bannerbannerbanner
Фурии принцепса

Джим Батчер
Фурии принцепса

Полная версия

Глава 6

– Понятно, война, – строптиво пробурчала Амара, обращаясь к Бернарду. – У нас, почитай, всегда война: то с канимами, то с ледовиками, то с маратами и их зверьем…

– Ш-ш-ш, любимая. – Бернард похлопал ее по руке.

Они устроились довольно высоко над ложей консула Ривуса, но Бернард не потрудился подогнать цвет одежды к цветам Ривы. Дома зеленый с коричневым цвета графа Кальдерона сливались с пейзажем, а на фоне одетых в золотое и алое граждан Ривы выглядели вызывающе. Амара отметила, что ее мужа это, похоже, не волновало.

– Просто не вижу смысла драматизировать, – скрестив руки, сказала она. – Уж больно он затянул театральную паузу.

– Собрание велико. – Бернард оглядел ряды. – Дай ему время. Ты не заметила, куда подевался Эрен?

– Сидит с твоей сестрой в ложе Пласиды.

– С Исаной? – Бернард помрачнел. – Конечно, пустое дело просить Гая, чтобы оставил ее в покое.

– Тсс, закончилась пауза, – пожав мужу локоть, остановила его Амара.

– Враг, который до сих пор казался смутной, если не воображаемой угрозой, стал реальной опасностью для страны, – продолжал Гай. – В Алере появился ворд. – (Амара ощутила, как напрягся сидящий рядом муж.) – Насколько известно сейчас, воины ворда высадились и утвердились прошлым летом, под конец Каларского мятежа, в пустынной местности к юго-западу от города.

– Подходящее место выбрали, – буркнул Бернард.

Амара с ним согласилась. Самое подходящее место для ворда, чтобы обосноваться и двинуться дальше. Лесистая местность, живности полно, а люди там почти не селились. Собственно, поэтому они с Бернардом сумели провести Первого консула через эти земли к Калару, и Гай спустил на город Великую огненную фурию, обитавшую поблизости в горах, и покончил таким образом с мятежом.

– О появлении ворда мы узнали около месяца назад, – продолжал Первый консул, – когда он стал нападать на легионеров, патрулирующих юго-западную границу пустыни. Чтобы уточнить местонахождение и численность врага, мы отправили несколько курсорских и рыцарских отрядов. – Он выдержал паузу, обвел зал взглядом. – Мы понесли тяжелые потери.

– Проклятые во́роны! – прорычал Бернард, сжимая костистый кулак. – Простейшая предосторожность… да разве кто меня слушал!

– Ты пытался, – пробормотала Амара. – Ты сделал, что мог, любимый.

– Ближайший легион, составленный из прежних каларских легионов, был отправлен на очистку местности, – продолжал Гай. – Легионеры встретили ворд при почти идеальных условиях, в тридцати милях от пустыни, и были сметены в течение часа. За исключением двух рыцарей Воздуха, доставивших известие о судьбе легиона, никто не выжил.

Ропот затих.

Гай бесстрастно продолжал:

– Все без исключения воинские соединения этой области, вплоть до сенатской гвардии и обоих внутренних легионов, выступили без промедления и, объединившись, дали бой врагу на северной границе пустыни. Что там произошло, нам неизвестно, – по-видимому, при втором столкновении выживших не осталось.

В зале воцарилось потрясенное молчание.

Гай повернулся к широкому мелкому бассейну посреди зала и взмахнул рукой. Гладкая поверхность воды пошла рябью и тотчас сложилась в знакомые очертания гор, долин и рек – в цветную карту Алеры с непропорционально большими городами консулов и их крепостями, с опаленными огнем Каларскими горами, у подножия которых стоял прежде город Калар. Строители Сената с помощью фурий сделали так, что Амаре даже из верхнего ряда была отчетливо видна карта в бассейне, и она, как и все в зале, внимательно ее рассматривала.

Она видела, как вся береговая линия к юго-западу от Каларских гор окрасилась в грязный буро-зеленый цвет, словно подернулась жидкой плесенью, которая стала равномерно растекаться к северу и востоку, неудержимо продвигаясь все дальше через пустыню и останки города Калара к долине Амарант. Амара быстро поняла, что видит кроч, странное воскообразное вещество, которое наращивал ворд, когда начинал распространяться и удушать все живое на своем пути.

Кроч расходился все дальше, проник в долину и затянул ее наполовину.

– Вот насколько продвинулся враг, – продолжил Первый консул, – более чем на двести миль от точки первого соприкосновения – и это за неполный месяц. Представленное на карте вещество известно как кроч. Оно подобно плесени или грибнице, разрастающейся там, где все растения и животные убиты вордом.

Сидевший неподалеку от Амары старик-граф, растрепанный, отяжелевший, в заплатанной и вылинявшей ало-золотой накидке, замотал головой.

– Нет, – еле слышно выговорил он. – Нет-нет-нет, тут какая-то ошибка!

– Наша воздушная разведка подтверждает, что изображенная здесь местность захвачена полностью. Там не осталось ничего живого, кроме ворда.

– Да что же это? – Раскрасневшийся, взмокший консул Ривус вскочил с места. – Вы предлагаете нам поверить, что нашей державе угрожают какие-то там грибы?

Первый консул с прищуром взглянул на него:

– Сударь, вы не являетесь председательствующим Сената. Вы нарушаете порядок. В свое время будет уделено место вопросам и обсуждению, но в данный момент крайне важно…

– Позволить вам запугать нас этими сказками? – Консул Ривус расходился все сильнее. – Право же, Гай, зима на носу! Первый мороз покончит с этой… заразой, а до того умелое командование должно сдержать и уничтожить врагов. Не понимаю, зачем это представление…

Гай Секстус повернулся к консулу.

– Грантус, – ровным голосом заговорил он, – я не могу тратить на вас время. Каждая минута грозит новыми смертями. – Лицо его застыло. – Возможно, и вашей смертью.

Мгновение консул, выкатив глаза, таращился на правителя, потом его лицо залилось багровой краской ярости. Пальцы раз за разом сжимались в кулаки – до него дошло, что Первый консул почти открыто угрожает ему судебным поединком.

Взгляд консула Аквитейна коршуном метнулся к Гаю и впился в него, как когтями.

Амара насторожилась.

Старый принцепс страшно рисковал. Возможно, раньше он мог бы помериться силами с любым алеранским заклинателем фурий, но теперешняя его бодрость – и Амара знала это лучше всех – была бравадой, видимостью, державшейся на одной силе воли. Под внешностью энергичного, волевого правителя скрывался усталый старик, а Ривус, хоть и не славился большим умом, как-никак оставался консулом и, значит, обладал огромным могуществом.

Права Октавиана стояли не на скале. Умри Первый консул сегодня – особенно сегодня, когда стране так нужна сильная рука, – Аквитейн Аттис вполне может получить долгожданную высшую власть.

Гай не мог этого не знать, но ни лицо его, ни осанка не выдавали тревоги. Он уверенно смотрел на Ривуса, ожидая продолжения.

Сомнения Ривуса защитили его лучше всяких фурий. Дородный консул сдулся и пробурчал:

– Прошу извинения за внеочередное выступление у председательствующего, сенаторов и собратьев-граждан. – Он сверкнул глазами на Гая. – Я дождусь приличествующего времени, чтобы указать на то, что очевидно и так.

Аквитейн растянул губы в ленивой усмешке. Амара не была вполне уверена, но ей почудилось, что он слегка склонил голову перед Гаем жестом поединщика, признающего успех противника.

Гай продолжал речь, будто его не прерывали:

– Ворд не ограничивается атаками на военные силы. Столь же беспощадно он атакует и уничтожает мирное население. Наши поражения на поле битвы таковы, что многие люди узнают о близости врага, когда бежать уже поздно. Потери были ошеломляющими.

Гай помолчал, обводя взглядом ряды Сената. И снова заговорил, подчеркивая каждое слово:

– Погибли более ста тысяч алеранских доминусов, свободных жителей и граждан.

Общий вздох слился в шум прибоя, его прорезали отдельные выкрики.

– Четыре дня назад, – сказал Гай, – ворд достиг южных владений консула Цереры. Почтенный председатель, высокочтимые сенаторы. Дочь и наследница консула, Верадис, присутствует здесь и выступит со свидетельством от лица своего благородного отца. – Гай сделал шаг назад, уступив подиум председателю. – Прошу госпожу Верадис предстать перед Сенатом!

Амара проводила взглядом стройную серьезную молодую женщину. Ее светлые легкие волосы при каждом движении колебались, как паутинки.

Бернард, придвинувшись к жене, шепнул:

– Разве у Цереруса не было сына? Я думал, наследник он.

– Был, – ответила Амара. – Как видишь.

– Благодарю, – заговорила Верадис, и фурии разнесли ее слова по всему зданию. Голос у нее был под стать внешности – низкий для женщины и довольно угрюмый. – Мой отец сожалеет, что не мог быть здесь сам, но он сейчас в поле с нашими легионами – сдерживает ворд, чтобы дать нашим людям надежду спастись. По его слову, я прибыла сюда, чтобы молить Первого консула и его собратьев-консулов о помощи отчаявшейся Церере. – Она помолчала, на миг окаменев, затем откашлялась. Следующие несколько слов вышли сдавленными, словно застревали у нее в горле. – Захватчики уже сгубили моего брата Веруса и половину подчиненного ему легиона. Погибли тысячи наших земледельцев. Почти половину земель, врученных заботам моего отца, пожрал ворд. Прошу вас, господа. После того, что сотворил с нашими землями Каларский мятеж… – Она вскинула голову, и, хотя лицо ее не дрогнуло, на щеках заблестели слезы. – Нам нужна ваша помощь.

Верадис, безупречно владея собой, спустилась с подиума и вернулась в ложу своего Дома. Амаре стало ясно, что молодая женщина не замечает своих слез, не то бы она скрыла их, хотя бы прибегнув к водяной магии.

Гай, дождавшись кивка председателя, вернулся на подиум:

– По нашим последним оценкам численность врага составляет от ста до двухсот тысяч, но, откровенно говоря, это мало о чем говорит. Мы отчасти представляем возможности каждой вражеской единицы, но почти не знаем, на что они способны при согласованных действиях.

– Одно вам известно, – перебил тихий голос, разнесшийся по рядам, несмотря на то что говорящий не стоял на подиуме. Консул Аквитании твердо взглянул в лицо Гаю. – Вам известно, что враг чрезвычайно опасен. По всей вероятности, при пересчете один к одному он опаснее алеранских легионов.

 

Это заявление было встречено негодующими криками. Легионы непобедимы – это знал каждый. Они тысячу лет стояли стеной – сталь, мускулы, выучка – против любого врага, и если не каждый легионер уносил с поля боя победу, то лишь потому, что зубы и когти у него притупились.

Однако…

Легионы много лет не сталкивались с настоящей угрозой. Ледовиков столетия назад сдержала Защитная стена. В стычках легионов с канимами редко участвовало больше нескольких сотен воинов-волков, – по крайней мере, пока консул Калар три года назад не подбил канима-изменника привести на алеранское побережье целую орду. Маратам случалось побеждать легионы в сражениях, но такие победы оказывались недолговечны и только вызывали более целеустремленный и мощный ответный удар.

Дети Солнца давно вымерли, их страну затянули Лихорадные джунгли. Малорандимов перебили восемь веков назад. Авары, ираны, деки… от них остались только имена, смутно запомнившиеся Амаре с уроков истории. Все они были грозными врагами для юной слабой Алеры.

Но все это изменили легионы. Война за войной, сражение за сражением, год за годом и век за веком легионы закладывали основание нынешней державы.

Их работа требовала отваги, но в устоявшейся, окрепшей Алере отвага легионеров редко вознаграждалась. Консулы больше ценили надежных и осторожных командиров, уделявших внимание не только легионерам, но и денежным счетам.

Не осталась ли легендарная мощь легионов лишь в легендах? Что, если они больше не стоят несокрушимым бастионом против врагов Алеры? Амара обхватила себя за плечи. От этой мысли ей сделалось зябко. Другие и вовсе не допустят никаких сомнений, что доказывали ответившие Аквитейну возмущенные крики.

Амара шепнула несколько слов Циррусу, попросив его отчетливее показать лицо Гая, и успела увидеть, как тот обменялся с консулом Аквитании спокойными взглядами. Амара не владела магией воды, но она явственно ощутила взаимопонимание между двумя мужчинами, и страх пробрал ее до костей.

Гай воспринял мысль консула без малейшего усилия.

Первый консул уже знал.

– К порядку! – призвал правитель, громовым голосом перекрыв гомон толпы. – Граждане! Порядок в Сенате!

Толпа утихла не сразу, но утихла. Воздух над рядами раскалился от гнева, напряженного ожидания и, хотя мало кто согласился бы это признать, от самого обыкновенного страха.

– За последние несколько лет все доступные нам сведения о ворде были переданы представителям каждого легиона, – сказал Первый консул. – Нам угрожает небывалая опасность, и распространяется она очень быстро. Чтобы отразить ее, наш ответ должен быть столь же быстрым и сокрушительным. Для этого я приказываю всем, кроме консулов Фригии и Антиллы, немедленно выделить по два легиона для борьбы с вордом.

– Возмутительно, – взревел Ривус. Консул побагровел, взвился с места. – Вы слишком далеко зашли, Секстус. Такой наглости пятьсот лет не позволял себе ни один принцепс! – (И снова Гай повернулся к консулу лицом, но на сей раз он молчал.) – Да, законы основоположника Гая Примуса дают вам такие полномочия, – бушевал Ривус, – но всякому понятно, что мы переросли древние установления. Вы нас запугиваете в жалкой и очевидной попытке удержать в руках власть так же, как в прошлый раз, когда объявился вдруг ваш якобы законный внук и наследник. Вы – не тиран, Гай Секстус. Вы – первый среди равных! Среди равных, во́роны побери вашу самовлюбленность и побери во́роны меня, если я покорюсь вашему…

Хладнокровно, без видимой спешки, консул Аквитейн Аттис поднялся в своей ложе, повернулся к перилам, отделявшим ее от ложи Ривуса, и обнажил серебристо блеснувший клинок. Прошелестел рассеченный сталью воздух, и толстые деревянные перила развалились надвое. Концы балки светились углями.

Консул Аквитейн указал мечом на Ривуса, и язык пламени вдруг лизнул меч по всей длине, затрепетал на стали, раскалив ее до тусклого красноватого свечения.

– Грантус, – во всеуслышание произнес Аквитейн, – закрой свой поганый рот, чтобы не видно было пустоты на месте мозгов, и больше не разевай. И опусти расплывшийся ленивый зад в кресло, да поскорее. Или ты встретишься со мной на судебном поединке.

Ривус так закатил глаза, что Амара и без помощи Цирруса явственно увидела белки. Консул несколько раз подряд открыл и закрыл рот и вдруг рухнул обратно в кресло.

Аквитейн коротко кивнул и повернулся по кругу, поочередно нацеливая раскаленное острие меча на каждую ложу. Он заговорил тихо и жестко, и Амара не усомнилась, что фурии донесли сказанное до каждого.

– Еще кто-то возражает против законной власти Первого консула?

Как видно, возражающих не нашлось.

Аквитейн потушил пламя, затем спустился из своей ложи к подиуму. Там он поклонился Первому консулу и рукоятью вперед протянул ему свой меч:

– Мои легионы готовы выполнить ваш приказ, Первый консул. Я выдвину их немедля. Кроме того, я сам готов служить вам в поле.

Гай торжественно кивнул и, приняв меч, повернул его рукоятью к Аквитейну:

– Благодарю, консул. Ваша поддержка неоценима. Я наделся, что в этой войне вы поведете за собой войска.

Аквитейн, вернув меч в ножны, по-легионерски коснулся кулаком груди и встал по правую руку от Гая.

– Кто с нами? – вопросил он, сурово обводя ряды взглядом.

Поднялась госпожа Пласида.

– Мой супруг и господин уже выступил на помощь нашему другу и соседу консулу Церерусу, – сказала она. – Верадис, милая, он будет под Церерой уже завтра.

– Аттика? – спросил Аквитейн. – Парсия?

Оба консула, встав с мест, принялись заверять в своей поддержке и объяснять, сколько времени понадобится для прибытия их войск.

– Хм… – Бернард скрестил руки на груди. – Вот уж чего я не ожидал.

– Чего? – спросила Амара.

– Что Аквитейн поддержит Гая.

Амара вздернула бровь:

– По-твоему, это поддержка?

– На вид похоже, любимая.

Амара покачала головой:

– А ты присмотрись. Он объединяет державу. Выступает ее защитником. Ведет всех против самой смертоносной угрозы, какую знала Алера, а Первый консул оказывается в стороне. – Она мрачно усмехнулась. – Можно сказать, показательно в стороне.

Бернард захлопал глазами:

– Просто бред!

– Конечно. Но поймут это не все. Тави – неизвестная величина. Большинство предпочтет видеть следующим Первым консулом известного, показавшего себя в политике ветерана. Если Аквитейн возглавит военные действия и победит, он окажется еще и героем. А в таком случае… – Амара передернула плечами. – Гай не вечен.

Бернард уставил взгляд на ряды сенаторов, болезненно поморщился:

– И Гай… Гай позволяет ему это проделывать?

– Я бы сказала, Гай этого от него и хотел.

– Великие фурии, зачем?

– Затем, что, кем бы ни был Аквитейн, он превосходный военачальник, – тихо пояснила Амара. – Затем, что без него нам не выжить. – Она встала. – Они здесь надолго не задержатся. Идем, пока не затерло толпой.

– Куда это?

– В цитадель, – сказала Амара. – Если не ошибаюсь, Гай станет просить нас об одолжении. И твою сестру тоже.

Глава 7

Когда Амара с Бернардом подходили к кабинету Первого консула, оттуда вышли два коронных гвардейца. Оба кивнули им, подтвердив догадку Амары, что Гай хотел бы разговора наедине, потом один заглянул в кабинет и сразу вернулся. За ним появился сам правитель, окруженный четверкой стражников.

– Благодарю… – Гай кивнул охране. – Прошу вас ко мне, доблестные.

Стражник открыл дверь. Гай зашел внутрь. Амара проводила его взглядом, сурово поджав губы. При виде Первого консула ее накрыла беззвучная волна ярости: вот он перед ней, она слышит его голос, видит его безупречно уверенные манеры знающего свое дело мастера.

С тем же невозмутимым, решительным хладнокровием Гай Секстус обрушил на народ Калара ярость Великой фурии Калус, убив вместе с легионерами мятежного консула Калара десятки тысяч невинных алеранцев. И Амара стояла на вершине горы, откуда открывался вид на гибнувший город, и смотрела, как умирают люди. Она ненавидела Гая за то, что он заставил ее увидеть это.

Бернард опустил ей на плечо большую теплую ладонь.

– Любимая, – позвал он. – Идем?

Амара, как сумела, улыбнулась мужу, расправила плечи и вошла в кабинет.

Здесь, как и во всей цитадели, красота и изысканность обстановки не били в глаза. Вокруг широкого письменного стола из зеленовато-черного родисского дерева, открытого на краю Лихорадных джунглей, высились такие же полки, ломившиеся под тяжестью разнообразных книг. Амара навидалась кабинетов, где книги служили просто украшением. Она не сомневалась, что здесь каждая книга прочитана и обдумана.

Гай быстро прошел к шкафчику у стены, извлек винную бутыль и чашу – точными, заученными движениями. Бернард тем временем успел закрыть дверь.

Первый консул опустил голову, ссутулил плечи. Он пару раз медленно вздохнул, и Амара расслышала, как похрипывает у него в груди. Затем он откупорил бутыль – остро пахнуло пряностями, – подавил приступ кашля, налил и торопливо, в несколько глотков осушил чашу.

Амара хмуро переглянулась с мужем.

Как видно, здоровье Первого консула было куда хуже, чем полагали граждане. Правда, Амара не сомневалась, что им он нарочно открыл свое истинное состояние, и не без причины. Или без причины. Что ни говори, в пути через каларские болота Амара с Бернардом видели его совсем развалиной. После этого при них можно было и сбросить маску.

Гай, заново наполнив чашу, тихо прошел к столу и осторожно, морщась от скрипа и похрустывания суставов, опустился в кресло.

– Прежде всего, Амара, позвольте принести вам извинения за… безоговорочность приказа, который я дал посланным за вами рыцарям. В таких случаях деликатность отступает перед срочностью.

– Разумеется, правитель, – натянуто проговорила она. – Не знаю случая, когда бы вы прибегали к средствам без уверенности, что цель их оправдывает.

Он сделал глоток, не сводя с нее взгляда, а когда опустил чашу, на губах играла слабая горькая усмешка.

– Да, пожалуй, такого не бывало. – Переведя взгляд на Бернарда, Первый консул обратился к нему: – Граф Кальдерон, в прошлогоднем деле я оценил ваше искусство заклинания фурий и, более того, вашу рассудительность. Мне снова нужна ваша служба – и ваша, графиня, если вы не откажете.

Бернард с настороженным бесстрастием склонил голову:

– Чем я могу послужить своей стране?

Если Гай заметил выбранное им слово, то не выдал это ни взглядом, ни движением. Он достал из ящика стола толстый пергамент – большую карту страны. На ней столь же подробно, как и на карте в Сенате, было показано распространение ворда.

– Я не все сказал нашим гражданам, – тихо проговорил Гай. – Умолчал, что ворд каким-то образом выработал способность подчинять себе фурий.

– Это не новость, – пророкотал Бернард. – Они и в Кальдероне это проделывали.

Гай покачал головой:

– Тогда они использовали захваченные тела местных для призыва фурий, которых алеранцы могли заклинать при жизни. Различие тут тонкое, но важное. Тогда ворд мог подчинить только тех фурий, которых прежде использовали алеранцы. – Гай вздохнул. – По-видимому, теперь это не так.

Бернард с силой втянул в себя воздух.

– Ворд самостоятельно распоряжается фуриями?

Гай кивнул, раскручивая вино в чаше:

– Это неоднократно подтверждалось донесениями. Дон Эрен видел это своими глазами.

– Почему? – Амара сама удивилась, как резко и грубо прозвучал ее вопрос. – Почему вы им не сказали?

Гай, прищурив глаза, долго молчал, прежде чем ответить:

– Потому что страх перед подобным известием принудил бы граждан Алеры к единству, какого им никогда не достичь в ином случае.

Бернард прокашлялся:

– Я не политик, не трибун и не военный. Но… не вижу в том ничего дурного.

– Причины две, – ответил Гай. – Первая. По-настоящему испугавшись, консулы сразу бросятся защищать свои владения. Это, безусловно, снизит количество и качество войск, которые они готовы выделить для главной кампании, и может стать гибельным для всей страны. Если ворд не остановить в ближайшие недели, он распространится и размножится настолько, что нам с ним уже не совладать. Вторая причина, – продолжал Гай. – Ворд не может наверняка знать, что́ нам известно о его новых способностях, и я не стану выдавать столь важные сведения, пока есть надежда, что он рассчитывает на нашу неосведомленность.

Амара, поняв ход его мыслей, кивнула:

– Ворд постарается приберечь свое тайное оружие до решающего момента, когда нежданное потрясение сможет решить исход битвы. Он будет держать фурий под рукой, но не станет пока их использовать из опасения лишить себя преимущества внезапности.

 

– Именно так, – кивнул Гай.

– Но что нам это дает, правитель? – спросил Бернард.

– Мы выигрываем время.

Бернард кивнул:

– Для чего?

– Чтобы найти ответ на важный вопрос.

– Какой?

– Тот, что я задала с самого начала, – тихо подсказала Амара. – Как? Как ворд овладел заклинанием фурий, неподвластным ему прежде?

Гай снова кивнул:

– Доблестные господа, ваши познания в военном деле и преданность Алере неоспоримы. Но приказывать вам я не могу. Я прошу. – Он прервался, чтобы сделать еще глоток пряного вина. – Прошу вас отправиться на захваченные вордом земли, выяснить, как они получили способность к заклинанию фурий, и, по возможности, перекрыть источник.

Амара сначала не поверила своим ушам. Затем она покачала головой:

– Немыслимо.

Бернард всплеснул руками:

– Ни в коем случае. Я не поведу с собой жену на такое опасное дело.

Амара круто развернулась к мужу.

Тот, скрестив руки, сцепив зубы, встретил ее гневный взгляд своим таким же.

Гай не поднимал глаз от чаши с вином, но губы его растянулись в легкой улыбке.

– Бернард. Амара. Суть в том, что я прошу вас взяться за дело, которое, по всей вероятности, приведет вас к смерти – в лучшем случае. Я уже обращался с этой просьбой к нескольким разведчикам. Но я уверен, что, если успех возможен, добьетесь его только вы двое. – Он поднял глаза на Амару. – Что бы ни стояло между нами в прошлом, сейчас все просто: страна на краю гибели, притом что почти никто из ее народа этого даже не осознает. Вы нужны Алере.

Амара склонила голову, вздохнула:

– Во́роны вас побери, Гай Секстус. Вы и просите так, что не оставляете выбора.

– С выбором в последние годы все хуже, – спокойно признал он.

Бернард, насупившись, шагнул ближе к карте.

– Правитель, – заговорил он, всмотревшись, – захваченные территории обширны. Там и целая когорта разведчиков может не найти искомого.

– Все территории вам не потребуются, – возразил Гай. – Мы будем сосредотачивать прибывающие легионы в Церере.

Бернард крякнул:

– Местность там открытая. Неблагоприятная для боя против численно превосходящего противника.

– Действительно, совершенно неподходящее место. И если ворд превосходит нас настолько, как сообщают, – а я боюсь, что это так, – надежды у нас почти никакой. Верная победа для врага – и он не устоит перед искушением. Ворд соберет там свои основные силы, в том числе заклинателей фурий. Я рассчитываю, что мы создадим достаточную сумятицу, чтобы вы смогли незаметно проникнуть к ним в тыл и выбраться обратно, выполнив задание.

– То есть удерживать город вы на самом деле не намерены, – подытожила Амара.

Гай, допив вино, утомленно отставил чашу.

– Я приманю их туда и буду сковывать, сколько смогу. Может быть, дня три. Хватит времени, чтобы консулы осознали опасность ворда. Для вас открыты мои личные кладовые – располагайте любыми средствами и снаряжением, какое понадобится. Если нужны кони или тому подобное – вам стоит только сказать. Обратитесь к дону Эрену, он все устроит.

Их откровенно выпроваживали, и все же Амара задержалась в дверях:

– Вы оставляете в неведении множество людей, Гай. Это может привести к их гибели.

Первый консул шевельнул головой – то ли согласно кивнул, то ли просто разминал занемевшие мышцы шеи.

– Амара, множество людей погибнет, что бы я ни делал. Это неизбежно. Могу сказать одно: если не найдем способа помешать ворду использовать против нас фурий, мы уже проиграли.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28 
Рейтинг@Mail.ru