bannerbannerbanner
Битва за Кальдерон

Джим Батчер
Битва за Кальдерон

Полная версия

Глава 1

Тави выглянул из-за угла общежития для мальчиков, расположенного в центральном дворе Академии, и сказал юноше, стоявшему рядом с ним:

– У тебя опять такое же выражение лица.

Эрен Патронус Вилиус, молодой человек всего пяти футов роста, тощий, бледный, темноглазый, принялся теребить край своей развевающейся академической мантии серого цвета.

– Какое выражение?

Тави отступил назад и тоже принялся теребить свою форму. Казалось, что, как бы часто портниха ни перешивала его форму, тело Тави опережало ее на пару шагов. Форма плотно обтягивала его плечи и грудь, а рукава не доходили до запястий.

– Знаешь, Эрен, такое выражение появляется на твоем лице всякий раз, когда ты собираешься дать кому-то совет.

– На самом деле такое выражение лица появляется у меня, когда я собираюсь дать совет, хотя точно знаю, что его проигнорируют. – Эрен тоже выглянул из-за угла и добавил: – Тави, они там все собрались. Лучше нам уйти. К столовой другой дороги нет, и они нас обязательно увидят.

– Там не все, – настаивал на своем Тави. – Близнецов нет.

– Нет. Только Бренсис, Ренцо и Вариен. И любой из них без труда спустит с нас обоих шкуру.

– Мы можем оказаться сильнее, чем они думают, – возразил Тави.

Его товарищ вздохнул:

– Тави, это всего лишь вопрос времени, они обязательно кого-нибудь из нас обидят. Возможно, очень сильно.

– Они не посмеют, – сказал Тави.

– Они – граждане, Тави. А мы с тобой – нет. Все очень просто.

– Все совсем не так просто.

– Ты что, не слушаешь уроков истории? – поинтересовался Эрен. – Конечно, все именно так просто. Они скажут, что произошел несчастный случай и они ужасно сожалеют. Это если дело вообще дойдет до суда. Магистрат заставит их заплатить штраф твоим родным. А ты тем временем лишишься глаз или ног.

Тави сжал зубы и собрался выйти из-за угла:

– Я не желаю пропускать завтрак. Я просидел в цитадели всю ночь, Гай дюжину раз заставил меня бегать по этой проклятой лестнице, и если я не поем, то сойду с ума.

Эрен схватил его за руку. Шнурок на его форме с тремя бусинами – белой, голубой и зеленой – заскользил по тощей груди. Три бусины означали, что преподаватели Академии пришли к выводу, что Эрен практически не обладает даром заклинателя фурий.

Разумеется, у него было на три бусины больше, чем у Тави.

Эрен встретился глазами с Тави и тихо сказал:

– Если ты пойдешь туда один, это будет настоящим безумием. Прошу тебя, давай подождем еще немного.

Именно в этот момент прозвучал третий колокол, три долгих глухих удара. Тави поморщился, глядя на колокольню:

– Последний колокол. Если мы не пойдем сейчас, у нас не останется времени, чтобы поесть. Нужно правильно рассчитать, и тогда нам удастся пройти мимо них, когда кто-нибудь будет выходить из столовой. Может, они нас не заметят.

– Я не понимаю, куда подевался Макс, – сказал Эрен.

Тави снова огляделся по сторонам:

– Понятия не имею. Я ушел во дворец перед комендантским часом, а утром обратил внимание на то, что он не ложился спать.

– Значит, снова болтался где-то всю ночь, – пробормотал Эрен. – Не знаю, как он собирается сдавать экзамены, если будет продолжать в том же духе. Даже я не смогу ему помочь.

– Ты же знаешь Макса, – заметил Тави. – Он не думает о будущем. – Желудок Тави сжался от голода и принялся бурно протестовать. – Так, всё, – сказал он. – Пора. Ты идешь со мной или нет?

Эрен закусил губу и покачал головой:

– Я не настолько хочу есть. Увидимся на занятиях?

Тави почувствовал разочарование, но все же похлопал Эрена по руке. Он понимал его нежелание ввязываться в драку. Эрен вырос в тихом доме своих родителей, среди книг и таблиц, и его выдающиеся способности к математике и острая память намного перевешивали отсутствие у него сильных способностей к заклинанию фурий. До Академии Эрену не приходилось сталкиваться с холодной, мелочной жестокостью, с которой сильные молодые заклинатели, имевшие собственных фурий, обращались с теми, кого считали ниже себя.

Тави же, в отличие от него, приходилось сталкиваться с этой проблемой всю свою жизнь.

– Увидимся на занятиях, – сказал он Эрену.

Тот принялся теребить шнур на форме перепачканными в чернилах пальцами:

– Уверен?

– Не волнуйся. Со мной все будет хорошо.

С этими словами Тави завернул за угол и зашагал через двор в сторону столовой.

Через пару секунд он услышал торопливые шаги у себя за спиной, и вскоре его догнал запыхавшийся Эрен, на лице которого застыло испуганное и одновременно решительное выражение.

– Мне следует больше есть, – заявил он. – Тогда я вырасту.

Тави ухмыльнулся, и они пошли дальше вместе.

Весеннее солнце, более теплое, чем горный воздух вокруг столицы Алеры, заливало двор Академии, который представлял собой роскошный сад с дорожками, выложенными гладким белым камнем. Ранние цветы на фоне зеленой травы радовали глаз после зимних холодов, их яркие красные и синие головки расцвечивали двор. Студенты в серой форме, устроившиеся на скамейках, разговаривали, читали, ели завтраки. Птицы резвились в лучах солнца, сидели на скатах крыш, словно диковинные украшения, потом бросались вниз, увидев какое-нибудь насекомое, выбравшееся из своего укрытия, или чтобы полакомиться крошками, просыпанными не слишком аккуратными студентами.

Мирная, простая картина, необыкновенно красивая, несмотря на все, что происходило за пределами могущественной столицы Алеры.

Тави ненавидел это.

Бренсис Калар и его дружки стояли на своем обычном месте у фонтана, у самого входа в столовую. Тави хватило одного взгляда, чтобы у него испортилось настроение. Бренсис был высоким красивым юношей с узким лицом и царственной осанкой. Длинные волосы – по последней моде, принятой в южных городах, а особенно в его родном Каларе, – ниспадали роскошными локонами на плечи. Форма из великолепной ткани была сшита лично для него и украшена нитями из чистого золота. Шнур сверкал бусинами из полудрагоценных камней – Бренсис не опускался до бусин из простого стекла, – по одной на каждую область магии: красная, голубая, зеленая, коричневая, белая и серебряная.

Когда Тави и Эрен подошли к фонтану, группа студентов из Парсии, золотисто-коричневая кожа которых блестела в лучах утреннего солнца, оказалась между ними и бандой головорезов. Тави пошел быстрее. Им нужно было остаться незамеченными еще несколько шагов.

Им не повезло. Бренсис встал со скамейки, стоявшей у фонтана, и его губы искривились в широкой радостной ухмылке.

– Так-так, – сказал он. – Маленький писец и его приятель-урод вышли прогуляться. Не уверен, что урода пустят в столовую, если ты не наденешь на него ошейник с поводком, писаришка.

Тави даже не посмотрел в сторону Бренсиса, продолжая идти вперед и не замедляя шага. Существовала вероятность того, что, если он притворится, будто не видит Бренсиса, тот оставит его в покое.

Однако Эрен остановился и хмуро посмотрел на Бренсиса. Облизнув губы, он заявил ледяным тоном:

– Он не урод.

Ухмылка Бренсиса стала еще шире, и он подошел поближе:

– Конечно урод, писаришка. Любимая обезьянка Первого консула. Она его повеселила своими трюками, и теперь Гай желает демонстрировать его всем, точно дрессированное животное.

– Эрен, пойдем, – позвал приятеля Тави.

Неожиданно глаза Эрена заблестели, а нижняя губа начала дрожать. Но он поднял подбородок и не отвел от Бренсиса взгляда.

– О-он не урод, – повторил мальчик.

– Значит, по-твоему, получается, что я вру? – спросил Бренсис, его улыбка стала злобной, и он принялся сжимать и разжимать кулаки.

Тави сжал зубы, пытаясь успокоиться. Его возмущало, что идиоты вроде Бренсиса с такой легкостью и безнаказанностью демонстрируют всем свою силу, в то время как приличные люди, такие как Эрен, постоянно страдают от их выходок. Судя по всему, Бренсис не собирался пропускать их в столовую.

Тави посмотрел на Эрена и покачал головой. Мальчик никогда бы здесь не оказался, если бы не решил последовать за ним. И Тави чувствовал свою ответственность за то, что с ним могло произойти. Он повернулся к Бренсису и сказал:

– Бренсис, пожалуйста, оставь нас в покое. Мы всего лишь хотим позавтракать.

Бренсис приложил руку к уху, и на его лице появилось притворное удивление.

– Вы что-нибудь слышали, ребята? Вариен, ты слышал?

Один из прихвостней Бренсиса, стоявший у него за спиной, встал и двинулся в их сторону. Вариен был среднего роста, приземистый и плотный. Его форма была сшита не из такой великолепной ткани, как у Бренсиса, но все равно более дорогой, чем форма Тави. Из-за лишнего жира лицо Вариена казалось слишком злым и испорченным, а тонкие, словно у ребенка, светлые волосы, в отличие от волос Бренсиса, свисали безжизненными прядями. Шнур на его форме украшали несколько бусин белого и зеленого цвета, которые каким-то непостижимым образом отвратительно сочетались с его мутными глазами цвета грязи.

– Кажется, я слышал, как пищала крыса.

– Может, и крыса, – с серьезным видом заявил Бренсис. – Ну хорошо, писаришка, что ты предпочитаешь – землю или воду?

Эрен с трудом сглотнул и сделал шаг назад:

– Послушайте, мне проблемы ни к чему.

Бренсис прищурился и принялся на него наступать. Схватив его за форму, он повторил:

– Земля или вода, ты, жалкий поросенок?

– Земля, сударь, – вмешался Вариен, и в его глазах загорелись злобные искры. – Закопай его по самую шею в землю, и пусть его умные мозги немного прожарятся на солнышке.

– Отпусти меня! – крикнул Эрен, и в его голосе прозвучали панические нотки.

– Значит, земля, – заявил Бренсис, указал рукой вниз, и земля у него под ногами зашевелилась, задрожала, ожила.

Несколько мгновений ничего не происходило, затем земля зашевелилась сильнее, стала мягче, появился пузырь, рожденный смешением магии воды и земли, раздался влажный булькающий звук.

 

Тави огляделся по сторонам в надежде на помощь, но вокруг никого не оказалось. Мимо не проходил ни один наставник, а никто из других студентов, за исключением Макса, не решался выступить против Бренсиса, когда тот развлекался за чужой счет.

– Подожди! – выкрикнул Эрен. – Прошу тебя, у меня нет других ботинок!

– В таком случае, – заявил Бренсис, – твоей семейке придется еще одно поколение копить деньги, чтобы прислать кого-нибудь сюда на обучение.

Тави понял, что должен отвлечь внимание Бренсиса от Эрена, но не смог придумать ничего лучше, как наклониться, взять горсть земли и швырнуть тому в глаза.

Молодой каларанин удивленно вскрикнул, когда земля попала ему в лицо. Бренсис стер ее и с изумлением уставился на свои грязные пальцы. Студенты, наблюдавшие за этой сценкой, тихонько захихикали, но, когда Бренсис повернулся к ним, опустили глаза и спрятали ухмылки, закрыв лицо руками. Бренсис окинул Тави хмурым взглядом, и в его глазах загорелась лютая злоба.

– Идем, Эрен, – позвал Тави и толкнул мальчика себе за спину, в сторону столовой.

Эрен споткнулся, но в следующее мгновение бросился к двери. Тави собрался последовать за ним, стараясь не поворачиваться к Бренсису спиной.

– Ты, – прорычал Бренсис, – как ты посмел?

– Успокойся, Бренсис, – сказал Тави. – Эрен не сделал тебе ничего плохого.

– Тави, – прошипел Эрен, и Тави услышал в его тоне предупреждение.

Тави почувствовал, что у него за спиной кто-то стоит, и отскочил в сторону, успев увернуться от кулака второго дружка Бренсиса, Ренцо.

Ренцо был огромным. Везде. Вверху, внизу, посередине. Словно его строили, как сарай или склад – большой, просторный и без прикрас. У него были темные волосы и намек на бороду, крошечные глазки терялись на квадратном лице. Форма Ренцо из самой обычной ткани была такого размера, что на нее пошло вдвое больше материала. Шнур на ней украшали только коричневые бусины, зато в огромном количестве. Он сделал еще шаг в сторону Тави и выбросил вперед громадный кулак.

Тави удалось увернуться и от этого удара, и он крикнул:

– Эрен, найди мастера Галлуса!

Эрен вскрикнул, и Тави, обернувшись через плечо, увидел, что Вариен схватил мальчика за плечи и больно их сжал.

Тави отвлекся на них и не сумел избежать следующего выпада Ренцо, который схватил его и бесцеремонно швырнул в фонтан.

Тави плюхнулся в воду и задохнулся от холода. Пару мгновений он размахивал руками, пытаясь определить, где верх, а где низ, и вскоре, отплевываясь, сел на дно – вода в фонтане не достигала и двух футов.

Бренсис стоял около фонтана, и земля сыпалась с его щеки, пачкая роскошную форму. На красивом лице появилось сердитое выражение, он поднял руку и лениво пошевелил кистью.

Вода вокруг Тави заволновалась, словно по собственной воле. Пар и обжигающий жар поднимались над ее поверхностью, и Тави задохнулся, потом поднял одну руку, чтобы защитить глаза, а другой оперся о дно. Пар и жар исчезли так же внезапно, как и возникли.

Неожиданно Тави понял, что не может пошевелиться. Он огляделся по сторонам и увидел, что облако пара рассеялось, а вода в фонтане превратилась в крепкий лед. Тут же его тело сковал жуткий холод, и он попытался сделать вдох.

– К-как, – пробормотал он, глядя на Бренсиса, – как ты это сделал?

– Использовал заклинание фурий, урод, – ответил Бренсис. – Разве ты не знал, что фурии огня нужны для того, чтобы создавать жар? А я только что убрал из воды все тепло, которое в ней было. Разумеется, это новый продвинутый метод. Впрочем, я не надеюсь, что ты поймешь, как он работает.

Тави оглядел двор. Вариен продолжал крепко держать Эрена, и тот делал короткие, мучительные вдохи. Большинство студентов, наблюдавших за происходящим, ушли. Из полудюжины оставшихся никто не смотрел на фонтан, всех вдруг страшно заинтересовали их книги, завтраки и устройство крыш зданий на территории кампуса.

Зубы холода превратились в острые клыки. В руках и ногах пульсировала мучительная боль, Тави было тяжело дышать. Сердце отчаянно колотилось, ему стало страшно.

– Бренсис, – начал Тави, – не делай этого. Мастер…

– Им на тебя плевать, урод. – Бренсис спокойно разглядывал Тави. – Я старший сын консула Алеры. Ты – никто. И ничто. Неужели ты до сих пор этого не понял?

Тави знал, что Бренсис пытается его оскорбить и разозлить и сознательно выбрал именно такие слова. Он понимал, что тот им манипулирует, но это не имело значения, его слова причинили ему боль. Бóльшую часть своей жизни Тави мечтал о том, как он уедет из домена тети и дяди, отправится в Академию и, несмотря на полное отсутствие способностей к заклинанию фурий, сумеет сделать карьеру.

Ему было так холодно, что слова давались с трудом, но он все равно сказал:

– Бренсис, мы оба получим взыскание за это, если нас увидит кто-нибудь из наставников. Выпусти меня. Извини, что я бросил в тебя землю.

– Извинить тебя? Можно подумать, мне до этого есть дело, – заявил Бренсис. – Ренцо.

Ренцо размахнулся и ударил Тави по лицу. Его пронзила острая боль, он почувствовал, что Ренцо разбил ему губы, во рту появился привкус крови. Гнев победил страх, и он крикнул:

– Вóроны тебя забери, Бренсис! Оставь нас в покое!

– У него еще остались зубы, Ренцо, – заметил Бренсис.

Ренцо молча ударил Тави, на этот раз еще сильнее. Тави попытался отвернуть голову, чтобы избежать кулака, но лед держал его крепко, и у него ничего не получилось. От боли на глаза навернулись слезы, которые он в отчаянии старался сдержать.

– Отпусти его! – задыхаясь, выкрикнул Эрен, но никто не обратил на него внимания.

У Тави отчаянно болели руки и ноги, и он почувствовал, что у него онемели губы. Он попытался позвать на помощь, но лишь что-то пролепетал, и никто не пришел к нему на выручку.

– Ладно, урод, – заявил Бренсис, – ты хотел, чтобы я оставил тебя в покое. Думаю, я так и поступлю. Я навещу тебя после ужина, посмотрим, что ты мне тогда скажешь.

Тави поднял голову и увидел надежду на спасение, но ему нужно было отвлечь внимание Бренсиса. Он уставился на него и что-то тихонько прорычал.

Бренсис склонил голову набок и сделал шаг вперед:

– Что ты сказал?

– Я сказал, – прохрипел Тави, – что ты жалок. Ты испорченный маменькин сынок, который боится тех, кто сильнее. Ты вяжешься к таким, как мы с Эреном, ибо ты слабак. Ты ничтожество.

Бренсис прищурился и наклонился вперед:

– Знаешь что, урод, мне нет никакой необходимости оставлять тебя в покое.

Он положил одну руку на лед, и тот сразу же начал с глухим стоном ломаться и сдвигаться с места.

Тави почувствовал острую боль в плече, сильнее прежней.

– Если хочешь, – продолжал Бренсис, – я могу с тобой остаться.

– Бренсис! – завопил Вариен.

Тави вытянулся вперед и сказал:

– Валяй, маменькин сынок. Давай, сделай это. Чего ты боишься?

В глазах Бренсиса вспыхнула ярость, и лед еще немного сдвинулся.

– Ты сам напросился, дрянь.

Тави сжал зубы, чтобы не закричать от боли.

– Доброе утро! – раздался громкий веселый голос.

Крупный мускулистый парень с короткой легионерской стрижкой остановился за спиной Бренсиса и схватил его за ворот куртки и длинные волосы. Недолго думая, он впечатал его голову в лед, с силой ударив его лбом о твердую поверхность рядом с Тави. Затем юноша так же легко поднял Бренсиса и отшвырнул от фонтана; молодой патриций, словно безвольная марионетка, растянулся на траве.

– Макс! – крикнул Эрен.

Ренцо размахнулся, собираясь ударить Макса по шее, но тот поднырнул под его руку и ударил его в живот. Ренцо выдохнул и покачнулся, а Макс схватил его за руку и отбросил к Бренсису, рядом с которым тот и улегся на землю.

Макс посмотрел на Вариена и прищурился.

Вариен побледнел, выпустил Эрена и, выставив перед собой руки, начал медленно пятиться назад. Они с Ренцо поставили оглушенного Бренсиса на ноги, и все трое ретировались с поля боя. Когда они отправились восвояси, собравшиеся студенты принялись возбужденно перешептываться.

– Фурии, Кальдерон! – крикнул Макс достаточно громко, чтобы его услышали все, кто не был глухим. – Я такой неуклюжий сегодня утром. Посмотрите, что случилось! Я нечаянно налетел на эту парочку.

Затем, не говоря больше ни слова, он подошел к фонтану, изучая положение, в котором оказался Тави. Макс кивнул, сделал глубокий вдох и сосредоточенно прищурился. Затем он размахнулся и ударил кулаком в лед рядом с Тави. По всей поверхности побежала паутина трещин, и осколки ужалили Тави в немеющее тело. Макс нанес еще несколько ударов кулаком, и его усиленная фурией рука смогла разбить лед, державший Тави. Через полминуты Тави почувствовал, что лед расступился, и Эрен с Максом вытащили его из фонтана на землю.

Тави полежал пару мгновений, пытаясь отдышаться. У него продолжали стучать зубы, холод сковал конечности, говорить он не мог.

– Проклятье, – лениво выругался Макс и принялся растирать руки и ноги Тави. – Ты чуть не замерз насмерть.

Тави почувствовал, что уже может пошевелить руками и ногами, когда огненные иголки боли начали вонзаться ему в тело. Как только он смог говорить, он с трудом выдавил из себя:

– Макс, остановись, забудь про это. Отведи меня в столовую, на завтрак.

– Завтрак? – удивленно переспросил Макс. – Ты шутишь, Кальдерон?

– Даже если после этого я умру, я хочу нормально поесть.

– Ну, в таком случае с тобой все будет в порядке, – заметил Макс и начал поднимать Тави с земли. – Кстати, спасибо, что отвлек его, чтобы я смог ему как следует врезать. А что случилось?

– Б-Бренсис, – выдавил из себя Тави. – Снова.

Эрен с мрачным видом кивнул:

– Он опять собрался закопать меня в землю по самую шею, а Тави швырнул ему в лицо пригоршню земли.

– Ха! – вскричал Макс. – Жаль, я этого не видел.

Эрен прикусил губу, затем, прищурившись, посмотрел на Макса и сказал:

– Если бы ты не болтался где-то всю ночь, может, ты бы и увидел.

Старший студент покраснел. Тави подумал, что Антиллара Максимуса нельзя назвать красивым ни по каким стандартам, черты его лица были четкими, грубоватыми и сильными. Серые волчьи глаза и соединение могучего телосложения с кошачьей грацией выдавали в нем представителя одного из северных патрициев. Хотя он старательно брился каждый день, похоже, сегодня он не успел этого сделать, и темная щетина придавала его чертам некоторую бесшабашность, что прекрасно сочеталось с дважды сломанным носом. Форма Макса из простого материала, мятая и не слишком чистая, плотно обтягивала грудь и плечи. Шнур, завязанный узлами в тех местах, где он порвался, украшало огромное количество разноцветных бусин.

– Мне очень жаль, – пробормотал Макс, помогая Тави, который, спотыкаясь, направился в сторону столовой. – Так получилось. Есть некоторые вещи, которые мужчина не должен пропускать.

– Антиллар, – промурлыкал женский голосок, низкий и гортанный, с аттиканским акцентом.

Тави открыл глаза и увидел потрясающую девушку, чьи темные волосы были заплетены в длинную косу, переброшенную через левое плечо. Она была невероятно красива, а в темных глазах плескалась чувственность, которая уже давно покорила всех молодых людей Академии. Ее студенческая форма не скрывала роскошной груди, а южный шелк, из которого она была сшита, облегал пышные бедра, когда девушка шла по двору.

Макс повернулся к ней и галантно поклонился:

– Доброе утро, Селина.

Селина улыбнулась, в ее глазах появилось ленивое обещание, она позволила Максу взять и поцеловать ее руку. Не убирая руки, она вздохнула:

– О Антиллар, я знаю, тебе нравится избивать до потери сознания моего жениха, но ты настолько… больше его. Мне кажется, это нечестно.

– Жизнь вообще штука несправедливая, – произнес другой женский голос.

Вторая красавица, как две капли воды похожая на Селину, если не считать того, что ее коса была переброшена через правое плечо, подошла к ним. Она положила руку Максу на плечо с другой стороны и добавила:

– Моя сестра бывает такой романтичной.

– Госпожа Селеста, – пробормотал Макс, – я всего лишь пытался преподать Бренсису урок хороших манер. Ему это только на пользу.

Селеста наградила Макса суровым взглядом и заявила:

– Ты такой грубый и злой.

Макс убрал руку за спину и отвесил девушкам низкий поклон.

– Селеста, – сказал он, – Селина. Надеюсь, вы хорошо спали ночью? Вы почти опоздали на завтрак.

Девушки улыбнулись одинаковыми улыбками.

– Чудовище, – сказала Селина.

– Невежа, – добавила ее сестра.

– Дамы. – Макс отвесил им еще один поклон и долго смотрел вслед, стоя рядом с Эреном и Тави.

– Меня т-тошнит от тебя, Макс, – сказал Тави.

 

Эрен оглянулся через плечо на близнецов, посмотрел на Макса, и на его лице появилось озадаченное выражение. Потом он заморгал и сказал:

– Так вот где ты провел всю ночь? С обеими?

– Они ведь и правда живут в одной комнате. Вряд ли было бы вежливо приласкать одну и оставить другую страдать от тоски и одиночества, – благочестивым тоном ответил Макс. – Я сделал всего лишь то, что сделал бы любой настоящий, хорошо воспитанный мужчина.

Тави оглянулся через плечо и не смог оторвать глаз от медленного покачивания округлых бедер обеих сестер.

– Тошнит, Макс. Меня от тебя тошнит.

– Ну и ладно, – рассмеялся Макс.

Они втроем вошли в столовую и успели получить последние порции еды, приготовленной на это утро, но в тот момент, когда друзья нашли место за одним из круглых столов, они услышали топот бегущих ног. Девочка – не старше Тави, невысокая, плотная, с самой обычной внешностью – остановилась около их стола, и ее зеленые и голубые бусины сверкнули в лучах солнца на фоне серого платья. Тонкие мышиного цвета волосы, выбившиеся из косы, ореолом окружили голову.

– Некогда, – задыхаясь, сказала она. – Идите за мной.

Тави поднял голову от тарелки, на которой лежали куски ветчины и свежий хлеб, и хмуро посмотрел на девочку.

– Ты даже представить себе не можешь, через что мне пришлось пройти, чтобы получить это, Гаэль, – сказал он. – Я ни на дюйм не сдвинусь, пока моя тарелка не опустеет.

Гаэль Патронус Сабинус быстро огляделась по сторонам, наклонилась к столу и прошептала:

– Мастер Киллиан говорит, что наше экзаменационное испытание начинается прямо сейчас.

– Сейчас? – заикаясь, спросил Эрен.

Макс бросил тоскливый взгляд на свою полную тарелку и спросил:

– До завтрака?

Тави вздохнул и отодвинул стул от стола.

– Проклятые вóроны и кровавая падаль! – Он встал и поморщился, почувствовав, как пульсирует боль в ногах и руках. – Ладно, ребята. Пошли.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38 
Рейтинг@Mail.ru