, а лес превратился в смутную темноватую полосу. Крутизна склона уменьшалась.
Солдаты стали возбужденно переговариваться. Выпучив глаза, они задерживались, нарушая размеренный ритм шагов.
Проследив направление их взглядов, Глистра заметил на горизонте дюжину высоких горбатых зипанготов, апатично бредущих навстречу.
«Кто это? Цыгане?»
Морватц пригляделся к каравану; на его напряженном лице обозначились глубокие морщины: «Цыгане, но не джигиты. Это бойцы высшей касты – может быть, даже политборы. Только политборы скачут верхом на зипанготах. Мы могли бы отбиться от джигитов: те нападают в полном разброде, у них никогда нет определенного плана – ни дисциплины, ни стратегии. Им достаточно захватить трех-четырех человек, чтобы продать их в рабство или пристегнуть в упряжку фургона. Но политборы…» Качая головой, командир замолчал.
«Так что же – политборы?» – Глистра ждал продолжения.
«Опытные и храбрые бойцы, воеводы. Сами по себе джигиты – просто разбойники. Но под предводительством политборов они превращаются в демонов!»
Глистра повернулся к Бишопу: «Стив, ты что-нибудь знаешь об этих цыганах?»
«В „Преданиях Большой Планеты“ Вандома приводится краткое описание цыган, но автор в основном уделяет внимание их расовому происхождению, а не культуре. Родоначальниками местных так называемых „цыган“ была группа земных скотоводов-киргизов из Средней Азии. Когда Служба метеоконтроля увеличила количество осадков к востоку от Кавказа, эти кочевники переселились на Большую Планету, где, по их представлению, их ожидали вольные степи, которые никто еще не пытался возделывать. Они летели сюда в „братском трюме“ третьего класса; в том же пассажирском трюме везли небольшой цыганский табор и полинезийских сектантов. Главарь цыган по имени Пан-Вислап зарезал киргизского атамана и взял себе в жены верховную жрицу полинезийского матриархата – так что, когда они прибыли на Большую Планету, Пан-Вислап контролировал всю группу мигрантов, и под влиянием его личных представлений и предпочтений в стране кочевников сформировалась смешанная киргизско-полинезийско-цыганская культура».
Теперь неспешно приближавшийся встречный караван был уже примерно в полутора километрах.
Глистра обратился к Морватцу: «Как живут эти люди?»
«Разводят зипанготов, суркодавов, печави, дойных крыс. Собирают грибковый торф вокруг горячих источников, споровые стручки цикад во Впадине. Весной и осенью охотятся за рабами, совершая вылазки на север – в Божоле и в Керкатен, или на юг – в Рамспур. Ауст отрезает им путь в Фелиссиму и к реббирам Эйрийских гор, – Морватц с сожалением вздохнул. – А! Как было бы хорошо, если бы реббиры и цыгане перерезали друг другу глотки!»
«Реббиры – типичные кочевники, – пояснил Бишоп. – Они мало чем отличаются от античных скифов».
«Почему вас так беспокоит образ жизни цыган? – раздраженно спросил Морватц. – Сегодня вечером вы близко с ним познакомитесь – вам предстоит тащить их фургоны по степи».
