Джейми Макгвайр
Мое прекрасное забвение
Глава 5
– Бог ты мой, Кэлвин, – сказал Трентон.
Он смотрел на огромную китайскую фреску на стене, пытаясь не реагировать на то, что Кэлвин уставился на мою грудь. Красную бейсболку Трентон надел козырьком назад, а в ботинках не было шнурков. Кто-то другой выглядел бы в таком образе неряхой или придурком, но Трентон казался еще более привлекательным. Не стоило думать о нем с этой стороны, но я просто не могла сдержаться.
Грудь у меня была не самая пышная, но из-за стройной фигуры мой четвертый размер казался еще больше. Признаюсь, благодаря ему мне давали дополнительные чаевые в «Реде», а теперь вот еще и вторую работу получила. Замкнутый круг – я не хотела, чтобы обо мне судили лишь по телу, и в то же время пользовалась тем, чем одарил меня Господь.
– Так когда ты сможешь начать? – рассеянно спросил Кэлвин, поправляя на стене за прилавком плакат с красивой брюнеткой.
Татуировки покрывали почти все тело девушки. За исключением чернил и улыбки, на ней ничего не было. Брюнетка лежала среди других обнаженных женщин, притворившихся спящими. Большинство стен покрывали картины или фотографии моделей с татуировками – девушки, распростертые на спортивных автомобилях или в позах, которые наилучшим образом подчеркивали их узоры. На стойке ресепшена царил хаос – там валялись бумаги, ручки, чеки и скрепки, но в остальном место оказалось довольно опрятным, хотя и выглядело все так, будто Кэлвин купил помещение на аукционе, который проводил разорившийся китайский ресторан.
– Прямо сейчас. Я могу работать по понедельникам и вторникам до закрытия, но со среды по пятницу – только до семи. В субботу мне нужно уходить в пять часов, а по воскресеньям не могу.
– Почему? – спросил Кэлвин.
– Иногда еще надо учиться и выполнять домашние задания, к тому же в «Реде» нас обычно собирают до открытия.
Кэлвин глянул на Трентона в поисках одобрения. Тот кивнул.
– Хорошо, Трент и Хейзел расскажут, что необходимо делать по телефону, на компьютере и с документами. Все достаточно просто. В основном работа с клиентами и поддержание заведения в чистоте, – сказал Кэлвин, выходя из-за стойки. – У тебя есть тату?
– Нет, – ответила я. – Это обязательное условие?
– Нет, но могу поспорить, что в течение первого месяца какая-нибудь у тебя появится, – сказал он, идя по коридору.
– Сомневаюсь, – ответила я и встала за стойку ресепшена.
Трентон подошел ко мне и поставил локти на столешницу.
– Добро пожаловать в «Скин Дип».
– Это мои слова, – поддразнила я. Зазвонил телефон, и я подняла трубку. – «Скин Дип Тату», – проговорила я.
– Да… э… ребята, во сколько вы сегодня закрываетесь?
Человек по ту сторону линии, очевидно, напился в доску, хотя было всего три часа дня.
Я взглянула на дверь.
– Мы закрываемся в одиннадцать, но вам бы сперва протрезветь. Если вы в состоянии опьянения, татуировку вам не сделают.
Трентон состроил рожицу. Я не знала, заведено здесь так или нет, но по логике вещей это было бы правильно. Я привыкла иметь дело с пьяными людьми, и, видимо, здесь я встречу их сполна. Странно, но с нетрезвыми я даже проще находила общий язык. Отец еще до моего рождения всегда начинал день с банки пива «Буш». Невнятное бормотание, неровная походка, непристойные комментарии, истерический хохот и даже агрессия – меня этим не удивить. Работа в офисном боксе в окружении чванливых маменькиных сыночков, обсуждающих служебные записки, обескуражила бы меня больше, чем нытье взрослого мужчины над кружкой пива из-за своей бывшей девушки.
– Если звонят кому-то из нас по личному вопросу, то можешь перевести его вот так, – сказал Трентон, нажимая на кнопку удержания вызова, затем переключения и одну из пяти цифр сверху. – Сотня – это кабинет Кэла. 101 – мой зал. 102 – Хейзел. 103 – Бишопа… с ним ты познакомишься позже… а если ты повесишь трубку, ничего страшного, перезвонят. Список лежит под телефонным аппаратом, – сказал он, отодвигая телефон.
– Отлично, – ответила я.
– Я – Хейзел, – сказала миниатюрная девушка с другого конца холла.
Она подошла ко мне и протянула ладонь. Смуглая кожа на ее руках была от плеча до запястья покрыта разнообразными цветными рисунками. В ушах девушки сверкали металлические серьги, покрывающие весь хрящ целиком, а над губой поблескивала серьга со стразой. Будучи от природы брюнеткой, Хейзел носила ирокез цвета «желтый блондин».
– Я делаю пирсинг, – сказала она, изящно и с легким акцентом выговаривая слова полными губами.
Для такой кукольной девушки у нее было очень крепкое рукопожатие и столь длинные ногти, покрытые бирюзовым лаком, что я подивилась, как она ими что-либо делает, тем более выполняет столь ювелирную работу, как пирсинг.
– Кэми, – представилась я. – Уже две минуты как секретарь на ресепшене.
– Классно, – с улыбкой сказала девушка. – Если спросят меня, всегда узнавай имя и что они хотят. Если позвонит девушка по имени Алиша, скажи, чтобы она подавилась членом.
Хейзел ушла, а я, изогнув брови, посмотрела на Трентона.
– Что ж, ладно.
– Они поссорились несколько месяцев назад. Она до сих пор злится.
– Ясно.
– А вот здесь бланки, – сказал Трентон, выдвигая длинный нижний ящик металлического шкафа. Между телефонными звонками и разговорами с посетителями мы пробежались по документам, а когда Трентон занялся работой, мне помогала Хейзел. Кэлвин в основном сидел у себя в кабинете, а я и не возражала.
Трентон закончил с клиенткой, проводил девушку, потом заглянул внутрь через двойные стеклянные двери.
– Ты, наверное, проголодалась. Что-нибудь купить тебе? Здесь по соседству есть ресторан.
Рядом находился «Пей Вей», и внутрь салона просачивались аппетитные ароматы острой еды каждый раз, когда кто-нибудь открывал двери. Однако я крутилась на двух работах, чтобы помочь Коби расплатиться по счетам. Позволить себе обед в ресторане я не могла.
– Нет, спасибо, – ответила я, а в желудке заурчало. – Скоро закрываемся. Перекушу бутербродом дома.
– Разве ты не голодна? – спросил Трентон.
– Нет, – ответила я.
Он кивнул.
– Тогда я пошел. Скажи Кэлу, что я скоро вернусь.
– Конечно, – ответила я, слегка поникнув, когда закрылись двери.
Хейзел была в своем зале с клиентом, так что я направилась туда и стала наблюдать, как она прокалывает носовую перегородку какому-то парню. Он даже не вздрогнул. Я с отвращением поморщилась.
Хейзел заметила мое выражение лица и улыбнулась.
– Я называю это «бык». Такой пирсинг очень популярен, поскольку кольцо можно скрыть, вот так.
Я вздрогнула.
– Это… удивительно. Трент отлучился на обед в соседний ресторан. Он скоро вернется.
– Пускай лучше принесет мне что-нибудь поесть. Я помираю с голоду.
– И куда у тебя только девается еда? – проговорил клиент. – Если я съем риса, то наберу десять фунтов. А вам, китайским цыпочкам, все нипочем. Не понимаю.
– Я филиппинка, придурок, – сказала Хейзел, больно дергая его за ухо.
Парень вскрикнул.
Я поджала губы и вернулась в приемную. Несколько минут спустя внутрь вошел Трентон, неся два больших целлофановых пакета. Он опустил их на стойку ресепшена и принялся доставать разную еду.
Хейзел вышла из зала вместе с клиентом.
– Я уже рассказала про уход за проколом, поэтому он может идти, – проговорила она. Затем девушка взглянула на коробочки, стоявшие на столешнице, и просияла. – Обожаю тебя, Трент. Я, черт побери, люблю тебя!
– Не заставляй меня краснеть, – улыбнулся он.
Мне довелось увидеть Трентона с пугающей стороны в средней школе, старших классах, да и недавно в «Реде». Но теперь на его лице отразилась гармония, он радовался только из-за того, что осчастливил Хейзел.
– А это тебе, – сказал Трентон, доставая еще одну коробочку.
– Но ведь…
– Знаю. Ты сказала, что не голодна. Съешь, пожалуйста, чтобы не обижать меня.
Я не стала спорить. Сняла пластиковую крышку и накинулась на еду, не заботясь о том, что выгляжу, как дикий зверь.
Из глубины салона появился Кэлвин, явно ведóмый аппетитными запахами.
– Обед?
– Да, для нас. Сходи за своим сам, – сказал Трентон, отмахиваясь от Кэлвина пластиковой вилкой.
– Вот хрень! – воскликнул Кэлвин. – Жаль, что у меня нет вагины, тогда бы меня здесь тоже кормили.
Трентон ничего не ответил.
– Бишоп приходил? – спросил Кэлвин.
– Нет, – сказала Хейзел с набитым ртом.
Кэлвин покачал головой и вышел за двойные двери, вероятно направляясь в «Пей Вей». Зазвонил телефон, и я ответила, не переставая жевать:
– «Скин Дип Тату…»
– Э… а Хейзел занята? – спросили низким, но женственным голосом, как у меня.
– Она с клиентом. Могу я узнать ваше имя?
– Нет. Вообще-то… да. Скажите ей, звонила Алиша.
– Алиша? – переспросила я, глядя на Хейзел.
Та стала беззвучно материться всеми возможными ругательствами и показывать средние пальцы в направлении телефона.
– Да? – с надеждой отозвалась девушка.
– Та самая Алиша?
Девушка усмехнулась.
– Полагаю, что да. Так она подойдет к телефону?
– Нет, но она оставила для вас сообщение. Иди на хрен, Алиша.
Трентон и Хейзел замерли, а на другом конце провода на несколько секунд воцарилась тишина.
– Простите.
– Иди на хрен! – отчетливо проговорила я каждое слово и повесила трубку.
Отойдя от шока, Хейзел и Трентон разразились смехом. Через минуту они все еще не перестали смеяться, устало вздыхая между приступами смеха и потирая глаза. По щекам Хейзел потекла тушь.
Девушка нагнулась и достала салфетку из коробки, что стояла возле компьютера. Промокнула глаза и похлопала меня по плечу.
– Мы с тобой поладим. – Она направилась в свой зал, указывая на меня большим пальцем. – Не упусти ее, Трент. Она то, что тебе нужно.
– У нее есть парень, – крикнул ей вслед Трентон, пристально глядя на меня и улыбаясь.
Несколько мгновений мы так и стояли, обмениваясь улыбками, но потом я выпрямилась и взглянула на часы.
– Мне пора. Нужно прочитать перед сном главу.
– Я бы предложил свою помощь, но я не слишком силен в учебе.
Я перекинула через плечо красную сумку.
– Все потому, что в универе у тебя на уме были вечеринки и девушки. Возможно, сейчас все иначе. Тебе стоит пойти на курсы.
– Не знаю, – сказал он, поворачивая кепку козырьком вперед.
Он несколько раз покрутил ее из стороны в сторону, обдумывая мои слова, будто не рассматривал такой вариант до нынешнего дня.
Как раз в этот момент внутрь зашли трое шумных, гигикающих ребят-студентов. Даже не будь они пьяными, для нас, местных, не составило бы труда распознать приезжих. Двое парней, вероятно первокурсники, приблизились к стойке, следом шла девушка в розовом сарафане и высоких ботфортах. Когда Трентон взглянул на нее, она пригладила волосы.
– Джереми проиграл пари, – сказал один из парней. – Ему надо набить Джастина Бибера.
Джереми опустил голову на стойку.
– Не могу поверить, что вы заставляете меня это сделать.
– Мы уже закрылись, – сказала я.
– Деньги у нас есть, – ответил парень, открывая бумажник. – Я вам такие чаевые дам, что у вас крышу снесет.
– Мы закрылись, – повторила я. – Извините.
– Клэй, ей не нужны твои деньги, – ухмыльнулась девушка.
– Ей нужны мои деньги! – сказал Клэй и подался вперед. – Ты ведь работаешь в «Реде», так?
Я лишь молча посмотрела на парня.
– Значит, вторая работа… – словно что-то обдумывая, проговорил Клэй.
– Ладно тебе, Клэй, – скривился Джереми. – Давай просто уйдем.
– Могу предложить, как неплохо подработать. За одну ночь получишь столько, сколько за месяц здесь.
– Соблазнительно… но нет, – сказала я, но не успела я договорить, как Трентон схватил Клэя за воротник.
– Она что, похожа на шлюху? – прошипел Трентон.
Я уже видела этот взгляд – именно так Трентон смотрел, перед тем как выбить из кого-нибудь дух.
– Эй, полегче! – сказала я, вылетая из-за стойки.
Глаза Клэя округлились от страха. Джереми положил руку Трентону на плечо. Тот медленно опустил взгляд на ладонь парня.
– Ты умереть сегодня решил?
Джереми тут же отрицательно покачал головой.
– Тогда, черт тебя дери, не трогай меня, братишка.
В приемную примчалась Хейзел, но она не выглядела напуганной. Ей всего лишь хотелось посмотреть представление. Трентон пнул ногой дверь и вытолкнул Клэя на улицу. Парень приземлился на пятую точку, потом, спотыкаясь, поднялся на ноги. Их спутница неторопливо вышла из салона, поглядывая на Трентона и накручивая на палец локон длинных золотистых волос.
– Кайли, не обольщайся. Это тот псих, из-за которого пару лет назад погибла девчонка.
Трентон кинулся к двери, но я встала у него на пути. Он немедленно затормозил, дыхание его участилось. Клэй поспешно скрылся в своем сияющем черном внедорожнике.
Пока компания покидала стоянку, я держала руку на груди у Трента. Он по-прежнему учащенно дышал и трясся от ярости. Взглядом он чуть ли не прожег дыру в автомобиле.
Хейзел повернулась на каблуках и, не сказав ни слова, удалилась к себе.
– Я не убивал ее, – тихо произнес Трентон.
– Знаю, – сказала я.
Я пару раз похлопала по его плечу, потом достала из сумочки ключи.
– Ты в порядке?
– Ага, – ответил он.
Его глаза помутнели, и я поняла, что он вовсе не в порядке. Я прекрасно знала, что такое окунуться в неприятные воспоминания. Даже более года спустя одно лишь упоминание об аварии накрывало Трентона с головой.
– У меня дома есть бутылка виски «Краун» и колбаса. Давай так напьемся, что нас будет тошнить сэндвичами с ветчиной.
Трентон улыбнулся уголком губ.
– Звучит потрясно.
– Еще бы! Идем. Хейзел, до завтра! – крикнула я.
Трентон проследовал за мной до моей квартиры, а там я направилась прямиком к бару.
– «Краун» с колой или чистый? – крикнула я с кухни.
– Чистый, – сказал он у меня за спиной.
Я подпрыгнула на месте и хихикнула.
– Боже, как ты меня напугал.
Трентон выдавил улыбку.
– Извини.
Левой рукой я подбросила бутылку в воздух, поймала ее правой, а затем налила двойную порцию в два стакана.
Улыбка Трентона стала чуть шире.
– Классно иметь личного бармена.
– Я удивлена, что еще не разучилась. У меня было слишком много выходных. Когда в среду выйду на работу, то, наверное, растеряю все навыки.
Я передала ему виски, и мы чокнулись стаканами.
– За «Краун».
– За чертову жизнь, – сказал Трентон, и его улыбка погасла.
– За выживание, – сказала я, поднесла стакан к губам и запрокинула голову.
Трентон сделал то же самое.
Я взяла у него пустой стакан и налила новую порцию.
– Мы хотим напиться так, чтобы языком еле ворочать или чтобы молиться на унитаз?
– Как пойдет.
Я передала ему стакан, взяла бутылку и повела Трентона к дивану. Затем подняла свой стакан.
– За вторую работу, – произнесла я свой тост.
– За то, чтобы проводить больше времени с классными людьми.
– За братьев, которые делают твою жизнь невыносимой.
– За это я тоже выпью, – сказал Трентон и опустошил стакан. – Я обожаю своих братьев. Что угодно для них сделаю, но иногда мне кажется, будто мне одному есть дело до отца, понимаешь?
– А мне иногда кажется, будто лишь мне нет дела до моего.
Трентон перевел взгляд с пустого стакана на меня.
– Он старой закалки: не спорь, не высказывай своего мнения, не плачь, когда он лупит маму.
Трентон напрягся.
– Сейчас он этого уже не делает. Но раньше бывало. Дурачил нас, детей, понимаешь? Чтобы она осталась. Чтобы по-прежнему любила его.
– Черт побери, это ужасно.
– Твои родители любили друг друга? – спросила я.
На губах Трентона появилась легкая улыбка.
– Безумно.
– Здорово, – тоже с улыбкой ответила я.
– Ну а что… теперь?
– Все ведут себя так, будто ничего не было. Сейчас получше. Правда, плохой тот, кто не хочет забывать, как она по утрам собиралась дольше обычного, чтобы замаскировать синяки. Короче говоря, плохая – это я.
– Не надо так думать. Если бы кто-нибудь обидел мою маму… пусть даже отец… я бы никогда его не простил. Он хотя бы извинялся?
– Ни разу, – без промедления ответила я. – А следовало бы. Перед ней. Перед нами. Всеми нами.
На этот раз Трентон сам протянул мне пустой стакан. Я налила ему порцию, и мы вновь произнесли тосты.
– За верность, – сказал он.
– За побег, – сказала я.
– За это я выпью, – проговорил Трентон, и мы одновременно опустошили стаканы.
Я подтянула колени к груди, опустила на них голову и посмотрела на Трентона.
Тень от красной бейсболки падала ему на глаза. У него были братья-близнецы, но четверо младших могли запросто сойти за четверняшек.
Трентон притянул меня к себе за футболку. Обнял и крепко прижал к себе. Я заметила на внутренней стороне его левой руки буквы, складывающиеся в имя – Диана, а несколько дюймов ниже, более мелким и наклонным шрифтом – Маккензи.
– Это…
Трентон развернул руку, чтобы взглянуть.
– Да.
Мгновение мы сидели в тишине, потом он заговорил:
– Все эти слухи брехня, знаешь ведь.
Я выпрямилась и отстранилась от него.
– Нет, не знаю.
– Просто я не смог вернуться, ведь все смотрели на меня так, будто я убил ее.
Я покачала головой.
– Никто так не думает.
– Родители Маккензи думают.
– Трент, им нужно найти крайнего. Козла отпущения.
Телефон Трентона зажужжал. Он поднял его, глянул на экран и улыбнулся.
– Намечается жаркое свидание?
– Это Шепли. Сегодня бой Трэвиса. В «Джефферсоне».
– Хорошо, – сказала я. – Каждый раз, когда они планируют бой в ночь открытия «Реда», там всегда пусто.
– Правда?
– Тебе это неизвестно, потому что ты ходишь на все бои.
– Не на все. Сегодня я не иду.
Мои брови изумленно взметнулись вверх.
– Я найду чем заняться вместо того, чтобы смотреть, как Трэвис кому-нибудь всыплет. Снова. К тому же мне известны все его приемчики.
– Да уж. Уверена, всему, что он знает, научил его ты.
– Только трети. Мелкий проныра. Пока мы с братьями росли, то так часто колотили его, что он запомнил все приемы, лишь бы увернуться от кулаков. Теперь он может побить всех нас… вместе взятых. Неудивительно, что никто не может его одолеть.
– Я видела, как вы с Трэвисом дрались. Ты победил.
– Когда?
– Около года назад. После того… как он сказал, чтобы ты бросал пить, пока не довел себя до могилы. Ты задал ему жару.
– Ага, – сказал Трентон, потирая шею. – И я этим не горжусь. Отец до сих пор меня попрекает, хотя Трэвис простил меня в ту же секунду, как мы закончили драться. Обожаю этого мелкого мерзавца.
– Уверен, что не хочешь пойти в «Джефферсон»?
Он покачал головой и улыбнулся.
– У меня все еще есть с собой диск «Космических яиц».
Я засмеялась.
– Ты помешан на «Космических яйцах»?
– Не знаю. – Он пожал плечами. – Подростками мы часто смотрели этот фильм. Все вместе, как братья. Мне от этого хорошо на душе, понимаешь?
– Ты возишь его с собой в машине? – с подозрением спросила я.
– Нет, он у меня дома. Может, ты как-нибудь придешь в гости и посмотришь его со мной?
Я выпрямила спину, стараясь увеличить расстояние между нами.
– Думаю, это ужасная затея.
– Почему? – обворожительно улыбаясь, спросил он. – Боишься остаться со мной наедине?
– Мы и сейчас наедине. За это я не переживаю.
Трентон подался вперед, останавливаясь совсем близко от моего лица.
– Поэтому ты только что отпрянула? Потому что не боишься находиться так близко от меня?
Взгляд теплых карих глаз остановился на моих губах, а дыхание Трентона было единственным звуком, нарушавшим тишину, пока не отворилась входная дверь.
– Я же говорила не упоминать «Даллас Ковбойз». Папочка ненавидит «Даллас Ковбойз».
– Они футбольная команда Америки. Не очень-то патриотично их ненавидеть.
Рейган повернулась на каблуках, и Коуди отпрянул.
– Но необязательно ему это было говорить!
– Боже ты мой! – воскликнула Рейган, увидев нас с Трентоном на диване.
Я пыталась отстраниться, а Трентон пододвигался все ближе.
– Ой, – с улыбкой сказала она. – Мы помешали?
– Нет, – ответила я, отталкивая Трентона. – Вовсе нет.
– А похоже, что да, – заговорил Коуди, но Рейган вновь обрушила на него свой гнев.
– Просто… замолчи! – закричала она и удалилась к себе в комнату.
Коуди поспешил за ней.
– Отлично. Теперь они всю ночь будут воевать, – сказала я.
– Поезжай домой! – крикнула Рейган и захлопнула дверь в свою спальню.
Из-за угла понуро вышел Коуди.
– Посмотри на все с хорошей стороны, – сказала я. – Если бы ты ей не нравился, она бы не злилась.
– Ее отец использует подлые приемы, – сказал Коуди. – Может, я бы и промолчал, не болтай он целый час о Брэзиле. Я хотел сменить тему, но не смог удержаться.
Трентон засмеялся и посмотрел на Коуди.
– Подвезешь меня домой? Мы тут немного выпили.
Коуди потряс ключами.
– Конечно, старина. Я вернусь сюда утром заглаживать вину, если захочешь забрать свою машину.
– Отлично, – сказал Трентон.
Он поднялся, взъерошил ладонью мои волосы и взял свои ключи.
– Увидимся завтра на работе.
– Спокойной ночи, – сказала я, приглаживая волосы.
– Добился с ней чего-нибудь, старина? – спросил Коуди, намеренно говоря громче нужного.
– Третья база, – усмехнулся Трентон.
– Знаешь что? – сказала я. – Я тебя ненавижу!
Трентон подбежал к дивану и завалился на меня сверху, прижимая к подушкам.
– Не может быть! С кем еще ты будешь из горла пить «Краун»?
– С собой, – прокряхтела я под его весом.
Я толкнула его локтем в ребра, и он неуклюже и слегка театрально встал, опираясь на спинку дивана.
– Вот именно. До завтра, Кэми.
Когда дверь захлопнулась, я попыталась сдержать улыбку, но не смогла.
