Дженнифер Ли Арментроут
Если завтра не наступит
Jennifer L. Armentrout
IF THERE’S NO TOMORROW
© 2017 by Jennifer L. Armentrout. T
© О. Захватова, перевод на русский язык, 2019
© ООО «Издательство АСТ», 2019
* * *
Я не могла пошевелиться; все тело болело, стало тесно в собственной коже. Мышцы горели так, словно их подожгли, а ломота в костях поднималась из самых глубин естества.
Я оказалась в полном смятении. Ощущение такое, будто в голову напустили туман и мысли запутались в паутине. Попыталась поднять руки, но их тянуло вниз, словно под свинцовым грузом.
Казалось, я слышала непрекращающиеся звуки и голоса, но они доносились откуда-то издалека, точно я находилась в одном конце туннеля, а остальной мир – в другом.
Я не могла говорить. В горле что-то мешалось, прямо в самой глотке. Рука внезапно дернулась и сжалась от напряжения.
«Почему не получается открыть глаза?»
Меня охватила паника.
«Почему я не могу двигаться?»
Что-то произошло, нечто нехорошее. Я всего лишь хотела открыть глаза и…
«Я люблю тебя, Лина».
«Я тоже тебя люблю».
Голоса эхом отозвались в моей голове. Один из них определенно принадлежал мне. А вот другой…
– Она просыпается, – прервал мои мысли женский голос, прорывавшийся из глубин сознания. Послышались шаги, раздался мужской голос:
– Вводите пропофол[1].
– Она уже второй раз просыпается, – ответила женщина. – Отчаянный борец. Ее мать будет рада это услышать.
«Борец?»
Я не поняла, о чем они говорили и почему решили, что мама будет рада это услышать…
«Может, мне сесть за руль?»
По венам растеклось тепло. Оно возникло в основании черепа, охватило тело, проникнув во все его части. А затем ни снов, ни мыслей, ни голосов.
Вчера
Глава 1
Четверг, 10 августа
– Все, что я хочу сказать: ты чуть не переспала вот с этим.
Сморщив нос, я уставилась в телефон, который Даринда Джонс – если кратко, то Дари – сунула мне в лицо через пять секунд после того, как зашла в заведение «У Джоанны».
Ресторанчик «У Джоанны» оставался изюминкой центра Клирбрука еще с тех пор, как я ходила под стол пешком. Это место будто застряло в прошлом, во временном промежутке между творчеством длинноволосых музыкантов и началом карьеры Бритни Спирс. Тем не менее здесь было чисто и уютно и почти все блюда готовили на гриле. А еще в нем подавали лучший сладкий чай во всем штате Миннесота.
– Вот черт, – прошептала я. – Что он делает?
– А на что похоже? – поинтересовалась Дари, и ее глаза расширились за белой пластиковой оправой очков. – В общем-то, он трахает надувную куклу.
Я поджала губы, потому что все именно так и выглядело.
Убрав телефон, Дари наклонила голову набок.
– О чем вообще ты думала?
– Он милый… точнее, был милым, – виновато объяснила я и оглянулась через плечо. К счастью, никто не мог нас услышать. – И у меня не было с ним секса.
Дари закатила темно-карие глаза.
– Твой рот сливался с его ртом, а его бедра…
– Ладно, – вскинула я руки, прервав поток ее слов, – я поняла: интрижка с Коди была ошибкой. Поверь, я знаю и пытаюсь стереть его из памяти, а ты мне в этом не помогаешь.
Наклонившись ко мне через стойку, за которой мы стояли, она прошептала:
– Никогда не позволю тебе это забыть. – Я прищурилась, на что Дари улыбнулась. – Понимаю: у него такие мускулы… Да, он глуповат, но зато забавный.
Наступила драматическая пауза.
Все в Дари было драматичным, начиная с яркой одежды, которая зачастую вызывала отвращение, и заканчивая суперкороткой стрижкой с выбритыми висками и кипой кудрей на макушке. Сейчас ее волосы были иссиня-черными, а в прошлом месяце – лавандовыми. Вероятно, через два месяца они станут розовыми.
– И он друг Себастьяна.
Я почувствовала, как внутри все похолодело.
– К Себастьяну это не имеет никакого отношения.
– Ага.
– Тебе повезло, что ты мне нравишься, – резко ответила я.
– Что за глупости? Ты меня любишь! – она хлопнула руками по стойке. – В выходные работаешь?
– Да. А что?
– Я думала, на выходные ты уезжаешь с семьей в Вашингтон.
Она вздохнула.
– На выходные? Если бы. Мы едем на всю неделю. Уезжаем завтра утром. Мама не может уже дождаться. Клянусь, у нее даже карта маршрута для нас заготовлена, с музеями, которые она хочет посетить. А еще там указано время, отведенное на них, и время обеда и ужина.
Мои губы дернулись. Ее мама до смешного организованная. Она даже корзинки с перчатками и шарфами подписывает.
– Походы в музеи – это отличное времяпрепровождение.
– Неудивительно, что ты так думаешь. Ты же ботаник.
– Не вижу смысла это отрицать. Так и есть.
Этот факт меня совершенно не угнетал. Я хотела поступить в колледж и изучать антропологию. Большинство людей спросило бы, что в будущем делать с подобной специальностью, но возможностей существует предостаточно: судебная медицина, корпоративные выступления, преподавание и многое другое. Я хотела, чтобы сфера моей деятельности была связана с музеями, поэтому, безусловно, оценила бы поездку в Вашингтон.
– Вот-вот, – Дари спрыгнула с красного винилового стула. – Я должна идти, пока мама что-нибудь не учудила. Если вернусь на пять минут позже установленного комендантского часа, она позвонит в полицию, уверенная в том, что меня похитили.
Я усмехнулась и спросила:
– Пришлешь мне сообщение?
– Пришлю.
Прощаясь, я схватила влажную тряпку и провела по узкой столешнице. Из кухни доносился лязг кастрюль, оповещая о скором закрытии заведения.
Я не могла дождаться, когда вернусь домой, отмоюсь от запаха жареной курицы и сгоревшего томатного супа и закончу читать о последних событиях вокруг Фейры и королевства фейри[2]. Потом перейду к современному эротическому произведению, которое обсуждалось в книжной группе в Facebook. В нем рассказывается о королевской семье и горяченьких братьях. О пятерых братьях.
Пожалуй, подпишусь и я.
Могу поклясться, что вместо пополнения сберегательного счета половина заработанных денег в должности официантки уходила на покупку книг. Но я ничего не могла с собой поделать.
Протерев салфетницы, я подняла подбородок и убрала с лица вывалившуюся из пучка прядь каштановых волос. В этот момент над дверью прозвенел колокольчик, и на пороге появилась худощавая фигура.
Ощутив дуновение легкого ветерка, я от удивления выронила пахнущую лимоном тряпку.
В большинстве случаев посетители младше шестидесяти лет приходили сюда только в пятницу вечером после футбольных игр или субботними летними вечерами. Но точно не по четвергам.
Ресторанчик получал прибыль от членов Американской ассоциации пенсионеров, что стало одной из причин, по которой в летний период я устроилась сюда на работу официанткой. Это было несложно, к тому же я нуждалась в дополнительном заработке.
Тот факт, что Скайлар Уэлч стояла прямо на пороге за десять минут до закрытия, поверг меня в шок. Она никогда не приходила сюда одна. Никогда.
Снаружи заведения яркие фары пронзали тьму. Она не заглушила свой БМВ, и, готова поспорить, в салоне было полным-полно девушек, таких же красивых, как она.
Но в сравнении с ее любезностью они и рядом не стояли.
Последний миллион лет я скрывала горькую зависть к Скайлар. Но что самое худшее – она была по-настоящему милой, отчего ненависть к ней неумолимо возрастала, будто она совершила преступление против человечности и добра.
Неуверенно направляясь в мою сторону, будто ожидая, что черно-белый линолеум разойдется и целиком ее поглотит, она убрала свои светло-русые волосы с белокурыми кончиками на одну сторону. Даже в ужасных флуоресцентных лампах ее летний загар казался стойким и безупречным.
– Здравствуй, Лина.
– Привет.
Я выпрямилась, надеясь, что она не станет делать заказ. Если Скайлар захочет поесть, Бобби разозлится, и мне придется потратить пять минут, чтобы убедить его приготовить желаемое блюдо.
– В чем дело?
– Ничего особенного, – она прикусила накрашенную розовым блеском губу.
Остановившись рядом с красными барными стульями, девушка глубоко вздохнула.
– Вы закрываетесь?
Я медленно кивнула.
– Минут через десять.
– Извини, но я не займу много времени. На самом деле я не планировала сюда заезжать.
«Неужели?» – с сарказмом подумала я.
– Мы с девочками направляемся к озеру. Ребята устраивают вечеринку, и мы всего лишь проезжали мимо, – объяснила она. – Я решила зайти и спросить, не знаешь ли ты… Не знаешь ли ты, когда возвращается Себастьян?
Ну конечно.
Я сжала челюсти. Еще с того момента, как Скайлар вошла в дверь, стало очевидно, что она пришла сюда узнать о Себастьяне, иначе зачем ей вступать со мной в диалог? Да, она очень милая, но в школе мы общались в разных кругах. Для нее и ее друзей большую часть времени я была невидима.
И меня это вполне устраивало.
– Не знаю, – солгала я.
Себастьян должен был вернуться из Северной Каролины в субботу утром. Он уехал вместе с родителями на лето к двоюродным братьям.
Грудь пронзила острая боль. Это была смесь острой тоски и паники – двух чувств, о которых я знала не понаслышке, когда дело касалось Себастьяна.
– Правда? – в ее тоне послышалось удивление.
Я изобразила на своем лице равнодушное выражение.
– Полагаю, он должен вернуться в эти выходные, наверное.
– Да, наверное.
Теребя край облегающей черной майки, Скайлар опустила взгляд на стойку.
– Он не… Давно не слышала от него новостей. Я писала ему и звонила, но…
Я вытерла руки о шорты. Понятия не имею, что на это ответить. Мне стало жутко неловко. С одной стороны, я хотела превратиться в настоящую стерву и заявить, что, если бы Себастьян желал с ней поговорить, он бы ответил, но, с другой стороны, я не такой человек.
Я из тех людей, кто думает о чем-то, но никогда не озвучивает свои мысли вслух.
– Думаю, он был занят, – наконец произнесла я. – Его отец хотел, чтобы он посмотрел там несколько университетов, к тому же он давно не виделся со своими братьями.
Кто-то в БМВ ударил по клаксону, и Скайлар оглянулась. Подняв брови, я молча молилась, чтобы из машины никто не вышел. Спустя мгновение Скайлар заправила прямые волосы за ухо и повернулась ко мне лицом.
– Могу я задать еще один вопрос?
– Конечно.
По правде говоря, я не собиралась отвечать «нет», пусть в моем воображении и появился образ черной дыры, засасывающей меня в свою воронку.
– У него кто-то есть? – поинтересовалась она с легкой улыбкой.
Я пристально посмотрела на свою собеседницу. Неужели я переживала очередную историю отношений Себастьяна и Скайлар?
Она привязалась к нему с того самого дня, как переехала в Клирбрук, население которого было весьма невзрачным. Ее сложно в этом винить, ведь не успел Себастьян вылезти из чрева матери, как тут же принялся очаровывать всех вокруг. Эти двое начали встречаться еще в средней школе, и их отношения продолжились в старшей. В конечном счете они стали королем и королевой своего совместного государства, и мне пришлось смириться с тем фактом, что однажды придется заставить себя присутствовать на их свадьбе.
Но затем наступила весна…
– Ты его бросила, – напомнила я Скайлар настолько спокойно, насколько это было возможно. – Не хочу казаться стервой, но какая теперь разница, встречается он с кем-то или нет?
Скайлар положила свою худенькую руку на талию.
– Знаю, знаю. Но это важно. Я просто… Ты когда-нибудь совершала большую ошибку?
– Миллион раз, – сухо ответила я.
Список моих ошибок в целый том не поместится.
– Расставание с Себастьяном – одна из таких. По крайней мере, я так думаю. – Скайлар отступила от стойки. – В общем, если увидишь его, передай, что я заходила.
Это последнее, чего мне хотелось бы, но я кивнула, поскольку в любом случае передам ее слова. Потому что я такой человек.
Я закатила глаза.
Скайлар искренне улыбнулась, отчего я почувствовала, что мне стоило быть повежливее.
– Спасибо, – поблагодарила она. – Что ж, увидимся в школе через неделю или на одной из вечеринок.
– Да, – изобразила я сдержанную и, вероятно, полубезумную улыбку.
Помахав пальцами, Скайлар повернулась и направилась к двери. Она потянулась к ручке, но вдруг остановилась и обернулась. На ее лице появилось странное выражение.
– Он знает про тебя?
Уголки моих губ начали опускаться. Чего такого Себастьян мог обо мне не знать? Я ведь настоящая зануда. Читала больше, чем общалась с людьми, и была одержима «Хистори ченел» и такими сериалами, как «Древние пришельцы». Играла в волейбол, хотя на самом деле у меня это не очень-то получалось. Честно говоря, я бы никогда не начала играть, если бы меня не втянула Меган когда-то, давным-давно. Не то чтобы мне не нравилось, но особой тяги к этому занятию я не испытывала.
У меня в буквальном смысле не имелось тайн, которые можно было бы раскрыть.
Кроме одной: я до смерти боялась белок. Они как крысы с пушистыми хвостами, да еще и злые. Никто не знал об этом страхе, потому что это – настоящий позор. Только вот я сомневаюсь, что именно о нем говорила Скайлар.
– Лина.
Я отвлеклась от своих мыслей и моргнула.
– Что именно он должен знать?
На мгновение она стихла.
– Он знает, что ты его любишь?
Мои глаза расширились; во рту пересохло. Сердце екнуло и провалилось в пятки. Меня охватила паника, и я ощутила, как напряглись мышцы на спине и скрутило живот. Наконец я выдавила хриплый смех.
– Я… я не люблю его. Он мне как… брат, которого я никогда не хотела.
Скайлар слегка улыбнулась.
– Не хочу вмешиваться в твои дела. – Однако именно этим она и занималась. – Я видела, как ты смотрела на него, когда мы были вместе, – заявила она без единой нотки осуждения или колкости. – Или, может быть, я ошибаюсь.
– Извини, но ты ошибаешься, – уверила я, подумав, что мои слова прозвучали довольно убедительно.
Значит, все же нашелся секрет, о котором никто не знает. Одна тщательно скрываемая правда, столь же неловкая, как и боязнь белок, но совершенно не имеющая к ним отношения.
И я только что об этом солгала.
Глава 2
Я жила в пятнадцати минутах от центра Клирбрука, в районе, который находился в нескольких минутах от школы, где когда-то на уроках любила помечтать. Здешние улицы пестрили всевозможными домами, от самых больших до самых маленьких. Мы с мамой жили в одном из средних коттеджей, который она едва оплачивала на зарплату страхового агента. Мы могли бы переехать в жилище поскромнее, особенно сейчас, когда Лори уехала в колледж, а мне через год предстояло последовать ее примеру, но сомневаюсь, что мама согласилась бы бросить наш дом, даже несмотря на все воспоминания и несбывшиеся мечты.
Если бы мы переехали, всем нам стало бы лучше, но мы этого не сделали, и теперь уже ничего не изменишь.
Я проехала к дому мимо припаркованной со стороны улицы старенькой маминой «киа». Заглушив двигатель, вдохнула запах кокосового ароматизатора, которым пропах салон десятилетнего серебряного «лексуса», когда-то принадлежавшего моему отцу. Маме, как и Лори, его машина была не нужна, поэтому я забрала ее себе.
И это не единственное, что оставил мне отец.
Я схватила сумку с пассажирского сиденья и вышла из машины, тихо закрыв за собой дверь. Слышалась стрекотня сверчков, и где-то на тихой улице лаяла собака. Я бросила взгляд на расположенный по соседству большой коттедж. Все окна были темными, а спереди, шелестя листьями, качались ветви толстого клена.
Через год я уже не буду стоять здесь, словно неудачник, уставившись на соседский особняк. Я поступлю в колледж. Надеюсь, в Университет Вирджинии[3], который возглавляет мой список желаемых учебных заведений. На случай, если не поступлю, весной завалю письмами другие колледжи, но в любом случае здесь меня уже не будет.
И это к лучшему.
Я хотела выбраться из этого города, уехать прочь от своего прошлого, проложив столь необходимое расстояние между мной и соседским домом. Отведя взгляд, я поднялась по выложенному каменными плитами тротуару.
Мама уже отдыхала, поэтому я старалась не шуметь. Вытащив из холодильника содовую, поднялась наверх, чтобы быстро принять душ. Ванная комната находилась в коридоре. Когда Лори уехала в колледж, у меня появилась возможность переселиться в ее спальню в передней части дома. Ее комната была больше и имела собственную ванную, но моя спальня хранила так много воспоминаний, а еще в ней была потрясающая двухэтажная терраса, от которой я не хотела отказываться по множеству причин, о которых старалась не думать.
Зайдя в спальню, я поставила содовую на тумбочку и бросила у двери полотенце. Достала из комода свою неизменно любимую футболку-пижаму, надела ее и зажгла лампу, озарив комнату мягким, теплым светом. Схватив пульт, включила телевизор, переключила на «Хистори ченел» и сделала звук тише.
Взглянула на карту мира, которая висела у меня над столом. На ней были отмечены места, куда в будущем я хотела бы поехать. Повсеместно нарисованные красные и синие круги вызвали на лице улыбку, и тогда я взяла со стола большую книгу в твердой красно-черной обложке. Теперь мой стол служил в основном хранилищем для книг. Когда мы сюда переехали, папа построил книжные шкафы вдоль стены, где стояли комод и телевизор, но с годами полки переполнились. Книги были сложены в каждом свободном углу – перед тумбочкой, по обе стороны от комода и в шкафу, занимая больше места, чем одежда.
Я всегда любила читать, читала много, предпочитая романтическую литературу с классическим счастливым концом. Лори без конца высмеивала меня за это, утверждая, что у меня отвратительный вкус. Что ж, в отличие от нее, мой вкус не был претенциозным. Мне просто иногда хотелось… даже не знаю, убежать от жизни, окунуться с головой в мир, который имел дело с реальными проблемами и мог открыть мне глаза, или в мир, который был чем-то другим, совершенно нереальным, с враждующими фейри или кланами вампиров. Я хотела испытать что-то новое и всегда, всегда дочитывала до последней страницы, чувствуя удовлетворение… потому что зачастую выражение «и жили они долго и счастливо» существовало только в книгах.
Усевшись на край кровати, я собиралась открыть книгу, но вдруг услышала тихий стук в двери балкона. Ненадолго оцепенела, и сердце забилось быстрее. Вскочив на ноги, я бросила книгу на кровать.
Это может быть только один человек: Себастьян.
Открыв защелку, я распахнула двери, и на моем лице тут же засияла широкая улыбка, с которой я ничего не могла поделать. Как и ничего не могла поделать со своим телом, поскольку бросилась через порог, бездумно размахивая руками, и врезалась в его сильное тело. Себастьян усмехнулся, когда я обвила руки вокруг его широких плеч и практически уткнулась лицом в грудь, ощутив знакомый свежий запах стирального порошка, которым постоянно пользовалась его мама.
Без лишних колебаний парень заключил меня в объятия.
Он всегда действовал решительно.
– Лина.
Голос его звучал ниже, чем мне запомнилось. Это странно, потому что его не было всего месяц. Но месяц кажется вечностью, когда видишь кого-то почти каждый день своей жизни, а потом вдруг перестаешь. Мы поддерживали связь в течение лета, переписывались и даже несколько раз созванивались, но это было не то же самое, что видеть его здесь.
Себастьян обнял меня, приподняв, и мои ноги повисли в воздухе в нескольких сантиметрах от пола. Поставив меня на землю, он склонил голову, затем глубоко вздохнул, и его грудь коснулась моей, послав волну тепла по всему телу.
– Ты правда скучала? – спросил он, накручивая на палец мокрые пряди моих волос.
Да. Боже, как же я скучала! Слишком сильно по нему скучала.
– Нет, – приглушенно ответила я. – Я-то подумала, что пришел тот самый крутой парень, которого я поджидала.
– Да ну, – усмехнулся он, касаясь моей макушки. – В кафе «У Джоанны» крутые парни не захаживали.
– Откуда знаешь?
– На то есть две причины. Во-первых, я единственный крутой парень, который когда-либо ступал ногой в это место… но меня там не было.
– Вот это да. Вот это скромность, Себастьян.
– Констатация факта, – ответил он веселым, дразнящим тоном. – А во-вторых, если бы ты думала, что я был кем-то другим, ты бы не висела на мне до сих пор как липучка.
Он был прав.
– Заткнись, – отступила я, опустив руки.
Себастьян снова усмехнулся. Мне всегда нравился его смех, потому что он был заразителен. Даже находясь в плохом настроении, я не могла не улыбнуться.
– Думала, ты не приедешь до субботы. – Я вернулась в спальню.
Себастьян последовал за мной.
– Отец решил, что я должен возвратиться к завтрашней игре, хотя я в ней не принимаю участия. Он уже все обсудил с тренером. Ты ведь его знаешь.
Его отец одержим футболом, и, когда дело касалось игры в мяч, он давил, давил и давил на Себастьяна. Меня поразило, когда Себастьян объявил, что во время тренировок их не будет в городе. Зная его отца, держу пари, что каждое утро он поднимал Себастьяна на рассвете и заставлял бегать и тренироваться.
– Мама спит? – поинтересовался парень, когда я закрыла балконные двери.
– Да…
Я обернулась и внимательно посмотрела на него. Как бы неловко мне ни было (и я бы никогда этого не признала), но я полностью потеряла ход своих мыслей.
Себастьян… он прекрасен. И для этого ему не нужно прилагать никаких усилий. Честно говоря, не часто можно сказать такое о парне… или о ком-либо еще.
Темные волосы, коротко подстриженные по бокам и длинные на макушке, спадают небрежной волной вперед почти до темно-коричневых бровей. Глаза цвета темной джинсы обрамляют невероятно густые ресницы. У парня мужественное лицо, с высокими скулами, острым носом и крупным, четко очерченным подбородком. Справа над сложенными бантиком губами белеет шрам. Он заработал его во второй год обучения, на тренировке по футболу. Себастьян получил удар, который сбил с него шлем, а наплечники ударили в лицо, разорвав верхнюю губу.
Тем не менее шрам ему идет.
Пока он осматривался в спальне, я не могла оторвать взгляд от его баскетбольных шорт и простой белой футболки. Во время учебы в средней школе он был высоким, с длинными руками и ногами, но теперь Себастьян окреп в полном смысле этого слова. Его рельефные мышцы и тело могли конкурировать с греческими мраморными статуями. Вот что делают с фигурой годы игры в футбол.
Себастьян был не просто симпатичным соседом.
Таким способом мы встречались уже много лет, с тех самых пор, как он выяснил, что попасть ко мне проще через балкон, чем идти к парадному входу. Он выходил через черный ход своего дома и шел в наш двор, минуя ворота, после чего оставалось только подняться по лестнице, ведущей на террасу.
Родители знали, что он может забраться в мою спальню, но мы выросли вместе. Для них – и для Себастьяна – мы были как брат и сестра.
Я подозревала, что они не знали о ночных визитах, начавшихся в возрасте тринадцати лет, в ту самую ночь, когда ушел мой отец.
Я прислонилась к двери, прикусив щеку.
Себастьян Харвелл был одним из самых популярных парней в школе, что совсем не удивительно. Он великолепен: талантлив, с чувством юмора, умный, добрый – просто идеальный.
А еще он – один из моих лучших друзей.
По причинам, которые я не желала анализировать, во время его присутствия моя спальня казалась меньше, кровать – слишком узкой, а воздух – чересчур тяжелым.
– Что, черт возьми, ты тут смотришь? – спросил он низким голосом, глядя в телевизор.
Я бросила взгляд на экран, где показывали парня с густыми растрепанными каштановыми волосами, размахивающего руками.
– Хм… повтор «Древних пришельцев».
– Ладно. Думаю, это не так мерзко, как та программа о судебной медэкспертизе, которую ты обожаешь. Иногда я беспокоюсь о твоем…
Взглянув на меня, Себастьян замолчал, наклонив голову набок.
– Это… моя футболка?
О… боже.
Я открыла рот от удивления, как только вспомнила, что на мне надето: его старая тренировочная футболка. Пару лет назад он по какой-то причине забыл ее здесь, и я оставила себе.
Как маньячка.
Мои щеки вспыхнули, и жар пронесся по всему телу. На мне не было бюстгальтера, и я боролась с желанием натянуть футболку как можно ниже.
Я сказала себе не волноваться, потому что он миллион раз видел меня в купальнике. А это почти то же самое.
Хотя не совсем.
– Это точно моя футболка. – Он сел на кровать и опустил свои густые ресницы, прикрыв глаза. – А я удивлялся, куда она подевалась.
Я не знала, что ответить, будто окаменела и приклеилась к двери. Он находит странным, что я сплю в его футболке? Так оно и есть, глупо отрицать.
Он откинулся на кровать, но затем снова сел.
– О! Что за черт? – потирая спину, он повернулся. – Господи Иисусе! – он взял мою книгу и протянул ее мне. – Ты это читаешь?
Я прищурилась.
– Да. А что в этом плохого?
– Эта штуковина сойдет за оружие. Ты могла бы ударить меня по голове, убить, а затем оказаться на одном из тех шоу, которые смотришь по «Инвестигейшн дискавери».
Я закатила глаза.
– Ты слегка преувеличиваешь.
– Ладно, – он бросил книгу на другую сторону кровати. – Готовилась ко сну?
– Собиралась почитать, но меня грубым образом прервали.
Отступив от двери, я медленно двинулась в его сторону. Он лежал, растянувшись на боку и подпирая кулаком щеку, словно это его кровать.
– Но кое-кто, не буду показывать пальцем, теперь здесь.
Уголки его губ поднялись.
– Хочешь, чтобы я ушел?
– Нет.
– Я так и думал. – Себастьян похлопал по кровати рядом с собой. – Иди сюда, поговорим. Расскажи мне все, что я пропустил.
Стараясь не вести себя как полная зануда, я села на кровать, что было нелегко из-за футболки. Я так не хотела демонстрировать ему свое тело. Или, может быть, хотела. Но он, вероятно, этого не желал.
– Ты ничего не пропустил, – ответила я, взглянув на дверь спальни. Слава богу, я ее закрыла. – Кит устроил пару вечеринок…
– И ты ходила без меня? – Он прижал руку к груди. – Мое сердце. Ему больно.
Я усмехнулась, вытянула ноги и скрестила их.
– Я с девочками ходила, а не одна. Да и что с того, если бы и одна?
Улыбка Себастьяна стала шире.
– Он у озера вечеринку устраивал?
Покачав головой, я потянула край футболки, шевеля пальцами ног.
– Нет, дома.
– Круто.
Я посмотрела на Себастьяна. Он прикрыл глаза, а руку положил на кровать между нами. У него были длинные, изящные пальцы и загорелая из-за постоянного пребывания на улице кожа.
– Чем еще занималась? Встретила кого-нибудь?
Я перестала шевелить пальцами ног и повернула голову в его сторону. Интересный вопрос.
– Все как обычно. – Себастьян выгнул бровь, а я поспешила сменить тему. – Кстати, угадай: кто сегодня вечером заходил в ресторанчик и спрашивал о тебе?
– А кто бы не стал обо мне спрашивать?
В ответ я бросила на него равнодушный взгляд.
– Ну, кто? – улыбнулся Себастьян.
– Скайлар. Очевидно, она писала тебе сообщения, а ты ее игнорировал.
– Я ее не игнорировал, – он убрал со лба прядь волос, – просто не отвечал.
– Разве это не то же самое? – нахмурилась я.
– Чего она хотела?
– Поговорить с тобой. – Я откинулась на спинку, схватила подушку и положила себе на колени. – Она сказала… попросила передать, что искала тебя.
– Неужели ты делаешь то, о чем тебя попросили? – Себастьян сделал паузу, и его улыбка стала шире. – Впервые.
Я решила проигнорировать этот комментарий.
– А еще она сказала, что считает расставание с тобой ошибкой.
Его голова дернулась, и улыбка тут же исчезла.
– Она так сказала?
Сердце в моей груди забилось сильнее. В его голосе слышалось удивление. Это от счастья или от разочарования? Неужели он все еще неравнодушен к Скайлар?
– Да.
Какое-то время Себастьян молчал, затем покачал головой.
– Неважно.
Он резко потянулся в мою сторону, схватил подушку с колен и сунул ее под голову.
– Пожалуйста… – пробормотала я, натягивая на плечо футболку.
– Спасибо. У тебя веснушка появилась.
– Что?
Сколько себя помню, мое лицо выглядело так, будто его из пушки веснушками обстреляли.
– Невозможно увидеть, есть ли у меня новая веснушка.
– Я вижу. Наклонись. И даже могу показать, где она.
Глядя на него, я замешкалась.
– Ну же, – уговаривал он, маня меня пальцем.
Сделав неглубокий вдох, я наклонилась. Он поднял руку, и мои волосы соскользнули с плеча.
На его губах снова появилась улыбка.
– Вон там…
Себастьян прижал кончик пальца к центру моего подбородка, и я сделала вдох.
– Новая веснушка, – указал он, опустив ресницы.
Какое-то время я не могла пошевелиться. Просто сидела, наклонившись к нему, ощущая прижатый к подбородку палец. Это безумно и глупо, потому что прикосновение было невероятно нежным, и я прочувствовала его каждой клеточкой своего тела.
Себастьян снова опустил руку между нами.
– Ты… ты такой глупый, – с дрожью выдохнула я.
– Но ты меня любишь, – внезапно сказал он.
Да.
Безумно. Глубоко. Безоговорочно. Я могла бы придумать еще пять наречий. Черт возьми, я влюблена в Себастьяна с тех пор, как ему исполнилось семь и он принес мне в подарок черную змею, которую нашел в своем дворе. Не знаю, почему он решил, что она мне нужна, но принес ее и бросил передо мной, словно кошка, приносящая мертвую птицу своему хозяину.
Это действительно был странный подарок: такой один приятель мог подарить другому. В значительной степени его поступок и определил наши отношения. Я без памяти влюбилась в него, а он относился ко мне как к одному из своих друзей-парней. Так было с самого начала и будет всегда.
– На дух тебя едва переношу, – я, как всегда, перевела все в шутку.
Перевернувшись на спину, Себастьян вытянул над головой руки, сложил их вместе и засмеялся. Его футболка поднялась, обнажив плоский низ живота и мышцы по бокам бедер. Я понятия не имела, когда они там появились.
– Продолжай себя обманывать, – заявил он. – Может быть, когда-нибудь ты поверишь в свою ложь.
Он и представить не мог, насколько близко оказался к истине.
Когда дело касалось Себастьяна и моих чувств, все мои действия превращались в одну сплошную ложь.
Ложь и есть та самая вторая вещь, которую оставил после себя отец.
Это то, что у него тоже очень хорошо получалось.
