Джон Зубжицки
Краткая история Индии
Представление о владыке зверей как о прототипе Шивы охотно поддержал Джавахарлал Неру, а за ним и индусские историки-националисты
Но самое веское доказательство этой связи – печать с изображением фигуры, сидящей в йогической позе, в рогатом головном уборе, окруженной тигром, слоном, буйволом и носорогом. Фигуру на печати дюймового размера назвали Пашупати, то есть «владыка зверей». Маршалл описал его как «прототип Шивы», главного божества индуистского пантеона, бога разрушения и созидания.
Но, как отмечает американский индолог Венди Донигер, привязка к Шиве – лишь одно из более чем дюжины объяснений этой фигуры, «навеянное или продиктованное определенными историческими обстоятельствами или задачами толкователя». Подобным же образом глиняные статуэтки полногрудой женщины могут быть прототипами индуистских богинь или просто выражением восхищения перед женскими телами. Нам известно, что кочевые племена из Центральной Азии опирались на уже существующую систему верований. И если эти предполагаемые прототипы богов не свидетельствуют о целостных религиозных системах, то они открывают манящую возможность того, что хараппская цивилизация была первым в мире светским государством, на четыре тысячи лет предвосхитив европейскую эпоху Просвещения.
Что же привело хараппскую цивилизацию к упадку и к полному исчезновению в 1300 году до н. э. – по-прежнему тема для обсуждения. Более поздние религиозные тексты предполагают, что города были опустошены нашествием воинственных пастухов, которые управляли колесницами, запряженными лошадьми. Сэр Мортимер Уилер, генеральный директор Индийского археологического надзора (1944–1948), был сторонником этой теории, заявив знаменитое: «По косвенным признакам, во всем виноват Индра!», имея в виду арийского бога войны.
Но археологические данные эту теорию не подтверждают. Данные археологии не показывают признаков нападения ни на один из крупных городов. Выдвигались версии про потоп, вызванный тектоническими сдвигами и поднявший уровень земли. Среди других причин исчезновения хараппской культуры называются изменение русла рек, исчезновение лесов, засаливание и болезни, принесенные новой волной переселенцев. Крупномасштабное исследование, опубликованное группой ученых из океанографического института Вудс-Хола в 2012 году, рассматривает в качестве главного подозреваемого продолжительную засуху, осушившую реки или сделавшую их сезонными. В этой теории есть доля истины: в 2018 году ученые классифицировали новый ярус геологической эпохи – мегхалайский, который начался около 2200 года до н. э. с продолжительной засухи, положившей конец цивилизации не только в Индии, но и в Египте, Междуречье и Китае.
Веды
Если наша неспособность расшифровать хараппские надписи лишает нас сюжетов, исторических персонажей и внятной хронологии событий, произошедших ранее 1300 года до н. э., то события последующих полутора тысяч лет неясны по другим причинам. Переселенцы следующей волны были скотоводами и оставили после себя мало археологического материала, если не считать орудий труда, оружия и фрагментов керамики. Однако скудность археологических находок с лихвой покрывается огромным массивом изящной сакральной поэзии, известным как Веды.
Составленные на санскрите, первоначально устно передававшиеся между священниками, известными как брахманы, Веды составляют основу индуизма. Мантры, которые читаются с утра, чтобы пробудить богов ото сна, и молитвы над телом умершего, которые возносятся перед погребальным огнем, прошли неизменными сквозь века. Они передавались столь точно, что когда Веды запечатлели в письменной форме, то версия из Кашмира на севере оказалась почти идентичной версии из Тамилнада на южной оконечности субконтинента. С XVI века их изучают европейцы, но до конца XVIII века авторство этих песнопений оставалось загадкой. И скорее лингвисты, а не археологи вложили недостающие фрагменты в мозаику истории Древней Индии.
Уильям Джонс был эрудитом. В возрасте 24 лет в 1770 году он издал первую книгу, перевод с персидского на французский истории персидского правителя Надир-шаха. Потом появилась «Грамматика персидского языка», которая на долгие десятилетия стала стандартной. Даже до того, как сойти с корабля на Чандпал-Гхат, берег реки Хугли в Калькутте, в сентябре 1783 года, Джонс заявлял, что знает Индию лучше, чем кто-либо из европейцев когда-либо знал ее. А затем он основал Азиатское общество.
В Индию Джонс приехал, чтобы занять должность судьи в верховном суде Бенгалии, куда он получил назначение. Он считал, что судьи, чтобы вершить дела справедливо, должны знать индуистские законы, а для этого им требуется понимать тексты на санскрите. И первой его трудностью стал поиск учителя. Представители высшей касты брахманов, к которым он обращался, отказывались учить священному языку чужеземца. Но, к счастью для нас, ему удалось найти сведущего в санскрите доктора, который согласился взять его в ученики. Осваивая грамматику, Джонс отметил поразительное сходство между санскритом и основными европейскими языками. Он изложил свои находки в статье: «Об орфографии азиатских слов» (On the orthography of Asiatik words), которую напечатали в первом томе Asiatik Researches. В этой работе Джонс выделил индоевропейскую семью языков. Исследователь санскрита Томас Траутманн назвал эту статью «главным вкладом в проект поиска того места, которое должна занять Индия».
Санскритский язык, какова бы ни была его древность, обладает удивительной структурой, более совершенной, чем греческий, более богатой, чем латинский, и более изысканной, чем каждый из них, но несет в себе столь сильное сходство с этими двумя языками, как в корнях глаголов, так и в формах грамматики, что оно не могло быть порождено случайностью; родство настолько сильное, что ни один филолог, который занялся бы исследованием этих трех языков, не сможет не поверить тому, что все они произошли из одного общего источника, который, быть может, уже более не существует; имеется аналогичное основание, хотя и не столь убедительное, предполагать, что и готский, и кельтский языки, хотя смешанные с совершенно различными наречиями, имели то же происхождение, что и санскрит; к этой же семье языков можно было бы отнести и древнеперсидский [6].
Третий ежегодный доклад У. Джонса, президента Азиатского общества в Бенгалии
Джонс продолжил исследовать сходство между индуистскими и европейскими богами, и это привело его к заключению, что существует не только семья языков, но и семья религий. Римский бог Янус становится слоноглавым Ганешей, Юпитер соответствует Индре. Дионисийский Кришна приравнивается к Аполлону. Сатурн, Ной и Ману – персонажи одного и того же мифа о сотворении мира. Для Джонса индуизм выглядел живым представлением о древнем язычестве Греции и Рима.
Джонс полагал, что единственным объяснением этих удивительных языковых и религиозных совпадений было переселение: народы, говорящие на индоевропейских языках, когда-то делили общее пространство в необъятных степях, начинавшихся от Польши и уходящих за Урал. Историки проследили древнейшее использование этого индоевропейского языка до Северной Сирии. Мирный договор, заключенный приблизительно в 1380 году до н. э. между государством Митанни и царем хеттов, содержал призвание богов в свидетели. По крайней мере, четыре из их имен: Урувана, Мира, Индар и Насатьи – соответствуют индуистским Варуне, Митре, Индре и Насатьям. Из текста этого договора ясно, что, хотя народ Митанни говорил на местном, хурритском, языке, их правители носили индоарийские имена и призывали индоарийских богов.
Эти кочевники-скотоводы, которые оставили свои степи, называли себя «арья». Это название использовали древние персы, от него произошло слово «Иран». Арии, осевшие в Индии, приручили лошадей и использовали легкие колесницы, вмещавшие трех человек. Они выращивали скот, отливали из бронзы орудия труда и войны и, подобно их хараппским противникам, увлекались азартными играми.
Ведические тексты рассказывают о внезапном вторжении, которое опустошило хараппскую цивилизацию. Тучами запряженных конями боевых колесниц, ведомые такими богами-воителями, как Индра (описанный как Марс, Зевс или Тор арийского пантеона), арии разрушили остатки хараппской цивилизации и подчинили племена даса – потомков первой волны переселения в Индию 60 000 лет назад.
Теория вторжения пустила корни в период британского правления, когда ученые рассматривали ее как удобный способ оправдать британское завоевание Индии. По поводу этой теории есть две проблемы: нет никаких археологических свидетельств, подтверждающих гипотезу о вторжении, и эта гипотеза никак не объясняет промежуток в два столетия между упадком хараппской цивилизации и появлением ариев.
Теперь анализы ДНК из древних захоронений подтверждают то, что давно уже подозревали археологи: произошло не одно арийское вторжение, а скорее несколько миграционных волн, которые взаимодействовали с различными культурами, существовавшими в Индии, внося разные туземные реалии в арийскую почву.
Пожалуй, наиболее значимая книга, в которой разбирается данный вопрос, это «Древние индийцы. История наших предков и откуда мы пришли» (2018) Тони Джозефа (Early Indians: The Story of Our Ancestors and Where We Came From). Всеобъемлющая оценка последних исследований ДНК привела его к заключению, что «сегодняшние индийцы получили свои гены от нескольких вторжений в Индию. Нет такого явления, как чистая, существующая с незапамятных времен группа, раса или каста». Индусские историки-националисты считают это ересью. Джозеф поясняет:
Для многих правых радикалов неприемлема мысль о том, что они происходят из каких-то других мест, ибо она развенчивает санскрит и Веды как единственный и фундаментальный источник индийской культуры. Это значило бы, что прибытию их предков предшествовала могущественная хараппская цивилизация, которая оставила в истории Индии неизгладимый след.
Поскольку имеется недостаток исторических источников, даже анализ ДНК не может стать аргументом для тех, кому претит мысль, что ведической цивилизации предшествовала хараппская. Трудно сказать, когда закончится этот спор. Массив литературы, созданной в период между 1100 и 600 годами до н. э., огромен, но оставляет место для интерпретации. Здесь, как и почти везде в истории древней Индии, мало что можно сказать наверняка.
Ведическая Индия и начало эпохи раджей
Из четырех Вед самая древняя и самая важная – Ригведа. Историки пришли к единому мнению, что составлена она около 1100 года до н. э. или, может быть, столетием раньше. В нее входят 1028 гимнов, посвященных богам, собраны они в десять книг, или мандал. Продолжительность гимнов различна, а собирались они несколько сотен лет. Не существует никаких свидетельств того, чтобы арии изготавливали идолов своих богов. Общение с божественным миром происходило при помощи мантр, а не статуй. Мантры пели во время жертвоприношений, сопровождавшихся употреблением сомы – галлюциногенного напитка. Нобелевский лауреат бенгалец Рабиндранат Тагор (1861–1941) описывал эти гимны как «поэтическое свидетельство коллективной реакции людей на чудо и благоговения перед бытием».
Самаведа («учение о песнях») содержит стансы, большей частью взятые из Ригведы, предназначенные для пения. Яджурведу составляют поэмы в прозе или мантры для проведения обрядов. Четвертая Веда – Атхарваведа – связана с церемониями, суевериями и заклинаниями обитателей доарийской Индии. Некоторые из них восходят к автохтонному населению Индии времен каменного века. Другие принадлежали даса, племенам, прибывшим во время переселения из Африки. Основная часть из них предназначена для занятий магией и колдовством, для тех, кто верит, что чарами и заклинаниями люди могут достичь силы большей, чем у богов. Вместо того чтобы подавить эти верования, арии приняли их.
Брахманы как хранители Вед использовали эти знания, чтобы монополизировать проведение важнейших обрядов. Индра – бог войны и дождя – упоминается почти в четверти гимнов Ригведы, за ним следуют Агни (бог огня) и Сурья (бог солнца).
Топонимы, упомянутые в ведических текстах, раскрывают нам, что первые арийские переселенцы обосновались в местности, называемой Сапта-синдху, или Семиречье. Название «Синдху» обозначает реку Инд, еще пять были его притоками, а седьмая река, Сарасвати, с тех пор высохла. Ведическое общество основывалось на племенах и кланах, в текстах их упомянуто около тридцати. Описываются бесчисленные сражения, и отличить мифических врагов от реальных почти невозможно. И нигде это не показано так ясно, как в Битве десяти царей – своего рода древнеиндийской версии «Игры престолов». Эта битва состоялась на берегах реки Рави. Бились арийский царь Судас и смутно обозначенный союз десяти вождей, которые могли быть «падшими ариями» или дасами. Исход битвы решился не превосходством в силе оружия или тактике, а молитвами.
Как и всякое общество земледельцев, первые арии зависели от лошадей и коров. Пастбищные земли захватывались силой. Арии были известными скотокрадами – Карен Армстронг, историк, специалист по сравнительному религиоведению, даже сравнивает их с ковбоями американского Дикого Запада. Почитание коровы как священного животного – почти клише современной Индии, где в большинстве штатов запрещено употребление говядины в пищу, – в ведические времена соблюдалось не так строго. Хотя один стих из Ригведы и запрещает поедать говядину, другие разрешают это делать на свадебном пиру, при условии, что корова была забита гуманно, с соблюдением ритуала.
На ранней стадии ведической цивилизации общество основывалось на племенной структуре. На вершине социальной пирамиды находились военные вожди, которые в Ригведе называются раджами – словом, родственным латинскому rex (вождь, царь, король). Раджа не был абсолютным монархом. Во многих племенах правил совет, называемый сабха или самити. Сабха были комитетами старейшин, возглавлявших советы и суды, организуя общество вроде конфедерации или республики. Самити состояли из всех свободных мужчин племени. Хотя должность раджи наследовалась, чтобы сесть на трон, он должен был получить одобрение обоих органов власти. Если раджа отправлялся на битву, его сопровождал царский священник, который читал молитвы и совершал обряды, необходимые для победы.
Хотя Веды составлены с акцентом на религию, из них, а также из более поздних тестов, таких как «Махабхарата», мы все-таки можем составить картину этого древнего общества, хотя ученые (например, историк А. Л. Бэшем) предупреждают: «Пытаться восстановить политическую и социальную историю Индии Х века до н. э. по “Махабхарате” так же неразумно, как писать историю Британии во времена после ухода римлян по “Смерти Артура” Мэлори». Бэшем допускает одно важное исключение: упоминание в «Махабхарате» о битве на Курукшетре. В этой битве воинство Пандавов, ведомое пятью братьями и при помощи их двоюродного брата и колесничего, бога Кришны, нанесли поражение своим двоюродным братьям Кауравам в месте, неподалеку от которого сейчас находится Нью-Дели. Археологические находки подтверждают, что битва была, но скорее в IX веке до н. э., чем в 3102 году до н. э., как указано в «Махабхарате». Была ли это великая битва, как указано в тексте, или мелкомасштабная заварушка превратилась на страницах поэмы в эпическое сражение – вряд ли мы когда-нибудь узнаем, особенно в той политически напряженной атмосфере, которая царит в Индии.
«Бхагавадгита» представляет собой диалог между Кришной (стоит) и Арджуной (на коленях) перед началом переломной битвы на Курукшетре из «Махабхараты»
«Махабхарата», сложенная в период с IV века до н. э. по III век н. э., считается самым известным индийским эпосом, но и самым длинным – она примерно в десять раз длиннее, чем «Илиада» и «Одиссея» вместе взятые. Сцены из «Махабхараты», посвященные битве конкурирующих кланов племени Куру, можно найти повсюду, где распространился индуизм: лепные рельефы Ангкор-Вата в Камбодже, кукольный театр ваянг на острове Ява – и это только два примера! В конце 1990-х на основе этого эпоса сняли сериал из 94 серий и показывали еженедельно по индийскому государственному телевизионному каналу «Дурдаршан». Во время показа жизнь в стране просто замирала.
Самой известной частью «Махабхараты» считается «Бхагавадгита», или «Божественная песнь», – беседа между богом Кришной и Арджуной, князем Пандавов, который спрашивает, почему он должен воевать со своим кузеном. Кришна объясняет Арджуне, что убить кузенов – его долг: «Лучше смерть при исполнении своего долга, чужой долг опасностью чреват» [7]. Обстоятельства, а не личные интересы и чувства должны руководить поступками, чего бы это ни стоило. Сегодня эта книга столь же хорошо знакома индусам, как Новый Завет христианам. Дж. Р. Оппенгеймер, отец атомной бомбы, обратился к стиху из «Бхагавадгиты», описывая свое состояние после испытания нового оружия в Нью-Мексико в 1945 году: «Я стал Смертью, уничтожителем миров».
Читая такие тексты, как «Шатапатха-брахмана», раскрывающие подробности ведических обрядов, мы узнаём, что в Х веке до н. э. средоточие арийской культуры и общественного строя сместилось на восток, в Доаб – землю между реками Ганг и Джамна. Земля, где сегодня среди пестрых клеток возделанных полей распространяется самый быстрый в Индии пожар урбанизации, была когда-то «влажными зелеными дебрями лесов и болот, этакой тропической тайгой почти сибирских масштабов» [8], как отмечает английский историк Джон Кей.
Территория, занимаемая джунглями, хоть и более плодородная, чем засушливые земли западной Индии, тяжело поддавалась заселению, поскольку вставала проблема с расчисткой. Зато она могла поддерживать гораздо более высокую плотность населения, а это, в свою очередь, привело около 800 года до н. э. к появлению первых городов, таких как Каши (сегодняшний Варанаси) и Хастинапур. В широком смысле мы можем говорить о том, что благодаря развитию технологий стало возможно возникновение государств республиканского типа. Этим периодом датируется использование железа, но его качество было низким. Только в середине тысячелетия печи усовершенствовали настолько, что стало возможно изготавливать плуги с железным лемехом, а это, в свою очередь, способствовало распространению земледелия и появлению рабочей силы. Еще одной особенностью этой экспансии на восток стало появление более совершенной керамической посуды, известной как серая расписная керамика. По изучению ареала культуры серой расписной керамики мы можем проследить миграцию ариев до границ современного Бихара и на юг, до реки Нармады.
Хотя свидетельства о социальном расслоении в Индии прослеживаются вплоть до хараппского периода, они получают более глубокий смысл по мере того, как светлокожие санскритоязычные арии всё активнее смешиваются с темнокожими даса. Становится важна чистота крови. К середине первого тысячелетия до н. э. социальное разделение между ариями и даса разрослось в систему из пяти классов, называемых варнами. Ее основы, подобно многим другим аспектам сегодняшнего индуизма, запечатлены в стихах Ригведы.
Пуруша-сукта («Гимн первозданному человеку») утверждает, что социальное устройство создано в начале времен, раз и навсегда. Описано, как тело Первозданного человека разделили на четыре варны (цвета). Изо рта вышли брахманы, чья власть происходит из их монополии на проведение обрядов, таких как огненное жертвоприношение (яджна). Священные слова ведических гимнов, как древние заклинания, следует произносить с правильной интонацией, иначе они окажутся бесполезными. Столь сильны эти гимны, что они могут склонить божество на доброе или злое дело. Благодаря знанию этих гимнов и обрядов священники-брахманы, называемые пурохитами, обеспечивали молящимся богатый урожай, рождение сына или победу в войне.
Из рук вышли кшатрии – класс правителей и воинов. Вайшьи, которые включают в себя крестьян, торговцев, ремесленников и фермеров, вышли из торса, а шудры – рабы, неарии и дети от браков ариев и даса – вышли из ног. Ниже них находились «неприкасаемые», люди без касты, выполнявшие самую грязную и презренную работу, такую как уборка улиц или выгребных ям.
Три первые варны считались двиджа – «дважды рожденными». Вторым рождением считалась ритуальная инициация. Это ставило шудр вне кастовой системы, навсегда закрывая им всякую возможность получить статус «дважды рожденного». Разделение на варны предшествовало кастовой системе, которая установилась с I века н. э. Несмотря на то что дискриминация по кастовому признаку запрещена конституцией страны, она остается определяющей особенностью индийского общества.
Основные контуры арийского общества поздневедического периода (1100–500 до н. э.) можно обрисовать так: использование санскрита, хотя всё еще в устной речи; система социального расслоения, которая помещала священника выше царя; экономика, основанная главным образом на скотоводстве; пантеон богов, большинство из которых имело сходство с западными божествами; и ритуалы, основанные на Ведах, для управления всеми аспектами жизни, от игры в кости до женитьбы и смерти.
Рост городского населения привел к подъему торговли, но преимущественно аграрная природа общества означала, что торговые связи оставались рудиментарными. Вплоть до VI века до н. э. нет никаких свидетельств о наличии денег или торгового сословия. А также в Ведах нет никакого упоминания о письменности, хотя ее могли скрывать осознанно, потому как священникам письменность могла казаться нежелательным нововведением. На смену похоронам пришла кремация, вероятно, из-за ассоциации огня с ритуальной чистотой. Идея о реинкарнации, согласно которой душа умершего перерождается в счастье или в горе в зависимости от поведения в предыдущем воплощении, утвердилась только после того, как был составлен основной корпус текстов, известный как Упанишады, в 800–300 годах до н. э.
Учитывая всё, что было по крупицам собрано из тысяч стихов в Ведах и из эпических текстов, таких как «Махабхарата», история Индии до середины первого тысячелетия до н. э. остается, как сетует Бэшем, «пазлом, из которого потеряно много деталей… без интересных случаев, без интересных персонажей, которые так оживляют изучение истории как для профессионалов, так и для любителей». Еще сильнее пятнают эту картину разногласия либо насчет разной интерпретации находок, либо по чисто идеологическим причинам.
Но поздневедический период рассматривается еще и как рубеж новой исторической эпохи. Впервые эра мифов и легенд преобразовывалась в век царств и мудрых вождей. Наиболее известен из них Гаутама Будда, которого Тагор позже назовет «величайшим из рожденных на земле людей».
2. Праведные революционеры
14 октября 1956 года Б. Р. Амбедкар (1891–1956) – автор индийской конституции и, что важно, лидер «неприкасаемых» Индии – стоял перед почти полумиллионной толпой города Нагпура, отрекался от индуизма, религии, в которой был рожден, и обращался в буддизм. Большинство присутствующих последовали примеру Амбедкара, сделав это религиозное обращение одним из самых массовых в истории. В последующие месяцы и годы более трех миллионов «неприкасаемых» приняли буддизм и вырвались из кастового плена, который помещал их на самое дно индуистского общества. В 1961 году, когда прошла перепись населения, число буддистов в Индии выросло на 1671 % по сравнению с предыдущим десятилетием.
В стране, которая дала миру Будду (ок. 566–483 до н. э.), его последователей к середине ХХ века почти не осталось, если не считать отдаленного буддистского царства Ладакх и разрозненных общин в северо-восточной части страны. Воскрешение Амбедкаром буддизма в Индии стало не только социальным явлением, но и религиозным, и этическим. Перед тем как обратиться, он разработал новое буддистское учение, наваяну, которое расходилось с классическим в вопросах самоотречения, перерождения и монашества, зато согласовалось в вопросах сострадания и равенства, которые Амбедкар облачил в форму общественного активизма.
Корректировки буддизма Амбедкаром оказались не такими грубыми, как это выглядит на первый взгляд. Когда буддизм впервые распространился в Индии, он стал реакцией на строгие порядки ведического брахманизма. Последовать за Буддой могли все – мужчины и женщины всех вероисповеданий и сословий.
Сиддхартха Гаутама, ставший известным как Будда, родился в царском семействе южного Непала между 566 и 563 годами до н. э. и умер спустя примерно 80 лет. Буддийская легенда описывает рождение Будды как божественное вмешательство: его мать, Махамайя, увидела во сне, как в ее лоно снизошел великолепный белый слон, символ царского величия и власти. Затем Сиддхартха безболезненно вышел из ее бока и был подхвачен золотой сетью, которую держали полубоги, называемые «дэва». Оглядевшись по сторонам, он произнес: «Я – глава мира». Мудрецы, которых попросили объяснить такое чудо, обнаружили изображения колес на руках и стопах ребенка и предсказали, что он вырастет могущественным царем или великим учителем.
В середине I тысячелетия до н. э. наступил период брожения не только в Индии, но и в других частях цивилизованного мира. В Китае составлял свои поучения Конфуций. Ранние философы Греции, такие как Сократ, исследовали понятие истины. На Ближнем Востоке иудейские пророки распространяли слово Ветхого Завета.
В Индии, в основном скотоводческой, культура полукочевых арийских племен уступила место аграрному обществу в городских центрах. Рождаемость стремительно рванулась вверх. В V веке до н. э. греческий историк Геродот описывал Индию как самое населенное государство в мире. Вокруг племенных союзов начали возникать республики и региональные царства. Самым крупным из них была Кошала, в восточной части современного штата Уттар-Прадеш, и Магадха, там, где сейчас находится Бихар. Облагая налогами покорное население, правители этих царств могли собрать громадные армии и создать эффективные государственные структуры. Теперь сила правителя зависела не от сверхъестественной помощи советника-брахмана, но от политических талантов правителя и от силы его армии.
Вскоре пустили корни новые формы иноверия, отвергавшие Веды и господствующую роль брахманов в обществе. Для небрахманов – а это большая часть населения Индии – индуизм был религией непостижимой. Ведические гимны сложны, их изучение плохо совмещается с обыденной жизнью. Ведические боги не выдерживали конкуренции с местными божествами природы и плодородия, которым давно поклонялись в отдаленных маленьких храмах. Лишались поддержки жителей священные обряды, особенно те, в ходе которых убивались животные, вместе с обрядами терялась основа авторитета брахманов. Роль касты в духовной жизни оказалась под вопросом, менее привилегированные вступали в новые секты, отрицавшие жесткую субординацию, сложившуюся в ведический период.
Упанишады – подборка ведических текстов, составленная в 800–300 годах до н. э., – определяли понятие сансары – цикла рождения, смерти и перерождения. Упанишады учат, что форма, которую примет перерожденная душа, зависит от дел, совершенных личностью. Благодетель вознаграждается, а зло наказывается. Спасение (нирвана) позволяет навсегда покинуть круг перерождений. Подобные идеи отвращали от поисков пути к спасению. Самоотречение стало основой для нового ряда религий, широко распространявшихся по Индии и по значительной части Азии.
Шаблонное изображение полуголого аскета на ложе с гвоздями, вероятно, берет начало в период 800–300 гг. до н. э., когда самоотречение стало рассматриваться как основной постулат Упанишад
В бескрайних лесах долины Ганга поиск спасения и сопротивление ритуализму и исключительности брахманов выразились в форме ухода в аскетизм и попрошайничество. Зачастую нагие, со свалявшимися волосами, отшельники старались превзойти друг друга, упражняясь в стойкости и дискутируя друг с другом о вопросах веры, в борьбе за новых последователей. Метафизическая культура протеста и сопротивления создавала среду для появления новых верований и отбирала хлеб у брахманов с их учением и претензиями на божественную волю.
Пути к просветлению
Отец Сиддхартхи Гаутамы был правителем племени шакья, которое было зависимо от царства Кошала. Сиддхартха вырос во дворце отца, в Капилавасту – сейчас это город Лумбини, расположенный в области низменных тераев [9] Непала. До восемнадцатилетнего возраста Сиддхартха вел безбедную жизнь, «там мог он на каждом шагу пить негу, кругом разлитую в природе» [10]. Однажды он захотел увидеть, что же происходит за стенами дворца, вышел в сад и впервые встретился с человеческими страданиями в лице старика, больного, мертвеца и странника-аскета. Первые три зрелища воплощали старение, болезни и смерть, и они привели Сиддхартху к мысли о неизбежных страданиях и бренности существования каждого, невзирая на знатность и богатство. Аскет олицетворял решение, открывая путь, уходящий за пределы всего бренного.
Стремясь последовать примеру аскета, Сиддхартха отринул своих жену и сына, свой дворец, богатства и царские одежды – и отказался от мирской суеты. Следующие шесть лет он провел с нищенствующими монахами долины Ганга, упражняясь в суровых ограничениях и экспериментируя с различными путями к спасению.
Наконец он нашел путь к просветлению не в лишениях, но в медитации. Еще будучи ребенком, Сиддхартха освобождался от чувственных желаний и дурных мыслей, сидя в тени дерева джамбоза. Вспоминая об этих детских прозрениях, он стал медитировать под священным деревом бодхи, дав обет оставаться под ним, пока не достигнет состояния полного покоя. После нескольких дней медитации он наконец постиг истинную природу страдания и эфемерности, построил план, как превозмочь их, и сделался Буддой – Пробужденным. Сегодня место, где Будда достиг просветления, известно как Бодх-Гая.
Затем Будда отправился в царский олений заповедник в Сарнатхе, возле священного города Каши. Перед тем как собрать пятерых своих прежних соратников, он прочитал проповедь, известную как «Поворот колеса Дхармы». Он начал с провозглашения «срединного пути», на котором следует избегать как жестокой аскезы, так и потворства мирским соблазнам, таким как ненависть, зависть и гнев. Затем он провозгласил четыре благородные истины природы, происхождения и прекращения страдания. Чтобы прекратить страдания, нужно следовать благородному восьмеричному пути, который включает в себя правильное воззрение, правильное намерение, правильную речь, правильное поведение, правильный образ жизни, правильное усилие, правильное памятование и правильное сосредоточение.