Джей Ди Кирк
Куча костей
Глава 3
Логан сел в формованное пластиковое кресло и посмотрел в лицо зла. В свою очередь, лицо зла рассеянно улыбнулось ему, и его глаза, в которых мерцало непонимание, так и не сфокусировались окончательно на посетителе.
Логан на это не купился. Он никогда не покупался на это – и не важно, что говорили врачи.
Оуэн Петри. «Мистер Шепот», как его когда-то прозвали СМИ. В прошлом, когда он похитил и убил трех маленьких мальчиков, и прилагал все усилия для того, чтобы похитить еще двух.
Именно показания этих несостоявшихся жертв и стали причиной такого странного прозвища. Оба упоминали о том, каким голосом говорил Петри, когда пытался заманить их в свой фургон – тихим, хриплым шепотом, – и газеты мгновенно ухватились за это.
Сейчас он сидел в старомодном кресле с высокой спинкой; оно было настолько огромным, что Петри казался в нем съежившимся и даже испуганным. В былые времена, до своего ареста, он всегда выглядел безупречно: выходил из дома только в костюме с галстуком и наглаженной рубашке, в начищенных ботинках и с модной прической. Сейчас же сидел, сгорбившись, одетый в старый спортивный костюм серого цвета; застиранная футболка была ему велика на несколько размеров, так что он буквально тонул в ней. Весь перед рубашки покрыт пятнами от еды – оранжевыми пятнами разного оттенка, намекающими на то, что карри было регулярным блюдом в больничном меню.
Он не брился уже несколько дней – или его не брили, как предположил Логан. В темных зарослях отросшей щетины густо пробивалась седина. Волосы на левой стороне головы коротко острижены под машинку, правая сторона почти лысая – шевелюра Петри так и не отросла после травмы, ввергшей его в нынешнее состояние.
Предположительно ввергшей его в нынешнее состояние.
Палата была одноместной и такой же унылой, как все остальные помещения больницы. Помимо кресел в ней была только узкая кровать, еще более узкий гардероб и рабочий стол, которым никто никогда не пользовался. Все грани мебели были сглажены, углы скруглены.
Большое окно палаты было поделено на маленькие квадраты, разделенные толстыми брусьями, которые пересекались под прямым углом. Мрачный вид, открывающийся из окна – оно выходило на такое же унылое крыло больницы, – весьма радовал Логана. В самый раз для такого ублюдка, как Петри.
А может быть, даже это для него было слишком хорошо.
Маленький больничный столик на колесах, обычно стоящий у кровати, сейчас был передвинут так, чтобы разделять обоих мужчин. На нем стоял пластиковый кувшин с водой комнатной температуры, но к нему никто не притронулся. Логан взял кувшин и переставил на рабочий стол, который, как и все в палате, располагался на расстоянии вытянутой руки.
– Оуэн, – начал он, открыв папку. – Мне сказали, что в последние несколько недель у тебя наметилось просветление. Надеюсь, это значит, что ты готов мне помочь.
Петри нахмурил брови. Он говорил с трудом, словно по одному выталкивал слова изо рта, а они изо всех сил сопротивлялись ему. Говорил он по-прежнему тихим горловым шепотом, благодаря которому получил свое прозвище, и от этого шипения по спине Логана пробегали мурашки.
– Помочь вам? К-как?
Логан посмотрел ему в глаза.
– Ты знаешь как, Оуэн. Мы это уже обсуждали.
Он достал из папки фотографию формата А4 и положил на столик между ними. Это было увеличенное изображение, цветное, но зернистое – улыбающийся мальчик, одетый в костюм Красного Рейнджера из «Могучих рейнджеров». Костюм был ему слишком велик, рукава даже пришлось подвернуть, но мальчику, похоже, было все равно. Он выглядел невероятно гордым; его лицо было обращено к камере, а руки были подняты в подражании боевой стойке карате.
Логану не нужно было смотреть на фотографию, чтобы вспомнить это. Изображение уже давным-давно отпечаталось в его памяти.
– Дилан Мьюр. Три года.
Петри не стал смотреть на фото. Сразу – не стал. Только когда Логан постучал костяшками пальцев по пластиковому столу, взгляд Петри обратился на снимок. Пациент мило улыбнулся и издал чуть слышное «о-о-о», заставившее Логана ухватиться за кресло, чтобы не броситься на этого ублюдка.
– П-похоже, с-славный мальчик. – Слова по-прежнему сходили с его языка медленно, с трудом.
Логан мысленно досчитал до пяти, прежде чем продолжить:
– Да, он был славным мальчиком, Оуэн. Хорошим, добрым. Его все любили. Друзья. Сестра, родители. Замечательный малыш. А потом он умер.
На лице Петри промелькнуло хмурое выражение. Он постучал кончиком пальца по краю фотографии, словно проверяя, действительно ли она настоящая. Произнес, заставляя себя поднять взгляд, чтобы посмотреть в глаза Логану:
– О… – При этом он продолжал постукивать пальцем по нижней кромке фото, одновременно выдавливая слова: – Ч-что же с ним с-случилос-сь?
Логан подался вперед, сокращая расстояние между ними. Голос его стал тише, тон сделался угрожающим.
– Вот поэтому я здесь, Оуэн. Я надеялся, что ты сможешь мне это сказать.
Петри не вздрогнул и не сделал попытки отпрянуть. В глазах его не промелькнуло ничего. Логан был вынужден отдать ему должное – он умел носить маску.
– Я н-ничего не зн-наю.
– Видишь ли, я считаю, что ты знаешь, – возразил Логан, покачав головой. – Нет. Я знаю, что ты знаешь, Оуэн.
Он положил на столик еще три фото. Дилан Мьюр на качелях. Дилан Мьюр за туалетным столиком матери, на лбу у него размазана полоса помады. Дилан Мьюр по самое запястье засовывает руку в пакет с чипсами. Петри наблюдал за тем, как Логан выкладывает их, – наблюдал сосредоточенно, как будто смотрел на работу фокусника, пытаясь разгадать секрет хитрого трюка.
Логан позволил ему несколько секунд рассматривать фотографии, а потом выложил последний снимок. Это фото было меньше остальных – и единственным из всех не было цветным. Оно легло поверх предыдущих снимков, шлепнувшись ровно посередине.
Дилан Мьюр привязан к стулу, слезы проложили дорожки по его грязным щекам. Логан, даже не глядя, видел выражение лица мальчика. Каждую черту. Каждую складку. Каждый миг страдания, запечатленный на этом лице. Он запомнил все это.
Петри опустил голову и уставился на последний снимок – словно глядя поверх очков. В течение нескольких секунд он изучал фото, потом отшатнулся назад, словно только сейчас осознал, что именно видит.
– М-мне это н-не н-нравится, – запинаясь и растягивая слова сильнее прежнего, выговорил он.
– Да, мне это тоже не нравится, – согласился Логан. Потом достал из папки еще две фотографии и по одной выложил их на столик. – И мне не нравится этот снимок Льюиса Бриггса. Или этот снимок Мэтью Деннисона.
Взгляд Петри теперь был устремлен куда-то поверх плеча Логана, на серое здание за окном. Старший инспектор сместился вправо, перекрывая пациенту поле зрения.
– Посмотри на них, Оуэн. – Петри замотал головой. – Посмотри на фото.
– Я н-не х-хочу.
Логан схватил фотографии, по одной в каждую руку, и поднял их перед самым лицом Петри.
– Мы нашли Льюиса. Мы нашли Мэтью. Слишком поздно, да. Мы нашли их слишком поздно – но все же нашли. По крайней мере, их семьи теперь знают, что с ними случилось.
Он положил фотографии на столик и поднял черно-белый снимок Дилана Мьюра, держа его с почти благоговейной бережностью и глядя в широко раскрытые глаза мальчика.
Какое-то время ему представлялось, что они могли бы найти этого мальчика живым. Где-нибудь. Как-нибудь. Когда-нибудь. Но потом, в редкий миг откровенности, Петри наконец-то сознался в убийстве Дилана, разбив эту надежду.
Так же, как разбил множество других надежд.
– Но мы так и не нашли Дилана. Ты так и не позволил нам обнаружить его тело, чтобы мы могли хотя бы этим утешить его родных.
Петри открывал и закрывал рот, глаза его были стеклянными; он напоминал золотую рыбку, взирающую на мир из своего аквариума.
– Прекрати спектакль, – прошипел Логан и щелкнул пальцами перед самым лицом пациента. Веки Петри затрепетали, но теперь он смотрел сквозь Логана, взгляд его был пуст.
– Где он, Петри? – спросил Логан. – Скажи мне, что ты с ним сделал? Скажи мне, где ты его оставил. Скажи мне, где его искать.
Петри нахмурился сильнее, морщины на его лбу превратились в затененные рытвины. Так он сидел добрых десять секунд, потом моргнул – один раз, два раза, словно клиент гипнотизера, выходящий из транса.
Лицо его разгладилось. Он посмотрел на Логана и рассеянно улыбнулся, словно видя его впервые, но замечая в нем что-то знакомое. Подняв руку, задумчиво ощупал вмятину, навсегда изменившую форму его черепа; его пальцы скользнули вдоль линии шрама.
Наконец Петри опустил взгляд на разложенные перед ним фотографии улыбающегося трехлетнего мальчика.
– П-похоже, с-славный мальчик, – выговорил он, провел пальцем по одной из фотографий и посмотрел на Логана. – Это в-ваш?
Старший инспектор не сдержался и, перегнувшись через стол, ухватил Петри за покрытую пятнами футболку. Однако тот продолжал улыбаться – рассеянной, отсутствующей улыбкой. И не вздрогнул, даже когда старший инспектор занес свободную руку, сжав пальцы в кулак.
– Мистер Логан!
Раздавшийся голос заставил Логана прийти в себя. Он разжал хватку, однако сделал это без малейшей бережности, и Петри со шлепком упал обратно в кресло.
Повернувшись, Логан увидел доктора Рамеша, стоящего в дверях.
– Полагаю, сегодня вы злоупотребили нашим гостеприимством, – сказал врач. – Мистеру Петри нужно отдохнуть. – Дверь скрипнула, когда он открыл ее шире. – Не заставляйте меня повторять просьбу.
Отсутствующая улыбка Петри дрогнула, когда он увидел, как Логан собирает фотографии и складывает их обратно в папку.
– Вскоре мы увидимся снова, Оуэн, – сказал старший инспектор. Угроза и обещание. – Может быть, в следующий раз нам удастся подстегнуть твою память.
– Я уверен, что правильными действиями мы сможем чего-нибудь добиться, – согласился доктор Рамеш. – Но боюсь, на сегодня я вынужден попросить вас удалиться.
Сунув папку под мышку, Логан направился к двери. Поравнявшись с доктором, он выпрямился во весь рост, стараясь нависнуть над ним.
– Я сообщу об этом, – сказал Рамеш.
– Удачи, – фыркнул Логан.
Он уже собирался выйти, когда Петри окликнул его:
– С-сэр? Прошу прощения, с-сэр…
Логан остановился и повернулся. Улыбка на лице пациента сделалась шире. Он по-прежнему шептал, но сейчас слова лились с его губ совершенно свободно:
– Передайте от меня привет этому мальчику.
Глава 4
Логан был уже на полпути через парковку, когда его телефон зазвонил. Увидев имя, высветившееся на экране, старший инспектор выругался вслух.
Гордон Маккензи.
Детектив-суперинтендант Гордон Маккензи. Гозер.
Как это бывает с прозвищами, оно возникло не сразу. Насколько было известно Логану, изначально оно звучало как «Суслик Гордон»[1], однако все были согласны, что это слишком очевидное именование, и если сам Маккензи услышит, как кто-нибудь упоминает в разговоре «Суслика», то ему не понадобится особого ума, чтобы сложить два и два.
Поэтому все лениво искали какую-нибудь альтернативу. Что-то, что соответствовало бы личности Маккензи и, возможно, даже несло бы в себе легкий реверанс в сторону «Суслика», однако не было бы столь прямолинейным. Один из детективов, служивший в то время в отделе, был большим фанатом «Охотников за привидениями». И поскольку Маккензи был пучеглазой сволочью со стрижкой «флэт-топ», его и прозвали в честь злодея из фильма – такой же пучеглазой сволочи со стрижкой «флэт-топ».
По сути говоря, при пристальном рассмотрении это логическое построение рассыпáлось прахом. Пучеглазого злодея из «Охотников за привидениями» на самом деле звали Зуул. Гозер был незримой злой сущностью, которая в конце концов предстала в облике талисмана компании «Стэй Пафт Маршмеллоу», но любую попытку выдвинуть это как аргумент в споре быстро затыкали. «Гозер Гордон» звучало хорошо, а полиция Стратклайда никогда не позволяла словесным теориям помешать применению хорошего прозвища на практике.
Палец Логана завис над зеленым значком на экране телефона, сместился к красному значку, потом обратно. Этот крысюк-доктор, должно быть, помчался жаловаться Гозеру еще до того, как Логан вышел из здания. Воскресное утро едва перевалило за одиннадцать часов. Детектив-суперинтендант вряд ли обрадовался звонку в такой час.
Логан решил все-таки ответить. Лучше сейчас столкнуться с гневом Гозера, чем позволить этому гневу достичь стадии кипения. Не следовало испытывать судьбу.
– Сэр, – произнес он, – чему я обязан таким удовольствием?
– Вы где? – спросил Гозер. Голос его звучал отрывисто и сухо. То ли Логан влип в более крупные неприятности, чем ему казалось, то ли случилось что-то еще.
– Как раз иду к своей машине, а что?
– Вы нужны в офисе. Сы-рочно.
Логан поморщился. «Сы-рочно». Впервые, когда он услышал от Гозера это слово, то решил, что виной всему отрыжка. Конечно же, никто не станет намеренно говорить так! Но нет – кое-кто говорил именно так, в том числе и детектив-суперинтендант.
Почему бы не сказать «немедленно»? Или хотя бы не произнести слово «срочно» нормально? Но нет – долбаное «сы-рочно»…
– Логан?
– Извините. Так точно, сэр, я уже еду, – отозвался старший инспектор. – Что произошло?
– Лучше я объясню это лично.
Лично? Значит, Гозер находится в офисе утром в воскресенье? Черт, это, должно быть, действительно что-то серьезное.
– Буду на месте через час.
– Через час? Вы что, намерены добираться сюда ползком? – спросил Гозер. – Погодите. Воскресенье, конец месяца… Вы снова были у него, да?
Логан издал неразборчивое «м-м-м». По крайней мере, Рамеш пока что не позвонил своему старому приятелю по гольф-клубу и не наябедничал. Ну, хоть что-то…
– Мы поговорим об этом позже, старший детектив-инспектор, – сообщил Гозер, и, судя по его тону, этот разговор обещал быть неприятным по крайней мере для одного из участников. – А сейчас просто поторопитесь приехать в офис.
– Так точно, сэр.
– Ах да, и если будете проезжать мимо своего дома, лучше прихватите с собой смену одежды и зубную щетку. Но не задерживайтесь.
– Зачем?
– Вас отправляют в командировку. На север. Там требуется ваше личное присутствие.
Логан остановился посреди парковки как вкопанный.
– Что? Почему?
– Вы не поверите, если я вам скажу, – ответил Гозер. – Просто приезжайте сюда. И не тяните время.
Глава 5
В обычных обстоятельствах Логан мог бы даже залюбоваться этим пейзажем.
В целом он не был из тех людей, которые любуются красивыми видами, но в пейзаже, окружавшем дорогу между Глазго и Форт-Уильямом, было нечто такое, что способно ухватить за шиворот и заставить сидеть прямо даже самого равнодушного к красотам природы человека.
Большинство людей считали, что основная красота этих мест начиналась у Раннох-Мур и продолжала усиливаться на протяжении двадцати миль до долины Гленко. Однако для Логана она начиналась раньше. Он всегда считал, что извилистая дорога вверх от побережья Лох-Ломонд таит особое очарование.
Если, конечно, тебе не приходится тащиться за кемпинговым автофургоном. Старые каменные мосты здесь были настолько узкими, что дорожное движение регулярно останавливалось, когда два автобуса пытались протиснуться навстречу друг другу; их боковые зеркала буквально сталкивались, когда они проползали один мимо другого. Но, несмотря на это, на Земле было мало мест, способных сравниться с этим.
Логан уже довольно давно не бывал здесь, а по Крианларихскому объезду вообще проезжал впервые. По его подсчетам, это давало выигрыш всего в девять секунд по сравнению с обычным маршрутом, и Логан не мог понять, какой в этом смысл. Учитывая все остальное, что нужно было сделать на трассе А82, такой выбор казался странным.
По этой объездной дороге добираться до Тиндрума было делом всего нескольких минут. Там он остановился возле «Грин Вэлли», чтобы заправиться; оттуда дорога вела вверх по склону, и с вершины открывалось замечательное зрелище.
Примерно на этой стадии пути Логан обычно начинал думать, что на самом деле побережье Лох-Ломонд не идет с этим ни в какое сравнение. Пейзаж, возникающий в поле зрения после подъема на гору, тянулся словно в бесконечность, на его фоне выделялся лишь покрытый снегом конический пик Бинн-Дорейн и его сосед, Бинн-ан-Дотайд.
В другое время Логан думал бы именно об этом. Но не сегодня. Сегодня все было иначе.
Когда Джек добрался до офиса, лицо у Гозера было еще более серым, чем обычно. Стрижка «флэт-топ», которая некогда венчала его голову и послужила основанием для прозвища, ныне канула в прошлое, как и восемьдесят процентов его волос. Глаза, однако, так и оставались выпученными – видимо, у Гозера были какие-то проблемы со щитовидкой; Логан не спрашивал об этом. Детектив-суперинтендант предложил ему присесть – и чашку кофе. Тогда-то в голове у Джека зазвучала тревожная сирена. От кофе он отказался – ему не терпелось узнать, в чем же все-таки дело.
– Пришло сообщение о том, что на севере, вблизи Форт-Уильяма, пропал мальчик. Коннор Рейд, семи лет, – сказал Гозер, словно зачитывая подробности по бумажке. – В последний раз его видели два дня назад в десяти милях к северу от города, в… – Он заглянул в блокнот. – В лесу Линахан.
– И?.. – спросил Логан и сам вздрогнул от того, как это прозвучало. – Я имею в виду: да, я видел что-то об этом в газетах. Он гулял по лесу со своим отцом, верно?
Суперинтендант кивнул в знак подтверждения.
– Но это ведь дело для уголовно-разыскного отдела, не так ли? – продолжил Логан. – Какое отношение это имеет к отделу особо тяжких преступлений? Или ко мне, если уж на то пошло?
…Сейчас, сидя за рулем своего «Форда Фокус», Логан согнул пальцы, медленно выдохнул и крепче ухватился за рулевое колесо, вспоминая, что было дальше. Он не хотел об этом вспоминать. Только не снова. Но в последние полтора часа оно так или иначе прокручивалось у него в голове, а значит, выбора у него, похоже, не было.
…Время словно замедлилось, когда Гозер достал распечатку формата А5. Толстая фотобумага с отчетливым хлопком легла на стол перед Логаном.
Он видел это изображение в первый раз, однако оно было знакомым. Болезненно, тошнотворно знакомым. Мальчик. Кресло. Веревка. Слезы, струящиеся по грязным щекам.
– Это было прислано сегодня утром.
– Господи… Куда? Сюда?
– К ним домой. Это копия, которую переслала нам местная полиция. Мы ее распечатали.
– Передано в воскресенье? Курьером?
– Курьеры в тех местах не работают по выходным, – ответил Гозер.
– Значит, доставлено лично, – заключил Логан, все еще глядя на фотографию. – Кто-нибудь что-нибудь видел?
– Насколько нам известно, нет.
– Как его передали? Бросили в почтовый ящик?
– Оставили на крыльце.
То, как суперинтендант произнес это, заставило Логана поднять взгляд.
– Само по себе?
Гозер качнул головой.
– В конверте, прикрепленном к мягкой игрушке. – Он выждал несколько секунд, давая собеседнику время усвоить это. – Как и раньше.
От воспоминаний об этом разговоре пульс Логана участился, дыхание – тоже. Он перестроился на правую полосу дороги и вдавил педаль акселератора, промчавшись мимо старого «Клио», тащившегося на скорости примерно сорок миль в час: его водитель, вероятно, наслаждался пейзажем.
Когда Логан перестроился обратно, «Клио» моргнул ему фарами. На секунду детектив подумал было притормозить и замедлить этого неспешного кретина еще сильнее, но вспомнил, что время поджимает, хотя сделать гадость очень хотелось. Он ограничился тем, что показал в заднее стекло оттопыренный средний палец, а потом прибавил скорость, увеличивая разрыв между машинами.
Однако в то время, как он спешил вперед, его мысли возвращались обратно в Глазго…
– Подражатель, – сказал он. Это был не вопрос. Не совсем вопрос. Вопрос подразумевает сомнения, которых у него не было. В тот момент – не было.
Логан удивился, когда Гозер снова качнул головой.
– Этого мы не знаем.
– В каком смысле – «мы не знаем»? Знаем. Петри находится в больнице Карстерс. Я лично говорил с ним сегодня утром и могу засвидетельствовать – его можно уверенно вычеркнуть из списка подозреваемых. Разве что у него есть машина времени и реактивный ранец.
Гозер даже не усмехнулся.
– На конверте была та же самая надпись: «Внутри сюрприз. Открой меня». Тот же самый машинописный текст. С теми же самыми пробелами. С теми же самыми тремя восклицательными знаками после каждого предложения. – Суперинтендант надул щеки. – Все то же самое.
Это заставило Логана умолкнуть. Подробности, касавшиеся предыдущих конвертов, хранились в строгой тайне. Эти подробности никто не сообщал прессе и не делился ими ни с кем за пределами узкого круга лиц, причастных к расследованию.
– Значит, утечка данных, – предположил он. – Кто-то проболтался.
– Может быть…
– «Может быть»?
– Вероятно. Я имею в виду – да, возможно, и так, – произнес Гозер. Он пососал нижнюю губу, отчего его рот превратился в узкую щель. – Единственная альтернатива…
– Единственная альтернатива в том, что мы схватили не того человека. Что Петри этого не делал. А мы знаем, что он это сделал.
Гозер примостился на краю стола.
– Знаем ли?
– Что это должно значить? – требовательно спросил Логан, на миг забыв, с кем он разговаривает. – Конечно же, мы это знаем! Мы получили четкое заключение.
Суперинтендант устало вздохнул, но все же кивнул.
– Да. Полагаю, это так.
– Это подражатель, босс. Только и всего. Данные насчет конверта могли куда-нибудь просочиться, и какой-то больной ублюдок решил сыграть в Петри.
Сначала Гозер ничего не сказал. Он взял со стола степлер и стал вертеть в пальцах, не глядя на Логана.
– А если нет?
Джек встал. Мальчик с фотографии обвиняюще смотрел на него.
– Тогда пусть нас рассудит Бог, сэр.