Дмитрий Алексеевич Францев
Ornamentum
Глава 4
Нас поднимают и выстраивают в колонну. В ней я оказываюсь последним. Черти выстраиваются по бокам от строя, чтобы никто не смог убежать. А попытки происходят, но, к сожалению, неудачные. Больше всего жалко детей, которые пытались сбежать. Не знаю, были ли они храбрецами или глупцами, но они навсегда остались мертвецами.
Высокомерный трогается первым, за ним плетется вся колонна, а за мной пошел Минотавр. Мы идем вперед, к кратеру в земле, из которого вышли демоны. Мы идем медленно и когда почти подходим к краю чувствуем, как меняется гравитация.
Мы идем по склону, который становится круче с каждым шагом. Но мы не падаем в яму, а именно заходим в нее. Я уже почти ухожу, тело неестественно параллельно земле и остается всего шаг в бездну, как вдруг Минотавр хватает меня за шею. Он разворачивает меня, чтобы я смотрел в его морду. Я грешным делом думаю, что умереть тут не такой уж плохой вариант.
– Крепкая башка, да? – его голос грубый, искаженный животным звучанием.
Мои глаза непроизвольно округляются, да он разговаривает! Хотя сил удивляться или пугаться уже будто бы не было.
– Я не забыл, как ты ударил меня, червяк. Я бы оторвал тебе бошку прямо тут. Но теперь мне придется ждать. А Я НЕНАВИЖУ ЖДАТЬ!
Его слюни брызжут мне на лицо.
– Ты вызовешь меня на битву, чтобы Я СЛОМАЛ ТЕБЯ! УНИЧТОЖИЛ! РАСТОПТАЛ! – и сопровождая свои слова рыком, он швыряет меня в дыру.
Такое странное чувство, как погружение на дно. Меня обволакивает белесой пленкой. Я наконец-то чувствую спокойствие, умиротворение и тишину. Я лечу в небытие, где нет ни чувства времени, ни гравитации. Я – энергия в чистейшей форме.
У меня было достаточно времени подумать. Что я должен сделать? Нужно найти способ спасти мою жену. Нужно найти способ убить Минотавра. Главное сейчас – это анализ. Как говорил Сунь Цзы «избегай применять силу при нападении, пользуйся слабостью».
А у Минотавра на меня явно зуб, нужно найти его слабость. Когда его неплохо потрепала Сара, он разозлился. Значит он эмоциональный, это и последний его поступок показал.
Он явно хорошо владеет холодным оружием, но кастетами пользоваться совсем не умел, они больше сковывали его движения. Значит нужно оружие, с которым ему будет неудобно справиться и которое сможет быстро его убить… Убить Минотавра… Убить, а что потом?..
– Проснись!
– Дайте воды, брызните ему на лицо.
– Уби-и-ить…
Я открываю глаза и вижу Генри. О господи, Генри, как же я рад его видеть!
– Что стряслось? Где я? – голова раскалывается, лицо болит.
– Старина, ты не поверишь, тебя только что сюда принесли.
– Что?
– Тебя два дня не было.
– Но я шел сразу за вами, потом Минотавр схватил меня и швырнул… а-а-а голова болит.
– Послушай, тут творится полная чертовщина. Уж не знаю, где ты был два дня, но зря ты вернулся.
– Ничего не понимаю… Где мы?
– Ну, мой друг, мы в концлагере.
– ЧТО? – его слова пробуждают меня окончательно. Если еще минуту назад произошедшее казалось мне сном, то теперь воспоминания возвращаются ко мне.
– Да тише ты, все отдыхают. Держи, это осталось после ужина, а вода в том корыте.
Я привстаю, опираюсь спиной на стену и оглядываю место.
Мы в огромном помещении, человек на триста, оно плотно забито людьми. В центре стоят два корыта: в одном вода, а второе видимо для еды, в углу ямный туалет. Вместо одной из стен огромная решетка, через нее видно такие же помещения, где тоже заперты люди. Между наших тюрем пустая вместительная арена с отдельным выходом за пределы нашей тюрьмы. На маленьких окнах решетки. Я поднимаюсь, решив выглянуть в окно.
– Будь готов, – говорит Генри.
– К чему?
– К тому, что увидишь.
Я вижу бескрайнюю пустыню. Повсюду виднеется множество, похожих на нашу, построек в форме звезды. Они наверняка так же забиты людьми. Может кто-то сейчас смотрит на меня через свое окно. Песок красноватый, а может так кажется из-за двух солнц, которые испускают невыносимый жар.
Я медленно стекаю по стене и сажусь. Неужели это и есть Ад? Как-то слишком хорошо для преисподней. Где же котлы и пытки? Хотя, может все еще впереди.
Прошло уже три дня, в нашу клетку больше никого не приносили. Поначалу мы пытались докричаться до соседей, но расстояние оказалось слишком велико и мы не смогли толком пообщаться. В клетке сидят все подряд – мужчины, женщины, старики и дети. Все, кого им удалось поймать. Интересно, кто-то еще сопротивляется на Земле?
Раздается рык, на арену выходит Минотавр, а за ним куча чертей. Они выстраиваются перед нашими клетками, а за процессией вышагивает Высокомерный.
Он выходит в центр арены, проворачивает очередной трюк с щелчком и зачитывает свиток:
– Люди! Я – Небирос, служитель и глашатай нашего всемогущего князя Астарота! Я пришел поздравить вас от его имени! Поздравить с вашим полным поражением! На планете, что назвали вы Земля, нет более особей вашего вида! Теперь вы все будете жить здесь, под покровительством нашего великого князя Астарота, БРАВО!
Черти топают, неистово аплодируют и хохочут, даже Минотавр не сдерживается и издает победный рык.
– Пошел ты, ублюдок! – выкрикивают из толпы.
– Да! Пошел ты, урод! Я тебя убью, слышишь? Я убью тебя! – подхватывает второй голос
– Кхм. Человек столь смелых слов, ты способен лишь трепаться или ты готов выйти и сразиться со мной?
Парень не унимается:
– Ты можешь поцеловать меня в задницу! Урод!
– Будем считать это согласием. Саргат, приведи его!
Минотавр заходит в клетку, хватает его за шкирку и вышвыривает к ногам Небироса.
– Выбирай, – Небирос раскрывает книгу, но парень все орет:
– Сам выбери, тварь, чем я тебя убью!
Зря бедняга борется со страхом таким образом.
– Хорошая идея, – отвечает глашатай, откладывая книгу на время боя.
Раздается щелчок Небироса и в руках у соперников образуются копья.
Бой длится от силы несколько секунд: парень побежал на противника, а Небирос без труда увернулся и вогнал ему в рот копье. Видимо демон оскорбился тем, что кричал ему парнишка.
Потом проходит еще три боя, но с Саргатом. Первый храбрец выбрал меч, ему Саргат снес голову.
Второй выбрал лук, – это был обнадеживающий выбор: они даже пару раз обменялись стрелами. Два попадания не повредили быкоголовому, но оказались смертельными для человека.
Третий бой был самым интересным. Юноша выбрал катар – древний индийский кинжал. Бой был долгий, победа ушла Саргату, но и досталось ему хорошенько: он лишился нескольких пальцев и уха. Да и пара предыдущих ран доставляли ему дискомфорт. Думаю, у парня был шанс на победу, но он выдохся и замедлился, за что поплатился оторванной рукой и пробитым черепом.
– Полагаю, с развлечениями закочили, теперь вам пора на работу, – произнес Небирос.
Он самодовольно ухмыляется, черти открывают замки и ведут нас нескончаемой колонной через пустошь на стройку.
Нам целый день приходится таскать на себе огромные камни и долбить кирками валуны. Одним словом, вокруг кипит гигантская стройка. Красная пыль забивается в глаза и нос, а жара от красных солнц прожигает нашу плоть до костей. Ну а редкие удары плетей добивают оставшуюся волю.
Когда нас наконец-то возвращают в камеру, сил уже нет. Как и трупов, что лежали в центре арены, когда нас уводили. Я падаю на место, на котором проснулся, вижу на полу камешек и беру его. Рисую на стене кастет и зачеркиваю его, затем зачеркиваю меч, копье, лук и катар.
– Я найду оружие, которое убьет тебя, тварь, – изнеможденно произношу я и отрубаюсь.
Утром все повторяется: несколько боев, каторга на стройке, жара, болезненная слабость и зачеркнутые орудия.
– Генри! Генри, эй! – я расталкиваю своего друга.
– Чего тебе?
– Послушай меня, – с безумным видом говорю я ему.
Я чувствую, что истина, о которой никто не знает, открылась мне.
– Чего тебе?
– Если мы не придумаем как отсюда выбраться, нас замучают так, что мы не сможем дать им отпор.
– Что? О чем ты говоришь?
– Они нас пытают, понимаешь? Изнурительной жарой, проклятым песком, тяжелым и бессмысленным трудом, а еды и воды у нас ровно столько, чтобы мы не подохли от голода.
– Послушай, Адам, они поработили Землю, убили Сару и других наших близких… И тебя убьют. А даже если ты и сбежишь, куда ты пойдешь? МЫ В АДУ! – Генри срывается на крик.
Он прав. Как и в любой тюрьме, тут случались попытки побега. Смельчаков убивали или следили за тем как они убегают, смеясь над их попытками. Разве можно сбежать из тюрьмы, да еще в Аду? Но люди не были бы собой, потеряй они надежду.
– Да хоть куда, это все же лучше, чем выживать тут. Я убью эту тварь, стану свободным и отыщу Бет.
– Давай, удачи. Тут многие так думали, – он отворачивается.
Я смотрю в окно и переживаю за Бет. Я должен убить Саргата, чтобы найти и спасти свою жену, но как? Как убить огромное мускулистое чудовище? В голове крутится миф про Тесея, но ему хотя бы помогли.
Я отворачиваюсь от Генри, зачеркиваю очередное оружие и добавляю еще одну черту на стене, напоминающую о прошедшем дне.
Проходит две недели, ряды в тюрьме редеют. В нашем крыле погибло пятьдесят девять человек, которые рискнули бросили вызов надзирателю. Утром, неожиданно для всех, к нам завозят спящих людей в лохмотьях. Их привозят на тачке и сваливают друг на друга у стены. Мы их растаскиваем и будим, протягивая воду и расспрашивая как они сюда попали и держится ли еще человечество.
Один человек привлекает мое внимание, военный. Мне кажется, я видел его по телевизору в далекие времена. Господи, как же я хочу сейчас отдохнуть и посмотреть телевизор.
Я подхожу к нему и протягиваю воду:
– Вот, держите. На вид отвратительная, как и на вкус, но все же вода.
Он внимательно смотрит на меня – суровое лицо, потухшие глаза. По нему видно, что он пережил не одну боевую операцию.
– Благодарю, – четко произносит он.
– Откуда вы? – я присаживаюсь рядом.
Он закрывает глаза, словно пытается вспомнить, откуда же он.
– Я генерал армии Джонатан Джеймсон. Точней был им, пока нас не разгромили.
– Что случилось?
Он вздыхает и начинает свой рассказ:
– У нас уже был отбой. Рота разместилась в казарме, за окном бушевала непогода. Среди ночи в здание ударила молния, в полу образовалась широкая дыра, нескольких ребят сразу погребло под завалами. Остальные вскочили и были готовы к дальнейшим приказам, но из дыры вылезли эти твари. Я никогда не видел такой паники среди солдат. Демоны хватали здоровых мужиков и без труда волокли их в яму, из которой лезли.
Мы были ближе всех к оружейной и сразу дернули туда. Забежали на склад, там уже было пару десятков бойцов. Вооружившись по-полной мы пошли отбивать наших. Замочили с сотню этих уродцев, а их становилось все больше и больше. Не надо быть генералом, чтобы понять, что произошло вторжение.
Затем мы ворвались в диспетчерскую, связались с ближайшими частями, но там происходил тот же кошмар. Через пару минут нам уже никто не отвечал. Мы забаррикадировали дверь, заняли позиции и стали молиться. Оружия и боеприпасов нам бы хватило на неделю.
Дальнейшее произошло быстро: вылетела дверь и мы открыли огонь, но у всех заклинило оружие. В дверях стоял тот тип, – он показал головой на Небироса, – то есть похожий. Может и не он, сразу не разберешь.
Он начал колдовать, как хренов маг и оружие в руках стало невыносимо горячим, пришлось отбросить. Гранаты не взрывались, автоматы не стреляли. А он просто стоял и смотрел на нас. Мы с ребятами достали ножи с лопатками и рванули в атаку, но за спиной урода уже подходила армия мелких тварей. Мы бились с ними столько, сколько могли, но они взяли нас числом. Одних убили, других уволокли в яму и вот я тут. Последнее, что помню, как всадил нож в огромную мохнатую спину.
Я шокирован его рассказом. Если его часть разгромили столь внезапно, как на счет тех, кого вторжение застало днем? Тех, у кого есть танки и тяжелые орудия? Скольких чертей успели перебить до вмешательства демонов? Как сражался остальной мир?
– Как давно ты тут? Выглядишь не очень, – выдал сомнительный комплимент Джеймсон.
– Несколько недель. А может уже и больше.
– Так вас, получается, схватили раньше?
– В смысле раньше? Нас схватили в первый день вторжения. Я учитель, в школе на нас и напали, – и я рассказываю ему свою историю.
– Но как тогда могло пройти столько времени?
– Я не знаю, Джон, я не знаю.
Я оставляю его наедине со своими мыслями, подхожу к стене и оглядываю свои зарисовки оружия, они все перечеркнуты:
– Проклятье!
Тоска и отчаяние, которые подавлялись надеждой найти смертоносное оружие для Саргата, накатили новой волной.
На фоне Небирос заводит старую пластинку про бой и шанс выбраться, про великого князя и свободу, которую мы можем получить.
Я не успеваю опомниться, как на арену выходит Джон. Бой я смотреть не стал, да и продлился он недолго. За Джоном вышел его солдат, потом еще один, они кричали про месть за смерть генерала.
И тут я понимаю, что начал по-другому смотреть на смерть: когда каждый день видишь как гибнут люди, начинаешь к этому привыкать. А самое страшное – у меня пропало чувство жалости. Каждый сам выбирает свой путь. Если он закончится смертью, пусть так – это тоже было решением.
Глава 5
Проходит около трех недель. Я перестаю считать дни, каждый – копия предыдущего. Иногда закидывают новых людей, все они помнят только день вторжения. Никто на Земле не продержался дольше пары часов. Новые желающие умереть на арене, работа и жуткие кошмары на ночь.
Мы исхудали и вымотались так сильно, что живем по инерции, завидуя людям, которых приводят после нас. От этого же отчаяния многие не выдерживают и идут на арену, чтобы умереть.
– Генри, я решился, я больше не могу. Завтра я выйду на арену.
– Нет, ты что! Угомонись, они тебя убьют!
Он хватает меня за плечи и я напоследок рассматриваю его лицо. Он не похож на себя: синяки под глазами, сальные волосы и жуткая борода.
– Я должен, Генри.
– У тебя есть план? – он пристально смотрит на меня и в его глазах мелькает надежда.
– Нет, но я много думал. Пытался найти способ, выбирал оружие для победы… Он может убить любым оружием, а если оно будет неудобно просто сломает шею.
– Да у тебя уже вся стена в закорючках. Как думаешь, у этой твари есть мозг? Он же вроде как корова, а владеет чуть ли не кунг-фу. Опять же владеет любым оружием.
Он продолжает говорить что-то себе под нос, бубнит и строит теории, но в одном оказывается прав – у твари есть мозги, а значит нужно просто выбить их из рогатой бошки…
– Спасибо, Генри!
– А?.. Что? За что?
– За мозг, Генри, за мозг!
Я обнимаю его, а потом сажусь лицом к стене. Я медитирую, смотря на изобилие оружия, которое когда-то перечеркнул. И я оказываюсь прав, нужного на стене нет. Нет идеального оружия для убийства урода.
Непроизвольно, впервые за долгое время, у меня по лицу ползет ухмылка:
– Я сделаю это!
Странно, но спал я спокойно. У меня не было кошмаров и я проснулся задолго до общего подъема. В голове ясность, я четко понимаю, что мне нужно сделать. А главное, я знаю, как.
Все просыпаются, а Небирос заводит привычную речь. Она уже нами заучена и больше не внушает ужас. Он говорит, говорит и наконец произносит:
– Кто хочет сразиться за свою свободу с надзирателем?
– Небирос, я готов сразиться с ним!
Для него это обыденно: он кивает, показывая чертям, чтобы они открыли ворота и вывели меня к нему.
– Выбирай оружие, – указывает на книгу.
Когда я подхожу к нему, то начинаю волноваться и переживать. Стоп. Нужно успокоиться. Я медленно листаю книгу из тысяч страниц, делая вид, что ищу подходящее оружие.
Я нахожу его где-то в середине. Вижу, но пролистываю страницу – нужно еще раз прокрутить план в голове. Все должно сработать. Да, все точно сработает.
– Я выбрал, – я провожу пальцем по изображению арбалета, оставляя на нем кровавый след.
– Выбор сделан! Аналогичное оружие будет у надзирателя! Иди на арену.
Я киваю и двигаюсь к месту. Так, теперь все должно произойти быстро.
Хотя я и был простым учителем истории, но знаю толк в арбалетах и умею с ними обращаться. С такого расстояния пробивной мощности должно хватить, чтобы вынести бычаре мозги.
Я слышу первый щелчок и в руках появляется арбалет, а на поясе болты для него. Проклятье, он уже заряжен. Живым выйдет только один. И, черт возьми, это точно буду я!
Мы смотрим друг на друга. Я снова ловлю его взгляд. Черные глаза, которые внушали ужас, уже не кажутся страшными. За то время, что я тут, я привык к этому взгляду.
План идеальный, я продумал все подробности за то свободное время, что у меня было.
За время наблюдений, мной было отмечено несколько важных моментов. Во-первых, твари сложно обращаться с непривычным оружием. Во-вторых, он хорош только в ближнем бою. И в-третьих, в его глазах скрыта слабость.
Только один момент не дает мне покоя: когда один дуэлянт выбрал лук, зверь легко его победил.
Щелк! Началось! Времени больше нет, нужно действовать.
Я резко, что есть мочи, бегу на Саргата и замечаю в его глазах лихорадочный блеск и секундное удивление. Но он хладнокровный убийца, моей прытью его не сбить с толку. Минотавр хладнокровно поднимает арбалет, ему неудобно держать оружие здоровыми ручищами и сложно прицелиться. Или он просто тянет время?
Сердце колотится и я снова ору как в тот раз, когда дал ему в нос, в надежде, он все еще в обиде на меня.
За долю секунду до того, как он нажимает на спуск арбалета, я увожу корпус назад. Я хочу сделать подкат, как делают футболисты, стараясь упасть на спину, чтобы увернуться от выстрела. Но скорость арбалетного болта поражает, я не успеваю уйти достаточно далеко и болт попадает мне в левое плечо.
– ЧЕРТ! – и много, много грязных мыслей.
Чувство, как сустав дробит наконечник металлического болта, просто ужасающее. Боль охватывает не только руку, но и все тело. Секундное замедление, плевать на боль, плевать на кость, я должен выиграть!
Из положения лежа я делаю свой выстрел и зажмуриваюсь, когда щелкает тетива. Левая рука почти полностью отказала, из нее течет теплая кровь. Сквозь дикую боль я раскрываю глаза и вижу, что болт пробил ему горло под таким углом, что точно был должен пробить мозг. Если длины, конечно, хватило.
Я смотрю на него, лежа на земле. Из плеча идет кровь. Я смотрю на красноватое небо, давно я не испытывал такого облегчения. Я слышу, как Минотавр падает на колени. Я еле-еле поднимаюсь и оглядываюсь. Люди молчат, а черти начинают шуметь: бьют оружием об пол, кричат и визжат.
В голове мелькает мысль, что это еще не конец.
Я начинаю заряжать арбалет одной рукой, придерживая его ногами. Первый болт выпадывает, но второй получается зарядить. Я поднимаю оружие, делаю выстрел и попадаю ему в грудь. Черти верещат громче. Я заряжаю еще раз, выстреливаю и попадаю в живот. Минотавр поднимает голову.
– Нет, нет, нет, нет! – я пытаюсь зарядить еще один болт, но падаю.
Болты рассыпаются. Я хватаю один и заряжаю арбалет, но я не стреляю, жду. Оглядываюсь и вижу сотни удивленных лиц. Даже те, кто обычно не смотрят бои, выстроились вдоль решеток.
– Я же тебе говорил, что не забуду, как ты ударил меня, червяк! – слышится животный голос, наполненный злобой и ненавистью.
Я оборачиваюсь на монстра. Он медленно поднимается, корчась от боли.
– Мне пришлось ждать, а я ЭТО НЕНАВИЖУ!
Он встает и аккуратно достает стрелу из горла. Потом из груди. Из живота. Из ран идет кровь, а голос искажен от боли. Очень размеренно он идет на меня.
– ТЫ СДОХНЕШЬ, Я ОТОРВУ ТЕБЕ БАШКУ! НО СНАЧАЛА ВЫРВУ РУКИ С НОГАМИ!
Я в панике выстреливаю еще раз. Он подставляет руку и болт пробивает ладонь.
– ТВА-А-АРЬ! – орет Минотавр.
Я пячусь, болтов больше нет, а монстр уже в пяти метрах от меня. Время замирает. Это конец. Я закрываю глаза.
Наверняка любой, кто стоял здесь до меня, понимал, что пришел его черед. Наверняка у каждого был план. И с чего я только взял, что мой окажется лучше? Тут изначально нельзя выиграть. Сейчас он убьет меня и моя душа будет навеки порабощена.
Я получаю мощный удар в грудь, отлетаю на пару метров и падаю. Ощущение, что органы взболтали в блендере, дыхание спирает. Плюю кровью, но все же мне хватает сил встать.
Его измученное тело движется ко мне, осыпая меня проклятиями. А ведь он ни разу не разговаривал на арене, видимо я его знатно достал. Он ослаб, значит, еще не все потеряно.
Я хватаю болт, который застрял у меня в плече и вырываю его, боль адская. Не скажу что то, что я делаю, было моим планом. Я полностью отдаюсь импровизации и дикому желанию выжить, убив эту тварь. Мой крик, должно быть, услышали даже на другом краю Ада, долбанный болт зашел глубоко.
Саргат в паре шагов от меня, но я успеваю зарядить арбалет, который мертвой хваткой сжимал в руке. Раздается щелчок, арбалет выстреливает, Минотавр останавливается. Один глазом я еще смутно вижу его несколько секунд, а потом мое тело падает на землю. Из второго глаза торчит арбалетный болт.
Я видел как он безумно орал и пинал мое тело, но я уже не чувствовал тяжести этого мира. Не было и боли – я наконец-то освободился.
