Дмитрий Андреевич Шашков
Чернец
– Не ропщи на послушание, чадо! – прервал его игумен, и инок низко поклонился.
– Прости, честный отче!
– Да простит тебя Бог!.. ЧтО же говоришь ты, что мал ты, то верно, но так и сам Давид, пророк и царь, был «мал среди братьев своих», а каким великим Бог его явил! Так что уповай на Бога, и дастся тебе. Страсти же гнездятся в душе, а не во внешнем. В миру, конечно, больше искушений, чем в нашей тихой обители – тут ты прав – но так ты сторонись городов и весей, иди на полуночь, прямо в глушь, она и станет твоею пустынью. Там, если Бог даст, и найдешь тех несчастных, не просвещённых ещё светом Евангельским. Или они тебя… Я же благословляю тебя, чадо Лазарь!
И старик настоятель с трудом, опираясь на посох, встал с лавки. Из-под рясы блеснули отполированные десятилетиями ношения вериги. Настоятель поднял руку, благословляя, затем вложил её в сложенные руки инока, и тот кротко поцеловал его десницу.
– А теперь, Лазарь, выйди вон!
Лазарь растрогано заулыбался, ещё раз, схватив, крепко поцеловал отчею десницу и твёрдой, решительной походкой вышел вон. Старец же медленно повернулся к иконам в красном углу, тяжко опустился на колени, и погрузился в безмолвную молитву.
II. Два брата
У крутого поворота узкой дороги лежал труп коня, рядом с ним сидел угрюмый воин в кольчуге, опоясанный мечом. Кольчуга словно тонкая льняная рубаха облегала могучие плечи, а из-под темно-русой бороды поблескивала серебряная шейная гривна. Рядом на траве лежал небрежно брошенный шлем, и тут же воткнутый в землю окровавленный нож. Им воин перерезал горло своему коню, когда тот внезапно сломал ногу, и теперь сидел над ним в тяжких раздумьях, не желая расставаться с милым трупом. Огромное мускулисто-жилистое тело коня на глазах ссыхалось, теряя кровь, а земля жадно впитывала огромную кровавую лужу.
Коня другого такого не сыскать – но это только полбеды! Как добраться пешком до града, куда он держал путь, в кольчуге и при оружии, когда на дорогах кого только ни встретишь – от разбойников до разъездов половцев?! Пешком много ли против конных навоюешь? Доспехи и оружие только привлекут их как ценная добыча. Но ещё хуже другое – не оправдать доверия великого князя! Воин был гонцом, с ним была драгоценная ноша – грамота великого князя. Что если она не будет доставлена? Что если достанется врагу?!
– Господи, помилуй и помоги, – тяжко взмолился витязь.
На дороге появилась фигура путника. Он шел небыстро, видимо миновав уже немалый путь, и воин, как ни приглядывался, всё не мог понять, во что он одет – словно старый черный мешок сидел на худом его теле, покрывая с головой, и только редкая всклокоченная борода торчала из-под того мешка. Только когда путник совсем приблизился, витязь разглядел, что это не мешок вовсе, а монашеский клобук и ряса, только весьма ветхие и запылившиеся с дороги.
