Дмитрий Александрович Самгин
Иллюзия меняет правила
– Что это было? – спросил Николай.
– Это боты героев, к сожалению, они плохо обучены и совсем не организованы. Им не хватает командиров, а игроки сейчас не в игре, поэтому ими некому управлять.
– А мы на что? – Николай достал меч.
Строй сомкнулся и поднял небольшие щиты. Над башней раздался вой трубы.
– Своих зовут. Надо торопиться. – Лекс достал меч.
Из ворот на площадь стали выбегать монголы в одинаковых серых халатах и становиться рядом друг с другом в строй. Строй заслонил собой дорогу ведущую в центр города и в ту сторону поскакали всадники на низких лошадях.
– Если их не остановить, то они займут кремль и тогда их не выбить.
Надо во чтобы то не стало отбить башню. Ну что он медлит? – Лекс посмотрел на катафракта стоящего впереди строя. Тот, наконец, обернулся и поднял руку. Строй сделал первый шаг, затем уверенно другой и катафракт вонзил шпоры в бока своего коня. Меч взвился над его головой и конь помчался на монгольский отряд, заслонивший ворота. С башни посыпались стрелы и боты впереди Алексея двинулись быстрым шагом за своим предводителем. Алексей видел как тяжелая лошадь пробила строй неприятеля и монголы обступили всадника со всех сторон пользуясь тем, что отряд не успевал за своим командиром. Меч взлетал над головами и опускался, взлетал и опускался, а отряд городской стражи уже бежал. Стрелы летели с башни и несколько воинов упали как-то странно сжавшись и будто растаяв в воздухе. Запах сушеных грибов показался Николаю даже приятным. Они не успели добежать до строя неприятеля, когда на лошадь катафракта уже забралось пять или шесть монголов и железный всадник был повален в кучу врагов. Он был повален, но сделал свое дело, разрушив порядок и отвлекая монголов от надвигающегося отряда. Шеренга смяла строй и катафракт, уже без лошади, поднялся, раскидывая грязные кафтаны неприятеля.
– На Башню,– услышал Николай крик Лекса. – Скинуть лучников вниз и закрыть ворота, – он увидел, как несколько человек бросилось по ступеням и кинулся следом. Тут наконечник первой стрелы пробил ему плечо, а вторая ударила резко в горло. Он увидел как Алексей подхватывает его, но под тяжестью тела валится.
– Ничего , ничего. – испуганное лицо Алексея наклонилось над его лицом. Он хотел сказать что ему не больно, но стрела торчала в горле и не давала говорить. Тут он почувствовал, что теряет вес и запах сушеных грибов поднимает его над башней.
Алексей был поражен увиденным. Его друг упал со стрелой в горле, затем густой запах сушеного гриба будто возник из воздуха, и тело высохло за секунды исчезнув прямо на руках.
Часть 6
Рядом с тобой погибает друг и пусть это только игра, но как, как пережить миг его гибели. Только что его голос, его слова держали тебя в этом опасном мире, и вот стрела пробила его горло и теперь ты один. Что осталось тебе, когда не стало его. Алексей стоял на том месте, где только что лежал Николай и не понимал, что ему теперь делать. В голове появлялись слова. Непонятные, короткие, жесткие, ломающие кости и пробивающие череп. – Зачем? Смысл? Теперь что? – Эти стрелы сейчас пробивали его мясо и оставались торчать, отнимая силы и к сожалению не убивая. Алексей обернулся кругом, на бой, что бушевал в нескольких метрах и почему то удивился, что зачем-то он еще жив и стоит сейчас здесь. – Это всего лишь игра как то с сожалением подумал он и подняв меч Николая стал спускаться со ступеней башни. В его обеих руках были мечи, но он и не собирался вступать в бой. Солдаты со злыми лицами рвались на врага, кто-то отходил раненый, кто-то спешил на помощь, стрелы летели над головами и крики возбуждения нарубались в салат ударами мечей о щиты. Он шел сквозь эту свалку как через толпу незнакомых людей не понимая зачем и не пытаясь найти своих. Где теперь те – свои которых очень надо найти.
Алексей добрел, наконец, до краю площади и обернулся. С башни летели тела в грязных халатах, падали об землю и рассыпались, наполняя воздух тем же сладким запахом. Он густо кружился над площадью, как заварка в чашке чая, а мечи все подымались и опускались. И все-таки строй прижал монгол к стене, и им уже некуда было деться. Когда ворота стали закрываться Алексей разжал пальцы и оба меча выпали из его рук. Ему хотелось скорее уйти отсюда, и он повернул на ближнюю улицу.
Катафракт был и впрямь огромным. Он стоял в паре метров, и его доспехи были разрублены на правом предплечье, а брызги крови и грязи покрывали даже шлем. Меч он только что вытер устало и сунул за пояс, после чего достал длинный кинжал и сделал шаг на встречу к Алексею. Тут же из-за спины Алексея выскочил Лекс и мечом отбил кинжал воина. Катафракт быстрым движением перехватил руку бота, потянул на себя и всем своим тяжелым корпусом швырнул его в сторону, затем сделал шаг к Алексею и как палочкой ткнул в него кинжалом.
Алексею стало страшно. Страшно и только. Боли не было, но силы пропали, и все тело будто онемело. Он все видел и понимал, но руки отказывались двигаться, ноги же сложились как у героя в театре кукол . Катафракт подхватил его на руки. Бережно поднял и поднес прямо к лицу. Глаза его показались Алексею знакомые своим совсем не военным спокойствием, и он почему-то вспомнил разговор с монахом.
– Чтобы родиться заново, здесь нужно сначала умереть. – Алексей слышал слова, но губы великого воина были сомкнуты.
Катафракт выпрямился, и усталым, тяжелым шагом направился по улице от площади и башни где бой, кажется, начинал набирать новую силу.
– Кого ты принес воин. Почему ты здесь? Ты должен был отбить башню, а ты…
Алексей все это время видел, что катафракт шел по широкой улице почти до главной площади города и внес его в здание на второй этаж. Алексей все видел, но голова не держалась и шея, как скрученное полотенце тряслась, а к этому состоянию еще надо было привыкнуть. Зачем и почему, эти вопросы, которые сначала напугали, онемели вместе с телом.
В комнате кроме воина было трое. Его положили на длинный стол.
–Это герой. Я должен его спасти,– голос катафракта стал похож на рык зверя.
– Ты должен спасти город, воин. Отбей башню или кремль падет уже сегодня.
– Я должен его отнести в часовню. Он между мирами. Он не жив и..
– Воин, спасай город. – Самый высокий и богато одетый почти умолял.
Катафракт склонил голову и так нагнувшись, вышел в дверь.
– А что нам с ним делать?– спросил второй без доспех и оружия у главного. – Не понимаю, зачем он притащил его сюда и почему он не исчез. Игра совсем взбесилась. Еще одно подтверждение. Может добить его. – Над лицом Алексея склонились, и он закрыл глаза.
– Не важно это, я прикажу и его отнесут в часовню, а там монах пускай делает с ним что хочет, – помолчав он со вздохом продолжил, – если город, конечно, доживет до утра. – Если они войдут на площадь и закрепятся, то кремль не выдержит, а зикурата больше не даст воинов.
– Куда смотрит Мазда? – Третий сидел в углу и его Алексей не видел.
– Как он мог это допустить? Или теперь закон только мы должны соблюдать в этом мире?
– По-моему законы мазды давно устарели и мы последние кто это понял. Татары жестоки как никогда и обнаглели, потому что живут по своим правилам и свободны. Свобода вот что нам надо . – Третий, которого Алексей не видел, говорил все более разгорячённо. – Раньше мы должны были терпеть все это, чтобы поддерживать закон мазды, но теперь свобода должна стать нашим законом.
– Только не говори это ботам и новым игрокам. – Усмехнулся Голова. – Освободи их, и они потребуют равенства. Представляешь, чем это кончится.
– Не волнуйся, Пускай закон мазды продолжает быть почитаем в нашем городе. Только мы будем знать новые правила, и только мы сможем их устанавливать.
– Если кремль сегодня не падет.
– Даже если падет. Сегодня уже разрушился один храм. Бог мертв. Сегодня мы потеряли веру, а главное мы поняли, что она нам не нужна, а нам нужны другие правила. Разрушенный город восстановим и жить в нем будем по новым, нашим законам. И это будет другой город, наш город.
– Я не хочу потерять город сегодня – грозно заговорил Голова. Слишком много у меня в него вложено. Да и все должны увидеть, что это мы победили. Да нам надо победить, чтобы потом никому не отдать свою власть.
– А как же монах? – спросил средний.
– Его купола под городом в горе и яркий свет этого шедевра затмит старую церковь.
– Вам не кажется, что бой приближается?
За окнами звонко забили по мостовой копыта лошадей. Топот и свист заполнил улицу и все трое бросились к окну.
– Они все-таки пробились. Кто-то идет.
– Наша охрана с нами и мы пробьемся.
Голоса от испуга стали одинаковые и Алексей не понимал кто говорит. Дверь открылась и он услышал знакомый голос.
– Почему он здесь.
– Почему ты здесь, монах?
– Я же велел катафракту нести его в часовню
– Конечно катафракты слушают тебя, но я Голова города и сейчас для города важнее отбить башню.
– Конница монголов на улице. – монах подошел к лежащему на столе Алексею и поднял его голову. – Открой глаза. – сказал он тихо.
– Как на улице?– Голова бросился к двери. – Мы окружены.
– Открой глаза мальчик. – монах тряхнул голову Алексея и тот открыл глаза. – Ну, хорошо. Нам надо добраться до часовни.
– Мы окружены и нам надо пробиться вниз.
– Город закрыл ворота кремля и ни кто туда не войдет, ни монголы, ни вы. Нам надо доставить этого героя в часовню. Дай мне бота Голова, чтобы он помог мне.
– Я не знаю зачем это тебе надо, но сейчас не время. Оставь его, и мы пробьемся через двор к рынку, а там вниз. У нас в здании наберется десяток ботов, и я знаю, как пройти незамеченными. Ну, ты идешь монах?
– Его нужно доставить в часовню.
– Собирайте своих ботов и давайте во двор. Не глупи монах. Добей его и он снова будет в игре. Хотя,– он запнулся, и Алексей услышал как все выходят за дверь и громко зовут к себе солдат. – Хотя правила меняются, и я уже ни чему не удивлюсь. – Дверь захлопнулась, и шаги застучали по ступеням вниз.
– Ты слышишь меня мальчик .– Алексей открыл глаза и увидел перед собой лицо монаха. – Я должен был это сделать. Воин не хотел твоей смерти. Он ударил тебя в то место, которое он знает и которое безопасно для тебя. Ты не умер. Но и не жив, – он на секунду замолчал. – В этом состоянии ты не должен попасть к врагу, и если будет нужно, я добью тебя. Но как жаль мальчик, как жаль. Мне не вытащить тебя и нам не добраться до часовни. Что-же делать. Тут должен быть подвал. Подвал. Ты слышишь меня мальчик. Мы пересидим в подвале, а когда катафракты выбьют монгол я отнесу тебя в часовню. У нас один шанс из ста. Один из ста, но он у нас есть.
Алексей почувствовал, как монах поднял его, прижав руками к себе и не уверенным шагом поволок к двери. Какой же силой должен был обладать тогда катафракт, который нес его как детскую куклу, можно было понять только сейчас. Алексей видел стену коридора и лестницу в подвал, и видел тяжелое дыхание монаха. За стенами слышались голоса незнакомой речи и топот копыт. Казалось, сейчас откроется дверь и монголы ввалятся внутрь и тогда конец. Русская брань возникла совсем рядом и монах остановился на узких ступенях в нелепой последней надежде. Удары мечей, стоны и снова топот лошадей рядом поторопили. Подвал был сухим и чистым. Свет попадал внутрь через узкое окно под потолком и монах посадил Алексея в угол, а сам сел рядам. Немного отдышавшись, он подошел к двери и еще раз проверил запоры.
– Надеюсь им сейчас будет не до подвала. – монах продолжал тяжело дышать. – и если герои постараются, то они выбьют этих чумазых из города. Ты заметил, что они все грязные и вонючие. Да, говорят, что в своем городе они поддерживают настоящую чистоту, а когда приходят к нам запах так ни чем не скрыть. Наверное, когда воин становится захватчиком, что-то меняется в его физиологии и с этим ни чего нельзя поделать. Я знаю что ты слышишь меня и наверное мало что понимаешь. Сейчас у нас есть время. У нас полно времени, и я могу тебе кое-что объяснить.
Алексей открыл глаза и осмотрелся вращая глазами по сторонам. Рука монаха лежала на руке Алексея, но он не чувствовал его прикосновения.
– Мир рушиться мальчик и герои ни чего не могут с этим поделать. Как только они почувствуют это, то человеческие склонности возьмут верх и тогда игра затрещит по всем швам. Ты спросишь что мы с тобой можем с этим поделать ? Ты спросишь, и я не знаю что тебе ответить. Мы будем стараться сынок. Мы будем стараться сделать так чтобы люди не забыли первые законы, потому что если они забудут их, то мир рухнет, – он надолго замолчал и Алексею показалось, что он уснул. Он молчал, а за окном вдалеке раздавались крики и кто-то бежал. Странно, но Алексей уже не хотел узнать зачем великий воин ударил его кинжалом, ему хотелось идти дальше по этому пути по которому из последних сил тащил его монах. Он вдруг стал понимать что с тех пор как его тело онемело и перестало ощущать себя у него пропал страх и .. И что-то еще. Он пытался понять, что такого изменилось в нем?
Если пропал страх, это значит, что я перестал дорожить своим телом – понял он, – но что еще пропало? Что? – Тут его голова упала на другое плечо, и это показалось странным. Теперь он не видел профиль монаха и руку, которая держала его за руку. Теперь его взгляд был направлен в дальний угол. Там было темнее, и чем сильнее всматривался Алексей туда, тем темнее становилось вокруг. Наконец темнота в дальнем углу сгустилась в плотную жуткую массу и зашевелилась.
– Ты потерял надежду. Надежду, правда?– Темнота не говорила, она просто смотрела в Алексея и слова сами рождались в голове. – Надо просто перестать всматриваться в эту дыру, понял он и хотел отвести взгляд.
– Не верю, – Раздалось крик в его голове. – Прости, не верю. Любопытство один из движателей твоей человеческой природы. Ты не мог потерять его. Надежда, что, лишь опора на длинном и опасном пути, а любопытство, -голос затих и со сладострастием продолжил.– Это жажда, которую утолит только дорога. В тебе больше нет страха идти вперед без костылей, тогда почему ты не торопишься. А я скажу почему. Ты выбрал не правильного попутчика. А не правильный попутчик все время будет тянуть тебя не в ту сторону. Еще он думает, что это он выбрал тебя, когда на самом деле я выбрал тебя, а ты выберешь меня, потому что ты всегда хочешь идти туда где правда, а я один здесь не боюсь говорить правду, а правда в том, что раз тот создал этот мир то он создал и человека со всеми его склонностями. Только этот убогий монах может думать, что сможет изменить ваши склонности. Ты знаешь историю, кому-нибудь это удалось?
Ну, вспомни и подумай. Старый любитель истины Сократ принуждал людей размышлять, а ему предложили выпить яду. Его последователем был Платон и он воспитал Аристотеля. А кого воспитал Аристотель? Великого покорителя народов. Александр Македонский прошел по миру с мечом. Нет, я не осуждаю его. Как я могу его осуждать, если вы сами назвали его великим. Он изменил карту мира. Он просто был верен своему учителю и своей человеческой природе. Они скажут это было давно. Ваш Гегель зарубался в изощрённой мудрости с Кантом, а усатый Ницше почитал, почитал это все, обдумал и провозгласил смерть бога, и сам того не желая дал флаг в руки воинов. Если бы они победили их бы тоже назвали великими.
