Джон Маунтин
Департамент некромантИИ
Необходимое вступление. Можно сказать расширенная аннотация
Московско-Советская Конгломерация, альтернативное будущее, 2077 год.
Год, в котором развиваются события ставшей культовой компьютерной игры Cyberpunk 2077 с Киану Ривзом в главной роли. Обыватели сравнивают свою реальность с сюжетом придуманной в 2020 году игры и шлют друг другу мемы, также как поколение 80-х про самозавязывающиеся кроссовки Марти Макфлая в 2015 году и летающий скейтборд (ну и где это всё?). Осторожно шутят про вечного председателя и импланты, продлевающие жизнь. Человеческое тело так и не смогло полноценно принять искусственные органы, конечности и другие девайсы из "хрома". Зато можно копировать сознание в нейронные компьютеры. Скоро может настать эра, описанная Ричардом Морганом в “Видоизмененном углероде”, а может и не настать, так как прогресс в космических перелетах не шагнул дальше Марса, а туда и вживую можно долететь. Всё это стало обыденностью, но без революции. Человек и в компьютере остается человеком – 80% людей предпочитают "шланговать" и в кибер образе. Принцип Парето по-прежнему работает. Государства пытаются поставить "мёртвые души" на службу, но не особо успешно. Чтобы создавать такие копии, управлять ими, и поддерживать их работоспособность необходимы подразделения искусственного интеллекта, которые в народе иронично называют “Департаменты некромантИИ”.
В одном из таких департаментов начинается наш сюжет
Глава 1. Директор на коленях
– Без рук, без ног, а отчеты пишет. Кто это?
– Колян, ну хорош каламбурить, баян же уже сто лет как! – отозвался из своего угла Женька.
Николай Личев – ведущий "некромант" Департамента некромантИИ в одной из Корпораций МСК, заржал во весь голос, и сказал:
– Пойдем, Женька, покурим!
Евгений Сауронов – главный "некромант", с удовольствием отозвался:
– Пойдем! А у тебя какие сегодня сиги – цифровые или аналоговые до сих пор куришь?
И сам тут же заржал похлеще Коляна.
Проходя мимо приоткрытой двери кабинета директора департамента З.Н. Ганнибалова, парни встали на цыпочки, но это не помогло. Звучный голос Зеландия Новеевича разбил их надежды на перекур:
– Николай, Евгений, зайдите-ка!
Понурив головы, они открыли дверь и зашли внутрь кабинета начальника. Зеландий Новеевич стоял у большого панорамного окна, спиной к двери. Яркие лучи закатного солнца, отраженные в стеклах соседних мега-башен, затемняли его крупную приземистую, как у шахтера с планеты с повышенной силой тяжести, фигуру и окутывали красноватым свечением, создавая вокруг его лысой головы своеобразный зловещий ореол.
– Зеландий Новеевич, мы отчеты сдадим сегодня, начал было Колян. Но Ганнибалов прервал его, не оборачиваясь, подняв руку вверх с драматическим жестом сжимания ее в кулак – как будто высасывал силу их голосов.
– Тихо! Я не об этом. Посмотрите, какой красивый закат… Что мы делаем в этом офисе, целыми днями? Вся жизнь проходит мимо! Эта тирада, начавшаяся властным возгласом, закончилась флегматично-риторическим восклицанием.
Колян и Женька понимающе переглянулись – у босса бывали периодические лирические приступы, но все знали, что и в эти минуты с ним надо держать ухо востро.
Директор повернулся к ним со вздохом и со словами «скорее бы пенсия» спросил:
– Ну и когда ждать отчеты, Николай?
Надо сказать, что, когда на тебя смотрит Зеландий Новеевич, тебе становится одновременно и жутковато, и смешно. Коляну и Женьке смеяться было никак нельзя, а так как Ганнибалов вполне оправдывал свою фамилию и мог слопать тебя с потрохами, то даже намека на улыбку никак не должно было проскочить. А улыбнуться конечно было от чего.
Судите сами, Зеландий был 52 лет отроду и через три дня праздновал очередной день рождения. Зеландий был мужчиной до мозга костей
[В МСК в отличие от ЛГБТША и ГейРопы четко придерживались стандартных гендеров – мужчина, женщина и чиновник. Как известно чиновники вынуждены были сочетать в себе сразу 2 гендера, чтобы одинаково представлять последствия своих решений для обоих полов. Слава богу это заключалось только в нейролингвистическом программировании, а не в физических операциях].
И очень этим гордился. Также гордился тем, что он коренной житель Московско-Советской Конгломерации и называл себя моссовком.
Полностью без волос на лице, даже без бровей. Гладкий и блестящий как сфера Дайсона в свете ядерного пожара звезды. Складка меж надбровных дуг необъяснимым образом пересекала весь лоб визуально отделяя левое полушарие от правого и вызывая непривычные для этой части тела визуальные ассоциации.
Мужественное лицо, широкие скулы и квадратный подбородок – все выдавало в Зеландии истинного самца. Немного портила это впечатление родинка в стиле Синди Кроуфорд над левым уголком рта.
Бирюзовые глаза могли бы напугать зрителей Игрищ Тронов в 2019 году, так как давали отсылку к синим ходокам. Но в 2077 это было привычным делом. Пластическая хирургия и имплантология позволяли творить любую дичь. Странно что при таком уровне технологий Зеландий не убрал интимную ложбинку на черепе.
Как Директор он не мог себе позволить отходить от дресс-кода и одевался так как принято менеджерам – длиннополая туника, брюки с идеальными стрелками и простая серая футболка. Его носки, скрытые обычно длинными брючинами, выглядывали из-под них, когда он садился верхом на коленный стул (а только такие были теперь разрешены в офисах) и выдавали в нем скрытого бунтаря – носки были с покемонами.
Именно это и сделал Зеландий Новеевич прямо сейчас – с размаху оседлал коленный стул так, что полы туники взметнулись вверх и выжидающе-осуждающе уставился на Коляна с Женьком.
– Вечером, вечером все обязательно будет, Зеландий Новеевич! – пятясь к двери, выговаривал Колян. Женька уже давно стоял в коридоре.
– Передайте Храбрею, чтобы зашел ко мне! – гаркнул им вслед Директор.
Храбрей Програмянов совсем недавно устроился на работу HR BP в Департамент. Конечно же он отвечал именно за живых сотрудников. И когда мимо его места в опенспейсе пробежали двое живых напуганных «некромантов», он пил синтекофе из термокружки.
Пробегая, Николай Личев исполнил указание Директора и громко гаркнул:
– Програмянов, к Ганнибалову! Срочно!
Храбрей вздрогнул и облился горячим напитком, от чего вскочил, и гарнитура AVR слетела и стала падать на пол.
[Основной рабочий офисный инструмент – AVR гарнитура дополненной виртуальной реальности с выходом в метавселенную]
Он попытался ее поймать и с размаху ударился лбом о стол. От этого у него потемнело в глазах. «Комбо!» подумал он, и сел на пол возле своего стола. Опершись на боковую стенку своей ячейки, он сидел, вертел в левой руке оброненную гарнитуру, а правой потирал ушибленный лоб.
Посмотрев в панорамное окно с зеркальной тонировкой, он увидел свое отражение. Лоб в районе левой надбровной дуги по диагонали пересекала короткая красноватая черта, а круглые следы вокруг глаз от долгого сидения в гарнитуре были похожи на круглые очки, которые к слову сказать в 2077 году практически невозможно было увидеть на человеке.
[За вредность всем живым работникам офиса выдавали КРЭМ (кератиновый раствор эластизирующего материала) – специальное средство для ухода за кожей вокруг глаз, которое впрочем все равно плохо помогало и как правило работники теряли брови годам этак к 40-45, что мы видели на примере Ганнибалова]
Храбрей был молод, ему был 21 год – возраст цифровой зрелости, когда уже можно самостоятельно, без ограничений, выходить в метавселенную. В нем легко угадывались черты москвармянина. Его карие глаза смотрели на мир наивным и слегка печальным взглядом. Храбрей еще в 17 лет решил пожертвовать волосами на голове, чтобы пересадить их на бороду, грудь и спину. Его отец и дед в свое время сделали так же и душа его призывала следовать этим традициям. Он встал, опираясь на стол, и выпрямился, демонстрируя собой образец впечатляющего роста и ИМТ в районе примерно 23 пунктов.
Так как Програмянов недавно работал в Департаменте, то он еще не успел проникнуться благоговейным ужасом перед Директором, но так как он был крайне ответственным и исполнительным человеком, то счел необходимым немедленно исполнить услышанной распоряжение. Поэтому он накинул свою длиннополую тунику и поспешил выполнить указание.
Входя в кабинет Ганнибалова, он старался прикрыть мокрое пятно от кофе на штанах полой своей туники (обычно он ее не запахивал так как менеджерского черного пояса с тремя полосками штрихкодов у него пока не было). Поэтому если бы сейчас на эту сцену смотрел сторонний наблюдатель, то ему показалось бы, что молодой человек находится в опасливой закрытой позе, хотя на самом деле конечно же это было не так – Храбрей был очень храбрым, но иногда неловким.
– Вызывали, Зеландий Новеевич? – голос его был звонким, задорным, и говорил он совершенно без акцента, разве что чуть-чуть с московским протяжным «а». Вид он постарался придать себе лихой и придурковатый, но не получилось, так как был он очень умен и не слишком лих, как мы уже выяснили.
Ганнибалов был все в той же позе, в какой мы оставили его в прошлой сцене – верхом на коленном стуле, но вот закат уже завершился и за панорамным окном уже начало смеркаться. Автоматика кабинета повысила яркость искусственного освещения до рекомендованной нормами САНПИН
– Пройди и сядь! – сказал он и жестом открытой вверх ладони указал на такой же коленный стул напротив себя.