Джон Китс
Шутка Джона Китса
Джон Китс
(1795-1821) английский поэт-романтик
Родился в Лондоне в семье содержателя конюшни. Изучал медицину, но потом оставил её и занялся поэзией. В 1817 Китс издал первую книжку лирических стихов, а в следующем году – большую поэму «Эндимион». Недоброжелательные отзывы критики привели к депрессии. Нравственные волнения ускорили развитие чахотки – наследственной болезни в семье поэта. В 1818 его отправили в Южный Уэльс, где он немного окреп. В 1819 Ките влюбился в Фанни Браун. Она отказывалась выйти за него замуж, пока он не составит себе положения в обществе. Очень стеснённые обстоятельства сделали жизнь Китса крайне тяжёлой. Болезнь возобновилась. Китс медленно угасал. Поэт осознавал это и отражал в своих одах и стихотворениях настроение умирающей молодости и таинственную торжественность перехода в мир иной. В 1820 отплыл в Италию, поправить здоровье, болезнь оказалась сильнее. Скончался в Риме в 1821 году.
О море
Вокруг не затихает вечный шёпот,
Могучей зыбью берега ласкает,
Взроптав, без счёта гроты заполняет,
Пока Геката не умерит ропот.
Бывает кротким, бег волны стреножив,
Оно уснёт, намаявшись от бурь,
И ракушку, пока тиха лазурь,
Там, где оставил шторм, не потревожит.
О, вы! Чьи взгляды рощи не влекут,
Стремитесь ими в даль морских угодий,
И вы, чьи уши жаждут тишины,
Пресыщенные звуками мелодий,
Присядьте у бездонной глубины
И ждите, когда Нимфы запоют!
On The Sea
It keeps eternal whispering aroun
Desolate shores, and with its mighty swell
Gluts twice ten thousand Caverns, till the spell
Of Hacate leaves them their old sound.
Often ‘tis in such gentle temper found,
That scarcely will the very smallest shell
Be mov’d for days from where it sometime fell,
When last the winds of Heaven were unbound.
O ye! who have your eye-balls vax’d and tir’d ,
Feast them upon the wideness of the Sea;
O ye! whose ears are dinn’d with uproar rude,
Or fed too much with cloying melody –
Sit ye near some old Cavern’s Mouth, and brood
Until ye start, as if the sea-nymphs quire’d!
Первый вариант
Воркует от восхода до заката,
Но дважды в день прибой летит в карьер,
Спешит заполнить тысячи пещер
Во тьме которых царствует Геката.
Бывает час, когда волну стреножив,
Оно, в шторма намаявшись, уснёт,
Зеркальна гладь, пока не отдохнёт
И ракушку в песке не потревожит.
О, вы, чьи взгляды больше не влекут,
Бескрайние поля земных угодий,
И вы, чьи уши жаждут тишины,
Пресыщенные звуками мелодий,
Присядьте у бездонной глубины
И ждите, когда Нимфы запоют!
***
Женщине
1 сонет
О, женщина, любуюсь я тобой:
Ребячливою, гордой, своенравной;
Когда, взор опустив, походкой плавной
Идёшь, раскаявшись, врачуя добротой,
От боли, что наносишь красотой.
Тогда мой дух от радости гарцует,
Тогда душа ликует и танцует,
Чтобы любить весь век, забыв покой.
Увижу кроткой, нежной буду рад,
Боготворить, о небеса! Такою.
Готов стать Калидором, как Леандр
Спешить к тебе, борясь с ночной волною.
Как рыцари Креста, не жду наград,
Чтоб, как они, любимым быть тобою.
1-й сонет
Woman! when I behold thee flippant, vain,
Inconstant, childish, proud, and full of fancies;
Without that modest softening that enhances
The downcast eye, repentant of the pain
That its mild light creates to heal again:
E'en then, elate, my spirit leaps, and prances,
E'en then my soul with exultation dances
For that to love, so long, I've dormant lain:
But when I see thee meek, and kind, and tender,
Heavens! how desperately do I adore
Thy winning graces; – to be thy defender
I hotly burn – to be a Calidore -
A very Red Cross Knight – a stout Leander -
Might I be loved by thee like these of yore.
1й вариант
О, женщина, приму тебя любой;
Предстанешь легкомысленной, тщеславной,
Непостоянной, гордой, своенравной –
Я буду восхищаться и такой!
Увижу, что идёшь, потупив взор,
При этом, раня и врачуя взглядом,
На душу радость хлынет водопадом,
А в сердце запоёт небесный хор.
Когда и добр, и нежен кроткий взгляд,
Тогда моя душа в преддверьях рая;
Как Колидор не буду знать преград,
Плыть, как Леандр, с ночной волной играя,
Согласен умереть сто раз подряд,
Твою любовь, в сраженьях добывая.
***
2 сонет
Легки ступни, зрачки, как бирюза;
Нежна рука, белы и грудь, и шея.
Хочу понять, что мне всего милее,
Смотрю, и разбегаются глаза.
Картины те прекраснее цветка,
Достойны и любви, и восхищенья,
Хотя, порой, рождаются сомненья
От мысли: Добродетель – так редка.
Как птичка, мысль гоню, хочу забыть,
Перед обедом в горле вечно сухо,
Стараюсь нёбо трижды увлажнить.
Голодная акула тешит брюхо,
А я, спешу твой голос уловить
На звук его, настраивая ухо.
2 й сонет
Light feet, dark violet eyes, and parted hair;
Soft dimpled hands, white neck, and creamy breast,
Are things on which the dazzled senses rest
Till the fond, fixed eyes forget they stare.
From such fine pictures, heavens! I cannot dare
To turn my admiration, though unpossess'd
They be of what is worthy, – though not drest
In lovely modesty, and virtues rare.
Yet these I leave as thoughtless as a lark;
These lures I straight forget, – e'en ere I dine,
Or thrice my palate moisten: but when I mark
Such charms with mild intelligences shine,
My ear is open like a greedy shark,
To catch the tunings of a voice divine.
1й вариант
Белы, как сливки, руки, грудь и шея,
Легка нога, зрачки, как бирюза,
Смотрю, и разбегаются глаза,
Я не пойму, что мне всего милее.
Исчезнешь с глаз, и облик твой бледнеет,
А восхищенье вянет, как цветы;
Тускнеет обаянье красоты -
Хранить их вечно память не умеет.
И только голос твой всегда со мной,
Его мелодия мне услаждает уши;
Голодною акулою морской,
Я с жадностью настраиваю душу
В разлуке на одну волну с тобой,
Чтоб отыскать на море, и на суше.
***
3 сонет
Прекрасную, кто сможет позабыть ?
Кто от сладчайшей отказаться смеет?
Она, как снежно – белый агнец блеет,
И молит честь, невинной, защитить.
Всевидящий, ты ждёшь ли нас с дарами?
Не дай невинность подло погубить,
Обманом девственную грудь пронзить,
Убив её жестокими руками.
От мыслей о красе спасенья нету,
Вот вижу осязаемой, босой,
Она идёт к беседке, в час рассвета;
Цветы срывает нежною рукой,
В глаза мне, брызгая при этом,
Дрожащею серебряной росой.
3 сонет
Ah! who can e’er forget so fair a being?
Who can forget her half retiring sweets?
God! she is like a milk-white lamb that bleats
For man’s protection. Surely the All-seeing,
Who joys to see us with his gifts agreeing,
Will never give him pinions, who intreats
Such innocence to ruin, – who vilely cheats
A dove-like bosom. In truth there is no freeing
One’s thoughts from such a beauty; when I hear
A lay that once I saw her hand awake,
Her form seems floating palpable, and near;
Had I e’er seen her from an arbour take
A dewy flower, oft would that hand appear,
And o’er my eyes the trembling moisture shake.
1й вариант
Как на такую кротость посягнуть?
Кто погубить чистейшую посмеет?
Прося защиты, белый агнец блеет,
Не дай, невинность, подло обмануть.
Всевидящий, ты видишь, что влечёт,
Как муху мёд, она прелюбодея,
Не дай свершиться замыслам злодея,
Пусть девственность, лаская взгляд, цветёт.
Как белая голубка её грудь,
Трепещет, когда рук хочу коснуться;
Когда в глаза пытаюсь заглянуть
Торопится, смутившись, отвернуться;
Пригрезится, боюсь мой сон спугнуть
И со слезами на глазах проснуться.
***
Ода осени
Сезон туманов и плодоношенья
Советуется с солнцем и землёй;
С согласья их даёт благословенье
Кистям лозы, ползущей вверх змеёй;
Плодами ветви яблонь гнёт к земле,
Орех и тыкву наполняя соком,
Даёт два дня понежиться в тепле;
Цветению лугов, продляя сроки,
Нектаром продолжает пчёл кормить;
Пусть думают, что лето длится год,
В ячейки сот, вливая сладкий мёд.
Кто не видал тебя идущей в склад?
Вот отдыхаешь на полу амбара,
Лаская твою шею, ветер рад
Волос коснуться с лихостью гусара;
Храпишь на недожатой борозде,
Колышутся нескошенные маки,
Но скоро будут срезаны везде,
Твой серп лежит готовый для атаки;
Вот смело речку переходишь вброд,
Часами смотришь, прибавляя гнёт,
Как из давильни терпкий сок течёт.
Где песни дней весны? Ах, где они?
Забудь о них, есть музыка другая,
Она звучит, когда уходят дни,
Поля румянцем неба украшая;
В печальном хоре комары грустят,
Там, где у речки листья ив желтеют,
Потом за ветром умирать летят;
Ягнята за холмами громко блеют,
Кузнечики стрекочут, реполов
Порой дискантом крикнет из садов,
А ласточки поют и в небе реют.
1й вариант
Сезон туманов и плодоношенья
Друг солнце разговор ведёт с тобой;
По сговору, даёт благословенье
Кистям лозы, ползущей вверх, змеёй;
Плодами ветви яблонь гнёт к земле,
Орех и тыкву наполняя соком,
Даёт два дня понежиться в тепле;
Цветению лугов продляет сроки,
Чтоб продолжать нектаром пчёл кормить;
Пусть думают, что лето длится год,
В ячейки сот, вливая сладкий мёд.
Кто не видал тебя идущей в склад?
Вот отдыхаешь на полу амбара,
Лаская твою шею, ветер рад
Волос коснуться с лихостью гусара;
Храпишь на недожатой борозде,
Колышутся нескошенные маки,
Но скоро будут срезаны везде,
Твой серп лежит готовый для атаки;
Вот смело речку переходишь вброд,
Часами смотришь, прибавляя гнёт,
Как из давильни терпкий сок течёт.
Где песни дней весны? Ах, где они?
Забудь о них, есть музыка другая,
Она звучит, когда уходят дни,
Поля румянцем неба украшая;
В печальном хоре комары грустят,
Там, где у речки листья ив желтеют,
Потом за ветром умирать летят;
Ягнята за холмами громко блеют,
Кузнечики стрекочут, реполов
Порой дискантом крикнет из садов,
А ласточки поют и в небе реют.
***
To Autumn
SEASON of mists and mellow fruitfulness,
Close bosom-friend of the maturing sun;
Conspiring with him how to load and bless
With fruit the vines that round the thatch-eves run;
To bend with apples the moss'd cottage-trees,
And fill all fruit with ripeness to the core;
To swell the gourd, and plump the hazel shells
With a sweet kernel; to set budding more,
And still more, later flowers for the bees,
Until they think warm days will never cease,
For Summer has o'er-brimm'd their clammy cells.
Who hath not seen thee oft amid thy store?
Sometimes whoever seeks abroad may find
Thee sitting careless on a granary floor,
Thy hair soft-lifted by the winnowing wind;
Or on a half-reap'd furrow sound asleep,
Drows'd with the fume of poppies, while thy hook
Spares the next swath and all its twined flowers:
And sometimes like a gleaner thou dost keep
Steady thy laden head across a brook;
Or by a cyder-press, with patient look,
Thou watchest the last oozings hours by hours.
Where are the songs of Spring? Ay, where are they?
Think not of them, thou hast thy music too,
While barred clouds bloom the soft-dying day,
And touch the stubble plains with rosy hue;
Then in a wailful choir the small gnats mourn
Among the river sallows, borne aloft
Or sinking as the light wind lives or dies;
And full-grown lambs loud bleat from hilly bourn;
Hedge-crickets sing; and now with treble soft
The red-breast whistles from a garden-croft;
And gathering swallows twitter in the skies.
1й вариант
Сезон туманов и плодоношенья
Друг солнце разговор ведёт с тобой;
По сговору, даёт благословенье
Кистям лозы, ползущей вверх, змеёй;
Плодами ветви яблонь гнёт к земле,
Орех и тыкву наполняя соком,
Даёт два дня понежиться в тепле;
Цветению лугов продляет сроки,
Чтоб продолжать нектаром пчёл кормить;
Пусть думают, что лето длится год,
В ячейки сот, вливая сладкий мёд.
Кто не видал тебя идущей в склад?
Вот отдыхаешь на полу амбара,
Лаская твою шею, ветер рад
Волос коснуться с лихостью гусара;
Храпишь на недожатой борозде,
Колышутся нескошенные маки,
Но скоро будут срезаны везде,
Твой серп лежит готовый для атаки;
Вот смело речку переходишь вброд,
Часами смотришь, прибавляя гнёт,
Как из давильни терпкий сок течёт.
Где песни дней весны? Ах, где они?
Забудь о них, есть музыка другая,
Она звучит, когда уходят дни,
Поля румянцем неба украшая;
В печальном хоре комары грустят,
Там, где у речки листья ив желтеют,
Потом за ветром умирать летят;
Ягнята за холмами громко блеют,
Кузнечики стрекочут, реполов
Порой дискантом крикнет из садов,
А ласточки поют и в небе реют.
***
