Джон Гришэм
Парни из Билокси
Джесси пообещал подумать о выдвижении своей кандидатуры, но у него имелись серьезные сомнения. Он пытался добиться успеха как адвокат, что требовало усердной каждодневной работы. У него не было денег на избирательную кампанию. Он никогда не думал о карьере политика и не был уверен, что хочет ее делать. Больше всего его смущало обещание стать борцом с преступностью. Лэнса Малко он знал всю свою жизнь, и хотя они по-прежнему вежливо общались, если приходилось пересекаться, но жили и работали в разных мирах. Представить, что империи Малко можно бросить вызов, было почти невозможно.
Джесси не желал ставить под угрозу безопасность своей семьи. Его сын Кит и Хью Малко по-прежнему были друзьями, хотя и не такими близкими, как в двенадцать лет. Для мальчишек не было секретом, что Хью, судя по всему, пойдет по стопам отца. Он крутился вокруг клубов, пил, курил и хвастался, что знает девчонок. Хью отказался от командных видов спорта и называл себя боксером.
Однако поданная идея прочно засела у Джесси в голове, и он, поколебавшись, решил рассказать обо всем Агнес. Та отнеслась к предложению без энтузиазма.
Глава 9
После четырех клубных боев в спортзале Бастера у Хью была одна победа, одно поражение и две ничьи. Окрыленный тем, что ему удалось продержаться на ринге до конца, не получив нокаута, он решил пойти дальше. Его тренер Бастер не был столь уверен в успехе, но редко препятствовал выходу на ринг своих новых подопечных. Турнир «Золотые перчатки» устраивали в конце февраля в спортзале католической церкви Святого Михаила, и Бастер, безоговорочный распорядитель всего любительского бокса на Побережье, контролировал программу боев. Он старался защитить новичков и не допустить, чтобы они проиграли свой дебютный бой.
Первый урок Хью получил не в спортзале. Невин Нолл раздобыл две пары перчаток по шестнадцать унций, и однажды днем они устроили дружеский поединок позади «Красного бархата». Только основы: стойка, положение рук и головы, работа ног. Хью сначала пришел в ужас, потому что видел Невина в действии и знал, насколько быстры его удары, но потом смирился, решив, что разбитый нос – неизбежный итог тренировки. На первых занятиях Невин терпеливо учил Хью держать руки поднятыми, и ни одной капли крови пролито не было. Он также предупредил подростка, чтобы на время тренировок тот отказался от пива и курения.
Появившись у Бастера, Хью произвел на старого тренера впечатление. Хотя передвигался не так уж и быстро, парень он был волевой и не ленивый. Хью провел спарринг с несколькими опытными боксерами и наконец получил сильный удар в нос, но это его только раззадорило. Олимпийским чемпионом он, конечно, никогда бы не стал, однако был прирожденным бойцом, которому нравилось драться и который не боялся получить удар. Вскоре он стал ходить в спортзал почти ежедневно, с удовольствием совмещая свою подработку, свидания с мисс Синди и часом-другим у Бастера. Учеба в школе отошла на второй план.
Лэнс был доволен тем, что его сын занялся боксом. Дисциплинированность требовалась каждому мальчишке, а толкового игрока в американский футбол из него все равно бы не вышло. Кармен же пришла в ужас и поклялась, что никогда не придет ни на один бой.
После неудачного футбольного сезона, проведенного на скамейке запасных, Кита ожидала еще более обескураживающая зима в качестве запасного баскетбольной команды юношеской лиги. Игрового времени он получал мало, но, по крайней мере, каждый день тренировался. Как и многие его друзья, он считал баскетбол возможностью поддерживать форму между футбольным и бейсбольным сезонами. Ребят удивил внезапный интерес Хью к боксу, и они обрадовались, узнав, что их приятель действительно выйдет на ринг на ежегодном турнире «Золотые перчатки». Свое участие в турнире Хью не афишировал. Он с нетерпением ждал первого настоящего боя, но боялся, что может быть нокаутирован на глазах у друзей.
Турнир каждый год собирал толпы зрителей, и в статье о двух местных фаворитах, напечатанной «Галф-Коуст реджистер», приводился список боев первого круга. В 145-фунтовом полусреднем весе Хью Малко предстояло сразиться с Джимми Паттерсоном в десятом поединке первого круга. Кит всегда читал за завтраком спортивную страницу и, увидев имя Хью, испытал чувство гордости за друга и решил действовать. В школе он организовал группу поддержки, и Хью стал героем дня, против воли оказавшись в самом центре всеобщего внимания. Все сильнее ощущая холодок тревоги в животе, он практически не притронулся к еде. К полудню его стали одолевать сомнения, которыми он поделился с Невином Ноллом.
– Это нормально, – заверил его Невин, пытаясь успокоить. – Перед первым боем меня самого дважды вырвало.
– Господи, рад это слышать.
– Холодок исчезнет, как только ты пропустишь первый удар.
– А если он окажется нокаутирующим?
– А ты ударь его первым. Ты будешь в порядке, Хью. Просто держи себя в руках. Всего три раунда, правда, они покажутся часом.
Хью закурил, и Невин тут же сказал:
– Мне казалось, я просил тебя бросить курить.
– Это все нервы.
Турнир начался во вторник днем, а финалы были назначены на вечер субботы. В первых боях участвовали новички более легких весовых категорий, и ничем примечательным они отмечены не были. Большинство ребят, казалось, излишне осторожничали. К семи часам спортзал был полон, и зрители с нетерпением ждали начала боев. Над рингом висело густое облако табачного дыма. Кругом продавались хот-доги и попкорн, а бар в одном углу предлагал холодное пиво.
Алкоголь по-прежнему был запрещен во всем штате, но Билокси – это Билокси.
Кит со своей ватагой появились вовремя и взволнованно ждали большого матча. Приятели бурно приветствовали вышедшего на ринг Хью, заставив того нервничать еще больше. Диктор, чей голос усиливали динамики, представил бойцов, и толпа взревела, когда прозвучало имя Хью Малко, явного фаворита. Его противник, Джимми Паттерсон, был тощим парнем из Галфпорта, поддержать которого пришли лишь несколько фанатов.
Незадолго до удара гонга Хью бросил взгляд на первый ряд и улыбнулся отцу, сидевшему рядом с Невином Ноллом. Мать осталась дома и молилась. Среди зрителей женщин не было. Бастер натер Хью щеки и лоб вазелином и в сотый раз напомнил:
– Не торопись. Не заводись. Ты сделаешь его в третьем раунде.
Бастер точно знал, что случится дальше. Первую минуту оба новичка начнут кружить по рингу, затем один из них нанесет удар, после которого бой станет похож на примитивную уличную драку. Чтобы ребята научились держать себя в руках, требовалось не менее пяти боев.
Чирлидер Кит поднялся и принялся скандировать:
– Хью, давай! Хью, давай!
Хью, вскочив на ноги, хлопнул перчатками и широко улыбнулся друзьям. Прозвенел гонг, и бой начался. Противники встретились в центре ринга и недолго покружились, оценивая друг друга. Джимми Паттерсон был на три дюйма выше, руки длиннее, и он пританцовывал, держась от Хью на расстоянии. Длинные руки оказались проблемой, и Хью пропустил несколько безобидных левых джебов. Невин был прав. Первый же полученный удар успокоил его нервы. Хью держал руки высоко и загнал Паттерсона в угол, где они принялись осыпать друг друга ударами, правда, без особого успеха. Шквал ударов взбудоражил толпу. Скандирование «Хью, давай!» перекрывало все остальные звуки. Выскользнув из угла, Паттерсон уже танцевал в центре, где Хью продолжал атаковать. В середине первого раунда он удивился, как тяжело стало дышать. Проклятые сигареты. Темп, темп, темп. Паттерсон нашел свой ритм и засыпал его левыми джебами. Он набирал очки, но особого урона не наносил. Хью присел и наклонился, а из угла Бастер, не переставая, кричал:
– Голова! Голову выше!
Лэнс не мог спокойно наблюдать, как на ринге дерется его сын. Он тоже продолжал кричать:
– Бей его, Хью! Бей его, Хью!
Невин Нолл, сидевший на краю кресла, то и дело громко подбадривал Хью.
Сам же Хью не слышал ничего, кроме собственного дыхания. Он снова загнал Паттерсона в угол, но тот прикрылся и ушел от ударов. Первый раунд, казалось, длился час. Когда, наконец, прозвенел гонг, Хью прошел в свой угол и еще раз улыбнулся Киту и ребятам. Бастер усадил его, а секундант налил ему в рот воды. Тренер сказал:
– Смотри, когда он наносит левый джеб, то опускает правую руку, понял? Твоя задача: обманный правый хук – и тут же удар левой. Ты понял?
Хью кивнул, хотя сосредоточиться на чем-либо у него не получалось. Сердце бешено колотилось, кровь бурлила. Он выдержал первый раунд и был в порядке, а при скандировании толпы осознал, какое удовольствие ему доставляет бой. Все, что ему сейчас требовалось, – это надрать Паттерсону задницу.
Но у Паттерсона были другие планы. Он открыл второй раунд такими же танцами и ударами с дальней дистанции, и Хью никак не удавалось прижать его к канатам. Пару раз он сильно вложился в удары правой, но промазал, а Паттерсон ответил еще большим количеством ударов в нос. В середине раунда раздосадованный Хью пригнулся и попытался перейти к атаке. Паттерсон встретил его сильным правым, от которого в голове у него зазвенело, а колени подогнулись. Он не упал, но рефери вмешался и, пока он стоял, сосчитал до восьми. За это время Хью полностью пришел в себя, в нем закипела злость. Позволяя Паттерсону наносить удары издалека, он проигрывал бой. Ему следовало сократить дистанцию и нанести несколько ударов по корпусу. Бастер продолжал кричать:
– Голова! Голову выше!
Но проблема была в длинных руках Паттерсона. Хью практически обхватил его, и они повисли на канатах, пока их не развел рефери. Паттерсон сделал шаг назад и нанес дикий удар слева, который прошел мимо. Как и говорил Бастер, он опустил правую руку, и Хью нанес левый хук, у которого не было шансов, пока под него не подставился Паттерсон. Удар пришелся ему в челюсть справа, голова откинулась назад к канатам, и, пока он падал, Хью успел вложиться в сильный удар правой. Паттерсон упал в угол. Чистый нокаут.
Это был первый нокаут вечера, и толпа взревела. Хью не знал, что делать, – он никогда не выигрывал нокаутом. Рефери пришлось оттеснить его в нейтральный угол. Когда он начал отсчет, стало очевидно, что Паттерсон сам не поднимется. Кит с друзьями громко кричали, а Хью снова улыбнулся, продолжая пружинить на цыпочках. Он был ошеломлен почти так же, как Паттерсон. Прошло несколько минут, и Паттерсон наконец сел, сделал пару глотков воды, покачал головой и поднялся на ноги. Тренер несколько раз провел его по рингу, пока он приходил в себя. Дождавшись подходящего момента, Хью подошел к нему и сказал:
– Хороший бой.
Джимми улыбнулся, но было видно, что он хочет поскорее покинуть ринг.
Когда рефери поднял руку Хью и диктор объявил его победителем нокаутом, толпа взревела в знак одобрения. Хью купался в лучах славы и улыбался отцу и Невину, а также ребятам из школы. Как ни странно, он подумал о Синди и пожалел, что ее не было рядом в этот величайший момент его жизни. Она проводила время в «Красном бархате», где развлекала солдат. Невин был прав. Пора с ней завязывать.
Среда была обычным учебным днем. Мастер нокаута появился в школе на несколько минут раньше обычного. О нем написали в утренней газете, и он предвкушал приятный день, наполненный восхищением сверстников. Новость разлетелась быстро, и о его эффектной победе уже рассказывали тут и там, причем каждый по-своему. Кит, которому всегда было что сказать, объявил о нокауте в классе и пригласил всех на следующий бой в четверг вечером. Их новый герой сразится с парнем по прозвищу Косматый Фостер, который, как писали в газете, выиграл уже восемь боев.
В газете ничего подобного не говорилось. Кит присочинил и изо всех сил старался подогреть энтузиазм перед боем. С согласия учителя Кит продолжил, сказав, что после просмотра дюжины с лишним боев накануне вечером он пришел к выводу, что их новому герою, мастеру нокаута, очень нужно броское боксерское прозвище. Просто имени было недостаточно. Поэтому они, как истинные поклонники, должны его придумать. Предложений поступило множество. Лом, Нырок, Убийца, Базука, Шрам, Бруно, Рокки, Песочный Человек, Красавчик, Бритва, Лазер, Пулемет Малко. Когда фантазия у всех не на шутку разыгралась, учитель написал на доске больше десятка лучших вариантов и предложил определить, какое выбрать голосованием, но прозвенел звонок, и сделать это так и не удалось. Хью отправился на следующий бой без смены личности и яркого прозвища, которое могло бы навести ужас на соперников или сделать его знаменитым.
В ту среду он посетил все уроки и ушел по завершении последнего, чтобы повидаться с Синди. В квартире ее не было, и одна из соседок в конце концов призналась, что та уехала из города.
– Она уволилась, Хью.
– Что значит – «она уволилась»?
– Закончила тут. Уехала домой. Мне кажется, ее нашел брат и заставил уехать.
Хью был ошарашен.
– Но мне с ней нужно поговорить.
– Забей, Хью. Она сюда больше не вернется.
Он ушел и отправился на поиски Невина Нолла. Его не было ни в «Стоянке грузовиков», ни в «Красном бархате», ни в «Фокси», ни в других привычных местах.
– Мне кажется, возникли проблемы с «О’Мэлли», – шепотом сообщил бармен. – Невин может быть там, но тебе лучше держаться подальше. Обстановка накаляется.
Хью последовал его совету и уехал со Стрипа в своем маленьком грузовичке в одиночестве, все еще переживая потерю девушки. Они были вместе больше пяти месяцев, и она научила его тому, о чем он и мечтать не мог, и, как бы он ни презирал ее способ зарабатывать на жизнь, все же сумел простить ее и сохранить отношения. Она не могла исчезнуть, не попрощавшись.
Он поехал к Бастеру, который заставил его провести легкую тренировку. Хью поспрашивал ребят, не видел ли кто Косматого Фостера на ринге, но таких не нашлось. Все его мысли были о девушке, а не о боксе. Он знал, что каждый день с пяти вечера, когда вход в «Красный бархат» становился платным и начинался «счастливый час», Невин там дежурил. Хью нашел его в баре, где тот пил газировку и курил с официанткой.
Увидев его, Невин нахмурился:
– Ищешь новых неприятностей?
– Нет, просто нужно поговорить.
– Ну, тогда не здесь. Ты еще слишком молод, Шугар Рэй[1].
– Давай тогда выйдем.
Оказавшись на улице, оба закурили.
– Что случилось с Синди? – спросил Хью.
Невин покачал головой, выпуская дым.
– Я же говорил тебе забыть о ней.
– Помню, но, пожалуйста, скажи, что случилось?
– Вчера нам позвонили копы из Арканзаса. Кто-то ее выследил и узнал, что она работает здесь. Ты сам знаешь, что ей всего шестнадцать. Мы этого не признали и сказали полиции, что у девушки есть удостоверение личности, в котором указано, что ей восемнадцать. Ничего нового. А сегодня утром к нам заявились два копа из Арканзаса с ее братом. У нас не было выбора, кроме как сотрудничать, и теперь она вернулась домой, где ей и место. Забудь о ней, Хью. Она всего лишь проститутка. Там, откуда она пришла, таких много.
– Я знаю.
– Ты должен думать о завтрашнем бое. На каждом этапе противник будет все сильнее.
– Я подготовлюсь.
– Тогда брось сигарету.
На первый взгляд, было непонятно, откуда взялось прозвище Косматый. У него не имелось ни густой шевелюры, ни тем более усов. Ему было всего шестнадцать, и он случайно упомянул в разговоре с одним из боксеров Билокси, что выиграл пять из шести своих боев. Никто не поинтересовался его прозвищем, да это и не имело никакого значения. А что имело значение, так это его коренастая фигура и огромные бицепсы, впечатляющие для подростка. Если Джимми Паттерсон был тощим как жердь, то Косматый Фостер – плотным, как пожарный гидрант. У Косматого также не было привычки пританцовывать и наносить легкие удары. Зато он стремился во что бы то ни стало добиться нокаута в первом же раунде, предпочтительно в первые тридцать секунд, и это ему почти удалось.
При ударе гонга, пока Хью продолжал улыбаться своим школьным друзьям, Косматый сорвался с места, словно разъяренный бык, пронесся через ринг и принялся дубасить его с разворота правой и левой с такой силой, что потряс бы тяжеловеса, если бы сумел пробить защиту. По счастью, Хью удавалось уворачиваться и держаться подальше от канатов. Его инстинкты выживания сразу включились на полную катушку, и он уклонялся от ударов, изо всех сил стараясь противостоять натиску. Косматый был сумасшедшим, наносил удары со всех сторон, шипя и хрюкая, будто раненое животное.
– Закройся, закройся. Он псих! – кричал Бастер.
Хью, как и все в зале, понимал, что Косматый выкладывается по полной и на три раунда его точно не хватит. Вопрос заключался лишь в том, удастся ли самому Хью выстоять и пережить такой натиск. Но толпа, любившая необузданную страсть, восторженно ревела. Хью пропустил апперкот справа, свет в глазах погас, и он упал. Косматый стоял над ним и что-то кричал, но что именно – никто разобрать не мог. Хью удалось подняться на четвереньки, и рефери оттеснил Косматого в угол. Глядя сквозь канаты, Хью встретился взглядом с Невином Ноллом, который кричал и тряс кулаком. Вставай! Вставай! Вставай!
Хью глубоко вздохнул, посмотрел на рефери и на счет «пять» вскочил на ноги. Он оперся на верхний канат, вытер предплечьем нос и увидел кровь. У него был выбор. Остаться под защитой канатов, как делают настоящие спортсмены, и быть съеденным заживо или разобраться с ублюдком.
Косматый зарычал и, готовясь окончательно добить противника, рванулся как безумный вперед, опустив руки. Однако Хью, вместо того чтобы отступить, сделал быстрый шаг вперед и нанес тот же левый хук, которым свалил Паттерсона. Он попал идеально, прямо в челюсть, и Косматый плюхнулся на пол, будто внезапно потерял точку опоры. Он обвел ринг недоверчивым взглядом и попытался встать. Его качнуло и отбросило на канаты, и он с трудом выпрямился. Пока рефери считал до десяти, толпа ревела от восторга. При счете «десять» Косматый кивнул и снова зарычал.
Бойцы сошлись в центре ринга и принялись осыпать друг друга беспорядочными ударами, как бывает в уличных драках, пока их жизни не спас удар гонга. Рефери поспешил их разнять. У обоих носы были разбиты в кровь. Сидя на табурете, Хью глотал воду, пытаясь отдышаться, пока секундант засовывал ему в ноздри ватные тампоны.
– Закрывайся! Его надолго не хватит! – сквозь шум доносились слова Бастера.
В голове у Хью пульсировало, и он думал лишь о том, как ему выжить. При ударе гонга он вскочил на ноги и удивился, какими они стали тяжелыми.
Если в углу Косматому и советовали сбавить темп, то боец не послушался. Он снова устремился вперед, подстегиваемый инстинктом драки.
Хью оказался прижат к канатам и пытался уклоняться от ударов, но быть мальчиком для битья не собирался. Поскольку Косматый сражался, прижав руки к бокам, его голова всегда была открыта. Увидев в его защите брешь, Хью провел быструю комбинацию «левый-правый» и попал точно в цель. Он с удовлетворением наблюдал, как Косматый грохнулся на настил и откатился в угол. Рев толпы был оглушительным.
– Не вставай, черт тебя побери! – прокричал Хью, но Косматый умел держать удар.
Он вскочил, замахал руками, демонстрируя неукротимый нрав, дождался, когда рефери закончит считать до десяти, и вновь ринулся в атаку. Через тридцать секунд на настиле оказался уже Хью, пропустивший мощный удар правой, такой стремительный, что он его даже не заметил. Хью был оглушен и находился в состоянии грогги. На мгновение ему даже захотелось остаться лежать, потому что на спине было безопаснее. Поражение во втором реальном бою не было трагедией. Но он подумал об отце, Невине Нолле, Ките и всех своих друзьях – и при счете «пять» встал и принялся пружинить на мысочках. В середине второго раунда стало очевидно, что победителем станет боец, которому удастся продержаться до конца третьего. Ни один из них не дал слабины, и последние девяносто секунд они бились кость в кость. В перерыве между раундами рефери прошел по обоим углам, проверяя повреждения.
– С ним все в порядке, – заверил Бастер, вытирая лицо Хью холодной водой. – Просто разбит нос, ничего не сломано.
– Мне не нужны рассечения, – сказал рефери.
– Никаких рассечений нет.
– Ему не хватит?
– Черт, конечно, нет!
Говори за себя, едва не возразил Хью. Он устал сражаться и надеялся, что больше никогда не увидит Косматого Фостера. И тут по залу разнеслось громкое скандирование:
– Хью, давай! Хью, давай!
Мальчишкам нравились старые добрые уличные драки, и они хотели продолжения. К черту джентльменский бокс. Все жаждали крови.
Хью поднялся на ноги, ставшие тяжелыми, будто налились свинцом, и запрыгал, ожидая гонга. В другом углу поднялся шум. Рефери кричал на тренера Косматого.
– У парня рассечение над правым глазом. Бей в него! Атакуй! Ты понял? – говорил Бастер.
Хью кивнул и хлопнул перчатками друг о друга. Он чувствовал, как начинает заплывать правый глаз, а левым он видел все как в тумане.
Прозвенел гонг, и Косматый поднялся на ноги. Рефери продолжал спорить с тренером, который проскользнул за канаты. Из-за угрозы дисквалификации за продолжение боя с рассечением Косматому был нужен быстрый нокаут. Он быстро нанес удар низом в правую почку Хью. От приступа острой боли тот согнулся, и Косматый обрушил на него серию апперкотов. Через несколько секунд после начала последнего раунда Хью снова оказался на полу, изо всех сил пытаясь встать на четвереньки и вспомнить свое имя.
Толпа напомнила ему:
– Хью, давай!
Он поднялся в последний раз, кивнул судье, будто все было просто замечательно, и приготовился к натиску. Бойцы принялись наносить удары без разбора, а фанаты бесновались, требуя большего. К удивлению Хью, после очередной атаки Косматый упал, и было похоже, что силы у него наконец-то кончились. У Хью их точно не было, но до конца раунда оставалась как минимум минута. Косматый неуклюже встал. Судья заставил их коснуться перчатками и дал сигнал к продолжению схватки. Они сошлись в центре, но сил у обоих для нанесения ударов больше не осталось. Рефери внезапно остановил бой и отвел Хью в его угол. Он вытер ему лицо и сказал Бастеру:
– У него рассечение. У другого парня тоже. У обоих разбиты носы. Оба были трижды нокаутированы. Я останавливаю бой. Это ничья. Всему есть предел.
Толпа громко освистала решение о ничьей, когда о ней объявили, но бойцов это не волновало. Хью и Косматый поблагодарили друг друга за столь основательное избиение и ушли с ринга.
Два часа спустя Хью лежал на диване в гостиной. Его лицо было обложено пакетами со льдом. Кармен, вся в слезах, заперлась в своей спальне. Лэнс вышел на улицу и нервно курил. У него с женой состоялось бурное выяснение отношений, в ходе которого оба наговорили много лишнего в присутствии детей. Кармен не могла поверить, что ее сын когда-нибудь вернется домой в синяках, израненный и избитый. Лэнс же гордился своим мальчиком и сказал, что рефери был не прав, когда остановил бой. По его мнению, Хью бы точно присудили победу единогласным решением судей.
