Джизет
Дело о трупах в постели
–Как ты думаешь, зампрокурора в курсе делишек своей любовницы?
–Вряд ли, иначе он сам бы искал убийцу Супримова. Его нынешнее отношение – это равнодушие. Если бы он знал, чем занимается Мышкина, то попытался что-нибудь предпринять для её защиты.
–Но мне всё равно надо быть крайне осторожным, – вздохнул Новиков, – даже упоминать тебя нельзя.
–Согласен, – улыбнулся Овсов, – я вот думаю, а если на Феликса напал не муж любовницы?
–А кто?
–Парни из Малых Монахов.
–Почему именно они?
–Если подельники Супримова считают, что это Яблоков убил их главаря, то всерьёз опасаются за свою жизнь и могли сначала напасть на него, а затем морально добить.
–То есть не убить, но так запугать, чтобы он сделал то, что им нужно?
–Да. Сначала его крепко избили, а когда Яблоков попал в больницу и лежал на койке, под капельницей, весь в бинтах, позвонили и сказали, что убьют. Версия о ревнивом муже изначально имела слабый момент. На Феликса напали на небольшом расстоянии от подъезда. Стал бы горячий муж дожидаться, пока любовник сделает своё чёрное дело, или сразу залетел в квартиру с целью избить его?
–Учитывая, как он бежал тогда за нашей машиной, вряд ли бы он стал чего-то ждать.
–Вот и мне это показалось странным. Даже если ты не успел к началу секса с твоей женой, ты бы всё равно находился в движении к месту действия, а не сидел бы в засаде.
–Может, сидел в засаде, потому что хотел убить любовника? Чтобы жена не видела.
–Зачем тогда били? Если убийц как минимум двое, то один держит намеченную жертву, второй ножом вскрывает брюхо.
–Кстати, о ноже, у ребят из Малых Монахов такая вещь имеется. Помнишь, на видеозаписи видели?
–Помню, тоже об этом подумал. Может быть и такой вариант, при котором Мышкина и мужики действуют раздельно.
–То есть мужики напали на Феликса, чтобы себя обезопасить, а Мышкина, не зная об этом, стала ему на следующий день угрожать?
–Да, но в таком случае Яблокова действительно хотели убить.
–Полагаю, его надо расспросить подробно, как именно его били, чтобы сделать правильные выводы.
–Вряд ли он помнит. Возможно, что целью людей из Малых Монахов было не убийство, а попытка лишить Феликса способности передвигаться. Яблокову так искололи всю его задницу, что он ещё минимум неделю на постели будет валяться, да и то на боку. А ребята за это время все свои дела порешают и тихо свалят в Малые Монахи.
–Если они действуют раздельно, то Мышкина собирается убить Феликса по-настоящему?
–Получается, да.
–Так на какой версии мы останавливаемся?
–Нам надо отрабатывать сразу несколько моментов. Первое, мужики хотели убить Феликса и, возможно, повторят попытку. Второе, они хотели его только ранить, и больше не будут его беспокоить. Третье, эти ребята и Мышкина сообща разыгрывают комедию и Яблокова убивать не собирались, а лишь пытаются его нейтрализовать, заставив взять на себя убийство Супримова. Четвёртое, Мышкина действует самостоятельно и собирается Феликса либо запугать, либо убить. Пятое, на Феликса напал муж Лебедевой Ульяны.
–Они не профессиональные убийцы, вряд ли нападут на Яблокова в больнице. Может, поговорить с главврачом, пусть он Феликса подольше подержит в палате? А ещё лучше, сами выберем местечко поукромнее и лейтенанта туда переведём.
–Тогда можно его и домой перевезти. Пару дней подлечится, и перевезём его под охраной.
–Я вообще-то подумал про то, чтобы вынудить этих ребят напасть на Феликса, тем самым поймав их на горячем.
–А если узнают, что это всё связано с убийством прокурора?
–Это только наше предположение. Напасть на Феликса мог ещё какой-нибудь ревнивый рогоносец, который специально выдержал очень долгую паузу, чтобы на него никто не подумал.
–Да, ты прав, – согласился Дмитрий, – надо просто отрабатывать имеющиеся версии.
–Кстати, сегодня в морге мне показали акт вскрытия детектива. Состояние его было неважное, до инфаркта фактически рукой подать, от которого он и умер.
–Так всё-таки убийство?
–Это как потом прокурор решит. Если мы, конечно, докажем смертельную роль двух мужчин из Малых Монахов.
–Зря я, наверное, нож только у одного Лебедева изъял.
–Что ты имеешь в виду?
–Он работает в фирме, которая оказывает услуги по охране. Скорее всего, там у многих имеются ножи.
–Ты считаешь, надо было всех сотрудников проверить?
–Да, изъять всё, что найдётся.
–А сейчас тебе удобно туда наведаться?
–Полагаю, что как раз успеем.
–Отлично, поехали.
–У нас у всех есть лицензии, я законы знаю, – директор частной фирмы суетливо и нервно пытался дозвониться до адвокатов и знакомых сотрудников милиции.
–Не стоит так переживать, – не смотря на успокаивающее заверение, голос Александра Валерьевича звучал очень мрачно, – это плановая проверка, буквально через два-три дня мы всё вам вернём.
–Это правда? – судя по всему, директор меньше всего хотел спорить со следователем прокуратуры.
–Конечно, правда, – так же мрачно согласился Новиков.
Около двадцати ножей разложили по пакетикам, и каждый хозяин всунул туда бумажку со своим именем и номером телефона. Пакетики сложили в коробку и поместили на заднее сиденье Жигули.
–Я заметил, – произнёс Александр Валерьевич, как только они отъехали, – что все, у кого мы изъяли нож, оставались абсолютно спокойными.
–Или они не виновны, или думают, что умеют хорошо смывать кровь.
–Анализ всё равно покажет наличие микроскопических частиц, подождём.
–А давай-ка мы с тобой ещё в одно место заедем.
Следующие два часа Овсов и Новиков потратили на тщательный обыск офиса детектива (так никем и не тронутый), но ничего стоящего внимания не нашли. Затем Дмитрий отвёз следователя прокуратуры и сдал все изъятые ножи судмедэкспертам. Отправил смс Шёпотовой и зашёл за Алиной.
–Посиди немного, мне нужно допечатать.
–Хорошо, – Дмитрий присел за маленький столик, на котором располагался чайник и налил себе кружку чая, – заварка свежая?
–Минут сорок стоит.
–Пойдёт, – кивнул головой капитан милиции и отхлебнул горячего напитка.
–Собираемся, – произнесла Алина как раз тогда, когда Дмитрий намеревался сполоснуть кружку, – оставь, я завтра с утра помою.
Они вышли из приёмной, девушка закрыла дверь на ключ и опечатала её.
–Не пугайся, – предупредил невесту Овсов, выруливая со стоянки от здания УВД, – возле нашего подъезда будет находиться Шёпотова, снимать камерой. Сделай вид, что не знаешь её.
–Я не боюсь этой малолетней девицы, – улыбнулась Алина, – я опасаюсь того, что она всё-таки снимет свои трусы и не где-нибудь, а именно, перед тобой.
–Если я не ошибаюсь, то её главный интерес – это возможность сделать отличный, просто убойный репортаж про раскрытие преступления. Причём, не просто репортаж, а участие в самом процессе раскрытия. Журналист хочет сделать себе имя.
–Имя можно также сделать, периодически демонстрируя окружающим свои трусики.
–Это имя Шёпотова сделала только среди нас четверых. Не думаю, что раздвигание ножек без последующего оргазма может превратиться в навязчивую привычку.
–Плохо ты женщин знаешь, Овсов.
–Вот и замечательно, у тебя появилась уникальная возможность просвещать меня каждый день.
–А если надоем?
–Не переживай, главное, чтобы ты не забыла, как ножки раздвигать.
–Овсов! – смеющаяся Алина несколько раз стукнула его кулаком по правой ноге, затем погладила это же место, затем попыталась раздвинуть ноги капитана милиции, а затем проверила, надёжно ли застёгнута его ширинка.
–Ты такая смелая, – покачал головой Дмитрий, – а вдруг Шёпотова сейчас нас снимает и потом выпустит репортаж о том, как во время поездки жена пыталась мужу отвинтить лишнюю деталь?
–Пусть только попробует, я ей сама всё отвинчу.
Жигули подъехали к подъезду, и находящаяся неподалёку Ксения даже слегка поёжилась под гневным взглядом Алины, длящимся доли секунды, но таким эффектным.
Когда Дмитрий открывал дверь квартиры, с верхнего этажа неспешно спустился Александр Валерьевич, прижимающий к груди бумажный пакет.
–Ты как призрак. Давно ждёшь?
–Минут пять. Можно проверить по записи Ксении.
В пакете оказался целый набор пирожных и шоколадный торт.
–У нас праздник?
–Что-то мне сладкого захотелось, – пожал плечами Новиков.
–Я заварю зелёный чай, – Алина убежала на кухню.
–Как раз к появлению нашей Ксении настоится, – прокричал ей вдогонку Овсов.
–Ты хочешь проверить, подходит ли зелёный чай к её новым трусикам? – невеста капитана немедленно появилась в дверях зала и, не моргая, уставилась на Дмитрия.
–Откуда ты знаешь, что они у неё новенькие?
–Ты проявляешь к ней повышенный интерес как раз тогда, когда я предупредила тебя о последствиях. Так как на ней ничего нового не появилось, то можно сделать простой вывод – ты ожидаешь увидеть её новые трусики.
–А давай, ты сначала заваришь чай, а потом мы уже решим, чьи трусы нам наиболее интересны, как с точки зрения дизайна, так и с точки зрения лёгкости падения вниз.
–У вас, очевидно, прелюдия начинается, – перебил всех Новиков, – поэтому, давайте, мы сначала обсудим наши дела, а потом вы вернётесь к трусикам Шёпотовой.
–Вот ещё, – фыркнула девушка и ушла на кухню.
–Я полагал, что ты домой поедешь, – произнёс Овсов, включая телевизор.
–Хотел было, но подумал, вдруг опять кто-то новый на записи появится.
Никого нового на записи не появилось. Однако, уже известный персонаж, Бруталов, следовал за Овсовым повсюду. Более того, он держал в руках блокнот и что-то всё время туда записывал. Если Дмитрий подходил к стойке регистратуры больницы, где лежал Феликс, уточняя дорогу в нужное отделение, то следом за ним обязательно подходил Бруталов и спрашивал тех же самых людей, с которыми разговаривал Дмитрий.
–Я поинтересовался, где отделение, в котором лежит Яблоков.
–Бруталов предъявил какой-то документ, – прокомментировал действия бывшего сослуживца Новиков, – держит так, как будто это служебное удостоверение. Получается, он требовал, чтобы ему объяснили, о чём говорил Овсов. Зачем?
Дмитрий молчал и думал совсем о другом. Как уже упоминалось раньше, Овсов абсолютно точно знал, когда ему смотрели в спину. Это происходило так, словно на всей спине у него висел сверхчуткий радар. Овсов не только ощущал, когда в него утыкают взгляд, но и отношение человека, смотрящего на него. Именно это и спасло Дмитрия три месяца назад, когда он почувствовал накатывавшие на него волны ненависти. Дмитрий резко нагнулся, и пуля прошла немного выше.
Но за последние дни Овсов ни разу не распознал никаких эмоций из взглядов, обращённых на него. Да, на тебя смотрит каждый день довольно большая человеческая толпа. Когда ты заходишь в кафе «Коробочка чудес», то на тебя бросают мимолётный взгляд почти семьдесят процентов всех находящихся внутри. Дмитрий уже давно перестал обращать внимание на эти равнодушные точки соприкосновения. Но неравнодушных за последние дни не было! Что это значит? Что Бруталову абсолютно всё равно, чем я занимаюсь? Зачем он тогда все время следит за мной? И какое отношение он имеет к убийству?
–Я сегодня ничего не ела, – Ксении досталось больше всего сладкого и она, расставив перед собой тарелку с пирожными, тарелку с кусками торта и большую кружку чая, предавалась чревоугодию, – Овсов меня загонял.
–В отдел с нижним бельём не заглядывали? – невинно поинтересовалась Алина.
–Нет, – бодро ответила Шёпотова, но тут же поперхнулась, когда до неё дошёл истинный смысл слов невесты капитана милиции. Она прожевала и также простодушно спросила, – А что, надо было?
–Я подумаю над твоим вопросом отдельно.
–Скорее всего, – подал голос Новиков, – его послал следить за тобой прокурор. Но почему его? В прокуратуре есть огромное количество людей, которых ты не знаешь, и они могут буквально ходить за тобой по пятам без всякого ущерба для секретности этого поручения.
–На последних кадрах он сидит в машине у нашего дома, – повернулся Овсов к Алине, – любимая, выгляни осторожно, он всё ещё там?
–Да.
–Вот, завтра и узнаем, следит он по поручению прокурора, или нет.
–И как мы это узнаем? – усмехнулся Новиков.
–Во-первых, если прокурор тебя вызовет и задаст прямой вопрос, какого чёрта ты торчишь у меня дома, когда он тебе запретил общаться со мной. Во-вторых, он тебе ничего не скажет, но завалит всякой ерундовой работой, лишь бы ты от стола не отрывался…
–Это и так происходит каждый день, – буркнул Александр Валерьевич.
–…В-третьих, выразит своё недовольство ещё каким-нибудь изощрённым способом.
–И что мне теперь, ловить его гневные взгляды и анализировать их?
–Ты прав, что случится, то и случится, он и так стопроцентное убийство вдруг превратил в самоубийство. Что ему ещё стукнет в голову, неизвестно.
–Ксения, как тебе чай? – неожиданно подала голос Алина.
–Спасибо, очень вкусно, – тут же бодро откликнулась Шёпотова.
–Ты удовлетворена?
–Да, да, конечно.
–И у тебя всё хорошо?
–Я, – Ксения внимательно посмотрела на Алину, – немного не догоняю. Что-то случилось?
–Ей ужасно хочется, – вздохнул Овсов, – увидеть твои сегодняшние трусики. Но она, как ты понимаешь, не может озвучить это прямо.
–Кажется, я догадалась, – Шёпотова поочерёдно изучила лица Дмитрия и Алины, – пока меня не было, вы все превратили мои трусики в издёвочно-сатирический флаг и при малейшей возможности начинаете им размахивать во все стороны.
–Я к этому флагу не имею никакого отношения, – поправил её Новиков.
–Да они как бы тоже не имеют, но, судя по их радостным глазам, они этот флаг с меня то снимают, то одевают.
–Скорее, это твои мечты, – возразила Алина.
–Ну, почему же, – возразил теперь ей Овсов, – это женский флаг и именно женщины им размахивают, то позволяя снять, то только демонстрируя издалека.
–Не знала, что красный диван для тебя – издалека, – удивилась невеста капитана.
–Ксения, мы уезжаем, – встал Александр Валерьевич, – а то они договорятся до того, что, в конце концов, снимут твой флаг и оденут на мачту.
–Александр Валерьевич, это уж совсем пошло, – засмеялся Овсов.
–Почему пошло? – возмутился следователь прокуратуры, но тут же сообразил, – Я совсем другое имел в виду. Это ваша будущая семейка всё извращает, даже мои мысли.
Загадочно улыбающаяся Шёпотова негромко попрощалась и ушла вслед за следователем прокуратуры.
–Приятная девушка, – Алина уносила тарелки на кухню и делала вид, что говорит сама с собой.
–Тебе просто понравилось над ней издеваться. А сегодняшний вечер стал особенным. Шёпотова сама подсказала идею про флаг, и теперь ты этот флаг с неё никогда не снимешь. Он будет реять гордо и вечно.
–Каждая палка имеет два конца. Если ты демонстрируешь свои трусики чужому мужчине, то будь готова к тому, что это может обсуждаться вечно. И совсем не гордо.
–Кажется, ты это уже говорила.
Возникшую паузу нарушили трели жаворонка.
–Слушаю, – Овсов приложил сотовый телефон к уху.
–Дмитрий, здравствуй, это тебя беспокоит Иван Семёнович, адвокат.
–Да.
–Тут такое дело, что-то эта судья Чурбак темнит.
–В смысле?
–Она говорит, что ты обязательно должен подойти к ней для разговора.
–Для какого разговора?
–Не сообщает. При этом прямо предупреждает, что без беседы с тобой начнёт применять меры административного характера.
–Это законно?
–Нет. Но меня настораживает её упрямство. А если есть какая-то ценная информация и она может раскрыть её только тебе? Конечно, я могу с ней поспорить, подискутировать, начать писать жалобы, но чем больше мы будем упираться, чем больше вопросов возникнет у проверяющих. Меня спросят, а почему Овсов не может явиться для беседы в суд? Есть для этого веские причины? Нет. И тогда мы будем выглядеть нарушителями, а мы таковыми не являемся.
–Я понял. Надо предотвратить провокации со стороны судьи и заодно узнать её скрытый мотив. Завтра с утра зайду в суд.
–Если бы все клиенты были такими понятливыми, – рассмеялся адвокат, – обязательно мне потом перезвони и расскажи, что она тебе будет говорить. Сам болтай как можно меньше, иногда ссылайся на плохую память, а если тебе вопросы не понравятся, можешь пожаловаться на болезненное самочувствие и прервать беседу. Мы с тобой потом спокойно сядем и всё обсудим.
–Хорошо, – произнёс Дмитрий и отключился.
Немного позже Алина собралась в душ и минут пятнадцать размахивала своим нежно-сиреневым флагом перед носом Овсова. Наконец, ему это надоело, и он принёс из спальни ворох мужских трусов и предложил девушке заняться ими. Последняя не растерялась и стала вещи Овсова раскидывать по комнате, стараясь попасть на телевизор, на люстру, на прочие предметы интерьера. Выйдя из душа, девушка нацепила на себя самые длинные трусы своего мужчины и принялась под музыку медленно его раздевать.
Секретарь заместителя начальника УВД обладала идеальной на взгляд Дмитрия фигурой, была ниже своего жениха на два сантиметра, восхищала его смелым остроумием и адекватным здравомыслием, и пугала женской притягательностью. Овсов понимал, что небезразличен Алине, но понимал также, что и другие мужчины могут легко потерять голову из-за изящности и сексуальности его невесты.
Всю ночь назойливые женщины в широких семейных трусах размазывали по обнажённому телу Дмитрия остатки тортов с праздничного стола, за которым шумная кампания из этих же представительниц прекрасного пола весело и залихватски отмечала восьмое марта.
Глава 5
Древнейшая профессия
Утром капитан милиции отвёз невесту на работу, а сам направился в суд.
–Оксана Гарольдовна, – секретарь судьи открыла дверь в её кабинет, – Овсов пришёл.
–Пусть войдёт.
Дмитрий вошёл. Перед ним, в чёрной мантии, за столом, сидела невысокая и очень красивая женщина тридцати пяти лет. Настолько неотразимая, что Дмитрий ощутил, как погружается в самый лучший эротический сон. Природная красота Оксаны Гарольдовны вызвала у капитана милиции ряд шальных и фантастических мыслей, и, как только судья Чурбак сделала движение правой рукой вперёд, Дмитрий с трудом удержался, чтобы не припасть к её ладони с ворохом поцелуев. Овсов закрыл глаза и постарался проснуться. Впрочем, красивая женщина сама помогла ему в этом.
–Овсов, ты охренел?
–Простите? – Дмитрий присел на стул перед судейским столом.
–Я не приглашала тебя садиться!
–Тогда мне уйти? – капитан милиции привстал и застыл в таком неудобном положении.
–Сидеть!
–Конечно, – Овсов плюхнулся обратно на стул.
–Ты чем занимаешься целыми днями?
–Работаю.
–Ты не работаешь, а фигнёй страдаешь! Объясни мне, почему адвокат утверждает, что тебя не было на заседании комиссии?
–Потому, что меня там не было.
–То есть, ты представил в суд сфальсифицированные документы?
–Вы можете их проверить. Отправить запрос в Ижевск.
–А ты там уже договорился, правда?
–Что значит договорился? У них есть запись в журнале регистрации, и она была произведена в тот день, когда я туда прилетел.
–Мафия?
–Вы шутите? Столько липовых усилий только для того, чтобы доказать, что меня не было на заседании комиссии? Ради чего?
–Я не поняла. Ты меня в чём-то обвиняешь?
–Вообще-то, это Вы меня в чём-то непонятном обвиняете. Я не жилищная контора и выгоду с удорожания квадратного метра уборки лестницы не имею.
–А вот с этим надо разобраться. Я займусь проверкой того, что ты делаешь целыми днями. Таких злостных нарушителей следует гнать в шею из органов правосудия!
Оксана Гарольдовна со всей силы хлопнула раскрытой ладонью по столу. Три лежащих сверху листика бумаги немедленно отреагировали, резво взлетели и отправились в крутящийся полёт. Дмитрий покосился на бумажки и произнёс:
–Поднять?
–Сидеть!
–Конечно, – тут же согласился Овсов.
–Сегодня же я отправлю запрос твоему начальству с требованием проконтролировать твой рабочий день и служебные показатели!
–А без меня никак нельзя это было сделать?
–Ты ещё будешь указывать, что мне делать, а что нет?!
–Вы меня неправильно поняли. Я всего лишь хотел спросить, что мне ещё следует знать?
–А вот это правильный вопрос, – судья Чурбак впервые за весь разговор слегка смягчила тон, – каждый вечер будешь представлять мне отчёты о проделанной за день работе. Понятно?!
–Да, разрешите идти?
–Вали отсюда, пока я добрая.
–До свидания.
Дмитрий покинул здание суда в неоднозначном настроении. Уж слишком явно Оксана Гарольдовна надавила на него, даже слишком нагло. Ведь достаточно Овсову пожаловаться на судью своему непосредственному начальству и Чурбак попадёт в крайне сложную ситуацию. Ни в одном законе не прописано, чтобы оперуполномоченный отчитывался перед судьёй. Да ещё каждый день. Не говорит ли исключительная наглость Оксаны Гарольдовны о том, что за её спиной стоит прокурор?
В голове Овсова промелькнула шальная мысль: а что, если он нравится Чурбак и таким образом она пытается склонить его страсть и темперамент на свою грудь? Нет, вздохнул Дмитрий, это всё дурное влияние эротических снов. Не нравлюсь я Оксане Гарольдовне и это видно невооружённым глазом.
Сразу по приезду в УВД Овсов вызвал к себе новенького оперуполномоченного уголовного розыска.
–Алексей, для тебя есть очень важное задание.
–Я готов, – в глазах молодого лейтенанта полыхнуло служебное рвение новичка.
–Дело это очень трудное, можно сказать, виртуозное, но лучше всего его как раз предоставить самому молодому, чтобы выглядело правдоподобно.
–Я слушаю.
–С завтрашнего утра каждый день от моего имени составляешь подробный отчёт о проделанной работе. Овсов Дмитрий Юрьевич, дата, и поминутно обо всём, что сделал ты, сделал ещё кто-то из оперов, чтобы звучало солидно и серьёзно, и заносишь мне на подпись. Если меня нет, то звонишь, и мы договариваемся. После этого самое главное – отчёт надо будет отвезти и лично вручить судье Чурбак в городской суд.
–А зачем это всё? – по лицу Алексея растекалось разочарование.
–Так и думал, что не стоит тебе доверять, – вздохнул Овсов.
–Мне можно доверять, но это же ерунда полная!
–Не бывает в нашем деле ерунды. И пока такие простые истины до тебя не дойдут, не сможешь ты стать настоящим розыскником.
–Но Вы же предлагаете составлять «липу» и отвозить судье.
–Лёха, да ты и, правда, тормоз. Если бы не тормозил, то сразу бы догадался, что такие вещи для прикола не делают.
–А что, её подозревают?– моментально насторожился лейтенант.
–Нет, никто её пока не подозревает, но проверить надо. Знаешь, сколько пустышек за одно дело просеиваем, пока за самую мелкую детальку ухватимся? Теперь дошло?
–Теперь дошло.
–И учти, разговор с Чурбак – это самое сложное. Я не знаю, как она будет реагировать на тебя, может, просто поговорит, а, может, матом покроет. Твоя задача: быть очень вежливым, подобострастным и исполнительным, какую бы хрень она не несла. Может, потребует, чтобы я отчёты привозил. Тогда схема чуточку другая – ты составляешь, я отвожу.
–Пойду, узнаю фронт работы на завтра.
–Дерзай.
Сотовый телефон зашёлся жаворонком.
–Да, Овсов слушает.
–Вас беспокоит начальник юридического отдела налоговой инспекции Васина Ирина Сергеевна. В Ваших интересах посетить нас как можно раньше.
–Для чего?
–Для предоставления разъяснений по поводу автомобиля.
–А по телефону нельзя?
–Ваше объяснение должно быть документально оформлено и Вами подписано.
–Сейчас можно?
–Да, кабинет четыреста восемнадцать, не забудьте свой паспорт.
Все внутренние стены налоговой инспекции прятались за пластиковыми панелями. Менялся только оттенок. От светло-голубого в коридоре до белёсого внутри кабинетов. Ирина Сергеевна встретила Дмитрия приветливо, практически радушно.
–Что ж Вы, голубчик, надо же Вам разобраться, а не прятаться от проблем.
–Да я как бы и не прячусь.
–Но Вы должны были явиться к нам, дать письменные объяснения…
–Я не против, просто мне никто не сказал.
–Хорошо, – Васина взяла паспорт Овсова и занесла данные в компьютер, – сейчас я распечатаю протокол, а Вы на второй странице дадите объяснение, и мы с Вами полюбовно разойдёмся.
Заурчавший принтер выплюнул два листка бумаги, начальник юридического отдела скрепила их степлером и, развернув листы, отдала Дмитрию вместе с паспортом.
–Вот здесь, – она ткнула в незаполненные строки шариковой ручкой, – напишите Ваши возражения.
–Хорошо, – Овсов достал свою ручку и сделал вид, что обдумывает предстоящую писанину самым серьёзным образом. Однако, тот факт, что ему даже не предложили прочитать весь протокол, не просто удивил его, но шокировал. Никогда в милицейской практике Дмитрия не случалось подобного – чтобы он требовал от человека подписать бумагу, не ознакомившись с ней. Ведь может произойти нелепица, которая приведёт к тому, что документ признают недействительным. Например, занесены, ошибочные данные. Обвиняемый в суде просто ткнёт пальцем в ошибку и твёрдо скажет: «Это не про меня». И будет прав.
Капитан милиции, воспользовавшись тем, что Васина отвлеклась на разговор по телефону, задумчиво перенёс бумаги под столешницу, развернул и начал читать протокол с первой строчки. Смысл происходящего разъяснился мгновенно – сотрудники налоговой инспекции пытались обмануть Овсова, заставляя его подписать документ и тем самым признать факт нарушения, который описывался на первой странице. Что он там насочиняет в пустых строчках, не имело никакого значения. Главное, чтобы стояла подпись под документом до истечения срока трёхлетней исковой давности. Очевидно, для того, чтобы потом подать в суд на злостного неплательщика налогов.
Вообще-то, Дмитрий ничего не имел против уплаты налога. Акт дарения существует в природе и, скорее всего, налог действительно следовало уплатить. Но зачем тогда обманывать клиента в такой наглой и циничной форме?
А, может, дело и не в налоге вовсе? Дело в этом протоколе. Чтобы были законные основания подать на гражданина Овсова в суд со всеми вытекающими последствиями. Вплоть до возбуждения уголовного дела.
Может, это и есть настоящая цель прокурора? Красиво-крикливая Чурбак всего лишь отвлекающий манёвр. А настоящий удар наносится исподтишка и стремительно разяще. Без шансов удержаться на ногах.
Ведь ещё никто не знает, что капитан милиции уже в курсе тесной связи между нынешней судьёй Чурбак и судьёй в прошлом – Васиной.
Дмитрий вернул протоколу первоначальный вид, чтобы начальник юридического отдела не поняла, что он его прочитал, и поднял наверх.
–Вы знаете, я очень плохо владею русским языком и никак не могу сформулировать мысли. Мне надо подумать несколько дней. Затем я вернусь к Вам, чтобы дописать.
–Напишите, как получится.
–Я так не могу. Что ж в протоколе будут три корявых слова болтаться? Нет, так нельзя.
–А Вы просто напишите – с протоколом не согласен. Так многие заполняют.
–Ну, а почему не согласен? С чем не согласен? А с чем согласен? Надо же всё отразить.
–Вы так говорите, как будто собираетесь роман написать. Это лишнее. Напишите коротко, по существу, и всё.
–Вот я как раз так и хочу, но у меня не получается сразу. Надо подумать, поразмышлять.
–Послушайте, не морочьте мне голову, это простой протокол, подписывайте.
–Не могу.
–А я говорю, подписывайте.
–Не могу.
–Да подписывай, тебе говорят!
–Не могу.
Ирина Сергеевна сурово сдвинула брови, встала, подошла к Овсову и бросила:
–Идите за мной.
Они вышли из кабинета и отправились в другой конец коридора. Дверь начальника налоговой инспекции оказалась открытой.
–Вот, полюбуйтесь, Галина Филимоновна, Овсов не хочет подписывать протокол.
–Почему? – удивилась высокая худая женщина пятидесяти лет в тщательно отутюженной форме.
–Говорит, тупой, плохо владеет русским языком.
–Я не это сказал, – негромко попытался поправить начальника юридического отдела Дмитрий, но обе женщины посмотрели на него, словно на пациента, мешающего серьёзному консилиуму психиатров.
–У него и, правда, лицо туповатое, – произнесла Галина Филимоновна.
–Я вижу, но подписать то надо.
Начальник налоговой инспекции стала что-то вопросительно шептать Васиной на ухо и, судя по тому, что последняя опять вывернула протокол, и предъявила в таком виде, Дмитрий только утвердился в своих подозрениях.
–Овсов, подпишите бумаги, – Галина Филимоновна подтолкнула юриста и та положила перед капитаном милиции второй лист протокола, твёрдо уперев в первый свою руку.
–Я не могу.
–Иначе будет хуже.
–Я не могу.
–Не играй со мной.
–Я не смею.
–Да он дурака валяет, – громко заявила Ирина Сергеевна.
–Вы меня смущаете, – пробормотал Дмитрий.
–Что?!
–В голове вообще никаких мыслей нет, – почти прошептал капитан милиции.
–Да подписывай! – почти закричала раздражённая Галина Филимоновна.
–Я не могу, когда на меня так давят! – завопил в ответ Овсов, пулей вылетел из кабинета, пронёсся по коридору, лестнице и выскочил на улицу.
Несмотря на произошедшее, настроение у капитана милиции улучшилось. Он почувствовал себя уверенней и спокойней. Одно дело, когда ты бредёшь в тумане, безлюдном и беспросветном, и совсем другое, когда твои оппоненты что-то делают, и по этим действиям ты начинаешь разбираться в ситуации.
Теперь абсолютно понятно, что и судья Чурбак и начальник юридического отдела инспекции, да и сама глава налоговой инспекции имеют прямое отношение к тому, чем занимается Овсов.
Дмитрий вернулся на работу и вызвал к себе Алексея.
–Покажи, что уже записал и что собираешься.
–Вот, – лейтенант протянул листок бумаги.
–Так, так, хорошо. Побольше воды и ничего не значащих деталей. Гражданин, которого ты опрашивал, во что был одет?
–Это не я опрашивал, а в соседнем кабинете.
–Не имеет значения. Ты же видел этого человека?
–Да. Костюм на нём болтался. Может, не его, а, может, он похудел, и одежда стала большеватой.
–Замечательно, вот такие подробности и записывай. Создай вид глубокой аналитической деятельности. Типа, ты на него смотришь и видишь насквозь. Даже, если что-то лишнее насочиняешь, ничего страшного. Не это главное. Самое главное, наблюдай за выражением лица судьи Чурбак. Как она будет реагировать на всю эту литературно-детективную деятельность. Понял?
–Понял. Разрешите идти выполнять?
–Топай.
Через некоторое время в кабинет осторожно вошла Ксения.
–Знаменосец пришёл, – негромко пробормотал Овсов, но Шёпотова услышала.
–Что, при виде меня захотелось подержаться за древко флага? Мечтать не вредно.
–Ксения, ты вроде говорила, что ещё девственница. А так свободно рассуждаешь о сексе и прочих непристойностях.
–Я журналист и на такие темы репортажи делала, что даже смотреть не все могли.
–То есть ты уже опытная?
–Разумеется.
–Это хорошо, – буднично согласился Дмитрий.
–Почему? – сразу насторожилась Шёпотова.
–Нам с тобой предстоит сложная оперативная работа.
–Какая?
–Сейчас расскажу. Если ты помнишь, мы предполагаем, что на Яблокова напали люди из Малых Монахов. Одна из версий трактует нападение на задницу Феликса не как покушение на убийство, а как желание вывести его из строя, обездвижить на некоторое время. Но само нападение не может пройти незаметно, и, скорее всего, двое мужчин считают, что их ищет милиция. Они не знают, насколько уголовный розыск продвинулся в деле нападения на сотрудника органов, поэтому, думаю, они решили спрятаться и пересидеть некоторое время в укромном уголке.
