Джеймс Хэдли Чейз
Догадайся сам
Глава шестая
На следующий вечер, часов в десять, я сидел дома, решая дилемму: лечь пораньше спать или открыть новую бутылку виски и провести время за ней. И тут зазвонил телефон.
Пронзительные, настойчивые сигналы испугали меня – вероятно, потому, что до сих пор телефон вел себя тихо, как бедный родственник на свадьбе.
Я поднял трубку:
– Алло?
Сквозь слабое гудение на линии прорывались звуки: оркестр играл вальс. Высокие звуки трубы, приглушенной сурдиной, наводили на мысль о серенадах Глина Бооса. Похоже, звонили из загородного клуба.
– Мистер Маллой? – Я услышал женский голос, низкий, слегка протяжный.
Таким голосом женщины обычно рассчитывают заинтриговать мужчин. Во всяком случае, я был заинтригован.
– Слушаю.
– Меня зовут Серена Дедрик. Я сейчас в «Кантри-клубе». Вы не могли бы сюда приехать? У меня для вас есть работа, если вам это интересно.
Мне показалось странным, почему бы ей не подождать до утра? Но чета Дедрик, похоже, предпочитала решать свои проблемы в нерабочее время. Впрочем, меня это не беспокоило. Я хотел бы видеть ее своей клиенткой.
– Конечно, миссис Дедрик. Скоро буду. Спросить о вас у швейцара?
– Я буду ждать в своей машине на стоянке. Черный «кадиллак». Когда вы приедете?
– Через четверть часа.
– Хорошо, но не дольше. – В ее голосе прозвучали резкие нотки.
– Да мне только… – начал я, но она уже повесила трубку.
Я заскочил в ванную, чтобы взглянуть на себя в зеркало: что ж, вполне прилично. Поправляя галстук, я гадал, что же ей от меня понадобилось: возможно, она хотела узнать о похищении из первых рук? Судя по ее фотографиям, которые я видел, и по звуку ее голоса, никакого «секонд-хэнда» она не признавала.
Я вывел «бьюик» из гаража и помчался по Россмор-авеню мимо поля для гольфа, где пара чудаков при свете луны пыталась играть с помощью светящихся мячей. Свернул налево по Глендора-авеню и за четыре минуты до назначенного времени оказался около солидного входа в «Кантри-клуб».
В густом саду горели огни, у бассейна расположились несколько мужчин и женщин в купальных костюмах, а неподалеку, в украшенной цветами и электрическими лампами беседке играл оркестр «Глин Боос серенадерс».
Автомобильная стоянка располагалась с тыльной стороны здания клуба. Я медленно проехал по ней и наконец втиснул «бьюик» в единственное свободное место. Выйдя из машины, огляделся и решил, что легче отыскать иголку в стоге сена, чем черный «кадиллак» среди такого количества роскошных машин. Их было не меньше трехсот, и примерно треть из них – «кадиллаки».
Слева от меня вспыхнули и погасли габаритные огни, и я направился туда. Огни продолжали мигать, пока я не подошел к машине достаточно близко. Это был тот же блестящий черный автомобиль, который я видел около «Оушен-энда» две ночи назад. Я заглянул в окно. За рулем сидела женщина и курила сигарету. Холодный свет луны падал прямо на нее, и первое, что я заметил, были бриллианты, которые сверкали и искрились, как светлячки, в ее волосах. Лунный свет придавал ей вид гипсовой скульптуры. Миссис Дедрик была одета в платье без бретелек с глубоким декольте из золотой парчовой ткани и выглядела именно так, как и должна выглядеть дама, занимающая четвертое место в списке самых богатых женщин мира. На это указывали и бриллианты в ее волосах, и холодное, надменное выражение ее несколько удлиненного, но безусловно красивого лица.
Пока я разглядывал миссис Дедрик, отмечая про себя, что никогда прежде не видел таких больших глаз и что ее длинные шелковистые ресницы, вероятно, натуральные, она смотрела на меня. Несколько секунд прошли в молчании: мы с нескрываемым любопытством изучали друг друга.
– Я приехал чуть раньше, миссис Дедрик, – сказал я. – И все-таки, кажется, заставил вас ждать. Извините. Вы хотите поговорить здесь или в другом месте?
– А где еще?
– Ну, рядом с полем для гольфа есть неплохое место с видом на реку. Во всяком случае, тихое.
– Хорошо. Поедем туда. Может быть, вы сядете за руль? – И она уступила водительское место.
Я сел за руль, включил двигатель и выжал сцепление. Выводя машину со стоянки на дорогу, я взглянул на мою новую знакомую. Она сидела, отвернувшись, отстраненная и задумчивая, ее лицо было бесстрастным и бледным, как маска из слоновой кости.
Я выехал за ворота, повернул направо, проследовал по ярко освещенной аллее к мосту, а затем свернул на узкую дорожку, ведущую вдоль реки. Еще через несколько минут мы были на месте. Я притормозил и припарковал машину так, чтобы из нее можно было любоваться сверкающей при лунном свете рекой. Если не считать редкого кваканья лягушек в камышах выше по реке и плеска воды о берег, здесь царила тишина.
– Хотите выйти из машины? – спросил я, нарушая молчание, продолжавшееся с тех пор, как мы выехали из клуба.
Миссис Дедрик очнулась, словно ее мысли были далеко отсюда, бросила окурок в реку и покачала головой.
– Нет, поговорим здесь. Ведь это вы нашли Соуки?
– Да. У вас есть какие-нибудь новости о вашем муже?
– Мне звонили сегодня вечером. Они хотят пятьсот тысяч. Сказали, что муж здоров и с нетерпением ждет встречи со мной. – Она говорила спокойным, ровным голосом, безуспешно пытаясь скрыть испуг и беспокойство. – Заплатить нужно завтра, и его сразу отпустят.
Я промолчал. После долгой паузы миссис Дедрик повернулась и посмотрела на меня с надеждой:
– Кто-то должен передать им деньги. Вы можете это сделать? Я вам хорошо заплачу.
Эти слова я и боялся услышать. Иметь дело с похитителями – крайне опасно. Чаще всего такой приносящий деньги помощник получает пулю в голову.
– Вы уже договорились с ними обо всем?
Она покачала головой:
– Это только начало. Мне сказали, что деньги должны быть в подержанных двадцатидолларовых купюрах. Нужно приготовить три свертка, завернув деньги в полиэтилен. Инструкции о том, куда следует их доставить, я получу в последнюю минуту. – Она повернулась и посмотрела на меня. – Вы что, боитесь это делать?
– На этот вопрос я вам отвечу, когда они оговорят условия встречи.
– Значит, вы считаете, что это может быть опасно?
– Может.
Миссис Дедрик открыла сумочку, достала портсигар и предложила мне закурить.
– Как вы думаете, они его отпустят? – спросила она дрогнувшим голосом.
Взяв сигарету, я рассеянно повертел ее в руках и сказал:
– Есть вероятность, что отпустят.
Я поднес миссис Дедрик зажигалку, и несколько мгновений мы молчали.
– Говорите правду, – сказала она вдруг. – Он вернется?
– Не знаю. Это зависит от того, видел ли он похитителей. Если нет, то почему бы не отпустить?
– А если да?
– Тогда как они решат. Похитители так же безжалостны, как шантажисты, миссис Дедрик. За похищение дают высшую меру. Они не станут рисковать.
– Я готова пойти на все, заплатить любые деньги, только чтобы вернуть мужа. Это я виновата, что так случилось. Все из-за моих денег! Он должен вернуться!
Мне было нечего на это ответить. Интуиция подсказывала, что миссис Дедрик больше не увидит своего мужа, во всяком случае живым. На кону были большие деньги, и бандиты наверняка избавятся от Дедрика. Обычно похитители убивают своих жертв, а не возвращают. Для них это гораздо безопаснее. Оставшиеся в живых свидетели часто давали полиции информацию, которая вела к раскрытию преступления.
– Вы сообщили полиции о том, что вам звонили? – спросил я.
– Нет, и не собираюсь! Человек, который звонил мне сегодня вечером, сказал, что за каждым моим шагом следят и, если я свяжусь с полицией, Ли будет убит. Да и чем полиция мне поможет? Они же ничего не сделали.
– Можно успеть подготовить ловушку. Мы пометим деньги таким образом, что этого никто не увидит. По крайней мере, у полиции появится шанс поймать бандитов, после того как ваш муж окажется в безопасности.
– Нет! – решительно сказала миссис Дедрик. – Я дала слово не применять никаких уловок. В противном случае я могу навредить Ли, а этого я себе никогда не прощу. Мне плевать на деньги. Мне нужен Ли.
– Кто вам звонил? Можно определить по голосу, что это за человек? Ну, например, насколько он образован? Может быть, он говорил с акцентом? Было в этом голосе нечто особенное, позволяющее опознать человека при встрече?
– Мне кажется, он говорил через носовой платок, очень приглушенно. Акцента не было. Пожалуй, это все, что я могу вам сказать.
– Он говорил с вами грубо?
– О нет! Жутко вежливый.
Я задумчиво смотрел на реку. По всей вероятности, Дедрика убили сразу после похищения. Они преспокойно убили шофера. Значит, так же спокойно прикончат и меня, как только получат деньги. Нет, я не хотел браться за это дело.
Миссис Дедрик была достаточно умна, чтобы догадаться, о чем я думаю.
– Если вы откажетесь, я понятия не имею, к кому еще обратиться. Я поеду вместе с вами, если вы согласитесь.
– Ну нет. Если я соглашусь, то поеду один.
– Нет! Об этом не может быть и речи. Я хочу сама убедиться, что деньги им доставлены. Если не хотите ехать со мной, я сделаю все одна.
Я был удивлен ее решительностью. Секунды три мы смотрели друг другу в глаза. По выражению глаз Серены я понял, что никто не заставит ее передумать.
– Ладно, если вы так этого хотите, то я поеду с вами, – ответил я.
Некоторое время мы сидели молча.
– Я хотела кое о чем вас спросить, – сказала она внезапно. – Что это была за женщина, которая назвалась моей секретаршей?
– Вы хотите знать ее приметы?
– Да.
– Лет тридцати, темноволосая, хорошо выглядит, хорошо одета. Я еще подумал тогда, что она совсем не похожа на секретаршу.
– Очень привлекательная?
– Пожалуй, что так, и с характером. Не из числа хорошеньких дурочек.
– Она называла моего мужа по имени. Да?
– Да.
Она сжала кулаки.
– Этот глупый жирный коп думает, что у Ли был с ней роман, – произнесла миссис Дедрик сквозь сжатые зубы. – Вы тоже так думаете?
– Какая разница, что я думаю?
– Отвечайте, вы тоже так думаете, да? – Ее голос был резким и взволнованным.
– Что я могу сказать? Я ведь ничего не знаю о вашем муже. Похоже на то, но они могли быть просто добрыми друзьями.
– Он не был ее любовником! – Миссис Дедрик произнесла это так тихо, что я едва расслышал ее слова. – Я знаю это! Он никогда бы так не поступил. Он никогда бы не привел в наш дом другую женщину. Он был не из таких. – Она замолчала, быстро отвела взгляд и закрыла лицо рукой.
– Полиция уже нашла ее?
– Нет. Даже не пытается. Они просто уверены, что она любовница Ли, и говорят, что ее искать незачем. Но я в это не верю! Она должна что-то знать.
Я молчал.
После долгой напряженной паузы миссис Дедрик вдруг сказала:
– Отвезите меня обратно в клуб. Думаю, нам нечего обсуждать до завтрашнего вечера. Приезжайте к шести в «Оушен-энд». Возможно, придется подождать, но мы должны быть готовы выехать в любой момент.
– Обязательно приеду.
Мы возвращались в клуб в полном молчании. Как только я припарковал машину, Серена вышла, бессознательно улыбнувшись, как это принято при прощании, и сказала:
– Завтра, в шесть вечера.
Я смотрел ей вслед: изящная, прекрасная фигура в золотом платье, в волосах сверкают бриллианты, а сердце измучено страхом и ревностью.
Глава седьмая
Крохотный кабинет Мифлина находился на четвертом этаже здания полицейского управления, подниматься туда нужно было пешком.
Надвинув шляпу на глаза, Мифлин смотрел в окно и докуривал сигарету, которую держал в уголке рта. Он был сосредоточен и мрачен, по его взгляду было видно, что он о чем-то напряженно думает.
– Это ты? – уныло сказал он, когда я протиснулся в маленький кабинет. – А я как раз о тебе думал. Входи, присаживайся. У меня кончились сигареты, так что не проси у меня.
Я придвинул к себе жесткий стул с прямой спинкой, уселся на него верхом и сложил руки на спинке.
– Как продвигается расследование?
– Плохо, – ответил он и вздохнул. – Ничего нового, да еще Брендон не дает покоя, черт бы его побрал. Он считает, что станет шефом полиции, как только поймает похитителей.
Я порылся в кармане пальто, вытащил пачку сигарет и предложил Мифлину. Мы закурили и задумчиво посмотрели друг на друга.
– Что-нибудь узнали о Мэри Джером?
Мифлин вздохнул:
– Теперь твоя очередь выносить мне мозги?
– Нет, успокойся. Я пришел сюда, чтобы обменяться кое-какой информацией.
Лицо Мифлина просветлело, и он бросил на меня испытующий взгляд.
– У тебя есть новости?
– Ничего особенного. Строго между нами. Вчера вечером мне позвонила миссис Дедрик. Догадайся, о чем она просила?
– У нее потребовали выкуп и ты должен доставить деньги, да?
Я кивнул и сказал:
– И она не хочет, чтобы об этом узнала полиция.
– Понимаю, – с горечью сказал Мифлин. – Но при этом ждет, что мы вернем ей мужа. И когда надо отдать деньги?
– Завтра вечером. Они позвонят ей и дадут последние указания.
– Придется все рассказать Брендону.
Я пожал плечами:
– А это уже зависит только от тебя. Какой от него толк? Брендон приедет и схватит парня, которому нужно передать деньги? Да этим он только навредит Дедрику: все равно что сам убьет его.
– Могу поспорить, Дедрик уже мертв.
– Может быть, но мы точно не знаем.
– Как бы то ни было, я должен ему все рассказать.
– Ну, он-то не скажет миссис Дедрик, что я был здесь у вас. И что вы сделаете? Попытаетесь поставить прослушку на телефон?
– Вполне возможно, – ответил Мифлин, закрыв глаза и нахмурившись. – Если эта женщина хочет избежать вмешательства полиции, то Брендон, скорее всего, ничего предпринимать не станет. Он боится сделать неверный шаг. Как только выкуп будет выплачен, наша компетенция закончится. Этим делом займется ФБР.
– Так что там Мэри Джером?
– Брендон решил оставить ее в покое, но я отследил машину, на которой она приезжала. Патрульный заметил автомобиль при выезде из «Оушен-энда» и сумел назвать номер. Он один из тех чудаков, которые запоминают номера машин. Услышав о похищении, он написал рапорт. Мэри Джером взяла машину напрокат в автосервисе «Акме». Знаешь это заведение? Хозяина зовут Лют Феррис. Мы давно следим за ним: он занимался перевозкой марихуаны, но ни разу не попался. Я позвонил ему, оказалось, что он в Лос-Анджелесе, и я поговорил с его женой. Она вспомнила Мэри Джером: та появилась накануне похищения, около восьми часов вечера, попросила у Ферриса машину на пару дней и внесла залог – пятьдесят долларов. В качестве своего адреса назвала «Оркид-отель».
– Феррис оказался настолько доверчив, что позволил взять машину, не проверив клиента?
– А что ему волноваться? Машина застрахована. Как бы ни было, это все, чем мы располагаем.
– Вы проверяли аэропорт и вокзал: откуда она приехала?
– Проверяли, но пока без результата.
– И это все?
– Да, и боюсь, что больше мы ничего не узнаем, – сказал Мифлин, гася окурок. – Расследовать похищение – самая неблагодарная работа. Если они убьют похищенного, а деньги не будут помечены, то все, конец. Тогда единственная надежда, что один из них окажется недоволен своей долей и выдаст остальных. Теперь, когда Брендон осторожничает, работать в десять раз труднее. Эта Мэри Джером – наша единственная зацепка, а я все еще не могу на нее выйти.
– Ну что ж, еще одно убийство наверняка поможет расследованию, – с горечью сказал я. – Если завтра вечером меня не прикончат, это будет просто удивительно.
Мифлин задумчиво посмотрел на меня.
– Что ж, это единственная хорошая новость за всю неделю, – ответил он. – Можно даже не сомневаться, что именно так они с тобой и поступят.
Я пошел к выходу, потирая руки и насвистывая «Похоронный марш» из «Саула»[2].
Глава восьмая
– Завещание написал? – спросил Керман, наблюдая за тем, как я заряжаю кольт, вынимая патроны 38-го калибра из лежащей на столе коробки. – Надеюсь, ты оставил мне все свои сбережения? Деньги мне сейчас очень пригодятся. Моя рыженькая, кажется, думает, что мне их девать некуда.
– Прекрати, Джек, – резко сказала Паула. Она старалась не подавать вида, но в ее глазах читалось беспокойство. – Веди себя прилично.
– Да заткнитесь вы оба, – рассердился я. – Вы меня просто бесите. Давай все обсудим, Джек. За домом, скорее всего, следят, поэтому держись так, чтобы тебя не заметили. Я дам тебе знать, куда мы направляемся, перед самым выходом. Жди пять минут, а затем следуй за нами. Убедись, что не засветился. Мы не можем позволить себе ни малейшей ошибки. Что бы ни случилось, не высовывайся, пока не началась заварушка. Только тогда выходи и стреляй.
Керман с трудом сглотнул:
– Что ты только что сказал?
– Я сказал: выходи и стреляй.
– Вот-вот, именно это. Слушай, а может, мне тоже написать завещание?
– И ради всего святого, постарайся стрелять метко, – продолжал я.
Взглянув на часы, я встал и сунул 38-й в наплечную кобуру под пиджаком.
– Уходим отсюда. Паула, если мы не объявимся до полуночи, свяжись с Мифлином и расскажи ему все.
– Черт возьми, я надеюсь, что все обойдется, – сказал Керман с обеспокоенным видом.
– Будь осторожен, Вик, – сказала, прощаясь, Паула.
Я похлопал ее по плечу:
– Никак не пойму тебя. Ты волнуешься из-за такой ерунды, как похищение, но без всякой жалости отправила меня к наркоманам. Не ребячься, Паула. Подумай о деньгах, которые мы собираемся заработать.
– Ладно, не делай глупостей. – И она попыталась улыбнуться. – И ради бога, не старайся казаться смельчаком перед этой богатой блондинкой.
– Ты меня нервируешь, – сказал я. – Ну все, Джек, пошли отсюда.
Мы направились к лифту.
– Как ты думаешь, мы еще успеем пропустить по стаканчику? – с надеждой спросил Керман, когда лифт опустился на первый этаж.
– Нет, но в машине найдется целая пинта. Только, пожалуйста, Джек, не совершай ошибок. Это очень опасная история.
Керман передернул плечами:
– Для меня она уже началась.
Он спрятался в «бьюике», сев на корточки между сиденьями. Я набросил на него плед.
– Буду наслаждаться каждой минутой, – сказал он, высунув голову из складок пледа. – И как долго, по-твоему, мне сидеть скорчившись?
– Часа три-четыре, не больше.
– Если температура будет под тридцать градусов, то я на своей шкуре почувствую, что такое калькуттская черная яма[3].
– Ничего, к вечеру станет прохладнее, – ответил я, не выказывая никакой жалости, и завел машину. – У тебя есть целая бутылка виски, чтобы скоротать время, только не кури.
– Еще и не курить?
– Слушай, перестань валять дурака. Если ты чем-нибудь выдашь себя, тебе перережут глотку.
Керман заткнулся.
Я снова ехал по частной дороге, ведущей в «Оушен-энд», только на этот раз гораздо увереннее. Медленно свернул на подъездную аллею и остановился у балюстрады.
При неярком свете вечернего солнца дом выглядел очень привлекательно, как, впрочем, и любой дом стоимостью в миллион долларов. Перед главным входом стоял большой черный «кадиллак». Неподалеку два садовника-китайца обрезали куст роз, придавая ему форму зонтика. Они работали с таким усердием, словно розы были их главным источником дохода на ближайшие девять месяцев; впрочем, возможно, так оно и было. Большой бассейн блестел на солнце, но никто в нем не плавал. По другую сторону бархатной лужайки, в нижнем саду, куда спускались террасы, стояли шесть розовых фламинго: они смотрели на меня, длинноногие и капризные, такие же нереальные, как голубое небо на итальянской открытке. В этот день в «Оушен-энде» было все, кроме счастья.
Я посмотрел на дом. Окна были закрыты ярко-зелеными ставнями; кремово-зеленый полосатый тент хлопал от ветра над входной дверью.
– Ну, пока, – тихо сказал я Керману. – Я пошел.
– Желаю приятно провести время. – В его голосе слышалась досада. – Ты там не стесняйся. И клади побольше льда в напитки.
Я прошел по террасе и нажал на кнопку звонка. В застекленную раму двери мне был виден большой холл и тусклый прохладный коридор, ведущий в дальнюю часть дома.
Высокий худой старик вышел мне навстречу и открыл дверь. Он приветливо посмотрел на меня. Было такое чувство, будто дворецкий оценивает мой костюм и охотно купил бы мне что-нибудь получше, чтобы я не позорил дом. Но возможно, я ошибался и старик не обратил на мою одежду никакого внимания.
– Миссис Дедрик ждет меня.
– Как вас зовут, сэр?
– Маллой.
Старик не сдвинулся с места.
– Будьте добры, вашу визитку.
– Ага, а еще у меня есть особая примета – родимое пятно. Не нужно его показать?
Он снисходительно посмеялся, как престарелый дядюшка, играющий с маленькой племянницей.
– Столько представителей прессы пытались встретиться с миссис Дедрик, что мы вынуждены соблюдать меры предосторожности, сэр.
Я рисковал так простоять на входе до скончания века, поэтому вытащил бумажник и показал ему свою визитку – не ту, на которой было название фирмы.
Он отступил в сторону.
– Пожалуйста, подождите в гостиной, сэр.
Я вошел в комнату, где убили Соуки. Мексиканский ковер был отчищен. Не было ни трупа, ни нетронутого виски с содовой, ни окурка сигареты, и даже столешница была починена.
– Я был бы вам очень признателен, если бы вы принесли мне двойную порцию скотча с большим количеством льда.
– Конечно, сэр.
Дворецкий пересек комнату и подошел к буфету, на котором стояли бутылка «Хейг и Хейг», стаканы, ведерко со льдом и газировка «Уайт-Рок».
Я прислушался к его движениям, но, к своему удивлению, не услышал скрипа костей, хотя он выглядел настолько старым, что этого вполне можно было ожидать. Старик проворно взялся за приготовление напитка. Когда он протянул мне стакан, я почувствовал в его руке силу, способную опрокинуть телегу вместе с лошадью.
– Если хотите, вы можете пока почитать журналы, я принесу их вам.
Я опустился в мягкое кресло, которое приняло меня неохотно, словно делало одолжение, вытянул ноги и осторожно поставил стакан на подлокотник.
– Как вы думаете, ждать придется долго? – спросил я.
– У меня нет опыта в таких делах, сэр, но вполне вероятно, что преступники свяжутся с нами только с наступлением темноты.
Он стоял передо мной вытянувшись, совсем как фламинго, которых я видел в нижнем саду; настоящее воплощение долгой беспорочной службы. Вероятно, ему было за семьдесят, но голубые глаза по-прежнему оставались живыми и ясными. Свою медлительность он компенсировал опытом и деловитостью: прямо персонаж голливудской семейной саги, даже чересчур идеальный, чтобы в него поверили зрители.
– Да, пожалуй, вы правы. Придется подождать добрых три часа, а может, и больше. – Я вытащил пачку сигарет, и прежде чем я успел поднести сигарету ко рту, дворецкий уже держал наготове спичку. – Как я могу к вам обращаться?
Старик вскинул брови:
– Уодлок, сэр.
– Вы служите у миссис Дедрик или у мистера Маршленда?
– У мистера Маршленда, сэр. У миссис Дедрик я служу временно, я очень рад быть ей полезным.
– Вы давно работаете в этой семье?
Он добродушно улыбнулся:
– Пятьдесят лет, сэр. Я двадцать лет работал у мистера Маршленда-старшего и вот уже тридцать лет у мистера Маршленда-младшего.
По-видимому, своим вопросом я сумел его расположить к себе и потому спросил:
– Вы видели мистера Дедрика, когда он был в Нью-Йорке?
Доброжелательное выражение на лице старика мгновенно сменилось настороженным.
– Да, сэр. Он гостил несколько дней у мистера Маршленда.
– А я его не видел. Только разговаривал с ним по телефону и много слышал о нем. Наверное, здесь нет его фотографии. Как он выглядит?
Мне показалось, что в голубых глазах старика мелькнуло неодобрение, но я не был уверен.
– Он хорошо сложен, у него спортивная фигура, смуглый, высокий, красивое лицо. Вряд ли я могу что-то к этому прибавить, сэр.
– Какое он произвел на вас впечатление?
Согнутая спина старика как-то застыла.
– Вы сказали, что хотели бы почитать журналы, сэр? Возможно, ожидание покажется вам немного утомительным.
Что ж, вот и ответ на мой вопрос: очевидно, по какой-то причине Дедрик нравился старику не больше, чем мне удар в челюсть.
– Не беспокойтесь, – ответил я. – Это даже приятно с непривычки – сидеть, ничего не делая.
– Очень хорошо, сэр, – сказал он дежурным тоном. – Я дам вам знать, когда появятся какие-нибудь новости.
Он удалился на своих тонких ногах с достоинством архиепископа, оказавшего мне милость, и оставил меня одного в комнате, вызывавшей дурные воспоминания. Вот здесь, в метре от моей левой ноги, лежал на ковре в луже крови Соуки. У камина стоял телефонный аппарат, по которому Дедрик разговаривал со мной, часто и неровно дыша. Я повернул голову и посмотрел на стеклянную дверь, ведущую на террасу. Вероятно, именно через нее похитители вошли сюда, угрожая Дедрику оружием.
В дверном проеме стоял невысокого роста мужчина, одетый в элегантный белый тропический костюм и панамскую шляпу. Он наблюдал за мной. Я не слышал, как он приехал, и не ожидал его увидеть, занятый своими мыслями. От неожиданности я чуть не подскочил на месте.
– Я не хотел вас напугать, – сказал он спокойно и довольно рассеянно. – Я не знал, что вы здесь.
С этими словами он вошел в комнату и положил на стол свою шляпу. Я догадался, что это Франклин Маршленд. Серена явно пошла не в него. У него был маленький, похожий на клюв нос, тяжелый подбородок, задумчивый, рассеянный взгляд и полные, женственные губы. Его морщинистое лицо было загорелым, а густые блестящие седые волосы, обрамляющие лысину, придавали ему сходство с чисто выбритым и дружелюбным Санта-Клаусом.
Я хотел было подняться со стула, но он махнул мне рукой, чтобы я оставался на месте.
– Не поднимайтесь. Я составлю вам компанию и выпью виски. – Маршленд сверился с золотыми часами на узком браслете, которые носил на внутренней стороне запястья. – Четверть седьмого. Я считаю, что до шести пить спиртное нельзя, а вы?
Я ответил, что это хорошее правило, но правила следует время от времени нарушать, если хочешь чувствовать себя свободным.
Маршленд не обратил никакого внимания на мои слова. По равнодушному выражению на его лице я понял, что он редко прислушивается к чужому мнению.
– Значит, вы передадите им выкуп, – продолжал он, констатируя факт, а не задавая вопрос.
– Да, – ответил я.
Он налил себе довольно много и сел в кресло напротив. Маршленд уставился на меня, как смотрят на какое-нибудь интересное животное в зоопарке.
– Она сказала мне, что поедет с вами.
– Да.
– Мне бы очень хотелось, чтобы она этого не делала, но мои слова на нее не действуют.
Маршленд пригубил виски и посмотрел на свой белый ботинок из оленьей кожи. Я отметил, что у него был чрезвычайно маленький размер ноги.
– Как ни жаль, но я никогда не имел на нее влияния. Конечно, старики – зануды, но иногда и они способны помочь молодым, если бы только молодые им это позволяли.
Я догадался, что он говорит вовсе не со мной, а сам с собой, и не ответил.
Он тоже замолчал и сделался задумчивым. На некоторое время воцарилась тишина. Я взял еще одну сигарету, стараясь сохранить на лице умное выражение на случай, если Маршленд сочтет нужным заговорить со мной, и даже не поддался искушению переменить положение.
Я заметил, что китайцы в саду заканчивали свою работу. Они уже некоторое время разглядывали получившийся у них розовый куст в форме зонта, не прикасаясь к нему и придирчиво изучая каждый листочек. Работа была сделана, и они отправились отдыхать.
– У вас есть пистолет? – неожиданно спросил Маршленд.
– Да, но я надеюсь, что мне не придется им воспользоваться.
– И я надеюсь на это. Вы ведь проследите, чтобы она рисковала как можно меньше, не так ли?
– Разумеется.
Он выпил половину стакана, но это не помогло ему расслабиться.
– У этих парней большие запросы. Пятьсот тысяч – это же огромная сумма.
Он как будто ждал от меня ответа, и я сказал:
– Вот поэтому они и похитили его. Риск тоже огромен.
– Наверное, так и есть. Как вы думаете, они сдержат свои обещания?
– Не знаю. Я уже объяснил миссис Дедрик: если ее муж их не видел…
– Да, она мне сказала. Пожалуй, вы правы, я читал о некоторых знаменитых похищениях людей за последние годы. Получается, чем выше сумма выкупа, тем меньше шансов, что жертва выживет.
Маршленд уже не казался задумчивым или рассеянным, а пристально смотрел на меня с каким-то странным выражением глаз.
– Это зависит от похитителей.
– У меня такое чувство, что мы его больше не увидим. – Старик медленно встал и хмуро оглядел комнату, как будто что-то потерял. – Конечно, я не говорил ей этого, но не удивлюсь, если они его уже убили. – Он приподнял брови. – А вы как думаете?
– Возможно.
– Или даже больше чем возможно?
– Боюсь, что так.
Он кивнул. Довольное, удовлетворенное выражение его глаз потрясло меня до глубины души.
Он вышел из комнаты, приободренный и элегантный, напевая себе под нос какую-то мелодию.
