Джеймс Роллинс
Дьявольская колония
6
31 мая, 06 часов 24 минуты
Префектура Гифу, Япония
Эти данные были начисто лишены смысла.
Дзюн Ёсида сидел в своем кабинете в обсерватории Камиока и смотрел на монитор компьютера, не обращая внимания на ноющую боль в спине.
Источник информации, выведенной на экран, находился у него под ногами на глубине в тысячу метров, в самом сердце горы Икено. Там, погребенный глубоко под землей, защищенный от космических лучей, мешающих обнаруживать неуловимые элементарные частицы, размещался детектор «Супер-Камиоканде», цистерна из нержавеющей стали высотой сорок метров, заполненная сорока тысячами тонн сверхчистой воды. Целью этого массивного сооружения было изучение одной из мельчайших элементарных частиц во Вселенной – нейтрино, такой маленькой, что она не несла электрического заряда и практически не имела массы. Она была настолько крошечной, что беспрепятственно проходила сквозь твердое вещество.
Нейтрино постоянно прошивают Землю насквозь, прилетая из космоса. Через кончик нашего пальца каждую секунду проходит шестьдесят миллиардов нейтрино. Одна из фундаментальных частиц Вселенной, нейтрино по-прежнему остается тайной для современной физики.
Подземный детектор «Супер-Камиоканде» был призван регистрировать и изучать эти неуловимые частицы. В редчайших случаях нейтрино сталкивается с молекулой – в данном случае с молекулой воды. От удара ядро разрушается, испуская голубое свечение. Для регистрации этих кратковременных, бесконечно слабых вспышек требуется абсолютная темнота. Для того чтобы фиксировать их, по всему периметру огромной цистерны были установлены тринадцать тысяч светочувствительных трубок, всматривающихся в погруженную в непроницаемый мрак воду, готовых засечь прохождение нейтрино.
И все же даже для этого огромного защищенного детектора обнаружение этих частиц было большой удачей. Число нейтрино, зафиксированных светочувствительными трубками, оставалось приблизительно неизменным на протяжении года, вот почему данные на мониторе поставили Ёсиду в тупик.
Он смотрел на выведенную на экран диаграмму, отображавшую активность нейтрино за последние полсуток.
Дзюн провел пальцем по экрану, следя за диаграммой. Дойдя до значения на три часа ночи, палец резко взметнулся вверх. Диаграмма отмечала внезапный всплеск количества нейтрино, обнаруженных сегодня, три часа назад. Ничего подобного до сих пор не наблюдалось.
Не иначе, как произошла ошибка измерений. Какой-то сбой.
На протяжении последних трех часов весь персонал обсерватории досконально проверял оборудование и тончайшую электронику. В следующем месяце группа ученых во главе с Ёсидой должна была отправиться в Швейцарию, чтобы провести совместные эксперименты в ЦЕРНе[8].
Если это придется отменить…
Встав из-за стола, Ёсида потянулся, расправляя ноющую спину, и прошел к окну. Он любил освещение этого раннего утреннего часа, идеальное для его хобби – фотографии. Стены кабинета украшали снимки Ёсиды: гора Фудзи на рассвете, отражающаяся в озере Кавагути, пагода в Наре на фоне огненно-красных осенних кленов и его любимый снимок – водопады Сирайто зимой, с одетыми в лед скелетами деревьев, разбивающими лучи утреннего солнца на сотни крохотных радуг.
Сейчас за его окном расстилался гораздо менее живописный ландшафт обсерватории, но внизу раскинулся небольшой водный сад рядом с ухоженным и обработанным буддийским садом, окружившим высокую зазубренную скалу. Дзюн часто сравнивал себя с этой скалой, одинокой, сгорбленной, окруженной бурлящей жизнью.
Он оторвался от размышлений, услышав, как за спиной распахнулась дверь. В кабинет быстро вошла Джанис Купер, длинноногая светловолосая аспирантка из Стэнфордского университета. Она была на тридцать лет моложе Дзюна, настолько же худая, насколько он был тучным. Доктор Купер неизменно источала аромат кокосового масла и держала себя так, словно вот-вот унесется прочь, слишком наполненная калифорнийским солнцем, чтобы сидеть на месте.
Порой она выводила Дзюна из себя одним своим присутствием.
– Доктор Ёсида! – воскликнула она, запыхавшись, словно бежала сюда со всех ног. – Я только что говорила с нейтринной обсерваторией Садбери в Канаде и лабораторией «Айскьюб» в Антарктиде. Там тоже были зафиксированы резкие всплески числа нейтрино, в тот же самый момент времени, что и у нас.
Очевидно, доктор Купер собиралась добавить еще что-то, но Дзюн поднял руку, чтобы обдумать услышанное и облегченно вздохнуть. Значит, никакого сбоя не было. Это решало одну загадку, но приносило на хвосте новый, гораздо более тревожный вопрос: что в таком случае было источником столь колоссального выброса нейтрино? Рождение сверхновой звезды в глубинах космоса? Мощная вспышка на Солнце?
Словно прочитав его мысли, доктор Купер заговорила снова:
– Рику спрашивал, спуститесь ли вы к нему вниз. Он считает, что нашел способ установить местонахождение источника выброса нейтрино. Когда я уходила, он как раз над этим работал.
Дзюн не хотел тратить время на причуды доктора Рику Танаки. Получив убедительные доказательства того, что резкий всплеск количества зафиксированных нейтрино не является следствием неисправности одной из систем обсерватории, он решил, что загадка может подождать еще несколько часов. Сам он не сомкнул глаз всю ночь, а в свои шестьдесят три был уже не юношей.
– Рику просил очень настойчиво, – не сдавалась доктор Купер. – Он сказал, это важно.
– Для доктора Танаки все важно, – пробурчал под нос Дзюн, даже не пытаясь скрыть свое презрение.
Однако, несмотря ни на что, в голосе доктора Купер прозвучало возбуждение:
– Рику уверен, что эти нейтрино имеют земное происхождение.
Дзюн уставился на молодую женщину.
– Это невозможно!
Основная часть нейтрино приходит с фоновым излучением Вселенной: солнечные протуберанцы, умирающие звезды, сталкивающиеся галактики. Но некоторые нейтрино, называющиеся геонейтрино, рождаются в самой Земле: от распадающихся изотопов в почве, от космических лучей, проникающих в верхние слоя атмосферы, даже от взрыва ядерной бомбы.
– Рику в этом уверен, – настаивала доктор Купер.
– Чепуха. Для такого мощного выброса нейтрино потребовалась бы энергия, эквивалентная одновременному взрыву ста термоядерных бомб.
Порывисто вскочив с места, Дзюн направился к двери. Правую ногу пронзила резкая боль – обострение невралгии седалищного нерва.
«Пожалуй, мне лучше спуститься вниз».
Это решение было порождено не столько желанием узнать, прав ли доктор Танака, сколько стремлением доказать, что молодой физик ошибается. Подобное случалось крайне редко, и Дзюн не собирался пропустить такой случай.
Доктор Купер открыла перед ним дверь, а сама осталась, чтобы закончить свою работу. Стараясь скрыть хромоту, Дзюн вышел в коридор и направился к лифту, который спускался с верхних этажей в подземные лаборатории. Шахта была установлена совсем недавно. До сооружения лифта попасть в сердце горы можно было только по тоннелю для грузовых машин или в вагонетках. Но хотя новый способ был гораздо быстрее, он внушал Дзюну страх.
Кабина неслась вниз, словно падающий камень, отчего у Ёсиды тошнота подступала к горлу. Одолеваемый клаустрофобией, пожилой ученый слишком отчетливо представлял себе многометровую толщу скал, нараставшую у него над головой. Когда кабина наконец опустилась до самого дна шахты, двери открылись, и Дзюн прошел в главный центр управления детектором. Разделенный на отдельные закутки и кабинеты зал внешне ничем не отличался от обычной лаборатории на поверхности земли.
Однако Дзюн знал, что это впечатление обманчиво.
Выйдя из кабины лифта, он ссутулился, чувствуя тяжесть горы Икено над собой. Дежурный физик стоял у закрепленного на стене жидкокристаллического монитора в дальнем конце главного зала.
Доктору Рику Танаке было двадцать с небольшим, рост его едва превышал пять футов. Физик-вундеркинд уже защитил две докторские диссертации и работал здесь над третьей. Сейчас молодой ученый стоял, заложив руки за спину, и сосредоточенно разглядывал выведенную на монитор карту земного шара. В левой половине экрана мелькали столбцы цифр.
Танака склонил голову набок, словно пристально вслушиваясь в какие-то звуки, слышные ему одному, – быть может, это был шепот, содержащий ответы на тайны Вселенной.
– Результаты очень любопытные, – сказал он, даже не оборачиваясь, вероятно уловив отражение Дзюна в одном из погашенных мониторов сбоку от себя.
Дзюн нахмурился, столкнувшись с этим вопиющим отсутствием элементарных приличий. Ни приветственного поклона, ни слова о том, что пожилому ученому пришлось проделать долгий путь, чтобы спуститься сюда. Поговаривали, что молодой физик страдает синдромом Аспергера, легкой формой аутизма. Однако Дзюн был уверен в том, что его коллега просто невоспитан и использует этот диагноз как прикрытие.
Подойдя к стоящему перед монитором Танаке, пожилой ученый обратился к нему так же бесцеремонно:
– Ну, что там?
– Я собирал данные о нейтрино из всех лабораторий земного шара. От русских на озере Байкал, от американцев в Лос-Аламосе, от англичан в обсерватории Садбери.
– Я уже слышал, – нетерпеливо сказал Дзюн. – Все они зафиксировали выброс нейтрино.
– Я связался и с другими лабораториями, и они также прислали свои результаты. – Танака кивнул на мелькающие колонки цифр. – Нейтрино летят по прямой от источника, породившего их. Ни сила тяжести, ни гравитация не влияют на их траекторию.
Дзюн внутренне ощетинился. Ему не нужно читать лекции о таких основополагающих вещах.
Судя по всему, Танака не заметил неприязни пожилого ученого. Он продолжил:
– А значит, проще простого воспользоваться данными из разных источников по всему земному шару и определить, где находится источник этого выброса.
Дзюн удивленно заморгал. Это было такое очевидное решение. Он залился краской. Как директору обсерватории, ему следовало бы додуматься самому.
– Я пропустил программу четыре раза, с каждым проходом уточняя параметры поиска. Источник определенно имеет земное происхождение.
Танака застучал по клавиатуре под монитором. На экране появилось изображение земного шара с координатной сеткой. Сначала Западное полушарие, затем Северная Америка, потом западная половина Соединенных Штатов. Еще несколько нажатий на клавиши – и перекрестье застыло на Скалистых горах.
– Источник находится здесь.
Дзюн прочитал географическое название, вспыхнувшее внизу экрана.
Юта.
– Как такое может быть? – выдавил он, не в силах поверить в этот невозможный результат.
Ему вспомнились его же собственные слова, сказанные совсем недавно доктору Купер, о том, что для порождения столь мощного всплеска количества обнаруженных нейтрино потребуется взрыв ста термоядерных бомб.
Танака пожал плечами, невозмутимо спокойный. Дзюн едва сдержал желание отвесить ему затрещину, чтобы получить хоть какую-то реакцию. Вместо этого он уставился на экран, на топографию горных хребтов. Его мысли были полностью заняты единственным вопросом:
«Черт побери, что там происходит?»
7
30 мая, 15 часов 52 минуты
Отдаленный район штата Юта
Лошадь неслась вниз по склону через лес из дугласовой пихты, ситхинской ели и широкохвойной скрученной сосны. Хэнк низко пригнулся к холке кобылы, уклоняясь от низко нависающих ветвей, и все равно колючие иглы хлестали и царапали его. Кай, которая сидела у него за спиной, крепко обхватив его за пояс, приходилось не слаще.
Он услышал резкий крик девушки, проникнутый болью, почувствовал, как она высоко подпрыгнула в седле, которое им приходилось делить на двоих, ощутил ее ужас по тому, как вцепились в его рубашку ее пальцы, как судорожно вырывается ее дыхание.
Хэнк отпустил поводья, доверяя Марии самой отыскивать дорогу и выбирать, куда поставить ноги. Он беспокоил кобылу лишь резкими натягиваниями узды, не позволяя ей покинуть защитный покров леса. Кауч не отставал: он следовал по кратчайшему пути между деревьями, припадая к земле.
Военный вертолет продолжал гнаться за ними, его двигатели оглушительно ревели над верхушками деревьев. Полог леса обеспечивал некоторое укрытие, однако Хэнк все больше убеждался в том, что охотники преследуют их, ориентируясь по инфракрасному датчику, улавливающему тепловое излучение тел.
Длинная очередь сшибла ветки и иголки с соседней ели. Острые щепки больно впились Хэнку в щеку. Охотники пристреливались, нащупывая цель. Не успел затихнуть грохот крупнокалиберных пулеметов, как за спиной у Хэнка послышался пронзительный крик:
– Профессор!
Рискнув, Кай отпустила одну руку и указала вперед.
Прямо у них на пути была обширная поляна, освещенная ярким солнечным светом. Она заросла травой, среди которой лишь тут и там торчали чахлые кусты можжевельника и обнаженные глыбы гранита. За поляной снова продолжался лес, но как до него добраться? На открытом месте охотники расправятся с ними без труда.
Словно почувствовав тревогу хозяина, Мария начала сбавлять шаг.
Безвыходную ситуацию заметил кое-кто еще. Лес позади снова разорвался треском крупнокалиберных пулеметов.
«Охотники стремятся выгнать нас из леса».
Не имея выбора, Хэнк вынужден был подчиниться. Он пустил лошадь галопом, что было совсем небезопасно в густом лесу. Свистнув, профессор подозвал Кауча, и они выскочили на солнечный свет. Покинув лес, Хэнк направился к ближайшей гранитной глыбе. Ему вдогонку устремились пулеметные очереди, выбивая в траве две параллельные линии.
Хэнк пустил Марию вокруг глыбы, словно это была бочка в родео. Кобыла резко развернулась, глубоко зарываясь копытами в рыхлую землю и траву. Хэнк отклонился в сторону, удерживая равновесие, но Кай разжала руки, застигнутая врасплох внезапным поворотом.
– Держись крепче! – заорал Хэнк.
Однако для преследователей этот маневр также явился полной неожиданностью.
Крупнокалиберные пули вышибли брызги камня из глыбы, укрывшей беглецов, и вертолет пронесся мимо цели. Винтокрылая машина заложила вираж, разворачиваясь, и снова устремилась на добычу.
Но Хэнк не стал останавливать Марию. Он направил лошадь прямо навстречу летящему на бреющем полете вертолету. Отпустив поводья, профессор выхватил из кобуры револьвер. Это был «рюгер» 45-го калибра, достаточно мощный, чтобы справиться с диким медведем, которые изредка встречались в этих краях. Хэнк не знал, будет ли расценен выстрел по вертолету Национальной гвардии как военные действия индейцев против правительства, однако не он начал первым. К тому же его целью было не убить, а только отвлечь внимание.
Мчась навстречу вертолету, Хэнк снова и снова нажимал на спусковой крючок, разряжая барабан. Он не видел причин сдерживаться. Несколько пуль даже нашли цель, оставив трещины на лобовом стекле.
Неожиданное нападение застигло охотников врасплох.
Вертолет вильнул вбок, пулеметные очереди оборвались, так как пулеметчиков отбросило в сторону. Хэнк ударил пятками по бокам кобылы и пустил ее вперед, поднырнув под брюхо вертолета. До винтокрылой машины было так близко, что Хэнк смог бы дотянуться рукой до лыжного шасси.
Он успел разглядеть одного пулеметчика, свисающего из открытого люка, – тот был с ног до головы в черном, как это любят бойцы спецназа. На мгновение они скрестили взгляды, затем Мария выскочила из-под вертолета. Рев двигателей и гул несущего винта напугали кобылу, и ей не требовалось дополнительной команды пуститься во весь опор.
Мария снова устремилась к лесу и через несколько секунд нырнула под его спасительную сень.
Кауч вбежал на опушку несколькими ярдами левее.
Протяжно завывая двигателями, вертолет опять взмыл вверх, развернулся и бросился за беглецами.
Эта игра в кошки-мышки не могла продолжаться бесконечно. До сих пор беглецам сопутствовало везение, однако ниже по склону альпийский хвойный лес перейдет в открытые луга с редкими одинокими дубами. Вероятно, охотникам это также было известно. Вертолет несся следом. Нечего было и думать о том, чтобы дважды обмануть преследователей одной и той же уловкой. К тому же у Хэнка кончились патроны.
Его взгляд привлекла серебряная полоска, блеснувшая справа. По узкой расселине бежал берущий начало в ледниках горный ручей, вздувшийся от таяния снегов и дождей. Хэнк коленями направил лошадь к воде.
Как только они оказались на берегу, профессор пришпорил Марию. Лошадь тяжело плюхнулась в середину потока, поднимая брызги, однако дальше их пути должны были разойтись.
Хэнк бросил поводья, схватил Кай за руку и, увлекая ее за собой, скатился с седла вниз по течению. Другой рукой ему удалось хлопнуть кобылу по крупу, прощаясь с ней и в то же время пуская ее вперед. Лошадь выбралась на берег, а Хэнка и Кай понесла дальше ледяная вода. Рядом с ними барахтался Кауч. Бурлящий поток подхватил всех и потащил дальше. Хэнка затянуло под воду, и последним, что он услышал, был пронзительный крик девушки.
Отчаянно колотившая ногами Кай вырвалась на поверхность, чувствуя, как ее пятка наткнулась на что-то мягкое. Когда профессор стащил ее с седла, она опешила от неожиданности, но, как только ее атаковал холод, Кай испустила долгий крик, зажатый у нее в груди еще с момента взрыва, прогремевшего несколько часов назад.
И тотчас ей в рот хлынула вода.
Весь воздух из легких ушел на крик, и она начала задыхаться. Стремительный поток закружил ее, швыряя на склизкие камни. Ледяная вода забилась в нос. Затем ее голова снова показалась над поверхностью. Девушка закашлялась и закричала. Чьи-то сильные руки подхватили ее и поволокли к берегу. Кай попыталась выбраться из ручья, однако те же самые руки рывком утянули ее обратно в воду.
– Оставайся здесь! – прошипел профессор Канош.
Он сам тоже наглотался воды, мокрые седые волосы облепили череп. Собака выбралась на валун, все еще оставаясь по грудь в потоке.
– Зачем? – спросила Кай, начиная клацать зубами от холода и ужаса.
Хэнк молча указал вверх.
Поискав глазами, девушка успела заметить вертолет, скрывшийся за гребнем на западе.
– Тепло человеческого тела, – объяснил профессор. – Вот почему за нами так эффективно следили в лесу, вот почему мы никак не могли оторваться от погони. Будем надеяться, преследователи погонятся за разгоряченной Марией в глубь леса.
Кай все поняла.
– А холодная вода ручья помогла нам спрятаться.
– Небольшой трюк. Какими бы мы были индейцами, если бы не смогли перехитрить охотника в лесу?
Несмотря на весь ужас положения, глаза профессора улыбались. Кай почувствовала, как от этого ей становится теплее.
– Пошли, – сказал Канош, помогая ей выбраться из ледяного ручья.
Его собака выбежала на берег и энергично встряхнулась, освобождая шерсть от воды.
Кай попыталась последовать ее примеру: помотала головой, затем потрясла куртку, чтобы изнутри ушел леденящий холод. Одна золотая пластина вывалилась из-за пазухи и упала на землю. Профессор Канош пристально посмотрел на нее, но даже не сделал попытки ее поднять. Кай сама подобрала пластину и убрала ее обратно за пазуху.
Профессор Канош указал вниз по склону.
– Нам нужно двигаться, чтобы согреться.
– Куда идти? – спросила Кай, все еще клацая зубами.
– Первым делом как можно дальше отсюда. Наша уловка обманет охотников только до тех пор, пока Мария не выбежит из леса. Увидев, что в седле у нее никого нет, они тотчас же вернутся назад, и нам нужно позаботиться о том, чтобы к тому времени нас уже и след простыл.
– А дальше что?
– Вернемся к цивилизации. Обратимся за помощью. Окружим себя со всех сторон людьми.
Он решительно направился вниз, следуя по едва различимой оленьей тропе, однако Кай прочитала у него на лице тревогу. Тут она вспомнила, что как раз разговаривала по телефону, когда Канош ее нашел. Дядя Пейнтер – большая шишка в Вашингтоне, занимается чем-то связанным с национальной безопасностью. Конечно, он не такой уж близкий родственник, но все же наполовину дядя с отцовской стороны. Кай виделась с ним лишь несколько раз, последний – на похоронах своего отца. Однако все племя пеко было одной большой семьей. Все были связаны между собой родственными отношениями. У Кай была целая тысяча дядьев и теток. И все знали, что, если с тобой случилась большая неприятность, звонок дяде Кроу поможет уладить дело.
– Я знаю, кто нам сумеет помочь, – сказала девушка.
Не сбавляя шага, она сунула руку в карман джинсов и достала сотовый телефон. После купания в горном ручье из маленького аппарата вытекала вода. Включить его так и не получилось. Нахмурившись, Кай убрала телефон в карман. Впрочем, ей все равно вряд ли удалось бы поймать здесь сигнал. В прошлый раз, выше в горах, ей просто повезло.
Профессор Канош заметил ее бесплодную попытку.
– Ладно, в таком случае первым делом в повестке дня значится телефон, откуда можно будет позвонить, прежде чем охотники снова выйдут на наш след. Даже если для этого придется отдаться в руки полиции штата или Национальной гвардии.
Кай остановилась как вкопанная.
– Но ведь именно они пытались нас убить.
– Нет. Я успел разглядеть их форму. Это определенно солдаты, но они не из Национальной гвардии.
– Тогда кто?
– Быть может, сотрудники какого-то правительственного ведомства или группа наемников, выполняющих выгодный заказ. Как бы то ни было, одно можно сказать точно.
– И что же?
Следующие слова Каноша окатили девушку леденящим холодом, с которым не могло сравниться даже купание в горном ручье.
– Кто бы это ни был, они хотят тебя убить.
