Джейсон Рекулик
Последний гость на свадьбе
8
Недели пролетали быстро. Хоть Гарднеры и Мэгги взвалили всю подготовку на свои плечи, у меня самого хватило дел. Пришлось вытащить с чердака старый фрак – в последний раз я надевал его на свою свадьбу двадцать восемь лет назад. Он стал мне мал, но я с удовольствием примерил и порылся в карманах. Нашел коктейльную салфетку с отпечатком помады Коллин и переложил в свой бумажник – на счастье.
Я отправился в «Дом мужской одежды» и взял напрокат светло-серый летний фрак с подходящим жилетом и галстуком. Продавец – молодой и на вид голодный, с розовыми волосами и пирсингом в брови. Он явно зарабатывал на комиссионных, так что я выслушал всю его болтовню и позволил всучить мне шикарный набор аксессуаров из девяти предметов, включая туфли, манжеты и платочек в карман. Моя малышка выходила замуж – я готов был обнять целый мир.
Я готовил свой свадебный тост – единственное, что мне оставалось подготовить к выходным. Все свадебные сайты утверждали, что идеальная речь занимает полторы минуты. «Говорите от души, – советовали они, – и тост сложится сам собой». Я попробовал сочинять от души и насочинял восемнадцать страниц. Так много хотелось сказать, никак не укладывалось в полторы минуты. Сколько я ни бился над черновиком, эта чертовщина только удлинялась.
Тем временем я искал подходы к будущему зятю – хотел с ним получше познакомиться. Хотел купить нам на двоих билеты на матч «Ред сокс», но Мэгги предупредила, что Эйдан спортом не увлекается, так что я предложил ему вместе сходить в Бостонский музей искусств.
– Можете меня поводить и показать свое любимое.
И Эйдан как будто одобрил предложение, только вот день мы никак не могли выбрать. Каждый раз, как я предлагал на выходных, у него находилась помеха или оправдание, и с третьей или четвертой попытки я сообразил, что ему просто неохота идти. Я постарался не принимать этого на свой счет. У Эйдана и так имелся отличный отец, второго ему не надо. А учитывая разницу в прошлом, вряд ли нам суждено было стать друзьями.
Но и у Мэгги времени на меня не находилось, а вот это по-настоящему беспокоило. Раз уж мы снова начали общаться, мне хотелось восполнить потерянное время. Я звонил ей наугад в надежде застать, но большей частью попадал на автоответчик. Да и когда она отвечала, разговор не затягивался дольше нескольких минут. Дочка говорила, что страшно занята – тут и подготовка свадьбы, и новые обязанности в «Кепэсети»…
– Но в Нью-Гемпшире у нас с тобой будет полно времени, – обещала она. – Ты же в четверг приезжаешь?
Так и было задумано. Празднество назначили на вечер субботы, но родных и близких друзей пригласили приехать в «Бухту скопы» в четверг – три дня угощений, забав и развлечений на озере. Мэгги вроде как рада была показать мне все, чем мог порадовать лагерь.
– Можно будет даже на каноэ поплавать, – сказала она. – Как в скаутском походе в детстве!
Я ответил, что это будет здорово, и свернул разговор, чтобы не отвлекать ее от работы. Это была уже середина июля, так что я рассчитывал скоро с ней увидеться. Обещал себе не цепляться к ней до свадьбы – и почти сдержал слово.
9
Накануне отъезда в Нью-Гемпшир я отправился в «Суперстрижки», чтобы Вики меня подровняла. Я всегда стригся довольно коротко, так что срезать было особенно нечего, но Вики работала тщательно и методично, и нам каждый раз хватало времени поболтать.
Мы с ней примерно ровесники, но, клянусь, она выглядит не старше сорока. У нее длинные темные волосы, теплые карие глаза и улыбка, которая освещает весь салон. Вики всегда держит на рабочем месте библиотечную книжку и обожает обсудить прочитанное. Больше всего она любит исторические романы и чего только не знает о Тюдорах, викингах и Клеопатре. Книжки у нее страниц по восемьсот, но каждый раз, как приходил, я видел у нее новую.
Вики дважды была замужем и дважды разводилась, а рабочее зеркало у нее украшено снимками двух улыбающихся детишек. Мальчик – Тодд, ее гордость и радость. Он жил с мужем в Бруклине и писал для «Уолл-стрит джорнал». А вот дочка Джанет разбила ей сердце. Пару лет назад она умерла от передозировки наркотиков. Но все равно красовалась на зеркале рядом с братом – в костюме для Хеллоуина, и на выпускном, и в рождественское утро, – потому что для Вики она была и осталась большой частью жизни.
За эти месяцы я все рассказал Вики о нашей размолвке с Мэгги, и о неожиданном примирении, и о грядущей свадьбе. Она по-настоящему умела слушать. Она не судила людей и задавала умные, внимательные вопросы. И, честно говоря, я подумывал уже пригласить Вики на свадьбу, но потом напомнил себе, что ни разу не видел ее за стенами салона, так что мысль показалась довольно глупой.
В тот вечер Вики особенно долго возилась с моими волосами, потому что знала, что я утром уезжаю в Нью-Гемпшир, и, как она сказала, хотела, чтобы я выглядел совершенством. Закончив со стрижкой, она отошла нагреть на пару полотенце и приложила его мне к загривку, так что я чуть не растаял. За эту услугу полагалось платить лишний доллар, но Вики никогда не ставила ее в счет, и я иной раз задумывался, как это понимать.
Она улыбнулась мне в зеркале:
– Хорошо выглядишь, Фрэнк. Ты отлично проведешь время на свадьбе, и я за тебя так рада, так рада!
Ужасно не хотелось выбираться из кресла, но я знал, что ее ждет следующий клиент, и прошел к кассе оплатить чек. Обычно получалось восемнадцать долларов, и я хотел, как обычно, оставить ей двадцать пять, но она отмахнулась:
– За счет заведения.
– Ох, ну как же…
– Подарок к свадьбе. Поздравляю!
Я положил деньги на прилавок, но Вики прямо впихнула их мне в руку. С ее стороны это было невероятно мило. Я еще раз поблагодарил и вышел на узкую парковку перед торговыми рядами. Рядом с парикмахерской располагался ресторан «Чипотле», и на мостовой выделывали всякие трюки подростки на скейтбордах – две девчонки в вязаных шапочках и фланелевых рубашках. Минуту я задумчиво смотрел на них, а потом вернулся обратно.
У Вики в кресле уже сидел следующий клиент – рыжий мальчуган лет семи-восьми. Она подставила ему дополнительную скамеечку и укутала в накидку с НЛО и летающими тарелками. Увидев меня в зеркале, она удивилась:
– Что забыл?
– Ты не хочешь поехать со мной?
– Куда?
– В Нью-Гемпшир.
– Завтра?
– Извини, Вики, понимаю, что в последнюю минуту. Я раньше бы позвал, да не хотел выставлять тебя напоказ.
– А теперь зовешь?
– У Гарднеров там большущий дом, тебе наверняка дадут собственную комнату. Мэгги сказала, там уйма места. И люди эти тебе наверняка понравятся – ручаюсь, они тоже глотают книги как сумасшедшие.
Мальчуган в накидке с неожиданным интересом ждал ответа Вики, наблюдая за ней в зеркало. Она открыла ящик с игрушками и сунула ему в руки пластмассового динозавра.
– Послушай, Фрэнк, я знаю, что для тебя это важное событие. И мне очень-очень лестно, что ты пригласил. Но у меня уже расписаны клиенты…
– Да-да…
– А ты все выходные будешь безумно занят.
– Конечно-конечно.
– Я не могу свалить свою работу на девочек.
– Ясно, что не можешь. Надо было мне раньше спросить. Извини, что так неловко вышло.
– Совсем не неловко. Я рада, что ты меня пригласил. И честное слово, Фрэнк, наверное, согласилась бы, будь у меня выходные свободны. – Минуту поразмыслив, она добавила: – И будь у меня подходящее платье. И туфли. И подарок для новобрачных.
– Понятно.
– Но вот что я тебе скажу. Когда вернешься, давай пообедаем вместе. Покажешь мне фотографии. Я хочу услышать полный отчет. – Вики взяла с подноса визитку и сунула мне в руку. – Там мой номер. Договорились?
У меня дома на холодильнике уже висели приклеенные магнитами пять ее карточек, но я взял и эту. Обещал позвонить, а она сказала, что будет ждать.
10
В тот вечер я подъехал к дому около восьми. По дороге от машины задержался у почтового ящика, вытряхнул обычный хлам: программу распродажи, приглашение вступить в Ассоциацию американских пенсионеров и множество просьб о благотворительных пожертвованиях. В доме, сбросив все это на кухонный стол, я заметил белый деловой конверт без обратного адреса. Мое имя и адрес, похоже, отпечатали на старомодной пишущей машинке с вытертой лентой. Никаких признаков отправителя. Только штемпель Хоппс-Ферри, Нью-Гемпшир с американским флагом.
Прежде чем его вскрывать, я прихватил из холодильника бутылку «Курс-лайт». Внутри был листок бумаги с фотографией пять на семь по центру. То есть фотография была распечатана на домашнем принтере, из этих дешевых, которые прилагаются при покупке нового компьютера. Цвета тусклые и размытые, но изображение отчетливое. Мужчина и женщина, оба молодые, стоят на фоне озера. Я мог и не узнать будущего зятя, потому что Эйдан там выглядел фунтов на пятнадцать тяжелее и улыбался легко и свободно, как ни разу не улыбнулся мне за ужином. Похоже, фотограф рассказывал ему что-то смешное. А женщина была совсем незнакомая. Молодая, ровесница Мэгги, в облегающих брезентовых штанах с обрезанными штанинами и черном открытом топе. Она смеялась чему-то, увиденному за камерой, прислонившись к плечу Эйдана, – он обнимал ее за талию, а другой рукой держал за руку. Внизу страницы было вписано от руки: «ГДЕ ДОН ТАГГАРТ???»
И все. Три слова печатными буквами, написаны черным «Шарпи». Я пошарил в конверте, расправил его пальцем, проверив, нет ли чего еще.
Ничего.
Я откупорил пиво, сделал хороший глоток и присмотрелся к фотографии. До той минуты у меня, может, были одна-две мелкие претензии к Эйдану. Я не очень-то поверил в байку про синяк под глазом, и тайник в туалетном бачке мне не понравился. Но до сих пор легко было толковать сомнения в его пользу. Я положился на выбор дочери. Мэгги – толковая, зрелая, ответственная женщина, и не мне оспаривать ее решение.
А теперь…
ГДЕ ДОН ТАГГАРТ???
Как я понял, Дон Таггарт – это та хорошенькая девушка, что смеялась на фотографии. Но что делал рядом с ней Эйдан?
И кто прислал мне этот снимок?
Я дотянулся до телефона и позвонил дочери. Как правило, мои звонки попадали на голосовую почту, но в этот вечер она почему-то ответила сама:
– Привет, пап. Что случилось?
– Как у тебя дела, Мэгги?
– Ну, три дня до свадьбы, – ответила она замученным голосом – мол, сам понимаешь. – А ты в порядке?
– В полном. Просто я получил по почте странное письмо. Собственно, даже не письмо. Кто-то прислал мне фото.
– Что за фото?
– На нем снят Эйдан. Стоит рядом с девушкой на фоне озера. А внизу кто-то подписал: «Где Дон Таггарт?»
Она долго молчала – так долго, что я уже подумал, нас разъединили.
– Мэгги? Ты здесь?
– Что еще там сказано?
– Это все. «Где Дон Таггарт?» Не знаю, кто отправитель, но на почтовом штемпеле Хоппс-Ферри.
– Немыслимо! – вздохнула Мэгги.
– Кто эта Дон Таггарт?
– Пап, у меня к тебе просьба. Возьми это письмо вместе с конвертом, положи в пакет с зипом и привези завтра в Нью-Гемпшир. Сделаешь?
– Зачем?
Мэгги глубоко вздохнула:
– Ладно, слушай. Надо было раньше рассказать. Потому что на свадьбе ты бы, наверное, все равно услышал. Звучит страшно? Но ничего страшного нет. Потому что Эйдан ни при чем. Он не имеет к этому отношения.
Я заставил себя молчать. Этой тактике меня научила жена, Коллин: если хочешь, чтобы ребенок с тобой поделился, не прерывай его вопросами. Заткнись и дай ему сказать.
– Эйдан в прошлом году встречался с девушкой, а потом она пропала. Ее звали Дон Таггарт. Она в ноябре ушла в пеший поход и не вернулась. А куда ушла, никто не знает.
Мэгги сказала, что добавить особенно нечего. Дон всю жизнь прожила в Хоппс-Ферри, когда пропала, ей было двадцать три года. Полиция нашла ее машину на стоянке нью-гемпширского лесопарка, рядом с общественным туалетом и выходом на тропу. Размывшие почву ливни задержали поисково-спасательную операцию. Никто не мог сказать, ушла ли Дон в лес или просто вскочила в другую машину и уехала.
– А при чем тут Эйдан?
– Я и говорю, ни при чем. Его полиция сразу исключила. В день ее исчезновения Эйдан был за двести миль, в Бостоне. Но мать Дон все равно обвиняет его.
– Почему?
– Потому что психопатка! Они и знакомы-то были едва-едва.
– Ты сказала, они встречались.
– Один раз! Одно свидание. Ничего серьезного там не было.
Я присмотрелся к фотографии на столе. Рука Эйдана на талии Дон, а ее рука у него на бедре. Похоже, чувствуют себя свободно, как бывает, когда неловкости первого ухаживания уже позади.
– Так кто мне это прислал?
– Скорее всего, мать Дон. Гарднеров она уже осаждала, теперь твоя очередь. Вот зачем я прошу тебя завтра все это привезти. Гарднеры передадут юристам как доказательство.
– И адвокатов подключили?
– А как же, пап? Это все ради денег затеяно. Мать Дон рассчитывает, что Гарднеры от нее откупятся.
– Это она сказала? Просила денег?
– Пока нет. Но адвокаты говорят, это будет финальным ходом. Поверь, пап, если бы ты посмотрел на эту женщину, то все бы понял. Она постоянно пьяна, целыми днями расхаживает в ночной рубашке. И красится оранжевой помадой, как соус к оладьям. Таких в «Доктор Фил»[14] показывают.
– Где?
– Знаешь это ток-шоу? В нем перед камерой ссорятся всякие чокнутые. Ей там самое место. Она живет в лесу. В трейлере.
Вот что забавно: Мэгги, по-моему, часто забывает, что я сам вырос в трейлере, и многие мои друзья выросли в трейлерах, и наши родители совсем не были похожи на чокнутых из реалити-шоу. Почти все наши соседи были честные, порядочные труженики, жили скромно и вовремя платили по счетам.
– Суть в том, – продолжала Мэгги, – что она думает только о деньгах. Так что захвати снимок и отдай Эрролу, ладно?
– Конечно, – пообещал я. Я не задавал лишних вопросов, чтобы она чувствовала – я ее поддерживаю. Если уж надо выбирать сторону, не хотелось бы сделать ошибку.
– А как к этому относится Эйдан?
– Ему тяжело. Вся семья ужасно переживает. Они даже наняли частного детектива. Чтобы он нашел Дон и все успокоились. И знаешь что? Детектив считает, что она нарочно сбежала. От матери. Детектив говорит, в США пропадают шестьсот тысяч человек в год и многие из них не хотят, чтобы их нашли. Он думает, Дон теперь, может, работает официанткой в Лас-Вегасе. Или в Ки-Уэст. За миллион миль от дома, но жива и здорова.
Мэгги говорила с полной уверенностью, словно все уже решилось и я должен принять ее версию как факт. Но я-то еще не забыл, как был влюблен и как страсть не давала увидеть в жене никаких недостатков. Я, к примеру, всегда хвалился, что Коллин умеет закончить начатую мной фразу, а после женитьбы мне уже казалось, будто она мне слова сказать не дает. И я опасался, что Мэгги сейчас не слишком ясно видит своего жениха, но перечить ей не хотел и оставил свои опасения при себе.
Закончив разговор, я сел к компьютеру, открыл «Гугл» и ввел «Дон Таггарт» плюс «Нью-Гемпшир». Нашел заметку в какой-то «Новости Хоппс-Ферри» – обстоятельства исчезновения более или менее совпадали с рассказом Мэгги. «Тойоту-короллу» Дон нашли на стоянке лесного парка, а ее местонахождение осталось неизвестным. Эйдана Гарднера в газете не упомянули – и нигде в Интернете, насколько я мог понять.
Так что я, как велела дочь, сунул фото и конверт в пакетик с застежкой. Потом отнес его в спальню и положил в чемодан. Я так волновался из-за поездки, что почти все вещи собрал заранее. Черные оксфордские туфли[15] начистил до блеска, фрак запаковал в чехол для одежды и даже новые плавки прихватил, поскольку Мэгги сказала, что на озере есть пляж. Я с нетерпением ждал встречи с новыми родственниками. С волнением представлял, как проведу дочку к алтарю, как подниму за нее бокал шампанского, как буду танцевать с ней. Мне хотелось поздравить ее с замужеством и пожелать новобрачным долгих счастливых лет. Так что я приказал себе поверить в объяснения Мэгги и заткнуть тихий голосок в голове, нашептывавший мне, что с Дон Таггарт что-то неладно.
II. Прибытие
1
В четверг я поставил будильник на пять утра, а проснулся в половине четвертого. С тех пор как мы с Мэгги разругались, я плохо спал – а когда ночью лежал без сна, на ум приходили наши беды и я вел счет всем ошибкам, из-за которых упустил дочь. Иногда я задумывался, занимаются ли этим другие родители. Вам случалось всю ночь ворочаться в постели, вспоминая худшее, что натворили с детьми? У меня такого набиралась сотня-другая.
Вроде того раза, когда мы ехали праздновать седьмой день рождения Мэгги в Буш-Гарденс и она оставила своего Мистера Панду в туалете на заправке. Пока спохватилась, мы проехали по федеральной трассе два часа, так что возвращаться значило потратить четыре лишних. И все-таки жена с дочкой умоляли меня вернуться, и у нас дошло до крика. Я не собирался портить весь день из-за шестидолларовой плюшевой игрушки. И пообещал Мэгги, что в Буш-Гарденс куплю ей нового Панду – больше прежнего! Я был уверен, что, увидев огромные горки, дочка мигом забудет игрушку. А она все выходные была сама не своя, волновалась, что бедного Мистера Панду выбросят в мусорный бак, что он задохнется под пропитанными жиром салфетками и заляпанными кетчупом обертками. Она два дня со мной почти не разговаривала, и вся поездка пошла наперекосяк. Думаю, Мэгги так и не простила мне того случая, а сам я точно себя не простил.
Но на каждую ужасную историю, как с тем Пандой, я мог бы рассказать дюжину таких, когда поступал правильно. Я пять раз помогал Мэгги перекрасить спальню – каждый раз, когда она открывала для себя новые краски и новый смелый образ. Я учил ее заклеивать окна лентой и пользоваться валиком так, чтобы краска не стекала. Я показал ей простейшие приемы самообороны, научил сжимать кулак для удара и позаботился, чтобы она усвоила, как сокрушителен для мужчины удар в мошонку. Я и сам зарабатывал вождением, поэтому, не сомневайтесь, уговорил Мэгги получить права. Она легко сдала с первой попытки, и принимавшая экзамен дама пошутила, что дочка вполне готова работать в «Службе доставки».
Я старался отвлечь себя счастливыми воспоминаниями и за ними уснуть. Вы не поверите, а ведь было время, когда Мэгги мне по-настоящему доверяла, делилась надеждами, мечтами и даже секретами. Вот вам отличный пример. В какой-то момент в девятом классе у Мэгги вдруг испортилось настроение. Она дулась за ужином, а когда мы убрали посуду, ушла в свою спальню, закрыла дверь и на всю громкость включила Лану Дель Рей[16] с песнями о смерти и разбитом сердце. Я спрашивал, не случилось ли чего, но Мэгги рта не открывала. Тогда я на следующее утро отвел ее в «Вафельный домик» и кое-как разговорил.
Завтрак в «Вафельном домике» был нашей с ней маленькой традицией. Там когда-то работала моя жена Коллин, все старые официантки ее помнили, так что со мной обращались как с ВИП-персоной и с Мэгги нянчились. Бесплатно давали добавку, приносили цветные карандаши и вообще все, чего пожелает.
В то утро мы, как обычно, заказали кофе, фермерский омлет для меня и клубничные оладьи со взбитыми сливками для Мэгги. Пока ждали заказ, мы больше молчали, а потом я потихоньку начал ее поджаривать.
– Как в школе? – начал я.
– Норм.
– На уроках порядок?
– Угу.
– Никто тебя не задевает?
– Не-а.
– Просто ты вроде как не в настроении.
Пожимает плечами.
– Точно тебя никто не достает?
– Ты достал! – выдала она. – Отвяжись уже, а?
Вот такого я никак не ждал. Поднял руки – мол, сдаюсь, и больше ее не допрашивал, но от наступившего молчания ей стало неловко.
– Все хорошо, пап. Расслабься. – Мэгги наклонилась ко мне через стол и шепнула: – Просто у меня месячные.
Я только тогда и узнал, что у нее уже начались месячные.
– Когда начались?
– Не помню. Кажется, с Рождества.
Я ушам не верил. С Рождества прошло четыре месяца. А ведь я два года ее к этому готовил. Приносил книжки с картинками, объяснявшими, как и почему такое происходит.
– Что же ты мне не сказала?
Она дала мне знак, чтобы говорил потише.
– Велика важность.
– Как раз велика! Ты хоть тете Тэмми говорила?
– Только подружкам.
– А где ты брала все необходимое?
– Как все люди, в аптеке. У всех моих подруг уже началось, так что я знала, что делать.
Вот в этом вся Мэгги. Я годами наблюдал, как она становится все более независимой, и вот вам – ворочает свой жернов, не зовет на помощь ни меня, ни сестру. Я удивлялся, но и очень ею гордился.
– Ты бери у меня деньги на оснастку, – сказал я ей. – Карманные не трать. Просто скажи, сколько это стоит.
– Ладно, только не говори «оснастка». Это называется «прокладки».
– Отведу тебя в «Уолмарт», – пообещал я. – И куплю самую большую упаковку прокладок, какая у них найдется.
Позавтракав, я махнул официантке, попросил счет. Мэгги смотрела, как я подсчитываю чаевые и пересчитываю свои деньги. Взрослея, она острее замечала, что сколько стоит, и, может, неспроста сама купила себе прокладки.
– Не много ли – двадцать пять процентов на чай?
– Много, но твоя мама всегда столько давала. Говорила, что официантки этого заслуживают. Я, бывало, ворчал, что она бросается деньгами.
– Зачем же сам столько даешь?
Я передернул плечами:
– А вдруг она на нас смотрит? Думаю, ей было бы приятно. – Я нацелил на нее кончик ручки. – А твоя великая новость ее наверняка осчастливила, Мэгги. Она бы так тобой гордилась.
