Джейн Доун
Путешествия из Петербурга в Казань
Ну а то, что инфаркт трансмуральный, и что сломанные ребра – показатель высокой эффективности закрытого массажа грудной клетки – они же не осознавали. Никакой вины, естественно, за героиней не признали, но по следователям ее потаскали, нервы потрепали так, что она из медицинского даже уйти хотела – родители еле отговорили.
И эта один из многочисленных примеров, которые мне известны.
До прибытия час пути – очередь в конце вагона образовалась, как за колбасой в СССР – каждый хотел привести себя в порядок. Настя начала это осуществлять прямо на месте. Когда она показалась из-под макияжного зеркала – брови ее увеличились, стали темнее и больше, ну не как у Брежнева, конечно, там-то был перебор даже для мужчины. Я уж не говорю о ее ресницах и обо всем остальном! Настя и так богиня, такая красивая русская девушка с богатой русой косой до пояса, зачем еще краситься?
– Ты что, собралась всю Казань сразить наповал? – поинтересовалась я.
– Сейчас кто-то получит! – разулыбалась Настя, смотря в зеркало с разных ракурсов. Но увы, с любой стороны все было безупречно. Красота – страшная сила, и ничем ее не испортишь!
Затем она открыла свою гардеробную (у меня просто язык не поворачивается назвать это чемоданом), выбрала наряд в цвет шарфа и пошла переодеваться.
Активистка привычно занырнула в постель и выплыла уже переодетая. Какая смекалка! Какая ловкость и гибкость!
По вагону прошелся начальник поезда, интересуясь – есть ли претензии и всем ли довольны? Ну после вчерашнего этого эффектного появления в ресторане – он вообще мой герой! Что уж и говорить! Настоящий «бригадир»!
Вот такое путешествие длиной почти в сутки по двум параллельным рельсам, но путь при этом немного извилистый, со своими препятствиями и трудностями, сценами и казусами в едином ограниченном пространстве – поезде и среди временно сформированной группы людей – пассажиров. Вот и получается, что передвижной состав вагонов «Санкт-Петербург – Казань» – единый цельный организм. А жизнь в нем – театр с несколькими антрактами. И смех, и грех. Но смеха – больше!